Случилось, что как-то летом один исландец, молодой и проворный, пришел к Харальду конунгу1 и попросил покровительства. Конунг спросил, не сведущ ли он в чем-нибудь, и тот ответил, что знает саги. Тогда конунг сказал, что возьмет его к себе, но он должен всегда рассказывать саги, кто бы его ни попросил. Исландец согласился. Он завоевывает расположение дружинников конунга, они дарят ему одежду, а конунг дарит ему оружие. И вот проходит время и приближается Рождество. Тут исландец опечалился. Конунг спрашивает его, в чем дело. Тот говорит, что такое у него переменчивое настроение.
— Вряд ли это так, — говорит конунг. — Я попробую отгадать, в чем дело. Вот в чем: кончились твои саги. Ты эту зиму все время рассказывал их, кто бы ни просил. Тебе не нравится, что они кончатся к Рождеству.
— Ты угадал, — говорит исландец. — У меня осталась только одна сага, но я не решаюсь рассказывать ее здесь, потому что это сага о твоих походах за море2.
Конунг сказал:
— Это как раз та сага, которую мне всего больше хочется послушать. Не рассказывай ее до Рождества, люди сейчас заняты, но в первый день Рождества начни и расскажи немного, а я буду сдерживать тебя, так чтобы хватило на все Рождество. Большие пиры будут на Рождестве, и мало будет времени сидеть и слушать. Но пока ты будешь ее рассказывать, ты не узнаешь, нравится она мне или нет.
И вот исландец начинает сагу в первый день Рождества и рассказывает ее некоторое время, но вскоре конунг велит ему остановиться. Люди начинают пировать, и многие говорят о том, что смелость это — рассказывать такую сагу, и о том, понравится ли она конунгу. Одним кажется, что он хорошо рассказывает, а другим его сага нравится меньше3. Так проходит Рождество. Конунг следит за тем, чтобы исландца хорошо слушали, и это продолжается до тех пор, пока не кончилась сага и не прошло Рождество.
На тринадцатый вечер — а сага кончилась еще днем — конунг сказал:
— Не хочется ли тебе узнать, исландец, как мне понравилась сага?
— Боюсь я, государь, и спрашивать об этом, — говорит тот.
Конунг сказал:
— Она мне очень понравилась. Она ничуть не хуже, чем то, о чем в ней рассказывается. Кто же тебя научил этой саге?
Тот отвечает:
— Когда я был в Исландии, ездил я каждое лето на тинг4 и каждый раз заучивал часть саги у Халльдора сына Снорри5.
— Тогда неудивительно, — говорит конунг, — что ты знаешь ее так хорошо. Будет тебе удача. Оставайся у меня навсегда, если хочешь6.
1 Случилось, что как-то летом один исландец, молодой и проворный, пришел к Харальду конунгу… — Ср. начало пряди в отдельной редакции: «В Восточных Фьордах вырос человек по имени Торстейн. Он отправился в Норвегию к Харальду конунгу. Он был человек обходительный и умелый…». Восточные Фьорды — см. примеч. 1 к «Пряди о Торстейне с Восточных Фьордов».
2 …это сага о твоих походах за море. — См. выше, а также примеч. 1 ко «Второй пряди о Халльдоре сыне Снорри».
3 Одним кажется, что он хорошо рассказывает, а другим его сага нравится меньше. — В отдельной редакции рассказа (в «Пряди о Торстейне Сказителе») это замечание отсутствует.
4 — Когда я был в Исландии, ездил я каждое лето на тинг… — Имеется в виду альтинг (см. примеч. 8 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога»).
5 …у Халльдора сына Снорри. — См. о нем так называемые первую и вторую пряди о Халльдоре сыне Снорри в наст. изд., а также коммент. к последней. «Прядь об исландце-сказителе» содержит самое позднее упоминание о Халльдоре.
6 Оставайся у меня навсегда, если хочешь. — В заключение сообщается, что конунг наделил исландца «хорошим товаром» и тот стал преуспевающим человеком (Mork., 200). «Прядь о Торстейне Сказителе» добавляет к этому, что герой рассказа стал «ездить из страны в страну» (т. е. сделался купцом) и долго оставался с конунгом, и «Lyktar þar þetta ævintýr» — «Здесь заканчивается эта история» (ÍSÞ III, 2300).
Перевод М. И. Стеблин-Каменского
Источник: Исландские пряди. — М.: Наука, 2016.
