И. Г. Матюшина,
Институт высших гуманитарных исследований
им. Е. М. Мелетинского, РГГУ & Университет Эксетера

Поэма «Прорицание Мерлина» в контексте древнеисландской профетической традиции

Исландская поэма «Прорицание Мерлина» (Merlínusspá, 1200 г.)1, сохранилась в составе «Саг о бриттах» (Breta sǫgur, конец XII — начало XIII в.), основанных на «Истории королей Британии» (Historia Regum Britanniae, ок. 1136 г.) Гальфрида Монмутского2. Гальфрид Монмутский, очевидно, почерпнул сведения о поэте-прорицателе из валлийской традиции, связывающей поэтический дар с даром прорицаний. Сочинив «Пророчества Мерлина» (Prophetiae Merlini, ок. 1134 г.) и поведав об участии Мерлина в событиях, предшествовавших рождению короля Артура, Гальфрид создал едва ли не самого знаменитого героя рыцарского романа (с латинизированным именем Мерлин). В литературную биографию Мерлина Гальфрид инкорпорировал историю, рассказанную Неннием на три столетия раньше в «Истории бриттов» (Historia Britonum, ок. 769 г., гл. 39–43) о чудесном мальчике по имени Амброзий, превзошедшем мудростью колдунов короля Гвортигирна (Вортигерна). Гальфрид сочинил поэму «Жизнь Мерлина», (Vita Merlini, ок. 1148 г.), сохранившуюся в единственной рукописи: ее герой — безумный отшельник, живущий в лесу вещий муж, образ которого, возможно, навеян легендарным валлийским бардом VI в. Мирддином3.

«Саги о бриттах», в составе которых дошло до нашего времени исландское переложение «Прорицаний Мерлина», сохранились в двух редакциях: пространной (в рукописях AM 573 4to, 1330–1370 гг., и Stock. Papp. fol. no. 58, копии XVII в. с утраченной «Книги Орма Сноррасона», Ormsbók, XIV в.) и краткой в Книге Хаука (Hauksbók, AM 544 4to, 1302–1310 гг.), составленной исландским законоговорителем Хауком Эрлендссоном4 и включающей историографические и поэтические тексты5. Пространная редакция сохранилась не полностью: в Арнамагнеанской рукописи (AM 573) есть несколько лакун, а в Стокгольмской рукописи (Stock. Papp. fol. no. 58) текст обрывается на середине, что соответствует книге V в «Истории» Гальфрида. Фрагмент саги, местами не поддающийся прочтению, но излагающий сюжет подробнее, чем другие источники, включен в исландскую рукопись, найденную в 1968 г. в Дублине и до сих пор неопубликованную. Сохранность Книги Хаука тоже оставляет желать лучшего: она пострадала от времени и попыток реставрации в XV в., что делает понимание некоторых фрагментов текста затруднительным.

В редакции, сохранившейся в Книге Хаука, создатель саги вводит несколько значимых дополнений, в частности поэму «Прорицание Мерлина» (Merlínusspá), изучению которой посвящена предлагаемая статья. Поэма состоит из двух независимых частей с собственными введениями и заключениями и представляет собой свободное переложение прозаического текста «Пророчества Мерлина» (Prophetiae Merlini, ок. 1134 г.) Гальфрида, сочиненного раньше «Истории», но добавленного в нее как часть книги VII6. В Книге Хаука «Прорицание Мерлина» приписывается исландскому монаху ученому и писателю Гуннлаугу Лейвссону из бенедиктинского монастыря Тингейрар (ум. 1218/1219 г.): «hereftir hefir Gvð[vn]lavgr mvnkr ort kvæði þat er heitir Merlinvsspá» — «монах Гуннлауг сочинил стихотворение, которое называется “Прорицание Мерлина”». Вероятно, это единственное сохранившееся сочинение Гуннлауга, дающее уникальный пример переложения латинской прозы средствами исландской поэзии7.

