Рассказ о Льювлинга-Ауртни или Аульва-Ауртни1

Sagan af Ljúflinga-Árna eða Álfa-Árna

На острове Сельэй в Рейдарфьёрде на востоке случилось так, что моряки отправились на рыбную ловлю. У них была там хижина, и вечером они легли в ней спать, и утром, когда они лежали во сне, один из них, которого звали Ауртни, бодрствовал и никак не мог уснуть; он лежал, положив голову на спинку кровати, и смотрел в сторону двери. Вдруг он увидел, как мимо двери дважды прошла женщина. Затем она вошла внутрь, подошла к Ауртни и поздоровалась с ним поцелуем. Он не удивился и решил, что она прибыла с большой земли, хотя не узнал её. Затем они перекинулись несколькими словами, после чего она ушла, а он уснул. Никто другой, кроме Ауртни, её не заметил. Некоторое время спустя в одно воскресное утро сталось так, что он вышел наружу, поскольку они должны были делать так, чтобы узнать, не появился ли какой-нибудь иностранный корабль, потому что часто бывало, что такие корабли подшучивали над гребными лодками; и в этот раз должен был выходить Ауртни. Он поднялся на какой-то холм и остановился там; тут ему послышался недалеко от него звон колоколов, одного или нескольких; он пошёл на звук, постепенно остановился, постоял немного и теперь услышал другой звон; он опять пошёл на звук, и ему казалось, что он приблизился к нему; теперь он стоял, пока не услышал третий звон. Тогда он опять пошёл на звук и наконец пришёл к двери церкви и величественному хутору там, где раньше ему и другим видны были одни скалы.

В церкви он увидел много народу и священника в торжественном облачении. Он услышал, как там поют те же псалмы, что и среди нас; священник поднялся на кафедру, согласно обычаю, прежде чем зазвонили «Credo», и произнёс привычную проповедь. И по окончании молитвы он сошёл с кафедры и запел: «Восславим Бога-Отца на небесах»2. Затем много людей исповедовалось. А пока продолжалось причащение, запели псалом памяти об Иисусе3, но его не хватило до конца церемонии; тогда его начали с самого начала и успели спеть большу́ю его часть; закончив причащать, священник благословил прихожан. Всё происходило по правилам, а в самом конце пели: «Ты попрал грех и смерть»4. Покуда всё это продолжалось, Ауртни ждал за дверью, но в церковь он так и не вошёл. Позднее священник вышел наружу, и прихожане за ним; и когда народ благодарил священника за проповедь, Ауртни тоже взял священника за руку, и тот доброжелательно принял это, а он был весьма впечатляющ в глазах Ауртни, и на вид он был несколько в летах. Он сразу же ушёл на хутор. Вот народ стал потихоньку расходиться из церкви, и среди прочих вышла одна женщина, пожилая, но очень величавая, и её сопровождала красивенькая барышня, очень хорошо одетая и учтивая; и Ауртни рассказывал, что она превосходила всех, кого он видел, великолепием лица и хорошей внешностью. Ауртни узнал её — это была та самая девушка, которая приходила к нему в хижине. Она по-приятельски обратилась к Ауртни, поздоровалась с ним поцелуем, взяла его за руку и предложила ему пойти с ней в дом. Ауртни не пожелал этого; тогда она вошла внутрь, вскоре вернулась с вином для причастия в стакане и предложила ему выпить. Он согласился. Затем она вынудила его войти в дом вместе с ней; они пришли в очень роскошно украшенную комнату; священник и его жена сидели там за столом. Девушка велела Ауртни сесть там и затем села сама. Теперь на стол подали еду: солёный суп, старое мясо5, крупяную кашу и хлеб, — и все, кто сидел за столом: священник, его жена, девушка и Ауртни — ели это. Еду подавали в изобилии. Никто не сказал Ауртни ни слова, кроме барышни; когда же обед закончился, она вывела Ауртни наружу, проводила его до дороги и очень просила его приходить туда чаще и жениться на ней; она сказала ему, что её отец — священник над всеми островами и весьма богат, а она — единственный ребёнок. Ауртни решительно отрицал, что хотел бы приходить к ней. Она сказала, что знает, о чём он думает:

— Ты боишься, — говорит она, — что мы дьяволы и не верим в Бога, но ты приходи ко мне, и я покажу тебе нашу веру; а если она тебе не понравится, тогда ты сможешь совершенно невредимым убраться отсюда, но я предсказываю, что тебе понравится, когда ты её увидишь.

