Г. Ф. Корзухина

Об Одине и кресалах Прикамья

Стальные кресала, вмонтированные в бронзовые ажурные рукояти, превратившие эти предметы домашнего обихода в небольшие произведения искусства, появились в Прикамье внезапно. Свою короткую, но интересную историю они пережили за 100 с небольшим лет — с конца IX по начало XI в. Первая публикация кресала с бронзовой рукоятью появилась в 1859 г.1 По мере увеличения количества находок фигурные кресала привлекали к себе все больше внимания. Первые сводки их были опубликованы финским ученым Х. Аппельгреном-Кивало2 и шведским исследователем Н. Клеве3. Но наиболее полная публикация кресал с фигурными рукоятями принадлежит Л. А. Голубевой, которая, кроме полной сводки кресал, дала их классификацию, датировку, установила район их производства и территорию распространения4. Л. А. Голубева насчитала более 100 таких кресал. По форме рукояти она разделила их на ряд групп, типов и вариантов. Ей удалось доказать, что кресала эти изготовлены в Прикамье, в финно-угорской среде. Именно в Прикамье наблюдается наибольшая концентрация находок, здесь наиболее полно представлены все разновидности кресал, здесь же найдена незавершенная отливка бронзовой рукояти5 — прямое свидетельство местного их изготовления. Вне пределов Прикамья кресала найдены почти исключительно в северных районах, причем в Восточной Европе преимущественно в финно-угорской среде. Кроме того, они найдены в Финляндии, Швеции и Норвегии. На Запад кресала попали путем торговли. Таковы основные положения Л. А. Голубевой. Они представляются достаточно обоснованными, и я обратилась к этому материалу, вновь лишь для того, чтобы уточнить содержание композиции на рукоятях одной группы кресал. Толкования ее, существующие в литературе, на мой взгляд, ошибочны.

При всем разнообразии изображений на рукоятях их можно разделить на 5 групп: 1. Одно животное, очень стилизованное, иногда чуть скифоидное (козел, зверь тигровой породы, заяц); 2. Два сопоставленных животных (медведи); 3. Части животных — сопоставленные головы на длинных шеях; 4. Два всадника, едущие в разные стороны; 5. Две хищные птицы и бородатый мужчина между ними. Птицы касаются клювами его головы, но не терзают его (рис. 1).

Рис. 1. Кресало. Мало-Аниковский могильник б. Пермской губ.

В настоящей заметке нас будут интересовать кресала только последней, пятой группы. Таких кресал найдено 10, из них 9 — в Прикамье, 1 — в Киеве6. За исключением данной группы кресал, все остальные «бессюжетны»: стоит козел, припал на передние лапы заяц, кусает себя за хвост какой-то зверь, встали на задние лапы два медведя и т. д. И только в композицию с птицами и человеком вложено какое-то более сложное содержание. Необычность этой композиции для Прикамья была давно замечена исследователями. Высказывалось много предположений относительно ее содержания. В частности, Х. Аппельгрен-Кивало считал, что в основе изображения на кресалах лежит композиция, известная в буддийском искусстве, — богиня между двух священных слонов7. Н. Клеве соглашался с ним, считая, что трансформация слонов в птиц вполне возможна8. Л. А. Голубева отвергла подобное толкование сюжета. Действительно, нужно иметь богатую фантазию, чтобы превратить женщину в бородатого мужчину, а слонов — в птиц. Но все же Л. А. Голубева допускала, что «в основе сюжета лежит восточный мотив, воплощенный в известных круглых подвесках X в.» с изображениями, как и на кресалах, человека и двух птиц9 (рис. 2). Два года спустя, Л. А. Голубева раскрыла, как она полагает, содержание композиции на кресалах. Дело в том, что вне связи с кресалами этими подвесками заинтересовался П. Лундстрём и пришел к выводу, что на них изображен Александр Македонский в полете на грифонах10. Л. А. Голубева согласилась с таким толкованием и перенесла его на рукояти кресал. Таким образом, Л. А. Голубева считает, что на кресалах (и на подвесках) изображена сцена полета Александра Македонского11. По моему убеждению, такое толкование сюжета ошибочно.

Рис. 2. Подвеска. Г. Пренцлау, ГДР*

В легенде о полете говорится, что к корзине, в которой находился Александр Македонский, привязали двух грифонов. В каждой руке у Александра было по копью с куском мяса на острие. Грифоны стремились к мясу и подняли Александра Македонского в небо. Средневековые скульпторы, живописцы, ювелиры, обращаясь к этой легенде, точно воспроизводили все подробности. На кресалах же нет ни корзины, ни копий с мясом; вместо грифонов — птицы, к тому же со сложенными крыльями, а не раскрытыми для полета. Кроме того, Александр Македонский умер, когда ему было неполных 33 года (356–323 гг. до н. э.), и я не помню случая, чтобы он был изображен бородатым старцем, как на кресалах. Другими словами, между легендой и изображением на кресалах больше несоответствий, нежели сходства.

