Несмотря на явное оживление работы в области теоретической и практической лексикографии, монографические исследования, посвященные словарному делу, все еще довольно редки.
Этому есть объяснение. Специфика теории лексикографии состоит в том, что заслуживающие серьезного отношения построения и предложения возможны только на основе солидного практического опыта. В. П. Берков занимается составлением словарей более 20 лет; плоды его поисков и размышлений изложены в в двух монографиях, посвященных проблемам двуязычной лексикографии.
Первая из них1 исследует вопросы формирования словника двуязычного словаря. Книга была хорошо принята читателями и сразу же по выходе в свет стала библиографической редкостью. Рецензируемая вторая монография также была встречена специалистами с большим интересом. И надо сказать, она не обманула ожиданий.
Монография состоит из 5 глав, в которых обсуждаются особенности лексикографической интерпретации различных аспектов слова в двуязычном словаре.
В первой главе — «Фонетическая характеристика слова», — как явствует из ее названия, внимание автора сосредоточено на мало исследованном у нас вопросе о том, какого рода орфоэпические сведения могут (или должны) сопоставляться слову в двуязычном словаре.
По мнению автора, характер возможной информации о произношении той или иной лексической единицы обусловливается фонематической «точностью» орфографии данного языка. В связи с этим в книге рассматриваются два основных принципа написания — фонематический, в соответствии с которым все буквы (сочетания букв) используются в своем основном чтении, и нефонематический, предполагающий, что некоторые буквы (сочетания букв) употребляются не в своем основном чтении. При этом нефонематическое написание может быть мотивированным (униморфемным, историческим и гетероорфографическим) и произвольным.
Решая вопрос о целесообразности включения тех или иных сведений о произношении слов в переводной словарь, составитель может руководствоваться таким общим положением: «то, что подчиняется массовым формальным правилам, в словарь не включается; случаи исключений, отдельные отклонения от этих правил в словаре оговариваются» (с. 12). Впрочем, приведенное положение только на первый взгляд кажется простым и ясным, поскольку оно предполагает, по сути дела, «установление того уровня знаний, который должен иметь читатель для успешной работы со словарем» (с. 13).
Поскольку основным средством обозначения произношения является транскрипция, в книге обсуждаются достоинства и недостатки использования в качестве транскрипционных знаков а) алфавита языка, для носителей которого составлен словарь, б) алфавита иностранного языка, в) особого фонетического алфавита. Автор полагает, и с этим трудно не согласиться, что в наибольшей степени свободным от недостатков является применение для обозначения произношения слов иностранного языка специального фонетического алфавита типа МФА. Весьма интересно и конструктивно обсуждение относительных преимуществ фонематической и фонетической транскрипции, а также проблемы отбора сведений в присловарной фонетический очерк.
Вторая глава рецензируемой книги посвящена грамматической характеристике слова, которая, как принято считать, складывается из информации о характере словоизменения и связеизменения (термин Н. З. Котеловой) заголовочной единицы. Основное внимание автор уделяет рассмотрению словоизменительной (парадигматической) характеристики слова. Известно, что в большинстве двуязычных словарей словоформы приводятся далеко не при всех словах. Разумное объяснение этого должно состоять, вероятно, в том, что читателю известно, как образуются словоформы тех заголовочных единиц, при которых отсутствуют соответствующие указания. Однако в словарях, как правило, «не оговариваются в явном виде (разр. В. П. Беркова — Е. В., В. М.), какими познаниями в области грамматики данного языка читатель должен обладать для того, чтобы образовывать все формы от словарных (исходных) форм слова, и какие сведения могут быть ему не известны, поскольку их ему сообщает словарь» (с. 31). Автор полагает, что в оптимально составленном словаре полная информация о морфологической парадигме должна быть корректно распределена между грамматическим очерком и особым разделом словарной статьи, причем и очерк, и указанный раздел статьи следует рассматривать как единый источник сведений о грамматических свойствах слова2.
Значительное внимание в книге уделяется обсуждению разных типов присловной грамматической характеристики80 (ср. противоположения: фактическая vs. символическая, простая vs. сложная, полная — частичная — отсылочная, идентифицирующая vs. ограничительная грамматическая характеристика).
Что касается связеизменительной (синтагматической) характеристики слова, автор повторяет тезис своей предыдущей работы, утверждая, что «на уровне словосочетаний двуязычный словарь является и не может не являться дифференциальным» (разр. В. П. Беркова. — Е. В., В. М.).