Гуннлауг считается автором нескольких несохранившихся историографических и агиографических латинских трудов8, известных только в скандинавских редакциях и переводах: жизнеописания епископа Йоуна Эгмундарсона, латинской версии «Пряди о Торвальде Бывалом» (Þorvalds þáttr víðförla), продолжения латинского описания Одда Сноррасона жизни конунга Олава Трюггвасона, сочинения о чудесах Святого Торлака, произведения о святом Амвросии (Vita Sancti Ambrosii)9. Поручение написать по-латыни о Святом Торлаке Торхальссоне, ставшим в 1178–1193 гг. епископом Скаульхольта и канонизованным католической церковью в 1984 г., и Святом Йоуне Эгмундарсоне, первом епископе Хоулара, было дано Гуннлаугу Гудмундом Арасоном (1203–1237)10, епископом Хоулара, который сам посылал Гуннлаугу рассказы о чудесах Святого Торлака11. Нельзя исключать, что епископ Гудмунд Арасон мог поручить Гуннлаугу перевести «Пророчества Мерлина», а возможно, и всю «Историю» Гальфрида, ставшую образцом для исландских «Саг о бриттах». Предполагается, что текст Гальфрида оказался в Исландии благодаря епископу Линкольна Александру (1123–1143), которому Гальфрид посвятил свои «Пророчества Мерлина» и который мог получить их от самого автора12. Текст Гальфрида мог быть известен учителям и ученикам школы собора Линкольна, среди которых были такие выдающиеся исландцы, как Святой Торлак Торхальссон, латинское житие которого составил Гуннлауг, и его племянник и преемник Пауль Йоунссон13.

Важность прорицаний Мерлина осознавалась и современниками создателя поэмы (ср. в Арнамагнеанской рукописи AM 573: «с той поры с этими прорицаниями часто справлялись мудрейшие люди в Англии» — «Sv spá hefir oft síðan af hinum uitrvztvm mönnum á Einglandi rannsökuð uerið»)14, и его потомками, создавшими их многочисленные переложения15. Однако в отличие от оригинала «Истории» Гальфрида, сохранившегося в двухстах рукописях, из которых около пятидесяти датируются XII в., и «Пророчеств Мерлина», которые дошли до нас более чем в 80 рукописях16, исландская поэма известна только по Книге Хаука.

«Прорицания Мерлина» сохранились в поврежденном виде с несколькими лакунами в строфах I 51 и II 4817. Возможно, часть текста утрачена, так как вторая половина поэмы (63 строфы) существенно короче первой (103 строфы): предполагалось, что из второй части потеряно примерно пятнадцать строф (после строфы 48)18. Различия в длине строф (от восьми строк до десяти и даже двенадцати) тоже могло быть вызвано как намеренными пропусками создателя поэмы, так и порчей текста при его письменной или устной передаче. Наибольший урон сохранности текста был нанесен условиями хранения кодекса19. К тому времени, когда текст поэмы попал к одному из главных представителей «исландской интеллектуальной среды своего времени»20 Бьёрну Йоунссону из Скардса (1574–1655), автору анналов Скардса от 1400 до 1655 гг. (Skarðsárannáll), созданному на основании устных и письменных источников, чернила в рукописи Книги Хаука в значительной степени выцвели и многие строки были не вполне различимы. Эти места текста были переписаны заново, что хорошо видно в факсимильном издании поэмы, самим епископом Брюньольвом Свенссоном в 1660–1670 гг. и его помощниками Сигурдом Бьёрнссоном и Сигурдом Йоунссоном21. Отдельные следы старых чернил под обновленным текстом показывают, что не вся реставрация текста была проведена с должной тщательностью, в частности, в строфах второй части 6/1, 14/3, 16/1, 4, 20/7, 28/9, 36/2, 38/2, 65/4 до сих пор удается разобрать не все слова22.

Наиболее полное издание текста поэмы в составе «Саг о бриттах» принадлежит Йоуну Сигурдссону23, который добавил латинский текст «Пророчеств» Гальфрида для сравнения. В издание Йоуна Сигурдссона внесены исправления Хатльгримура Шевинга, учителя из Бессастадира, которые показывают, насколько точно отдельные строки исландской поэмы отражают латинский оригинал24. В классическом и до недавнего времени единственном издании поэзии скальдов Финнура Йоунссона, снабженном переводом на датский язык, текст поэмы следует редакции Йоуна Сигурдссона. Три современных издания поэмы, сопровождающиеся переводами на немецкий и английский языки, вновь обращаются к рукописям: таковы два немецких издания (Симоне Хёрст и Стефани Вюрт)25 и английское издание Рассела Пула, в котором обе части поэмы опубликованы в порядке нарративной хронологии, снабжены параллельным латинским текстом «Пророчеств» Гальфрила Монмутского и подробными комментариями26.