Я хочу предложить иное толкование сюжета на рукоятях кресал. В «Младшей Эдде» (в «Видении Гюльви») есть хорошо известный текст: «Два ворона сидят у него (Одина. — Г. К.) на плечах и шепчут на ухо обо всем, что видят или слышат. Хугин и Мунин — так их прозывают. Он шлет их на рассвете летать над всем миром, а к обеду они возвращаются. От них-то и узнает он все, что творится на свете. Поэтому его называют богом воронов»12.

Может ли изображение на кресалах соответствовать приведенному тексту? Думается, что может, хотя между текстом и изображениями на рукоятях тоже есть кое-какие расхождения. Известно, что Один был одноглазым, что он носил синий плащ и низко надвинутую шляпу. Таким его видели люди, когда он появлялся среди них, когда был в пути. На кресалах ни плаща, ни шляпы нет, поскольку он принимал возвращавшихся воронов у себя в жилище. Кроме того, прилетавшие вороны шептали Одину обо всем, что видели, в уши. Уши — существенный момент в мифе об Одине, и если бы художник надел ему шляпу, она закрыла бы уши. Кстати, на лучшем кресале данной серии — Мало-Аниковском — под клювами изображены какие-то раковинки — подобия ушей (рис. 1). Несоответствие есть еще и в том, что Один на кресалах изображен не одноглазым, а с двумя глазами. Может ли это послужить поводом для отказа от предложенного толкования сюжета? Думаю, что нет. Бросается в глаза, что в сказании об Одине мастера больше всего заинтересовали именно вороны. Он изобразил их очень крупно, значительно крупнее, чем это полагалось бы по сравнению с человеком. Точная передача аномалии в лице Одина могла интересовать его значительно меньше. К тому же при сравнительно грубой отливке и небольшом размере поделки эта подробность могла получиться просто непонятной, а то и незаметной. Кроме того, в приведенном отрывке из «Младшей Эдды» ни об одноглазии Одина, ни о его плаще и шляпе ничего не говорится, а камский мастер мог быть не в курсе всех тонкостей скандинавской мифологии и не знать ничего, кроме поразившего его мифа о двух вещих воронах, которых он и решил «увековечить в бронзе».

Но как мог скандинавский миф дойти до мастера, жившего за тридевять земель от Скандинавии? Комментируя карту распространения всех видов кресал с бронзовыми рукоятями, Л. А. Голубева указывает, что «через посредничество веси ряд изделий прикамского происхождения, в том числе и огнива, став объектом торговли викингов, попадали на Запад: больше всего в Финляндию… меньше в Швецию и еще меньше в Норвегию»13. Торговля — только один из каналов, по которому миф об Одине мог стать известным в Прикамье. Могли быть, конечно, и другие пути, которые археология не улавливает. Ни одного кресала с Одином в Скандинавии, Финляндии и Прибалтике пока не найдено. Здесь известны кресала только двух других видов — с головами на длинных шеях и со всадниками. Относятся они ко второй половине X — началу XI в., следовательно, они синхронны кресалам с Одином (вторая половина X в.).

Известны ли еще изображения Одина с его воронами и, в частности, есть ли они в Скандинавских странах? Т. Арне допускал, что Один с воронами изображен на бронзовых пластинках, которыми окован по нижнему краю один из шлемов Вендельского могильника (погребение 1, около 700 г.)14. Пластинки квадратные, на каждой изображены всадник и два летящих ворона. Всадники как бы едут навстречу друг другу к наноснику шлема. Вороны при всадниках, без сомнения, вороны Одина, но всадник, безусловно, не Один. Всадник молод, конь под ним обычный четвероногий, а не восьминогий, как у Одина. Кроме того, многократное повторение фигуры всадника, целый орнаментальный фриз из Одинов вряд ли соответствовал бы тому высокому положению, которое Один занимал в пантеоне северных богов. В фигурах всадников следует видеть просто воинов, отправившихся на какое-то трудное и опасное дело. Считалось хорошим предзнаменованием, если воинов в пути сопровождали вороны Одина. Так, в саге о Ньяле рассказывается, что Хагни, сын Гуннара, и Скарпхедин, сын Ньяля, поехали отомстить за смерть Гуннара: «Два ворона всю дорогу летели за ними»15. Примерно такая сцена и изображена на пластинках вендельского шлема.

Выше мы упоминали о маленьких подвесках, которые Л. А. Голубева по сюжету сближает с кресалами (рис. 2). К сожалению, в литературе вокруг этих подвесок много путаницы. Л. А. Голубева дает почти полный список находок, обычно привлекаемых к разговору о подвесках с человеком и двумя птицами. Они найдены «во Владимирских и Гнездовских курганах с трупосожжениями, в Салтове, а также в Швеции (Бирка, погребения 552, 762, 791, о-в Эланд) и Германии»16. Список составлен Л. А. Голубевой без ссылок на источники. Если его раскрыть и немного дополнить, то получим следующую картину: 1) Курган Седневской группы17; 2) Гнездовский клад или курган с сожжением18; 3) Васильки Владимирской губ. или Владимирский курган с сожжением19; 4) Бирка, погребение 55220; 5) Бирка, погребение 76221; 6) Бирка, погребение 79122; 7) о-в Эланд23; 8) Скеггеста, приход Барва, Зёдерманланд24; 9) Германия25; 10) Верхнее Салтово26.