Особого упоминания заслуживает поднятый во второй главе сложный и во многом спорный вопрос о включении в словарь и переводе на выходной язык грамматических конструкций типа «дат. пад. + бы + (не) + инфинитив» (тебе бы отдохнуть, мне бы не работать дня два), с одной стороны, и конструкций типа «им. пад. сущ. + тв. пад. сущ. (+ а)» (дурак дураком; работа работой, а о здоровье тоже надо помнить) — с другой. Грамматические модели первого типа, имеющие в своем составе слова, присутствующие в них при всех возможных модификациях, целесообразно регистрировать в словарных статьях, образуемых этими словами. Грамматические модели второго типа, характеризующиеся переменностью всех лексических компонентов, можно, по мнению автора, перечислять в грамматическом очерке. Последнее, впрочем, кажется нам не очень убедительным, поскольку в словарном грамматическом очерке должна прежде всего найти отражение грамматика слов, а не грамматика текста. Не надо также забывать, что грамматический очерк не может заменить собой ни академическую грамматику, ни учебник иностранного языка.
Центральное место в книге занимают две главы, посвященные переводным эквивалентам.
Третья глава — «Эквиваленты. I. Информация, сообщаемая словом» — состоит из восьми параграфов, в которых рассматриваются различные параметры содержательной стороны слова. В параграфе, посвященном лексическому значению, основное внимание уделяется рассмотрению двух точек зрения на представление семантической структуры слова входного языка в двуязычном словаре. Как известно, первая точка зрения состоит в том, что, приводя в известность смысловую структуру слова входного языка, лексикограф должен ориентироваться прежде всего на то, какой представляется она носителям входного языка. Согласно второй точке зрения, напротив, разграничение значений многозначного слова входного языка целесообразно поставить в зависимость от выходного языка, в результате чего у заголовочного слова будет выделено столько значений, сколько разных (несинонимических) слов используется для его перевода в выходном языке. В связи с этим обсуждаются некоторые типичные ошибки, обусловленные неправильным вычленением значений слова входного языка. Это позволяет автору выразить свое отношение к указанным выше подходам, приведя дополнительные аргументы в пользу членения плана содержания заголовочного слова в соответствии с функционированием слова в самом входном языке.
Одной из существенных характеристик заголовочного слова является его стилистический регистр, т. е. принадлежность к определенному стилистическому пласту лексики. Анализируя различные способы фиксации стилистической отмеченности слов входного языка, автор подчеркивает, что если стилистически окрашенное слово входного языка передается стилистически равноценным словом выходного языка, то постановка особой стилистической пометы неправомерна, поскольку возникает неоправданное дублирование информации. Однако, по нашему мнению, подобное дублирование, т. е. последовательное отражение всех стилистически отмеченных слов, значений и словоупотреблений входного языка, не только допустимо, но и необходимо, если ставится цель адекватно описать статус слова в лексической системе входного языка. Такое решение к тому же в бо́льшей мере гармонирует с рассмотренным выше подходом автора к трактовке многозначного слова в переводном словаре. Далее. С пониманием относясь к критике практикуемого в двуязычных словарях перевода стилистически отмеченного слова с помощью стилистически нейтрального слова, сопровождаемого пометой, все же позволим себе предположить, что решение автора не является единственно возможным. Подобрать адекватное соответствие стилистически отмеченному слову очень трудно, даже не всегда возможно, поэтому приходится обращаться к стилистически нейтральным словам. Если это так, то стилистически окрашенное слово полезно сначала объяснить, истолковать (т. е. указать нейтральное соответствие и стилистический регистр), а затем, если он есть, привести и стилистический эквивалент. В этом случае первую часть можно уподобить семантизации посредством дефиниции, а вторую — семантизации через синоним в толковых словарях.
Весьма актуальным представляется нам параграф, в котором речь идет об отражении эмоционально-оценочного параметра слова. Актуальность этой проблемы подчеркивается тем фактом, что оценочная коннотация чрезвычайно редко и непоследовательно фиксируется как в двуязычном, так и в одноязычном словаре. В связи с этим следует согласиться с автором в том, что «первоочередной задачей должна стать выработка шкалы оценок, реально сопутствующих лексическому значению в конкретных языках» (с. 76).
Еще в меньшей степени изученным является вопрос отражения в двуязыч81ных словарях относительной употребительности заголовочной единицы и ее иноязычной vis-à-vis. Практическая разработка этой стороны переводной лексикографии еще в полной мере дело будущего.
