Турчанка-Гюдда и Оулав Шотландец

Tyrkja-Gudda og Ólafur skozki

Как-то раз случилось, что один нищий по имени Оулав, прозванный Шотландец, пришёл в Сёйрбайр на побережье Квальфьярдарстрёнд к Турчанке-Гюдде1 и попросил её позволить ему остаться, поскольку преподобный Хатльгрим2 был вместе со своими работниками на лугах, и пасторша согласилась. Этого Оулава считали злобным и сведущим в древних обычаях. Получив разрешение остаться, он попросил, чтобы Гюдда дала ему пару башмаков на ноги, но она отказала ему в этом, сказав, что у неё в собственности их нет. Оулав тут же разразился бранными словами и пожелал, чтобы башмаки сгорели, потому как в Сёйрбайре они были. А Гюдда ответила ему с тем неистовством, которое было ей свойственно, и сказала:

— Это бы того стоило, если б ты сгорел вместе с ними!

Похоже, что тогда подтвердилась древняя поговорка: «не ведали, в который час говорили», — поскольку той же ночью весь дом в Сёйрбайре и много домашней утвари сгорели дотла, однако все люди за исключением Оулава Шотландца спаслись, а он сгорел там внутри. Это случилось в 1662 году, в пятнадцатый день августа. Говорят, эту брань и проклятья Оулава с Гюддой и имеет в виду Хатльгрим в девятой строфе двадцать восьмого Страстного псалма, там, где он говорит:

Примечания