Большинство изданий поэмы следует Книге Хаука в расположении ее частей и помещают более краткую часть перед более пространной, что нарушает хронологию повествования: описание конца времен, которое завершает краткую часть поэмы, оказывается в середине текста. Предполагалось, что непоследовательность в расположении частей поэмы объясняется ее бытованием в двух отдельных рукописях27; однако нельзя исключать и того, что писец, скопировавший Книгу Хаука, записал части поэмы в обратном порядке. Одни исследователи считают, что и поэма, и «Сага о бриттах» принадлежат перу Гунннлауга Лейвссона28, другие — что две части поэмы принадлежат разным авторам29, третьи — что поэма была сочинена как самостоятельное произведение, а позднее была включена в состав «Саг о бриттах»30, четвертые — что часть поэмы была создана подражателем Гуннлауга, а не им самим31.

Как и «Пророчества» Гальфрида, «Прорицания Мерлина» обращены правителю бриттов Вортигерну, который строит башню на горе, чтобы защититься от вторжений саксов, однако видит, что все построенное исчезает к утру. В тексте Гальфрида Вортигерн обращается за советом к мудрецам, и они убеждают его «разыскать юношу, у которого нет и не было никогда отца (iuuenem sine patre)32, и, разыскав такового, предать его смерти, дабы кровью убитого окропить щебень и камни» (перевод А. С. Бобовича)33. Посланники короля находят юношу по имени Мерлин и узнают от его матери, которая происходит из королевского рода, что отцом Мерлина был инкуб. Мерлин, прозывавшийся Амброзием, разоблачает лживость советников короля и объясняет ему причину происходящего. Исландская поэма опускает повествование о происхождении Мерлина, его матери и лживости советников, но сразу переходит к объяснению причин разрушения королевской постройки и рассказывает о смысле предзнаменований. Мерлин говорит Вортигерну, что под горой скрывается озеро, в котором спят белый и красный драконы, а когда озеро осушают, драконы просыпаются и вступают друг с другом в бой: красный дракон — это бритты, а белый — язычники англы, вторгшиеся в страну.

Прибегая к аллегорической символике, «Прорицания Мерлина» представляют этносы в образах красного и белого драконов, а правителей в образах льва, рыси, вепря, лисы, волка, змеи. Использование зооморфных образов в поэме (особенно, в ее второй части, строфах 37–45) объясняли влиянием латинских сочинений о животных, в частности басен, поэм и романов о лисе-трикстере Ренаре и его противнике волке по имени Изенгрим34, восходящих к басням Эзопа и индийским сказкам35. Хотя в Средние века наибольшее распространение получили латинская поэма «Изенгрим» (Isengrimus, нач. XII в.), ее переработка поэма «Рейнард» (Reinardus, 1150 г.), приписываемая монаху Ниварду36, французское эпическое произведение о Ренаре-лисе и французский «Роман о Лисе» 37, в «Прорицаниях Мерлина» из этих произведений могли быть заимствованы не только образы лиса и волка, но и других животных, фигурирующих в латинских поэмах.

Основная часть «Прорицания Мерлина» посвящена повествованию о борьбе бриттов с англами, которые явились с большим войском и обманули коренное население Британских островов. Мерлин предрекает, что к власти придет король в обличье вепря (Артур), который разгромит саксов и покорит иров, англов, скоттов, франков, побережье Норвегии и северных данов (Nóregs síðu ok Norðr-Dana, 25.5)38. Создатель поэмы устанавливает связь между легендарными королями Британии, которые в прозаической части саги возводились к троянским правителям, и скандинавскими конунгами, которые оказываются включенными в британскую историю, и следовательно, в историю Трои, пересказанную в начальной интерполяции об Энее в «Сагах о бриттах».