У неё для него было ещё много других уговоров. На этот раз они с этим расстались, но она ещё приходила к нему и постоянно повторяла одно и то же.

Он был дважды у церкви на острове и, по его словам, каждый раз видел её в церкви, и всегда она вела его за стол после богослужения, и там всё происходило так, как уже упоминалось, а затем девушка провожала его за ограду, давала ему водки и постоянно просила его переехать к ней. Однажды он спросил, как её имя, и она сказала, что её зовут Бьёрг, а её отца — Финн. Затем Ауртни покидал остров, когда истекало время, когда там обычно ловят рыбу, и всегда до темноты; поскольку, говорят, в тёмные ночи там неспокойно. Ауртни полагал, что насовсем избавился от преследований Бьёрг, когда вернулся домой к своему отцу. Но не прошло много времени, прежде чем Бьёрг пришла к нему однажды, очень дружелюбно поздоровалась с ним и сказала:

— Теперь ты можешь понять, насколько мне дорог, потому что мой отец обменялся приходами со священником, который был здесь, и уехал с острова, чтобы я была ближе к тебе; также благодаря этому ты можешь понять, какую большую власть я имею над своим отцом; поэтому иди со мной и уходи, если у меня тебе всё не понравится.

Он всеми силами отговаривался от этого.

— Посиди рядом со мной немного, — сказала она тогда.

Он так и сделал, а после этого они расстались. Никто её не видел, когда она приходила к нему, кроме него самого. Долго так продолжалось, что каждый день он понемногу сидел рядом с ней.

Однажды он попросил своего отца отпустить его на заработки, но отец не захотел этого и сказал, что не может лишаться его из-за сенокоса, поскольку у него никого не было, кроме Ауртни и одного работника-подёнщика. Однажды, когда они оба косили на поле, то увидели идущую пешком Бьёрг; тогда Ауртни в шутку сказал работнику:

— Она, должно быть, хочет встретиться с тобой, вот эта.

— Вовсе нет, — ответил тот, — скорее она хочет встретиться с тобой.

Тут эта девушка подошла к Ауртни и, поздоровавшись с ним, скрылась от взора другого мужчины. Тогда Ауртни увидел, что она несколько сердита, но едва она заговорила с ним, как стала с ним очень ласкова. Сложно посчитать, насколько часто она приходила к нему, но, как правило, это было трижды в день.

После сенокоса подёнщик собрался прочь, и его путь пролегал через очень высокую гору там, где, как говорили, прежде безобразничал трётль. Ауртни вызвался проводить его, и они поднялись верхом на гору, затем расстались, и Ауртни повернул обратно. В одном месте, где путь пролегал через какую-то теснину, ему повстречалась скесса, и он счёл за лучшее как можно скорее проскакать мимо неё; но покуда он делал так, она застонала, и Ауртни, по его словам, принял это как предзнаменование несчастья, которое ему предстоит. Когда он спустился с горы, навстречу ему вышла Бьёрг; некоторое время они посидели вместе и нежно расстались.

Как-то субботним утром осенью Ауртни собрался рано на поиски овец и намеревался сразу же вернуться домой; поиски у него не задались, и он нашёл овец лишь после долгих хлопот, когда уже наступил вечер. Тогда он пошёл домой и быстро гнал овец перед собой; в руке у него была маленькая палка. Но когда до туна было недалеко, к нему подошла Бьёрг, нежно поздоровалась с ним и попросила короткое время посидеть рядом с ней. Он резко отказал ей и был раздражён на неё, поскольку считал, что нашёл овец слишком поздно; теперь он пошёл от неё. Она умоляла его посидеть с ней хотя бы чуть-чуть, но он ничего ей не ответил.

— Тогда я вынуждена воспользоваться своим способом, — сказала она, подошла к Ауртни, схватила его в охапку и понесла, словно ребёнка, хотя Ауртни считался весьма крупным мужчиной.

