шлем из Вальсъерде
Любой, кто оказывался в Старой Уппсале в языческую эпоху, попадал в царство сверхъестественных сил. Она была не только средоточием власти конунгов свеев — городом, где творилась политика и проводился тинг, — но также и культовым местом, где люди поклонялись богам и примеряли на себя их роли. Она могла восприниматься земным воплощением Асгарда. Но что же произошло с магией Старой Уппсалы, когда церковь вытеснила древние обычаи?
Зрелище поражало путников даже издалека. Уже примерно в начале VII века нашей эры посреди широких полей сложилось крупное сообщество. Здесь ткали, ковали, пекли, а в воздухе над поселениями смешивались запахи лошадей, овец, коров и свиней. Иногда после обрядов захоронений густой дым от погребальных костров накрывал деревню, и люди в буквальном смысле вдыхали останки мертвецов. Когда жители деревни поднимали взгляд вверх, на холмах они видели владения конунгов (сейчас там стоит церковь). Там жила элита общества и располагалось одно из самых крупных строений в Скандинавии того времени — деревянный дворец почти в шесть сотен квадратных метров площадью и в десять метров высотой. Широкие кованые ворота вели внутрь, в сердце дворца — двухсотметровый зал для пиров.
У этого зала было несколько предназначений. Здесь конунги собирали своих дружинников-хирдманнов и в награду за верную службу одаривали их мечами, кольчугами и украшениями. Сюда приглашали знатных союзников конунгов для обсуждений военных походов. Здесь справляли праздники и пировали. Отсюда открывался вид на могильные курганы конунгов свеев.
Густонаселённая деревня, курганы и дворец олицетворяли мирскую власть, они были внешним проявлением живущей в этом месте силы. Однако в Старой Уппсале была ещё и другая сила — невидимая, но от этого ничуть не менее важная. Здешние края были пропитаны верой в сверхъестественных существ, вся жизнь местных жителей подчинялась связанным с ними обрядам, и любой гость замечал это сразу же. Если путник прибывал с севера, то его встречал растянувшийся на 862 метра ряд из 144 врытых в землю сосновых брёвен, отмечавший путь к Старой Уппсале. Промежутки между брёвнами составляли шесть метров, некоторые из них могли быть украшены черепами лошадей и крупного рогатого скота — традиционных жертвенных животных. Мы не можем с уверенностью предположить, какие именно мысли возникали у людей от этого зрелища. Возможно, черепа напоминали им об Аудумле — корове, согласно текстам Снорри, выкормившей своим молоком Имира, из тела которого боги впоследствии создали Землю.
шлем из Вальсъерде
К югу от курганов располагался ещё один ряд из 126 брёвен, примерно 726 метров в длину. Предназначение этих рядов до конца не ясно. Возможно, таким образом отделялись друг от друга площадки для тинга и ритуальные места. Внутри границы был мир духовный, за её пределами — обыденный. Можно также предположить, что между этими брёвнами натягивалась цепь или верёвка, и таким образом обозначалось, что на огороженной территории действуют особые правила.
реконструкция от польского мастера Thorkil
Путники, которым разрешалось ступить на священную землю Старой Уппсалы, могли взглянуть на свейского конунга. Это наверняка было магическим, невероятным переживанием, поскольку конунги Уппсалы считались потомками Фрейра, бога плодородия. Он также был известен под именем Ингви, поэтому династия уппсальских конунгов называлась «Инглинги». И именно в качестве потомков бога плодородия конунги устраивали пиры и жертвоприношения. Из литературных источников, записанных в Исландии, мы знаем, что на таких пирах, например, приносились в жертву лошади. В то время как люди поедали мясо животного, изображения богов обагрялись его кровью. Скорее всего, именно такие жертвоприношения совершались в большом пиршественном зале Уппсалы.
Однако не только потомки Ингви-Фрейра заключали в себе внутреннюю силу Старой Уппсалы. Есть свидетельства того, что здесь проводились обряды, в ходе которых люди примеряли на себя роли и других богов и богинь. Одним из них был, конечно же, покровитель воинов Один, известный своей великой мудростью, ради которой он пожертвовал одним глазом. В погребении из Вальсъерде — поле в трёх километрах к северу от Уппсалы — в период между 625 и 710 гг. н.э. был захоронен воин, олицетворявший Одина. По мнению археолога Нила Прайса и историка Пола Мортимера, шлем, найденный в захоронении, ясно указывает на культ Одина. Надевая этот шлем, воин должен был казаться одноглазым. Спереди на шлеме изображена золотая птица, крылья которой служили бровями на шлеме. Тело, глаза и одно крыло птицы были украшены драгоценными камнями гранатами в технике клуазонне — популярной технологии того времени, то есть камни обрамлены маленькими ячейками из золота, чтобы особенно ярко сверкать и отражать солнечные лучи. Однако другое крыло не было украшено таким образом, поэтому при свете солнца или в отблесках костра один глаз воина, надевшего шлем, должен был оставаться в тени. Возможно, этот воин принимал участие в некоем ритуале, играя роль бога, или его почитали как реинкарнацию Одина?