Таков круг памятников, которыми пользуются исследователи, интересующиеся подвесками с человеком и двумя птицами. Если учесть, что в Бирке в погребении 552 найдено 7 бляшек, а в Салтове — 5, то в нашем распоряжении могло бы оказаться 20 бляшек. Однако это далеко не так. Из 20 бляшек 14 не имеют никакого отношения к бляшкам с человеком и птицами. Они попали в список Л. А. Голубевой по недоразумению. Это поясные накладки и подвески с совершенно иными композициями, которые Т. Арне, Х. Арбман и П. Лундстрём привлекали в качестве вспомогательных материалов для того, чтобы доказать восточное происхождение или наличие восточных элементов у подвесок с птицами и человеком. На бляшках, привлеченных в качестве подсобных, и в позах, и в одежде персонажей есть, действительно, черты искусства Востока: на фигурках — одежда с длинными рукавами и шароварами, сидят они на поджатых ногах (Бирка, погребения 552, 791, о-в Эланд). Ничего «восточного» на подвесках с человеком и птицами нет. Восточная дымка наведена на них шведскими археологами. К сожалению, некоторые советские археологи как-то бездумно присоединились к мнению скандинавских исследователей, а кроме того, создали невероятную путаницу, соединив вместе совершенно разнородные вещи. Подвесок с человеком и птицами всего 6: 1. Из курганной группы близ Седнева бывшей Черниговской губ. Черниговского у., курган 1, сожжение; 2. Из Гнездовского клада 1868 г.; 3. Из с. Васильки бывшей Владимирской губ.; 4. Из могильника Бирка, погребение 762, детское, в гробу, в яме под курганом; 5. Из могильника Скеггеста, приход Барва, Зёдерманланд, Швеция, погребение; 6. Из г. Пренцлау в ГДР.

Таким образом, 3 подвески найдены в Восточной Европе и 3 — на Западе. Все они относятся к X в. и совершенно одинаковы по композиции. Как говорилось выше, Н. П. Журжалина видит на подвесках халифа Ан-На́ссира, Л. А. Голубева — Александра Македонского. Особняком стоит мнение Э. Юнга, который в изображении на подвеске из г. Пренцлау увидел Одина с воронами Хугином и Мунином27. Л. А. Голубева считает, что на подвесках и кресалах изображена одна и та же сцена. Содержание ее она толкует по-своему. Э. Юнг увидел Одина на подвесках, а я — на кресалах. Видимо, связь между этими двумя группами вещей действительно существует. Следует, однако, оговориться: связь эта не идет дальше сюжета, композиции же совершенно различны, и возникли эти две группы памятников, видимо, в разных местах и независимо друг от друга. Так или иначе, но в дополнение к кресалам мы можем указать еще одну группу вещей, передающих миф об Одине и его воронах. К сожалению, мы пока не можем сказать, где сделаны подвески — в Восточной Европе или где-то западнее. Шведские археологи не считают их своими. Рамки из жемчужинок вокруг некоторых подвесок (Гнездово, Седнев) действительно, выглядят не «по-северному». Этого, однако, мало, чтобы считать подвески восточноевропейскими. Но одно уже сейчас ясно: изображений Одина вместе с его воронами очень мало.

И подвески и кресала с Одином и воронами относятся к X в. Считается, что «Младшая Эдда», в которой миф об Одине и воронах изложен более подробно, чем в «Старшей Эдде», составлена Снорри Стурлусоном примерно в 1222–1225 гг., что он записал в ней мифы более древние, бытовавшие до записи в устной традиции. Но к какому времени восходит сложение мифов, установить пока не удалось. То же самое относится и к песням «Старшей Эдды». М. И. Стеблин-Каменский считает, что даже «сама возможность их датировки остается недоказанной»28. Не имея желания попасть в число пострадавших при определении исходных, древнейших дат устных песен и мифов «Эдды», я делаю более скромную попытку определения не исходной, а «промежуточной» даты одного из мифов «Видения Гюльви», записанных в «Младшей Эдде». Поскольку и кресала, и подвески в X в. воспроизводят миф об Одине и его воронах, следует признать, что в X в. этот миф уже существовал. Это, конечно, не очень много, поскольку не определяет времени рождения мифа в устной традиции, не датирует другие мифы «Видения Гюльви». Не новинкой является и сама дата для «Младшей Эдды». Интерес датировки части текста «Видения Гюльви» через кресала заключается в том, что эта дата опирается не на теоретические построения, а на реально существующие вещи и потому очень устойчива.

Примечания

Принятые сокращения