Гальдра-Йоун

Galdra-Jón

Знаменитый скальд Снорри Бьёртнссон, священник в Хусафетле, сперва был священником в Стаде в Адальвике в течение шести лет. Священники, которых там до него было много, один за другим странным образом теряли здоровье и жили недолго. Священник Снорри принимал усадьбу у обнищавшей вдовы своего предшественника. У неё была единственная дочь двенадцати лет, которую звали Хильд1. Когда усадьба была передана, вдова сказала священнику, что ей нечего прибавить в довесок, кроме своей дочери, если он, конечно, захочет. Священник ответил, что не собирается иметь дело с ребёнком и к тому же у него мало желания жениться на ней. Она сказала, что не собиралась отдавать её ему в жёны:

— Но, может быть, — сказала она, — от неё будет не меньше пользы, чем от тех, кто старше.

Вышло так, что священник взял Хильд к себе, а вдова ушла прочь. Не упоминается, получил ли священник другой довесок или нет.

Священник Снорри обосновался в поместье, как велел обычай, а в следующее воскресенье он совершал богослужение, и в церкви было много народа. Когда служба закончилась, весь народ вышел из церкви и разошёлся по домам, но никто не говорил со священником. Он остался один и прохаживался по клиросу. У выхода на одной скамье сидели две старухи. Священник услышал, что они беседуют, и одна сказала:

— Как тебе понравилось слушать вот этого священника, милочка?

— Очень понравилось, — говорит другая, — но, наверное, он продержится здесь не дольше, чем прочие священники.

— Об этом я ничего не знаю, — весьма уверенно заявляет первая, — за исключением того, что вечером сюда приедет Гальдра-Йоун.

— Его не было в церкви, — говорит другая.

— Конечно, не было, — говорит первая, — он просил послать за ним, когда священник закончит богослужение.

— Он, должно быть, обойдётся с этим священником так же, как и с остальными, — говорит другая. — Ничего не имею против, — говорит она, — но мы не должны много болтать об этом.

Затем они отправились восвояси. Священник вышел из церкви, когда счёл нужным, и отправился в дом. Вечером Хильд сказала ему, что он не должен ложится спать, поскольку ночью его посетят и ему нужно быть готовым.

— Ты это знаешь наверняка? — спрашивает он.

— Да, — говорит она, — я в этом уверена.

— Ты знакома с колдовством? — спрашивает священник.

— Нет, — говорит Хильд, — я не знакома с колдовством, но меня научили пускать вплавь ракушки.

Ночью явился Гальдра-Йоун, и о его делах со священником той ночью не рассказывается, но утром Йоун ушёл обратно, не добившись того, чего он намеревался. Когда утром священник вошёл в дом, Хильд спросила, как ему понравилось ночью. Тот сказал, что забот было достаточно. Она спросила, не думает ли он, что состязался с Гальдра-Йоуном в одиночку. Тот сказал, что прекрасно знает, что это не так.

— Это было бы выше моих сил, — сказал он, — столкнись я с ним в одиночку.

Вот началась зима, и ничего не происходило. Настало время священнику посетить все хутора в приходе, в том числе Гальдра-Йоуна и остальных. Гальдра-Йоун предложил священнику переночевать там. Тот отказался и отправился домой. По пути он заблудился, но кое-как добрался домой до заката. Хильд стояла снаружи, велела священнику как можно скорее войти внутрь и лечь спать и приказала завести его лошадь в конюшню, что и было исполнено. Ночью, едва люди улеглись спать, послышался ужасный шум. Священник встал, обратился к Хильд и сказал:

— Что же теперь делать?

Она попросила его успокоиться и сказала, что он в безопасности, но всё же его лошадь убита.

— Ты это знаешь наверняка? — говорит он.

— Да, — говорит она.

— Тогда, думаю, ты, конечно же, знакома с колдовством, — говорит он.

— Всё, что я умею — это пускать вплавь ракушки, — говорит она.

Вот прошла ночь. Утром, прежде чем люди встали, Гальдра-Йоун подошёл к окну рядом со священником и пожелал ему доброго дня. Священник воспринял это хорошо.

— Ты колдун, — говорит Йоун.

— Нет, — говорит священник.

— Это странно, — говорит Йоун, — что я никак не могу поладить с тобой.

— Это потому, — говорит священник, — что я уповаю на бога, и он помогает мне, но в чём же я виноват, что ты нападаешь на меня и убил мою лошадь?

— Откуда ты это узнал? — спрашивает Йоун.

— Я знаю это точно, — говорит священник.

— Тогда ты, должно быть, колдун, — говорит Йоун.

— Никак нет, — говорит священник.

— Не будем больше это обсуждать, — говорит Йоун. — Теперь мы должны стать друзьями и не причинять друг другу вреда на протяжении шести лет.

Священник согласился, и они твёрдо договорились об этом. Затем Йоун вернулся к себе домой, и долгое время после этого они не имели друг с другом дел.

Вот прошло несколько лет, и Хильд нравилась священнику всё больше и больше, и сталось так, что он женился на ней. Когда священник прожил в Стаде пять лет и наступил шестой год, освободился приход в Хусафетле. Тогда Хильд сказала ему, что для него будет самым разумным походатайствовать об этом приходе:

— Поскольку, когда этот год закончится, — сказала она, — ты больше не сможешь здесь оставаться, к тому же тебе суждено умереть в Хусафетле.

— Ты, наверное, не точно это знаешь, — говорит священник.

— Это я знаю точно, — говорит Хильд.

— Я не боюсь того, — говорит священник, — что ты знакома с колдовством.

— Тебе нечего этого бояться, — говорит она, — я умею только пускать вплавь ракушки, как я уже говорила.

— Тогда что это такое, — спрашивает священник, — пускать вплавь ракушки?

Она сказала, что он всё равно ничего бы не понял, даже если бы она сказала ему; он не стал настаивать2. Он подал прошение на приход в Хусафетле и получил его.

Следующей весной он приготовился покинуть Стад, прожив там шесть лет. Он отправил все свои пожитки морем и остался один со своей женой, чтобы передать поместье. Сами они собирались отправиться сушей. Гальдра-Йоун присутствовал при передаче, и когда всё было закончено и супруги попрощались с теми людьми, кто остался, Гальдра-Йоун подошёл к священнику и попросил его отойти с ним в сторонку, мол, он там с ним попрощается. Священник согласился, и они пришли в отдалённое место. Там была каменистая земля. Хильд незаметно следовала за ними. Йоун заговорил:

— Теперь я отплачу тебе за то, что никак не мог справиться с тобой за те годы, что ты жил здесь.

— Я не боюсь тебя, — говорит священник, — ибо бог, на которого полагаюсь я, гораздо сильнее дьявола, на которого полагаешься ты.

— Посмотрим, кому повезёт, — сказал Йоун и собирался теперь воспользоваться своими чарами.

Священник Снорри был сильнейшим из людей. Когда он увидел, что замыслил Йоун, он схватил его, поднял на грудь и бросил вниз на камни, так что тот лежал там без сознания, когда супруги видели его в последний раз. Они отправились своим путём в Хусафетль, и путешествие закончилось благополучно. Священник спросил Хильд, думает ли она, что Гальдра-Йоун полностью поправится после падения. Она сказала, что тот будет держать голову наклонённой набок, даже если он снова встанет на ноги. Священник Снорри долго гадал, выжил ли Йоун, и достоверных сведений всё не было, но потом узнал, что тот действительно встал на ноги, но после этого так и не излечился.

Примечания