Создатель поэмы в энигматическом стиле ссылается на исторически верифицируемые события: нормандское завоевание, приход к власти династии Плантагенетов, печальную судьбу сына Генриха I Боклерка, принца Вильгельма, утонувшего на «Белом корабле», объявление наследницей английского престола дочери Генриха I Матильды, ее отстранение от престола после смерти ее отца в 1135 г., гражданскую войну между сторонниками Матильды и Стефана Блуаского, ее двоюродного брата, коронации сына Матильды Генриха II Плантагенета в 1154 г., который называется в поэме «одним достойнейшим» (einn nýtastr, I.56). Окончание первой части поэмы никак не соотносится с известными нам историческими событиями, однако содержит ссылки на пророчества ветхозаветного пророка Даниила и псалмы царя и пророка Давида39.

Вторая часть «Прорицания Мерлина» содержит описание великих бед, междоусобных распрь, гибели людей и всего живого, которые предшествуют концу света: «Sultr verðr ok sótt — sék mart fyrir — manndauðr mikill; mein gengr of þjóð» — «голод начнется, и болезнь, великая гибель людей — я многое вижу — горе постигнет народ» (25); «Verðr á foldu, kvað inn fróði halr, / styrjǫld mikil, stórar ógnir, / víg ok vélar, vargǫld ok kǫld / hrími hvers konar hjǫrtu lýða» — «Приходит на землю — сказал муж мудрый — великая война, большие горести, битва и предательства, век волков, и сердца людей окованы хладом и морозом» (51); «Verst es í heimi; veitat sonr fǫður» — «хуже в мире, сын отца не знает» (54.1). Самая знаменитая эддическая поэма «Прорицание вёльвы» тоже повествует о падении нравов, разрушении родовых связей, жестоких битвах: «Bræðr munu berjask ok at bönum verðask, / munu systrungar sifjum spilla; / hart er í heimi, hórdómr mikill, / skeggöld, skalmöld, skildir ro klofnir, / vindöld, vargöld, áðr veröld steypisk; / mun engi maðr öðrum þyrma» — «Братья будут биться между собой и станут убивать друг друга, / родичи нарушат родовые обычаи; / тяжело в мире, / блуд великий, / век мечей, топоров, / треснут щиты, / век ветров, век волков, / пока не настанет конец света; / ни один человек не пощадит других» (Vǫluspá, 45). Трудно не заметить тематического сходства обеих поэм (упоминания о войнах, гибели людей, человеческой жестокости, вражде сородичей: сыновей, отцов и братьев) и вербальных совпадений (vargǫld — «век волков» в обеих поэмах; Geisar geimi «море бурлит» в «Прорицании Мерлина» 1.61, geisar eimi — «пар пышет» в «Прорицании вёльвы» 57.5)40.

В поэме присутствуют вербальные параллели не только с «Прорицанием вёльвы», но и сдругими исландскими профетическими поэмами, в частности с «Прорицанием Грипира» и «Песни о Хюндле». Так, формулы mun ey uppi «всегда будут помнить» и vera uppi «жить в памяти» используются в «Пророчестве Грипира»: «því at uppi mun, meðan öld lifir, / naddéls boði, nafn þitt vera» (Grípisspá, 23/5) — «всегда будут помнить, пока существует мир, зачинатель сражений, имя твое»; «því mun uppi, meðan öld lifir, / þjóðar þengill, þitt nafn vera» (Grípisspá, 41/3) — «всегда будут помнить, пока существует мир, правитель мужей, имя твое». В «Прорицании Мерлина» доблесть правителя тоже прославляется при помощи формулы Ey mun uppi — «вечно будут помнить»: «Ey mun uppi / ǫðlings frami / ok hans hróðr fara / með himinskautum» (Merlínusspá, 27) — «Запомнят навечно доблесть владыки / И похвала ему достигнет краев небес». Сложное слово himinskaut — «края небес», которое встречается в приведенных строках «Прорицания Мерлина», употребляется и в исландских профетических песнях: в «Прорицании Грипира» (Grípisspá, 10/8: «Sér þú Sigurðar snör brögð fyrir, / þau er hæst fara und himinskautum» — «Видишь ли ты отважные подвиги Сигурда, самые великие под краями небес»?) и в «Песни о Хюндле» (Hyndluljóð, 14/8: «hvarfla þóttu hans verk með himins skautum» — «его деяния были известны у краев небес»). Более того, профетические формулы в «Прорицании Мерлина», такие как þat sék gǫrla — «я это ясно вижу» (Merlínusspá, 84) следуют традиции профетических поэм, таких как «Прорицание Грипира» (Grípisspá, 21) и «Прорицание вёльвы» (Vǫluspá​, 64​–​66).