Он никак не мог освободиться от её хватки и сдался. Она далеко унесла его, пока он не подумал, что она уже дошла до своего дома. Теперь он стал вырываться изо всех сил, а она устала, так что он освободился от её хватки и ударил её палкой по бедру и нанёс сильный удар. Тогда она хромая отошла от него, громко стеная, и затем, пока он стоял на каком-то голом участке земли, сказала ему такие слова:

— Ты не сделаешь ни шагу с этого участка, пока я не скажу тебе несколько слов. Ты станешь так болен, что никто не распознает и не сможет вылечить твою болезнь. Если же кто попытается, тебе всегда будет становиться хуже. Какой-нибудь колдун попытается излечить тебя — тебе станет невыразимо хуже. Теперь живи с этим, и тебе это понравится не лучше, чем если бы ты жил со мной и женился на мне.

Ауртни, пока она говорила это, пытался вырваться с этого участка, но не мог, поскольку его охватило бессилие. Вот так они на сей раз расстались. Затем он отправился домой с овцами и был печален и слабосилен; он лёг в свою кровать, ничего не поев, и ночью спал очень мало, потому что его охватила странная болезнь, но он не мог сказать, что с ним происходит.

В следующее воскресенье он с трудом поднялся на ноги и поехал в церковь; у него было место под самой кафедрой. Во время первой части проповеди он был без сознания, а когда он очнулся, то увидел большую лужу крови, вытекшую из него; поэтому он был вынужден вернуться домой. Теперь люди спрашивали о причине его болезни, но он никому не захотел рассказывать. Как-то ночью к нему пришёл священник, которого он видел на острове, и сказал:

— Плохо, что с тобой случилась беда из-за меня, ведь моя дочь домогалась тебя не по моей воле, и поэтому я хочу помочь тебе, если смогу. Если у тебя какой-нибудь стакан?

— Нет, — говорит Ауртни, — но он лежит у меня в сундуке в кладовой.

Священник попросил его дать ему ключи. Ауртни так и сделал, и после этого священник вернулся, принёс ему его ключи и сказал ему, что этот стакан стоит наполненный в его сундуке, и он должен выпить всё из него утром, когда поднимется. Утром Ауртни кое-как поднялся, заглянул в свой сундук, нашёл стакан, наполненный чем-то белым и жидким, словно вино, и теперь засомневался, стоит ли пить из него, и когда ему пришло на ум, что он так или иначе умрёт, он поднёс стакан ко рту и опорожнил его. Он тут же несколько приободрился и смог уснуть, чему был рад.

После этого отец Ауртни отвёл его, хотя и против его желания, к какому-то колдуну там в том приходе. Но как только он пришёл туда, то не было у него ни мира, ни покоя; у него постоянно текла кровь, и всё время, пока он находился там, ему становилось всё хуже и хуже.

Случилось однажды так, что Ауртни курил трубку и выбрался наружу перед дверью; тут он настолько лишился разума, что не знал, что с ним происходит. Народ хватился его и отправился на поиски; в конце концов его нашли следующим утром далеко от хутора; он лежал ничком, и из него натекло много крови, а его трубка валялась разломанная рядом с ним. После этого его отнесли на ближайший хутор, где жил некий лёгреттюманн. Ауртни попросил там приюта на некоторое время, но получил отказ во всех отношениях. Лёгреттюманн дал Ауртни водки, так что он несколько приободрился; но тут Ауртни потерял сознание, как обычно, и немного спустя из него потекла кровь, так что всех охватил страх. Лёгреттюманн сказал, что не может позволить ему быть там из-за того, что его болезнь ужасает его. Теперь Ауртни очнулся и увидел, как пришёл его старый друг-священник, и тот сказал Ауртни:

— Попроси позволить тебе побыть здесь, но не возвращайся к тому колдуну.

— Я просил об этом, — говорит Ауртни, — но ничего не получил.

— Проси снова, — говорит священник, — а я позабочусь, чтобы ты получил приют.

Тогда Ауртни попытался во второй раз и получил согласие. Никто не видел священника, кроме Ауртни. А когда он провёл там некоторое время, священник пришёл к нему и сказал:

— Когда у тебя будут сильные припадки, попроси жену лёгреттюманна держать тебя за грудь, и в это время тебе полегчает.

Ауртни сделал так, и это принесло ему облегчение; но женщина не могла постоянно находиться рядом с ним.

Как-то утром он, как обычно лежал в постели, и вид у него тогда был очень радостный; тут все увидели, что к кровати, где он лежал, подошла женщина и сказала ему так:

— Тебя это не исцелит.

Затем она вышла. Ауртни узнал в ней свою старую подругу Бьёрг. А когда она вышла, Ауртни стало настолько плохо, что люди думали, что ему уже конец.

