Прядь об Эйнаре сыне Скули

Einars þáttr Skúlasonar

1

Эйнар сын Скули был человеком братьев Сигурда и Эйстейна1. Они с Эйстейном конунгом были большими друзьями, и Эйстейн конунг попросил его сложить драпу об Олаве2. Он сочинил ее, и когда он исполнял ее на севере в Трандхейме в церкви Христа, случилось великое чудо и церковь наполнилась дивным благоуханием. Люди говорят, что эти знамения были посланы самим конунгом, потому что песнь пришлась ему по душе. Эйстейн конунг очень ценил Эйнара.

Рассказывается, что однажды конунг Эйстейн сел за стол, а Эйнара все не было. Эйстейн конунг к тому времени сделал его своим окольничим3. Дело было на севере в Трандхейме. Эйнар только что побывал в Нуннусетре на Бакки4.

Конунг сказал:

— Тебе, скальд, полагается штраф за то, что ты не явился к столу5, при том что ты — конунгов скальд. Мы не помиримся, если ты не сложишь вису прежде, чем я осушу этот кубок.

Эйнар сказал тогда вису:

Голод гложет скальда —
что ж, беспечны жены, —
аббатиса с Бакки
не пеклась о госте.
Окольничий коль уж
к сестрам зван в обитель,
не след им без снеди
длить бы день в беседе.

Конунг был очень этим доволен.

2

Рассказывают, что как-то раз, когда Сигурд конунг был в Бьёргюне6, случилось так, что в городе находились двое скоморохов. Одного из них звали Ярлманн. Этот Ярлманн стащил козленка и съел его в пятницу. Конунг решил наказать его за это. Он повелел схватить Ярлманна и задать ему порку.

Эйнар подходит и говорит:

— Жестоко же вы намереваетесь обойтись с нашим приятелем Ярлманном.

Конунг сказал:

— Что ж, это в твоих руках. Сложи-ка вису, а пока ты ее не закончишь, его будут пороть.

Эйнар сказал:

— Ярлманну, верно, захочется, чтобы мне не пришлось долго подыскивать слова.

Ему отвесили пять ударов.

Тогда Эйнар сказал:

— Теперь виса готова.

Ярлманн, нечестивец,
днесь у бонда сбондил
ох, охоч же нехристь
до харча — козленка.
Крут, — корабль оглобли
поет кнут паяцу
заутреню — в путах
треплет прут с бесстыжим7.

3

Одним летом случилось, что в Бьёргюн приехала знатная женщина по имени Рагнхильд. Она была женой Паля сына Скофти8. У нее был большой боевой корабль, и она плавала на нем так же величаво, как лендрманны. Она остановилась в городе.

А когда она собралась в обратный путь, конунг увидал ее отплытие и сказал:

— Кто из скальдов нынче с нами? — говорит конунг.

Там был Снорри сын Барда9. Ему не удалось сразу подыскать нужные слова, и он не смог сложить стихи так быстро, как хотелось конунгу.

Тогда конунг сказал:

— Будь Эйнар с нами, дело обстояло бы иначе.

Тот тогда по оплошности отстал от конунговой свиты, и конунг спросил, в городе ли он, и послал за ним.

Когда он пришел к причалам, конунг сказал:

— Добро пожаловать, скальд! Ты только погляди, сколько великолепия в снаряжении этой женщины. Сложи-ка об этом вису и закончи ее прежде, чем корабль проплывет мимо Хольма10.

Эйнар отвечает:

— Без вознаграждения не пойдет.

Конунг спросил:

— И что же ты хочешь взамен?

Эйнар ответил:

— Ты и семеро твоих дружинников должны запомнить по одному стиху из висы, а ежели не сумеете, вы дадите мне столько кувшинов меда, сколько не запомнили стихов.

Конунг согласился.

Затем Эйнар сказал вису:

Вдрызг взрывает волны
штевнем у Утстейна11
ветр — жена, отважна, —
парус рвет на рее.
Лучше ношу нес ли
где скакун отменный
влаги12? Влек сквозь брызги
бриз межой прибрежной13.

Тогда конунг сказал:

— Сдается мне, я запомнил: «Вдрызг взрывает волны» — и, да видит Бог, — «бриз межой прибрежной».

Никто из них так и не смог припомнить, что было между этим14.

Эйнар оставался потом в свите конунга, и у него были добрые отношения с его людьми.