Другими параметрами, требующими отражения в двуязычном словаре, являются ареальный и ассоциативный.
Большое место в третьей главе отведено обсуждению культурного компонента значения слова. Данная проблематика уже неоднократно поднималась в лингвистической науке, в том числе и в лексикографии; в настоящий момент положение дел таково.
Если раньше, обрабатывая два полностью эквивалентных слова, составители двуязычных словарей без малейших колебаний давали их перевод (например, в «Исландско-русском словаре» mistilteinn = бот. омела)3, то теперь рекомендуется принимать во внимание роль и место соответствующей реалии в двух культурно-языковых общностях. В. П. Берков пишет: «С этой точки зрения, между объемом значения исландского слова mistilteinn и объемом значения русского слова омела имеется существенное расхождение. В мифе о смерти Бальдра в «Младшей Эдде» рассказывается, что светлый бог Бальдр был убит именно побегом омелы, который злой бог Локи вырвал, вложил в руку слепому богу Хёду и направил в Бальдра. Омела в Исландии не встречается, а поскольку отрывок из «Младшей Эдды», в котором рассказывается о смерти Бальдра, — обязательное чтение в исландской школе, то объем значения слова mistilteinn для исландца — это не столько Viscum album, сколько ‘то, чем Локи убил Бальдра’» (с. 88–89)4. Таким образом, предлагается отражать в словарях не только лексическое понятие, но также и некий сверхпонятийный смысл, сопрягаемый со словом и содержащий обиходное знание (в другом месте авторы этих строк и В. Г. Костомаров предложили называть этот компонент лексической семантики лексическим фоном5). В. П. Берков привел множество убедительных и ярких примеров в поддержку данной точки зрения.
Теперь, однако, на повестку дня становятся вопросы практического описания культурного компонента значения слова — описания словарного, т. е. выработки процедуры отбора материала (на какой уровень обиходных знаний ориентироваться? каким образом фиксировать эти знания? каково соотношение обиходных и энциклопедических, личностных знаний в семантике слова?) и методики подачи этого материала (в виде связного описания или показа парадигматической или синтагматической сочетаемости слова? на каком языке? как использовать зрительную наглядность?). Лексикографических вопросов возникает, естественно, значительно больше, и их практическое решение возможно, вероятно, в ходе конкретного создания словаря, целенаправленно учитывающего национально-культурную семантику слова или даже специально ориентированного на нее6.
Четвертая глава посвящена рассмотрению критериев подбора эквивалентов в переводном словаре. «В идеале — пишет автор, — переводящий эквивалент (для данного значения многозначного слова) должен сообщать всю ту и только ту информацию, которую сообщает переводимое слово, т. е. совпадать с ним по всем характеристикам» (с. 112). Нельзя не согласиться с В. П. Берковым в том, что широко практикуемое в двуязычных словарях приведение возможно большего числа переводных эквивалентов часто ведет скорее к увеличению неопределенности относительно значения заголовочной единицы, чем к ее сокращению. В связи с этим автор обращает внимание читателя на два наиболее типичных случая. Первый случай состоит в том, что, когда заголовочная единица имеет несколько значений и переводящий эквивалент имеет те же значения, многие составители двуязычных словарей избегают повторять переводящий эквивалент. Второй — заключается в том, что к точному эквиваленту, имеющему, однако, и иные дополнительные значения, прибавляются близкие по значению слова, указывающие, какое из значений первого эквивалента имеется в виду, но не являющиеся точным переводящим эквивалентом, поскольку сами представляют собой точный перевод другого слова.
Основной задачей составителя двуязычного словаря автор считает подбор возможно более точных эквивалентов, с максимальной четкостью очерчивающих значение переводимого слова.
Книга завершается коротенькой главкой о специальных (или терминологических) пометах, которые, по справедливому мнению автора, используются в словарях крайне непоследовательно.82
Меньшее сочувствие вызывает у нас принципиальная позиция В. П. Беркова, считающего, что существующая практика использования специальных помет нелогична в самой своей основе, и предлагающего ограничить употребление этих помет только рамками многозначного слова. Лексикографические пометы, в том числе и те, которые указывают на область преимущественного или исключительного использования слова, суть инструменты, позволяющие с возможно большей точностью установить истинные координаты заголовочной единицы в безбрежном море слов, т. е. определить значимость этой единицы. Специальные пометы позволяют сообщить читателю некоторые общелингвистические знания (например, понятие о функциональной неоднородности или функциональной ориентированности языковых единиц), что несомненно увеличивает филологическую ценность словаря. Нельзя забывать и того, что словарь — это синтетическое и многоцелевое произведение, к которому обращаются отнюдь не только в поисках переводящего эквивалента.