И «Прорицание вёльвы», и «Прорицание Мерлина» рисуют картину гибели всего живого. В «Прорицании Мерлина» говорится, что небесные светила изменят ход, и море поднимется до небес: «En grund ept þat gróða hafnar; / né skúr ofan ór skýjum kemr. / Sól ok máni sjǫlf annan veg / fara fagrskǫpuð, en þau fyrr hafi» — «После этого земля перестает плодоносить, и дождь не льется с небес. Сами солнце и луна, прекрасно сотворенные, идут иным путем, а не тем, как прежде» (58); «Ok þar á hlýrni heiðar stjǫrnur / má marka því / moldar hvergi. Sumar fara ǫfgar, sumar annan veg / af inni gǫmlu gǫngu sinni» — «И там на земле нельзя различить яркие звезды на небе. Одни идут вспять, другие – иной дорогой, прочь от своего древнего пути» (59); «Geisar geimi; gengr hann upp í lopt» — «море бурлит, оно поднимается до неба» (61). В «Прорицании вёльвы» тоже идет речь о море, земле, небесных светилах (солнце, луне, звездах): «Sól tér sortna, sígr fold í mar, hverfa af himni heiðar stjörnur; geisar eimi ok aldrnari, leikr hár hiti við himin sjalfan» — «Солнце чернеет, земля тонет в море, жаркие звезды срываются с неба, неистовым становится пар и питающее жизнь пламя, огонь поднимается до самых небес» (Vǫluspá, 57). Обе поэмы завершаются апокалиптическим видением конца света: если «Прорицание вёльвы» рассказывает о мифологическом прошлом, настоящем и будущем, кульминацией которого станет Рагнарёк, гибель богов и жизни на земле, то «Прорицание Мерлина» тоже изображает прошлое, настоящее и будущее, распри британских правителей, их сражения с друг с другом и с врагами, ведущие к уничтожению всего живого. «Прорицание вёльвы» рисует картины возрождения жизни на земле (результат цикличного восприятия времени), но и «Прорицание Мерлина» тоже оставляет надежду на спасение как воздаяние за благие дела. «Прорицание Мерлина» говорит о наказании за грехи и завершается призывом творить добро, избегать дурных дел, не следовать предательским советам, радоваться и обращать молитвы к Господу. Поэма Гуннлауга и «Прорицание вёльвы» содержат «собственную морально-философскую концепцию: в мифологических образах трактуются проблемы возникновения зла в мире, борьбы добра и зла и искупления зла»41.

Сходство обеих поэм прослеживается не только на тематическом и структурном уровнях, но и на стилистическом, языковом и метрическом. В «Прорицании Мерлина» используются два размера: скальдический квидухатт, в котором нечетные строки состоят из трех ударных слогов: «Líðr byskups stóll / Lundúnum ór» (I, 30.1–2) — «престол епископа перемещается из Лондона», и эддический форнюрдислаг, каждая строка которого состоит из четырех ударных слогов, причем аллитерация обычно связывает первый и/или второй и третий ударные слоги: «Hljóðs bið ek allar helgar kindir, meiri ok minni mögu Heimdallar» — «Я прошу слушать все священные роды, большие и меньшие, потомки Хеймдаля» (Vǫluspá, 1). М. И. Стеблин-Каменский называет форнюрдислаг «эпическим размером» и приводит его этимологию (fornyrðislag < forn — «древний», orð — «слово», lag — «размер»): «В этом размере каждые две строки связаны попарно аллитерацией… Эпический размер — это размер большинства песней “Эдды” и всех ее повествовательных песней»42. Форнюрдислаг традиционно употребляется в эддических песнях, включающих профетические строфы, таких как «Прорицание вёльвы» (Vǫluspá), «Пророчество Грипира» (Grípispá), «Речи Фафнира» (Fáfnismál), «Песнь о Хюндле» (Hyndluljóð), a потому мог быть выбран в качестве основного размера создателем «Прорицания Мерлина»43.