Фрейя также символически присутствовала в Старой Уппсале. Она была связана не только с плодородием, но и с войной, а также было известно, что она искусна в seid — магии, в числе прочего позволяющей предвидеть будущее. В погребении из Бробю (несколько километров на запад от Уппсалы), датированном 600 годом н.э., похоронена женщина с рысьей шкурой, что может указывать на связь с богиней Фрейей. Ловушки на рысей часто встречаются в захоронениях богатых женщин, и археолог Торун Захриссон считает, что эти захоронения могут свидетельствовать о культе Фрейи. Рысь могла рассматриваться как символ богини. Женщина из Бробю наверняка была husfreja — если переводить дословно, «Фрейя дома», то есть она была не только главной по хозяйству, но также и жрицей. Присутствие шкуры рыси в погребении может указывать на то, что она принимала участие и в более масштабных официальных ритуалах. Она могла быть вёльвой, сведущей в магии сейда, предсказывать будущее и иметь высокое положение при дворе. Такие предсказательницы были очень ценны для конунгов, которые советовались с вёльвами перед выступлением в военные походы. Кем именно являлась женщина из Бробю, размышлять можно долго.
Магическая сила Старой Уппсалы крылась не только в этих мужчинах и женщинах, которые примеряли на себя роли богов и богинь. Правители старались воссоздать здесь некий небесный мир, чтобы для любого попавшего сюда человека это стало важным религиозным переживанием. Религиовед Улоф Сюндквист считает, что Старая Уппсала была построена с целью изобразить Асгард в мире людей. Северогерманский хроник Адам Бременский так описывал это культовое для свеев место: там стоял золотой храм с деревянными статуями Тора, Одина и Фрейра, рядом с храмом росло вечнозелёное древо и бил источник. В этом источнике иногда топили заживо принесённых в жертву людей — если жертва не всплывала, значит, боги прислушаются к мольбам и будут благосклонны. Каждые девять лет в Уппсале устраивались большие празднества, в ходе которых в жертву Одину приносились по девять представителей каждого вида животных, например, девять псов, девять жеребцов и так далее. В память о приношении Одина самим себя в жертву их вешали на деревьях. Увы, археологи не обнаружили ни одного свидетельства таких масштабных жертвоприношений, как и следов золотого храма. Поэтому исследователи считают, что Адам Бременский, который, к слову, сам никогда в Швеции не был, недопонял либо перепутал рассказанные ему подробности. Возможно, датский конунг Свен Эстридсен, рассказы которого Адам и записал, побывав при его дворе, описывал вовсе не Старую Уппсалу, а сам Асгард — так, как его и представляли древние скандинавы. Вечнозелёное древо — это, очевидно, Иггдрасиль, а рядом с ним находится источник Мимира.
Но, хотя археологические исследования и не подтвердили рассказы Адама Бременского о золотом храме, религиовед Улоф Сюндквист считает, что наличие и дерева, и источника вполне реально, поскольку это вполне обычный ландшафт для культовых мест древних германцев. Храм тоже мог существовать, только в форме пиршественного зала. Рассказывая о статуях богов, Адам упоминает, что они стоят в центре triclinium — это латинское слово обозначает как раз зал для пиров и приёма гостей, что совершенно не противоречит имеющимся у нас свидетельствам. Огромный пиршественный зал, очевидно, воспринимался как Вальхалла, зал в Асгарде, где павшие герои пируют вместе с Одином, где еда и питьё никогда не кончаются. Впрочем, тот зал, о существовании которого мы знаем от археологов, не мог быть тем же самым, о котором рассказывает Адам Бременский, поскольку он сгорел уже в VIII веке. Но, скорее всего, в Уппсале был выстроен новый зал на том самом месте, где сейчас стоит церковь. Упомянутые ранее ряды из врытых в землю брёвен должны были, по всей видимости, отделять этот зал от остального поселения — служить границей между Асгардом и Мидгардом.