Примечания

«Прядь об Эйнаре сыне Скули» («Einars þáttr Skúlasonar») сохранилась в «Гнилой Коже», в заключительной ее части — в «Саге об Инги и его братьях» (1270–1280 гг.; см.: Morkinskinna / Udg. Finnur Jónsson. København, 1932. S. 446–448).

Эйнара считают крупнейшим скальдом XII столетия. До нас дошли почти полторы сотни сочиненных им строф (или фрагментов строф), в том числе целая драпа и отрывки из примерно десятка других поэм. Сохранением столь обширного поэтического наследия мы в значительной мере обязаны Снорри Стурлусону, судя по всему высоко ценившему мастерство Эйнара: в «Языке поэзии» приводится около сорока примеров из его стихов — так обильно в «Младшей Эдде» Снорри не цитирует ни одного другого скальда. Кроме того, десятки строф из поэм Эйнара приводятся — уже в качестве исторических свидетельств — в «Круге Земном». Из всех исландских скальдов по количеству дошедших до нашего времени стихов Эйнара превосходит лишь скальд XI в. Сигват Тордарсон.

О жизни Эйнара, напротив, известно весьма немногое. Он был потомком Скаллагрима и принадлежал к прославленному роду, давшему знаменитых поэтов и ученых, к которому, помимо Эгиля, принадлежали Снорри Стурлусон и Олав Белый Скальд. Считается, что Эйнар родился в последнее десятилетие XI в. К 1114 г. он уже находился в Норвегии, где стал скальдом Сигурда Крестоносца (сохранился фрагмент его «Драпы о Сигурде»). «Перечень скальдов» также называет Эйнара скальдом брата и соправителя Сигурда Крестоносца, конунга Эйстейна сына Магнуса (1103–1122), однако сложенные в его честь хвалебные стихи до нас не дошли. Зато в «Гнилой Коже» и в «Круге Земном» цитируются строфы из двух драп, которые Эйнар сочинил в честь еще одного сына Магнуса Голоногого, сменившего Сигурда на норвежском престоле, — конунга Харальда Гилли (1130–1136). Эйнар складывал песни и для следующего поколения правителей Норвегии: конунга Магнуса Слепого сына Сигурда (1130–1135) (эта песнь ныне утрачена), а затем и сыновей Харальда Гилли — Инги Горбуна (1136–1161), Сигурда Рта (1136–1155) и Эйстейна (ок. 1142–1157). Именно двое последних фигурируют в разных эпизодах пряди.

Есть сведения, что в 40-е годы Эйнар возвратился на родину: его имя появляется в перечне священников Западной Исландии, составленном в 1143 г., из которого можно заключить, что какое-то время он жил в Городищенском Фьорде, не исключено, что в Городище (Борге), родовой усадьбе. При этом неизвестно, где он получил обязательное для духовного лица образование, как неизвестно и то, где и когда он принял сан. Как бы то ни было, ко времени действия пряди Эйнар уже успел стать священником, о чем рассказчик не обмолвился ни словом, вероятно, лишь потому, что в «Гнилой Коже» об этом обстоятельстве упоминалось ранее. Но то, что Эйнар был священником, несомненно, объясняет его визит в монастырь на Бакки.

Во время правления сыновей Харальда Гилли Эйнар вновь уезжает в Норвегию, где складывает песни в честь троих конунгов-соправителей: сохранился фрагмент его «Драпы об Инги» (четыре строфы), десяток строф из сочиненной ок. 1155 г. «Рунхенды» — песни об Эйстейне, а также несколько строф из «Драпы об Эйстейне». Как следует из пряди, из троих братьев именно Эйстейн был главным патроном Эйнара и большим его другом. Этот конунг сделал его своим окольничим — почетная должность, в которую столетием раньше Олав Харальдссон возвел своего любимого скальда, Сигвата (см. о нем в «Пряди об Оттаре Черном»), — он же заказал Эйнару его главное и прославившее его имя произведение — драпу в честь Олава Святого «Луч» («Geisli»), в которой рассказывается о чудесах, сотворенных этим святым. «Луч», по-видимому, самая ранняя исландская христианская драпа. Она состоит из 71 строфы в главном скальдическом размере дротткветт и известна полностью из двух рукописей XIV в., в том числе из «Книги с Плоского Острова», которая ею открывается, что уже само по себе свидетельствует о том, как высоко ценилась эта песнь, оказавшая влияние на всю последующую христианскую поэзию скальдов. Эйнар исполнил эту драпу в 1153 г. в церкви Христа в Нидаросе (Тронхейме), где хранились мощи св. Олава, в присутствии троих конунгов, архиепископа Йона, а также других прелатов и знати. Во вступлении к пряди упоминается об этом достопамятном событии, а также о знамениях, его сопровождавших.

