Жили когда-то в своём государстве король и королева. У них был единственный сын, но имя его не упоминается. Он рос, как другие королевичи: его научили всем искусствам, возвели для него замок и ни в чём ему не отказывали, ведь он превосходил всех остальных. В том же самом государстве жил один знатный человек, у которого была дочь удивительной красоты; её звали Розамундой. Однако, хоть она была милой и учтивой, у неё имелся недостаток: её ничему нельзя было научить, будь то знания или умения, — настолько она была непонятлива и неуклюжа; но всё же она была повсюду знаменита своим благолепием. Королевич увидел её однажды и сразу же оказался очарован её красотой, как и она — его умениями и ловкостью. После этого королевич пришёл побеседовать со своим отцом и сказал, что хочет сватать себе жену; король спросил, кого он себе присмотрел для этого дела. Королевич ответил, что не хочет брать себе в жёны никого, кроме Розамунды. Его отец попросил его никогда не упоминать её, поскольку она, как рассказывают, глупа и невежественна, и не подобает выбирать такую девушку в качестве будущей королевы, к тому же она из менее знатного рода, чем он. Королевич не захотел пререкаться с отцом из-за этого, но всё же не смог выбросить Розамунду из головы и после этого впал в уныние, бродил в одиночестве и мало уделял внимания развлечениям.
Как-то раз он одиноко разгуливал по лесам и чащам и озабоченно размышлял о своей участи. Тут подошёл к нему низкий рыжебородый человек и спросил его, почему он, королевич, бродит там один, и разве это достойно его звания и заслуг, или же с ним что-то приключилось? Королевич ответил, что вряд ли тот поможет ему, даже если бы он поведал тому о своих бедах. Незнакомец сказал, что тот всё же не может быть уверен, способен ли он всё исправить:
— И дабы показать тебе, что мне всё же ведомо твоё положение, — говорит он, — я знаю, что ты печален из-за того, что отец твой не одобрил твою женитьбу на прекрасной Розамунде, ибо она необучаема ни наукам, ни рукоделию.
Королевич сказал, что это правда, и стал умолять помочь ему, раз тот настолько обо всём осведомлён. Тогда незнакомец достал маленький железный прутик и сказал, что королевич должен отдать Розамунде этот прутик, и когда та будет что-нибудь изучать, пусть положит его себе на язык, а когда та захочет овладеть каким-нибудь рукоделием, пусть держит его между пальцев, и тогда она в мгновение ока всё запомнит и выучит. Королевич спросил, что́ тот хочет взамен; незнакомец ответил, что это такая маленькая услуга, что и требовать ничего не станет, вот только через три года он придёт к Розамунде, и тогда она должна вернуть прутик и сказать, как его зовут; если она сможет это, то будет помнить всё, чему научилась, даже расставшись с прутиком.
— Но если по прошествии трёх лет она не сможет этого, то я заберу её саму вместе с прутиком, и после этого она будет моей, а имя моё Ригдин-Ригдон.
Королевич горячо поблагодарил его за помощь и затем попрощался с ним. Он пошёл домой, и у него было гораздо легче на душе, а имя этого человека он накрепко запомнил. После этого королевич сумел добиться у своего отца и матери, чтобы они позволили ему привести Розамунду и попытаться научить её женским искусствам, но с тем условием, что если она ничего не сможет выучить, он перестанет думать о браке с ней. Они твёрдо порешили на этом, и тогда королевич поехал за Розамундой в сопровождении пышной свиты, привёз её домой в королевский дворец, дал ей прутик и рассказал, как она должна им пользоваться. Но на радостях из-за того, что наконец-то доставил её во дворец, он совершенно забыл имя человека, которого повстречал в лесу. Теперь Розамунде подобрали учителей и женщин, у которых она должна была учиться наукам и рукоделию, и нет нужды пространно говорить о том, что всё для неё было очевидным, будь то книга или рукоделие.
Вот шёл уже третий год, и королевич всё никак не мог вспомнить имя этого человека; поэтому он закручинился сильнее, чем раньше, ведь ему теперь придётся лишиться своей невесты, которая стала настолько же умной, насколько была красивой. В отчаянии он отправился один в лес и пришёл на какую-то поляну; там на поляне был холм. Он услышал громкий смех и болтовню внутри холма и понял, что какие-то люди внутри перечисляют, сколько душ они обманули. Королевичу стало не по себе, поскольку ему почудилось, что один из этих приятелей — тот, кого он встретил тогда в этом лесу. Он слушал дальше их разговоры, хотя ему казалось, словно он находится в тот миг между жизнью и смертью. Наконец он услышал, как в холме произнесли этот стишок:
Лисом опасным меня окрестив,
люди имели на это мотив:
если я требовать стану долги,
пощады не жди, беги.
Всюду, как лев, зол хожу и свиреп,
каждый, кто встретился мне, тот ослеп.
Вред причиняю я всем и урон,
а зовут меня Ригдин-Ригдон!
Когда королевич услышал имя во втором стихе, он вспомнил, что это то самое имя, которое он забыл и о котором он так много думал в последнее время. Он тут же записал себе это имя и вернулся домой воспрянув духом. Затем велел он сделать такой большой стеклянный шкаф, чтобы Розамунда могла стоять в нём, и повсюду написать на нём «Ригдин-Ригдон», чтобы нельзя было взглянуть на шкаф, снаружи или изнутри, и не увидеть этого имени. Когда по прошествии трёх лет настал день, в который тот человек намеревался прийти и забрать прутик, королевич велел Розамунде залезть в этот шкаф и взять прутик с собой и сказал ей отдать его тому, кто придёт к ней, и при этом произнести «Ригдин-Ригдон», однако ей нельзя ни выходить из шкафа, ни падать духом, что бы ни случилось, но она должна помнить имя, которое он написал для этого на шкафу. После этого королевич вышел из комнаты и запер её.
Когда прошло некоторое время, Розамунда неожиданно увидела, как в комнату сквозь запертую дверь входит человек. Он пошёл прямо к шкафу и попросил её выйти оттуда. Но она сделала вид, что не услышала этого, а протянула ему прутик и сказала:
— Возьми, Ригдин-Ригдон!
Услышав своё имя, гость провалился сквозь пол там же, где стоял.
После этого королевич сыграл с Розамундой свадьбу, и затем они стали править вместе с королём и королевой государством отца королевича. Розамунда была замечательной во всех отношениях королевой; она помнила всё, что изучила с помощью прутика, хотя тот, кто его дал, как все думают, был не кто иной, как сам чёрт1.
1 На это указывает также метафора ходящего повсюду льва в первой строке второй строфы, имеющая очевидное библейское происхождение: «потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1-ое послание Петра, 5:8).
© Тимофей Ермолаев, перевод с исландского
Перевод стихотворения: Анастасия Сысоева
Редакция перевода и примечания: Speculatorius.