Жил-был король, а у него была дочь, да такая серьезная, гордая — никогда не засмеется; больно уж она чванилась и всем сватавшимся за нее отказывала, хотя женихи были хорошие: принцы и богатые дворяне. Короля это сердило и огорчало. «Чего она ждет? — думалось ему. — Она уже на возрасте, да и богата (пол-королевства шло ей в приданое, как наследство после матери). Выходила бы лучше замуж, чем чваниться да дуться». И приказал король объявить с Кирк-горы, что отдаст ее за того, кто ее насмешит; а кому не удастся этого сделать, тому вырежут из спины три ремня и раны натрут солью.
С севера и юга, с востока и запада стали съезжаться женихи. Им казалось вовсе нетрудным насмешить принцессу; но как они ни острили, каких смешных выходок ни проделывали — принцесса оставалась мрачной и грустной. И спины женихов болели невыносимо.
Близ столицы жил один старик с тремя сыновьями. Услышали они о решении короля, и старший сын сейчас же отправился попытать счастья, попробовать, не сумеет ли он насмешить принцессу.
Вот приезжает он к королю и говорит:
— Я хочу попытаться рассмешить твою дочь!
— Что ж, попробуй, — сказал король. — Но едва ли тебе это удастся — столько уже молодцов потерпело неудачу; моя дочь что-то слишком грустна, и мне не хотелось бы, чтобы еще люди страдали из-за неё.
Но жених был уверен в своей удаче. Как ему было не насмешить принцессу, когда все офицеры и солдаты хохотали, бывало, глядя, как он учится военному артикулу под командой фельдфебеля Нильса. Он стал под окно и представил самого Нильса, но принцесса осталась мрачна.
Вырезали бедняге-жениху три ремня из спины и отправили его домой. Тогда явился ко двору короля второй брат — хромой учитель, на длинных тонких ногах; стал он перед окном принцессы и начал передразнивать, как семь дьяконов и семь дьячков поют в нос и кривляются. Король так хохотал, глядя на него, что чуть с балкона не упал, сама принцесса чуть было не улыбнулась! Но нет, пересилила-таки себя и осталась мрачна и грустна по прежнему, а бедному учителю вырезали три ремня из спины, натерли раны солью и отправили его домой.
Собрался тогда в город Иванушка-дурачок, младший сын старика, и как его братья ни дразнили, как отец ни отговаривал, он все просил и ныл, и так, наконец, всем надоел, что его отпустили. Явившись в город, Иванушка не пошел сейчас объявлять себя искателем руки принцессы, а стал просить себе местечка. При королевском дворце никакого свободного места не было, но Иванушка не смутился и продолжал надоедать своими просьбами, уверяя, что в таком большом хозяйстве, как у короля, наверное, найдется ему место: пусть заставят его хоть воду и дрова носить кухарке. Чтобы отвязаться от него, король велел, наконец, дать ему это место. И стал он кухарке воду и дрова таскать.
Только раз пошел он на ручей за водой и увидал под корягой большую рыбу. Иванушка искусно поймал рыбу своим ведром и пошел домой. На пути встретилась ему старушка с золотым гусем.
— Доброе утро, матушка, — сказал ей Иванушка-дурачок. — Вот у тебя гусь, так гусь! Что за перышки, а как блестит то! С такой птицей и лучины не надо.
Старушке меж тем его рыба понравилась. Она и говорит ему:
— Вот если бы ты мне свою рыбу отдал, бы тебе своего гуся уступила бы. Это гусь волшебный, — добавила она при этом. — Если кто до него дотронется, стоит только его хозяину промолвить: дотронулся, так и держись, и рука тотчас пристанет к гусю.
Иванушка был не промах: тотчас согласился на мену, отдал старухе рыбу и взял гуся. Он тут же смекнул, как ему быть и что делать с гусем, и отправился прямо во дворец. Встречает он по пути старушку. Как увидала она гуся, так и разохалась:
— Ах, какой гусь, дай мне его погладить!
— Ладно, — говорит Иванушка, — только не дергай перьев.
Но только что дотронулась она до гуся, Иванушка крикнул: «Дотронулась, так и держись крепче!» — и руки женщины пристали к гусю. Женщина рвалась и металась, но ничего не могла поделать — Иванушка потащил ее за собою; а меж тем муж той старухи. увидав, как жена прилипла к золотому гусю, вздумал отомстить ей разом за все, подскочил и ударил ее сзади ногой. В ту же минуту Иванушка сказал: «Дотронулся, так и держись крепче!» — и бедняга заковылял на одной ноге, а другая приросла к жениной юбке. Они уже подходили ко дворцу, как повстречался им кузнец, несший большие кузнечные щипцы. Он был веселый малый, готовый на всякое дурачество. Увидав странное шествие, он так расхохотался, что у него в боках закололо.
— Постойте же, еще лучше сделаю — удержу все это гусиное стадо разом! — закричал он и схватил мужа сзади щипцами; но лишь Иванушка молвил: «Держись крепче!» — прирос и кузнец, и как ни упирался, должен был идти за Иванушкой и участвовать, волей-неволей, в комичном хороводе.
Только подошли они ко дворцу, выскочили собаки и подняли такой лай, словно они волков или бродягу увидали. Принцесса подошла к окну, поглядеть в чем дело, увидала все, да как расхохочется!
Иванушка однако этим не удовольствовался.
— Подождите, она еще не так захохочет, — сказал он и потащил свою свиту во двор королевского дворца. Идут они мимо кухни, а в той дверь настежь стоит, и кухарка мешает ложкой кисель и мутовкой кашу подбивает. Увидав такое необычайное шествие, она выскочила, с ложкой в одной руке и с мутовкой в другой, и залилась смехом. Нахохотавшись вволю, попросила она Иванушку, чтобы он ей дал погладить гуся.
— Позволь ей лучше погладить меня, — сказал кузнец.
— Ладно! — согласился Иванушка.
Кухарка разозлилась, хватила кузнеца ложкой да и приросла! И вот вся эта компания потащилась за Иванушкой мимо балкона, на котором стояли король и принцесса. Как увидела принцесса кухарку с ложкой в одной руке и с мутовкой в другой, бегущею за всеми, она так захохотала, что ей от хохота чуть дурно не сделалось.
Так вот Иванушка-дурачок и женился на принцессе, а король на радостях такой пир задал, что о нем до сих пор говорят.
Перевод С. М. Макаровой
Редакция: Тимофей Ермолаев
Иллюстрация из издания: Норвежскія сказки П. Хр. Асбьернсена. Изданіе товарищества М. О. Вольфъ. 1885.