40 А. А. Сванидзе

Социальная характеристика шведского бюргерства XIV–XV веков

Горожане — одни из важнейших общественных слоев феодального общества. В основе их социальной общности лежит собственность особого вида, основанная на труде и обмене. Специфичность этого вида собственности и базирующихся на ней отношений определила особенности социальной структуры бюргерства, в частности ее гетерогенность. Социальная гетерогенность бюргерства затрудняет выявление общности этого слоя.

Известно, как неоднозначны сами термины «бюргер», «бюргерство». Они применяются: I) к территориальной общности городского населения; это «горожане», но не просто «жители города» (в противопоставлении жителю деревни, замка, монастыря), а хозяйственно-профессиональная общность лиц, непосредственно занятых «городским делом» — торговлей, ремеслом, продажей услуг и т. п.; 2) к широкому «среднему» слою горожан, представлявшему «общину» города, в отличие от привилегированного, правящего патрициата 41 и бесправного плебейства; 3) к среднему и высшему слоям; городских жителей, которые обладали всей полнотой прав в городах (правами «бюргера»); к сословию феодального общества — городскому сословию, которое конституировалось через свое участие, роль, место в сословных учреждениях. Во всех случаях речь идет о совершенно определенном общественном слое, жизненно связанном с городом, — его территорией, экономикой, правом, привилегиями, социально-политической ролью. Но широта, содержание этого слоя заметно различаются в зависимости от того, какие критерии ставятся на первое место: топографо-демографические, социальные, экономические, правовые, политические.

Стратификация социальной общности предполагает учет двух типов связей: внутренних, определяющих структуру самой общности, и внешних, определяющих место данной общности по отношению к другим социальным слоям, роль в их совокупности. Данная статья посвящена внутренней структуре шведских горожан как общественного слоя и по тем параметрам, которые выявляются из документов. XIV–XV вв. — законодательных, административных, нотариальных, судебных, воспроизводящих как официальную, так и бытовую лексику. Поскольку в XIV–XV вв. города Швеции достигли зрелости и вместе с тем еще не обнаруживали отчетливых признаков разложения своей средневековой структуры, черты социальной морфологии бюргерства этого периода могут считаться типичными для шведского средневековья.

Документы рассматриваемого периода выделяют в городской среде следующие категории:

I. Фискально-имущественные категории — участие или неучастие в несении тягла (основного государственно/о поземельного налога, который в Швеции взимался с глав домохозяйств). Тяглая категория (в Швеции она именовалась ofrälse) включала в себя в городах все самодеятельное население, занятое «городским делом»; для полноправных горожан уплата налога в городе вообще была первым условием полноправия. Нетяглое население было полярно-различным. Для одних неуплата налога являлась привилегией (представители господствующего класса, их обслуживающий персонал, включая иногда и ремесленников, государственный, административный и военный аппарат; от налога освобождались также члены городских советов). Вторую группу нетяглых 42 насельников города составляли те, кто не мог платать по причине бедности.

II. Категории собственности и владения в городе были четкими и складывались, исходя из отношения к недвижимости и собственному хозяйству, что для основной части самодеятельного населения города практически совпадало. В среде собственно горожан таких групп было три: 1) лица, имеющие собственное хозяйство, или, по терминологии того времени, которые «сами себя содержат»; 2) лица, имеющие свое хозяйство, но не имеющие своей недвижимости (земли, дома) и арендующие ее; 3) лица, не имеющие ни недвижимости, ни хозяйства. Примечательно, что к этим группам в городе нередко применялись те же обозначения, что и в деревне: бонд (или матфадер — хозяин), хусман (арендатор), лескер (лишенный имущества, бездомный).

III. Общественно-должностные категории различались но месту в общественно-служебной иерархии: 1) члены правящего органа города — бургомистры и советники; 2) городская верхушка — патрициат («добрые», «достойные» люди); 3) полноправные бюргеры, имеющие право выбирать и избираться; 4) не бюргеры. Городские служащие включались обычно не в общественно-иерархическую, а в профессиональную группировку.

IV. Служебно-профессиональные, или социально-трудовые категории. Здесь группы формировались как в горизонтальном», так и в «вертикальном» направлениях. «Горизонтальное» направление — это разделение горожан по профессии, занятиям; здесь выделялись: ремесленники, промысловики (рыбаки, мельники, углежоги и т. д.), некоторые продавцы услуг ремесленного профиля (повара, парикмахеры-лекари и др.) — всего до 50 % населения в столице, в средних городах — до 30 %, в мелких — менее того; профессиональные торговцы (в том числе мясники, кабатчики и т. д.); транспортники, занятые в морском и речном транспорте и городском извозе, которых было особенно много в морских портах — до 8 % в крупных городах; представители так называемых свободных профессий (музыканты, учителя); служащие муниципального хозяйства (от писцов до сторожей). Значительную группу составляли в городах лица, связанные с использованием земли, в частности под товарное земледелие, аренду и т. д. Часть людей жила в городе случайными заработками; размер этой важной категории выявить пока невозможно. Профессиональные статусы в городе закреплялись 43 и четко размежевывались, прежде всего по линии занятия ремеслом или торговлей: переход «из купцов в ремесленники» подлежал особому оформлению.