«Прядь об исландце-сказителе» («Íslendings þáttr sögufróða») сохранилась в составе «Саги о Магнусе Добром и Харальде Суровом» в «Гнилой Коже» (1270–1280 гг.; см.: Morkinskinna / Udg. Finnur Jónsson. København, 1932. S. 199–200), а также в рукописях «Hulda» (XIV в.) и «Hrokkinskinna» (XV в.), однако она отсутствует в этой же саге в младшей части «Книги с Плоского Острова». Последнее обстоятельство, как полагают издатели (ÍF XI. Bls. CXII), может указывать на то, что изначально она не была включена в текст саги и не входила в утраченную «Древнейшую Гнилую Кожу» (начало XIII в.).
В «Гнилой Коже», где пряди предпослано заглавие «Fra scemton Islendings» — «О забаве исландца», и в прочих рукописях «королевской саги», в которую был интерполирован этот короткий рассказ, его герой остается безымянным. Между тем известна еще одна редакция этого же рассказа: в ряде поздних бумажных списков XVII–XVIII вв., по-видимому, сделанных с рукописи первой половины XV в., он приводится среди других прядей уже в качестве отдельного, не связанного с «королевской сагой» повествования. Во всех них главный персонаж носит имя Торстейн, в связи с чем эта версия получила название «Прядь о Торстейне Сказителе» («Þorsteins þáttur sögufróða»). В отдельной редакции пряди сказано также, что ее герой был родом с Восточных Фьордов (ср., прядь о другом Торстейне с Восточных Фьордов в наст. изд.), поэтому в части рукописей в заглавии по традиции указывается и то, откуда происходил исландец: «История о некоем Торстейне с Восточных Фьордов», «Прядь о Торстейне Мудром, человеке с Восточных Фьордов» (см., например, AM 426 fol., 1670–1682 гг.). Неизвестно, присутствовало ли имя героя в пряди изначально и было опущено при ее включении в «Сагу о Магнусе Добром и Харальде Суровом» или, напротив, добавлено позднее при ее последующих переработках (см.: ÍF XI. Bls. CXIII). Различия между редакциями пряди, интерполированной в «Гнилую Кожу» и прочие рукописи саги о Харальде, и ее самостоятельной версией незначительны (наиболее существенные из них приводятся в комментариях), можно отметить лишь, что автор «Пряди о Торстейне Сказителе» несколько более многословен, чем рассказчик «королевской саги» (в редакции которой прядь публикуется здесь). Предполагается, что рассказ был написан в начале XIII в., а его действие относится к 1050–1060 гг.
«Прядь об исландце-сказителе» принято считать одним из важнейших свидетельств о бытовании саг в устной традиции до того, как они подвергались записи. Она также содержит наиболее подробный отчет об обстоятельствах исполнения саги из всех, которые могут быть найдены в древнескандинавской литературе. Отмечалось при этом, что в высшей степени необычной является анонимность сказителя в редакции пряди, интерполированной в «королевскую сагу», вероятно указывающая на его фиктивность: по всей видимости, рассказ об исполнении в присутствии конунга саги о его «походах за море» — саги, получающей полное одобрение и высокую оценку от самого ее героя (своего рода «авторизацию»), — понадобился автору жизнеописания этого правителя для удостоверения подлинности той версии истории Харальда Сурового, которая была изложена им самим. Ведь в конечном счете и она восходила к той самой устной саге, которую, как следует из пряди, молодой исландский сказитель сперва услышал и «заучил» у участника этих событий, друга и соратника конунга, Халльдора сына Снорри, а затем исполнил перед конунгом и его дружиной (см.: Heinrichs Н.М. Die Geschichte vom sagakundigen Isländer (íslendings þáttr sögufróða): Ein Beitrag zur Sagaforschung // Literaturwissenschaft und Geschichtsphilosophie. Festschrift für W. Emrich / Hrsg. H. Arntzen u.a. B.; N.Y., 1975. S. 225–231; Гуревич А.Я. Сага и истина // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. Т. 13. С. 29–31). Этот устный источник не был, однако, единственным при формировании жизнеописания этого норвежского правителя. Установлено, что во всех дошедших до нашего времени редакциях саги о Харальде Суровом в главах, посвященных пребыванию будущего конунга в Византии и его походам в Средиземноморье, наряду с историческими фактами существенную роль играют бродячие сказочные мотивы, а также сюжеты, почерпнутые из ученых книг (в том числе средневековых европейских хроник).
Прядь приводится в переводе М. И. Стеблин-Каменского, сделанном по изд.: Íslendinga sögur / Guðni Jónsson bjó til prentunar. Reykjavík, 1953. XII. bindi. Перевод был впервые опубликован в кн.: Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973, и неоднократно переиздавался (здесь текст приводится по изд.: ИС II, 535–536).