По всей видимости, Эйнар оставался с Эйстейном до его смерти в 1157 г., а затем отправился в Данию и Швецию. В «Перечне скальдов» говорится, что он сочинял стихи в честь шведских правителей — конунга Сёрквира сына Коля и его сына ярла Йона, а также датского конунга Свейна сына Эйрика (1146–1157), но ни одна из этих поэм не сохранилась. Из «Саги о Кнютлингах» явствует, что при датском дворе Эйнара постигла неудача: он не получил от конунга Свейна вознаграждения за сложенную в его честь хвалебную песнь, поскольку этот правитель предпочел его стихам искусство скоморохов и музыкантов («датский князь дороже ценит скрипки и дудки»; см. об этом: Jómsvíkingasaga ok Knytlinga med tilheyrandi þáttum. Kaupmannahøfn, 1828. S. 358).

Позднее Эйнар возвращается в Норвегию и находится при конунге Инги и королевском наместнике Грегориусе сыне Дага (его песнь «Elfarvísur» — «Висы о битве на Эльве» была сложена для последнего между битвой на Эльве в 1159 г. и гибелью Инги и Грегориуса в 1161 г.). Нет сведений о том, уехал ли скальд после очередной смены правителей в Исландию или остался в Норвегии. Судя по тому, что его поэтическая карьера началась в середине первого десятилетия XII в., ко времени падения последнего из сыновей Харальда Гилли он уже достиг преклонного возраста.

Перевод выполнен по изд.: Íslendinga sögur og þættir. I–III / Ritstj. Bragi Halldórsson o. fl. Reykjavík, 1987. III. bindi. Bls. 2114–2116. (Svart á hvítu). Первую публикацию этого перевода см. в ежегоднике: Атлантика: Записки по исторической поэтике. М., 2011. Вып. IX. С. 140–146.


1 Братья Сигурд и Эйстейн — сыновья конунга Харальда Гилли, Сигурд Рот (1136–1155) и Эйстейн (ок. 1142–1157).

2 …сложить драпу об Олаве. — Имеется в виду поэма «Луч» («Geisli»), драпа в честь Олава Святого.

3 Окольничий (stallari) — согласно сагам, эта самая высокая придворная должность появляется во времена Олава сына Трюггви (конец X в.). Окольничий был правой рукой конунга, на него возлагались приготовления к войне и управление дружиной. Кроме того, в обязанности окольничего входило говорить от имени конунга на сходках и перед дружинниками, а также быть представителем дружины перед конунгом.

4 Нуннусетр на Бакки — женский монастырь в Нидаросе (Тронхейме). Бакки — см. примеч. 4 к «Пряди о Гисле сыне Иллуги» (в редакции «Саги о Магнусе Голоногом»).

5 …штраф за то, что ты не явился к столу… — Как сообщается во «Второй пряди о Халльдоре сыне Снорри» (см. в наст. изд.), за опоздание к трапезе дружиннику полагалось наказание: ему надлежало сесть на устилавшую пол солому и выпить штрафной рог.

6 Бьёргюн (Берген) — см. примеч. 5 к «Пряди о Хрейдаре Дураке».

7 …корабль (…) с бесстыжим. — Т. е. «прут треплет корабль оглобли (повозку) с бесстыжим в путах (с лежащим на повозке связанным Ярлманном)».

8 Паль сын Скофти — этот знатный норвежец упоминается в «Саге о Магнусе сыне Эрлинга» в «Круге Земном» в качестве отца Николаса Улитки, лендрманна (наместника) конунга Магнуса.

9 Там был Снорри сын Барда. — Стихи этого скальда не сохранились, нет упоминаний о нем и в «Перечне скальдов».

10 Хольм — Холмен («остров») на северной стороне бергенского залива, где была расположена конунгова усадьба.

11 Утстейн — остров в Рогаланде, южнее Бергена.

12 …скакун (…) влаги… — корабль.

13 …межой прибрежной — по морю.

14 Это редкий пример, когда в сагах ставится под сомнение способность аудитории на лету схватывать и запоминать стихи скальдов (см. подробнее: Гуревич Е. А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов… М., 2000. С. 229 и след.).

Перевод и примечания Е. А. Гуревич

Источник: Исландские пряди. — М.: Наука, 2016.

© Tim Stridmann