«Вертикальное» размежевание профессиональных категорий зависело от рода занятий, его социального статуса, причем сложилась своего рода иерархия видов труда или занятий, их престижности. Высшую категорию составляли купцы. Затем шли те, кто занимался так называемой «службой» (ämbete): ремесленники, должностные лица города, промысловики, владельцы домов и земельных участков, — короче, все те, кто имел самостоятельное занятие или должность. Низшую группу составляли лица, занятые наемным трудом, точнее ежедневным (поденным) трудом (werke): прислуга, подмастерья, ученики и подсобники, чернорабочие и поденщики.

V. Категории городского полноправия формировались в зависимости от полноты участия в системе городских право-обязанностей, т. е. от степени пользования совокупностью городских прав и привилегий. Здесь высшую ступень занимали бюргеры с постоянным городским гражданством. Затем шли те, кто подлежал городской юрисдикции, имел в городе определенные обязанности и некоторые основополагающие права (на альменду, защиту, застройку, торговлю на городском рынке и др.), но не принимал участия в выборных органах, не допускался в гильдии, а порою и в цехи; к ним примыкали «временные» бюргеры, которые проживали по охранному свидетельству, либо приобретали полноправие на время пребывания в городе. Представители класса феодалов, государственной администрации, армии и в городе обладали важными привилегиями (в частности, на беспошлинную торговлю), но не имели городских обязанностей, прежде всего фискальных. Вне городского полноправия стояли неимущие и малоимущие люди, которые подлежали юрисдикции города, могли быть мобилизованы на городские работы и т. д., но прав в городах не имели.

VI. Категории оседлости. Постоянные, или оседлые жители города противопоставляются «чужакам», временным насельникам, прибывшим на определенный срок (обычно на сезон, т. е. до полугода). Непринадлежность перечисленных лиц к населению данного города и их постоянное местожительство обычно в документах оговаривается. Характерно, однако, что под оседлыми понимались скорее те, кто имел в городе недвижимость, нежели те, кто гам жил безвыездно. 44 Так, для получения бюргерства требовалась оседлость, а между тем о некоторых, получивших это право, известно, что они жили одновременно в двух городах, причем один из городов находился вне пределов страны.

VII. Категории национальные: противопоставление местных людей — шведов, или гутов (жителей о. Готланд) — немцам. Эта связка прослеживается более всего по документации, регулирующей торговлю, касающейся городского управления (порядка замещения должностей), а также там, где приходится обозначать жителей как совокупность полноправных шведов и немцев (например, в привилегиях ганзейскому городу Висбю).

Очевидно, что различные категории жителей города (которые прослеживаются по документам неодинакового назначения) совершенно отчетливо сопоставляются и совмещаются, образуя картину социального единства, общности по ряду ведущих показателей городского населения, класса горожан и бюргерского сословия. Социальная стратификация горожан, их политико-правовые, экономико-профессиональные, социально-имущественные градации не отменяют их общности на рассматриваемом этапе — до разложения феодализма. В своей основе эта общность определялась характером городских занятий и городской собственности. С такой основой были связаны и публично-правовые, и служебные позиции горожан: в числе полноправных бюргеров неизменно оказывались лица с известным материальным достатком, бюргеры высших имущественных групп неизменно оказывались в составе правящей группировки города и даже — это вопрос особый! — в числе городских долгожителей.

В своей связи (отнюдь не всегда равномерно-пропорциональной) разные стороны положения горожан — имущественная, должностная, социальная, правовая, фискальная — образовывали в горсуде некую иерархию общественного статуса: «верхние», «средние», «низшие» слои. В тяглом населении верхний слой составлял 5–10 %, средний — 60–70 %, низший — 20–30 %. Самая широкая общность составлялась из всех лиц, проживавших на территории города; эта совокупность в Швеции не имела контемпорального термина. Вторая и третья общность названы в источниках: буманы, стадсманы, т. е. буквально горожане, бюргеры. В число тех и других никогда не включаются следующие разряды лиц, постоянно проживавших в городах: придворные, рыцари, замковая 45 челядь, «королевские слуги», солдаты и офицеры, духовенство, неимущие. Характерно при этом, что когда горожане противопоставлялись крестьянам, к числу первых относили не только совладельцев городской марки, но и «гостей», что еще больше уточняет понятие «горожанин». Итак, буманы, стад сманы — это и есть класс-сословие горожан, т. е. совокупность самодеятельного городского населения, обладавшего собственностью, базирующейся на труде и обмене, связанного с товарным обращением и производством, и обладавшего основными институальными городскими правами; наиболее полно сословные особенности горожан воплощались в бюргерстве (borgerskap), обладавшем всей полнотой городских право-обязанностей.

Общественно-правовое различие между бюргерами и горожанами до середины XV в. не было жестким; не случайно в городских привилегиях эти термины подчас взаимозаменяются, не случайна и сравнительная доступность в то время городского полноправия. Положение стало заметно изменяться со второй половины XV в., когда в результате социальных сдвигов в деревне и в самом городе его средние слои стали дифференцироваться быстрее, резче отторгая свои низшие разряды и все более отставая от высших. Из сравнения налоговых описей 60-х гг. XV в. и второй половины XVI в. видно, что бюргерский слой сузился за это время чуть ли не вдвое. В основном это была тенденция самого XVI в., но начало ее мы находим столетием ранее.

Проблема соотношения и связей горожан и их отдельных слоев с другими классами и внутриклассовыми слоями тогдашнего общества требует специального рассмотрения. Без ее выяснения средневековое бюргерство не может быть достаточно понято как по-своему цельный, неполноправный и эксплуатируемый класс-сословие феодального общества.