Интересно, что среди богов, упомянутых Адамом Бременским, нет Фрейи. Она принадлежит к роду богов, называемых ванами, и одно из её имён — Vanadis, что истолковывается как «первейшая среди дис», божественных дев. Эти существа были чем-то вроде духов хранителей и распоряжались человеческими судьбами. Вызвать их гнев было очень опасно. Интересное упоминание о них, относящееся как раз к Старой Уппсале, можно найти в скальдической песни «Перечень Инглингов». Там рассказывается о конунге Адильсе, который во время жертвоприношения дисам решил проехать на коне через капище. Конь под ним споткнулся и упал, а конунг так ударился головой о камень, что сразу умер. Скорее всего, это капище было посвящено именно Фрейе. Примечательно, что приуроченная к disablot ярмарка, проводившаяся в Уппсале ещё в языческие времена, сохранила упоминание о дисах и в последующие эпохи — даже сегодня она называется по-шведски Distingsmarknad.
Disarblot. August Malmström, 1885
Но теперь отвлечёмся немного от дел Асгарда и обратим внимание на магию в Мидгарде — то есть в деревне, где жили и работали крестьяне. Всего в нескольких сотнях метров от курганов конунгов располагалась деревня, где и в Вендельскую эпоху (550–800 гг.), и в эпоху викингов (800–1050 гг.), согласно археологическим данным, складывалось разнородное и раннеклассовое общество. Некоторые дома принадлежали свободным работникам и рабам, в других жили более обеспеченные семьи, контролировавшие этих работников, в третьих — воины на службе у конунга. Однако для всех них местный ландшафт был наполнен духами и сверхъестественными силами, а жертвоприношения богам были неотъемлемой частью повседневной жизни и действенным способом улучшить свои дела. На маленьких частных капищах, располагавшихся между домами, в ход шло всё что угодно — богам жертвовали и человеческие кости, и амулеты — молоточки Тора, и зерно, и оружие. В различных местах в домах найдены запрятанные в землю пряжки для ремней и гребешки. В одном из домов в углу найден закопанный (скорее всего, чтобы отгонять непрошенных гостей) череп собаки. Закладывая фундамент дома, люди часто жертвовали свои зубы и закапывали их под полом. Если семья была вынуждена переселиться, то прежде чем оставить дом и засыпать его землёй, на его полу раскладывали кости нижних челюстей животных. Возможно, закапывая кости, люди почитали присутствие умершего предка или предков. Даже если кости укрывались под землёй, осознание того, что они там спрятаны, придавало людям сил или помогало чувствовать себя в большей безопасности.
Уже в течение эпохи викингов христианство потихоньку начало проникать в Старую Уппсалу. Но присутствие высших сил, должно быть, по-прежнему ощущалось так же интенсивно, даже несмотря на то, что объект поклонения теперь изменился. Например, в рунической надписи на брактеате, датированном 1100 г., упоминаются не асы или дисы, а архангел Михаил. Многое свидетельствует о том, что культ Фрейи заменился культом Девы Марии. Согласно исследовательнице Бритт-Мари Несстрём, Мария переняла у ванов Фрейи и Фрейра покровительство над погодой, скотом и урожаем. Например, каша, которую традиционно варили, когда женщина рожала, а потом выставляли за порог и посвящали норнам — богиням, прявшим нити людских жизней, в христианские времена стала называться кашей Марии.
Чувство, что они находятся в Асгарде, постепенно вытеснялось из сознания людей, и уже в середине 1100-х гг. в Уппсале начинается возведение каменной церкви. Однако конунги продолжали играть некую божественную роль. Почти сразу же новопостроенная церковь обзавелась святыми мощами короля Эрика Йедвардссона, убитого в мае 1160 г. Примерно в то же время, в 1164 г., было принято решение о том, что Стефан, первый архиепископ Швеции, будет служить именно в этой церкви. Тогда христианское учение окончательно победило веру во многих сверхъестественных существ, но изрядный мистицизм на данной территории сохранялся. Просто ритуальные жертвоприношения конины сменились церковными службами.
В языческую эпоху конунги верили, что ведут свой род от самих богов, от Одина и Фрейра. Теперь же короли считали себя помазанниками божьими. В то время как мощи святого короля Эрика покоились под сводами церкви, могильные курганы конунгов всё ещё внушали трепет любому, кто оказывался с ними рядом. Раньше свеи собирались в Уппсале на жертвоприношения и пиры, а теперь сюда устремились толпы паломников-христиан.
Сейчас Старая Уппсала — это популярное место отдыха, здесь одни катаются на велосипедах, а другие устраивают пикники почти на том же самом месте, где когда-то возвышался огромный пиршественный зал. Мало кто из них догадывается, какие силы правили этим местом когда-то, какие важные ритуалы разыгрывались здесь сотни лет назад. Из места встречи с богами Старая Уппсала превратилась в туристическую достопримечательность.
Церковь в Уппсале. Oscar Montelius, 1877
Перевод со шведского: Анастасия Тишунина
Перевод выполнен по книге Folktro: En besjälad värld, 2021