На следующий день священник пришёл к нему и сказал:

— Мне становится трудно помогать тебе, Ауртни.

Он дал ему книгу, запретил показывать её кому-либо и сказал, чтобы тот держал её на груди. Ауртни так и сделал, и тем временем ему стало несколько легче. Однажды он уснул, и книга лежала рядом с ним. Бонд взял книгу и стал её читать; в ней ничего не было, кроме каких-то молитв и нескольких неизвестных знаков. Тут Ауртни проснулся, потребовал вернуть книгу и получил её обратно. Немного спустя священник пришёл к Ауртни и сказал:

— Плохо ты хранил книгу, Ауртни.

Затем он забрал её, вырезал из неё два листа и сказал, чтобы Ауртни хранил их у себя под головой и позаботился о том, чтобы никто их не видел. Затем он исчез.

На следующий день Ауртни спал; тогда все увидели, как Бьёрг поднялась на возвышение, схватила эти листы, отнесла их на кухню и бросила в огонь. Ауртни проснулся, когда она спустилась с возвышения, и у него тогда начался такой ужасный припадок, что кровь залила всё вокруг. Вскоре после этого священник пришёл к нему и сказал:

— Плохо ты хранил эти листы; теперь вели поискать в золе, и от них кое-что найдётся.

Он так и сделал, и те знаки нашлись, но всё остальное сгорело; с тех пор Ауртни хранил их лучше.

Однажды, когда он лежал на своей кровати с очень радостным видом, Бьёрг подошла к двери дома и сказала:

— Это не принесёт тебе пользы, даже если мой отец хочет помочь тебе.

Ауртни отвечает:

— Хотел бы я, чтобы Бог заставил тебя испытать подобное, прежде чем ты умрёшь; я прошу об этом не из ненависти, а для того, чтобы ты сама смогла узнать, что я вынужден терпеть из-за тебя.

— Сперва ты́ должен испытать всё это, — говорит она. — Ты сам виноват; и мой отец не сможет помочь тебе.

В этот миг появился священник, он вошёл в дом перед ней и сказал:

— Раз ты поступаешь так злобно, то теперь позаботься о себе сама, и пусть твои проклятия не причиняют ему вреда.

Тогда она вышла, и позже Ауртни её не видел.

Священник задержался у Ауртни на некоторое время, и с тех пор тому так полегчало, что он поднялся на ноги. Тогда он обратился с просьбой к пробсту, который был его священником, чтобы тот причастил его. Вот он отправился в церковь с большим трудом; это было в Вербное воскресенье, и пробст встретил его и сказал, что не осмелится принять его вместе с остальным народом, поскольку тот не сможет там выстоять, но он сделает это после богослужения. По окончании богослужения народ стал расходиться, а священник позвал Ауртни в клирос и сказал, что не даст ему причастия, если только тот не ответит ему на один вопрос. Ауртни согласился ответить, если сможет.

— Добрый дух или злой является к тебе в облике священника? — спросил пробст.

— От добрых сил он послан мне на помощь, — говорит Ауртни.

— Это дьявол, — сказал пробст.

Тут Ауртни увидел, что его старый друг-священник вошёл, уселся в углу и подсказывал ему, что отвечать, так что пробсту пришлось непросто. Наконец, пробст сказал, что не хочет принимать его, пока он настаивает на том, что этот священник — от добрых сил, и он сказал, что запретит всем священникам в своём ведомстве оказать ему отпущение грехов. Ауртни сказал, что получит это у другого священника, даже если тот не разрешит. Теперь отец Бьёрг вышел. Пробст и Ауртни холодно расстались, и Ауртни отправился домой.

Следующим утром, прежде чем рассвело, к окну Ауртни подошёл человек; его прислал пробст, и он передал, что теперь хочет причастить его, будь то ночью или днём. Ауртни спросил, что изменилось за столь краткое время, но человек сказал, что не знает:

— Однако сегодня ночью пробсту не спалось; и ты должен дать ему знать, если хочешь.

Ауртни согласился и в Страстной четверг пригласил пробста прийти и причастить его. Тот сразу же пришёл. Ауртни спросил, что изменило его намерения, раз он так скоро и неожиданно пересмотрел их. Пробст отвечает:

— У меня не было никакого покоя ночью после того, как мы побеседовали в церкви, потому что твой священник приходил ко мне, так что я вынужден был трижды вставать в ту ночь; я не произнёс и единого нужного слова там, где он говорил десять, поэтому я больше никогда не назову его дьяволом.