В «Прорицании Мерлина» используется не только эддическая и скальдическая метрика, но и скальдический синтаксис, в частности вставные предложения («þat es nýlunda» — «это новость») и переплетения предложений («Lát grund grafa… niðr ór fjalli» — «вели копать замлю… внизу из горы»): «‘Lát grund grafa, / gera skorninga,’ / sagði Merlínus / menja deili. / ‘Veitið vatni, / ok vitið síðan, / hvat spát hafi / spillir bauga, / — þat es nýlunda — / niðr ór fjalli’» — «“Вели копать землю, делай канавы, — сказал Мерлин раздавателю обручий (=Вортигерну). — Осуши озеро и потом узнаешь, что разрушитель колец (=Мерлин) пророчил — это новость — внизу из горы”» (I, 13). В «Прорицании Мерлина» широко применяются поэтические синонимы, хейти (flotnar — «люди»: I, 3.3; II, 1.1), сложные слова (lofsæl —«счастливый хвалой»: II, 34.10, fleinþollr — «древо копья»: II, 11.8) и кеннинги (на 171 строфу поэмы приходится более ста кеннингов)44, составляющие характерную черту эддической и скальдической фразеологии45. Здесь встречаются и мифологические кеннинги: воин обозначается как Mistar vinr — «друг Мист (=валькирии)» (I, 75.1), женщина именуется gull-Skǫgul — «Скёгуль (=валькирия) золота» (II, 13.2), море называется Ránar vegr — «путь Ран» (=валькирии) (I, 89.1); и традиционные скальдические кеннинги, обозначающие такие денотаты, как корабль (sunddýr — «олень волны»: II, 17.1); змей (heiðar hvalr — «кит пустоши»: II, 46.4, belti grundar — «ремни земли»: II, 16.2); муж (auðstafr — «посох богатства»: II, 6.2; yngva vinr — «друг конунга»: I, 9.5; gumna vinr — «друг мужей»: I, 20.1; spillir bauga — «уничтожитель колец»: I, 13.4; menja deilir — «делитель ожерелий»: I, 13.2), и кеннинги, не зарегистрированные в сохранившейся эддической и скальдической поэзии (например, кеннинги змеи, которые служат в поэме для обозначения белого и красного драконов: rauða ok hvíta seil rás — «красная и белая веревка земли»: I, 12.8; ljósum fjǫturr laufviðar — «белым оковам лиственного дерева»: I, 42.8; fásýnir fræknir baugr fróns — «редко виденные яростные кольца земли»: I, 15.8; urðar sigðr — «серп груды камней»: II, 46.8). Кеннинги неодинаково распределяются в нарративном пространстве поэмы: они редко встречаются в описании конца света, но преобладают в рассказах о битвах.

В «Прорицании Мерлина» амплифицированы описания сражений, которые нередко включаются в скальдические панегирики правителям: «Hríð gerisk hjalma, hlífar klofna; / eru rammliga randir kníðar. / Gnesta geirar, es guðr vakin; / verðr víða lið at vallroði» — «Буря шлемов (=битва) начинается, кольчуги раскалываются, мощно бьются щиты, копья звенят, бой пробуждается, войско обагряет поле боя» (33, ср. также 35, 64–69). Как и в скальдических стихах, в поэме Гуннлауга содержание нуждается в разгадывании, однако смысл предсказаний затемнен не только посредством стихотворной формы, фразеологии и синтаксиса, как в поэзии скальдов, но и при помощи намеренной туманности выражения. Способ существования поэмы идентичен бытованию поэзии скальдов, которая цитируется в сагах в подтверждение сказанного в прозе. Если скальдические стихи существуют как цитаты в королевских сагах, основная функция которых состоит в повествовании о норвежских королях, то поэтическая интерполяция Гуннлауга включена в историческую хронику о правителях Британии, каковой представляются «Саги о бриттах» в Книге Хаука. Вероятно, Гуннлауг привлек внимание к «Истории» Гальфрида своим переложением «Прорицания Мерлина», сочиненным в традиции эддических песней и скальдических стихов, перекинув мост из Британии в Исландию, тем самым сделав возможным ее последующий перевод в Скандинавии.

Интерполяция поэмы «Пророчество Мерлина» представляется наиболее семантически важной, ее функция состоит не только в повествовании о распрях и войнах в назидание потомкам, но и в изложении британских легенд при помощи традиционно скандинавских поэтических тем (междоусобные распри, вражда сородичей, гибель всего живого) и средств (эддическими размерами, скальдической фразеологией и синтаксисом).

Список литературы

Примечания