Что же касается ограничения в использовании помет обсуждаемого типа рамками только многозначных слов, то здесь может быть такое возражение. Читатель, обращаясь к словарю, как правило, пребывает в твердой уверенности, что наличие некоторой эксплицитно выраженной информации и отсутствие такой информации не могут означать одного и того же. Поэтому, встретив однажды в словаре помету спец. или бот., или грамм. и т. п., он полагает, что если при другом слове нет такой пометы, то оно не принадлежит к числу единиц, преимущественно употребляющихся в соответствующем «подъязыке». Нам могут возразить, что каждый взявший в руки словарь должен прежде всего ознакомиться с предисловием, в котором оговорен порядок использования специальных помет. Но дело в том, что читатель, если он не специалист, предисловия к словарю, как правило, не читает. Это печальная истина, однако с ней нельзя не считаться.
Главной характеристической особенностью книги В. П. Беркова является, по нашему мнению, акцентированная конкретность и конструктивность в обсуждении рассматриваемых проблем. Последнее необходимо подчеркнуть особо, поскольку именно это качество весьма выгодно отличает рецензируемую работу от некоторых монографических и диссертационных исследований, в которых лексикографическая проблематика, рассматриваемая sub specie aeternitatis, буквально тонет в океане слов и косвенно относящихся к лексикографии сведений.
В книге В. П. Беркова немало тонких и интересных наблюдений (ср. замечание о смешении эквивалентов и пояснений в правой части словаря), в ней описываются весьма остроумные эвристические приемы, позволяющие снять целый ряд трудностей, возникающих при лексикографировании тех или иных языковых явлений (ср. предлагаемый автором способ подачи разных категорий экзотимов), она насыщена ценным иллюстративным материалом.
Принимая во внимание несомненные достоинства рецензируемого произведения, а также его актуальность и практическую полезность, нельзя не выразить удивления по поводу мизерного тиража (800 экз.), которым оно выпущено. Поскольку обсуждаемая книга непосредственно примыкает к уже упоминавшейся первой монографии В. П. Беркова, было бы разумно, наверное, объединить их и издать в одном из центральных издательств.
Конечно, от небольшой по объему монографии нельзя требовать одинаково глубокого отражения всех проблем, возникающих в связи с обсуждаемой темой. Более того, целый ряд вопросов (и это естественно) вообще не попал в поле зрения автора (ср. орфоэпическая характеристика словоформ заголовочного слова, отражение и интерпретация категории вариантности во входном языке и др.).
Важно, однако, то (и в этом основная ценность работы), что автор предпринял весьма успешную и достойную одобрения попытку ввести читателя в лабораторию лексикографа и показать теоретическую сторону задач, которые решает лексикография вообще и двуязычная лексикография в частности. Книга В. П. Беркова окажет благотворное влияние на развитие словарного дела в нашей стране.83
1 Берков В. П. Вопросы двуязычной лексикографии (Словник). Изд-во ЛГУ, 1973.
2 Как здесь не вспомнить добрым словом прекрасный «Толковый словарь русского языка» под ред. Д. И. Ушакова, единственный из отечественных одноязычных словарей, в котором осуществлен именно такой гармоничный подход к грамматической характеризации русской лексики.
3 Берков В. П., Бёдварссон А. Исландско-русский словарь. М., ГИС, 1962, с. 452.
4 См. также: Берков В. П. Словарь и культура народа. — В кн.: Мастерство перевода, 10. М., «Сов. писатель», 1975, с. 404; его же. Заметки об определениях терминов в филологических и терминологических словарях. — В кн.: Проблематика определения терминов в словарях разных типов. «Наука», 1976, с. 143.
5 Лингвострановедческий словарь: изъяснение русского слова в учебных целях. — «Русский язык за рубежом», 1974, № 4.
6 Ср. аналогичную попытку: Проспект учебного лингвострановедческого словаря современного русского литературного языка. — В кн.: Проблемы учебной лексикографии. М., Изд-во МГУ, 1977.
OCR: Speculatorius