Затем пробст отпустил Ауртни грехи, и теперь тому стало гораздо лучше.

Однажды священник, как обычно, пришёл к Ауртни и сказал ему:

— Я никоим образом не смогу исцелить тебя от твоей болезни, если только ты не отправишься отсюда в Брейдабоульстад во Фльоутсхлиде и не получишь причастие от тамошнего священника, преподобного Халльдоура Паульссона6, поскольку там есть чаша, подаренная церкви народом аульвов, и на её дне — чёрное пятно. Из неё ты должен выпить вино и тогда полностью вылечишься; сейчас ты должен получить записку от пробста, и напиши письмо сислюманну Виуму7, который собирается летом совершить поездку на альтинг; попроси его дать тебе знать, когда он поедет на тинг, и сопровождай его на юг.

Затем Ауртни отправился к пробсту, попросил у него записку8 и рассказал ему о своём намерении. Тогда пробст ответил:

— Хотя прежде тебе помогал добрый дух, теперь это дьявол, и он собирается убить тебя в пути, ибо ты так слаб, что вряд ли доберёшься до следующего хутора.

Однако Ауртни, как прежде, получил такую записку. Но на следующую ночь священник пришёл к Ауртни и сказал:

— Плохо поступает пробст, что называет нас дьяволами, и когда-нибудь Бог каким-либо образом покажет ему, что он лжёт, но ты, Ауртни, должен трогаться с места, ибо Виум только что двинулся в путь, не известив тебя; я должен проводить тебя в дорогу, даже если мне будет трудно отправить тебя в путешествие.

Утром Ауртни тронулся с места, встретил Виума и отправился с ним в Одди, затем — на тинг, в конце концов пришёл в Брейдабоульстад и получил причастие из чаши, о которой ему рассказал священник, и, говорят, никто не знает, откуда она появилась. Вскоре он стал совершенно здоров, вернулся на восток и встретился со своим другом-священником. Тот сообщил ему новости: Бьёрг скончалась, и она сразу, как только он получил причастие в Брейдабоульстаде, очень тяжело заболела, неделю пролежала и вряд ли обрела покой, чтобы воззвать к Богу о помощи и милосердии.

Теперь Ауртни рассказывает, что священник утратил свою первую жену, женился во второй раз и переехал на острова, туда, где жил раньше; он рассказывает, что часто бывал на том острове, видел дома и церковь и посещал её там. А о пробсте говорят, что с ним случилась неприятность: одна из его дочерей слегла с такой странной болезнью, что никто не мог ей помочь.

Однажды Ауртни попросил священника показать ему Библию аульвов. Священник согласился, и тот счёл, что эта Библия во всех отношениях как и исландская Библия. А то, что аульвы отделены от людей, произошло из-за того, о чём сейчас будет поведано. Недалеко от жилища Адама и Евы после грехопадения протекала какая-то река, и однажды Ева мыла там своих детей, которых уже стало много. Но когда ей осталось помыть лишь двух или трёх, Бог позвал её, а она испугалась и взяла с собой только тех детей, которые были помыты, а немытых оставила. Тогда Бог сказал:

— У тебя есть ещё дети, кроме этих?

А она от страха ответила отрицательно. Тогда Бог сказал:

— То, что сокрыто от Бога, да будет сокрыто и от людей.

Затем немытые дети Евы исчезли, так что она больше их не видела. До всемирного потопа их было совсем немного; во время потопа они находились в одной пещере, и сам Бог затворил им дверь. Затем численность этого рода сильно увеличилась. У этого народа те же законы, что и у нас; они веруют в Спасителя и Святого Духа точно так же, как и мы. Ауртни хотел купить их Библию, но не смог. Он говорил, что этот пробст — его лучший друг и делает ему много хорошего.

То, что Ауртни заболел необычным образом, знали те, кто был рядом с ним, и никто, казалось, не видел подобной болезни; иногда люди видели также Бьёрг, приходящую к нему, а священника — неоднократно. Но мы не можем сказать, кем в действительности был тот, кто приходил к нему, и многие полагали, что это был дьявол. Ауртни говорил, что хочет познакомить других с этим священником и что это человек приветливый, спокойный и любезный, но уже пожилой. И так заканчивается этот рассказ.

Примечания