Вёлунд сказал:

«Сперва поклянись мне
крепкой клятвой,
бортом ладьи
и краем щита,
конским хребтом
и сталью меча,
что не сгубил ты
супруги Вёлунда,
что не был убийцей
жены моей милой…»

Не сдержал Нидуд клятву,
Ньяров владыка,
что потребовал Вёлунд.
Пожелал отомстить,
за смерть сыновей
и за честь Бёдвильд,
дочку свою,
что носит в утробе,
Вёлунда чадо.

Нидуд сказал:

«Такрад, вставай,
раб мой лучший,
собери ярлов,
созывай войско.
Найдите мне дочь
конунга Хлёдвера
Хервёр Чудесную.
Валькирию вы
сразу узнаете
в лебяжьей одежде,
окрашенной в алый,
пред вами предстанет
на поле брани.
Крылья её
вы перерубите,
чтоб не взлетела,
схватите её
и приведите,
супругу того,
кто нашу семью
без потомков оставил,
и опорочил
дочь мою Бёдвильд.
Умертвить должен Хервёр
в Ульвдалир тело доставить,
оставить у входа
в дом кузнеца,
где качает меха,
да куёт своей кольца,
ожидая её
возвращения с битвы,
а как выйдет во двор
металл остудить
в снег погрузив,
долгожданная Хервёр
предстанет мёртвой пред ним.»

Так и сделали воины
по наказу его:
на север направились,
раздельными группами,
чтобы найти
Хервёр Чудесную.
Её обнаружили
в битве участвущей,
кровью пропитаны
перья лебяжие.
Петли достали
её закидали,
да потянули,
потуже связали,
крылья взмахнули,
да не взлетели,
Хервёр упала
на землю пред Ньярами.
Крылья раскрыли,
да перерезали,
три перья лебяжьих
в воздух поднялись,
от взмахов лезвий
топорища ударов,
были ветром подхвачены,
улетели на запад,
сообщить об опасности
Хервёр грозившую
альвов властителю.
Не взлететь ей больше,
теперь никогда уж,
не увидеть при жизни
любимого Вёлунда.

Умертвил её Нидуд,
как доставили Хервёр,
жена же конунга,
Ньяров владычица,
позвала к себе дочь,
золотое кольцо
приказала снять Бёдвильд,
что выковал Вёлунд,
взяла в руки его,
посмотрела внимательно,
начала говорить:

«Золото это
вернётся в ту кузницу,
где было сковано,
гибелью будет,
смерть принесёт
Ульвдалира властителю.»

* * *

Вёлунд шёл по лесу
стрелок зоркоглазый,
повалил он медведя,
начал шкуру снимать,
как ветер подул,
в кровавые руки
приземлилось перо.
Было белым оно,
да окропилось
кровью медвежьей.
Стрелок знака не понял,
подумал о том,
что Хервёр жена
Хлёдвера дочь,
назад в Ульвдалир
путь к мужу держит.

Вёлунд пришел,
из дальних мест
с охоты вернулся;
мясо зажарить
медвежье хотел он;
за дровами сухими,
что высушил ветер,
на улицу вышел,
стал поднимать
поленья брать в руки,
как на одну из,
перо приземлилось
другое, второе,
запятнанно кровью,
грозного знака
снова не понял,
подумал о том,
что по пути,
в схватку вступила,
так сильно валькирия
отвагу свою
показать всем хотела.

Сухая сосна
горела как хворост,
мясо зажарил,
как и хотел,
стал каменья вправлять
в красное золото,
кольца, как змеи,
искусно сплетал он;
всё поджидал —
вернётся ли светлая?
Жена возвратится ли
снова к нему?
Сидя на шкуре,
кольца считал.
Сквозь щели прохода,
ветер задул,
третье перо,
то приземлилось,
на одно из колец,
увидел то Вёлунд,
взял в руки перо,
то пополам
отрезано было,
лишь первую часть,
держал он в руке.

Не мог из тех воинов,
ныне живущих,
коснуться валькирии,
что же случилось,
теперь то он понял,
супруге его,
опасность грозит,
да было уж поздно,
вышел на улицу,
и обнаружил
мёртвую Хервёр.
На шее её,
висело кольцо,
что Бёдвильд досталось.
Надел он его,
в руки взял меч,
его наточил он,
как можно острее
и закалил,
как можно крепче,
не быть ему больше
в кузнице Вёлунда.

Поднялся он в воздух,
взлетел он на крыльях,
что смастерил,
на Севарстёд острове.
Теперь держит обратно
путь к Нидуду с местью.
Долетев до земель,
которыми правит,
убийца валькирии,
Вёлунд Нидуда
вызвал на бой,
тот согласился,
о проклятьи кольца,
заведомо знал он.

Вёлунд сказал:

«Бёдвильд жена моя
знак твой увидел,
спасти себя просишь,
из лап владыки,
под силу которому,
клятвы не сдерживать.
Нидуд владыка,
жена моя Хервёр,
почила в чертог
из-за тебя,
в какой же из них,
боги лишь знают.
Дочку твою
я в жёны возьму,
сегодня её
к себе заберу.»

Нидуд сказал:

«Коль жаждешь расправы
и дочку мою,
сразиться с тобою,
на равных придётся,
вызов на бой,
приму лишь тогда,
когда снимешь с себя
крылья сокольи.»

Нидуд взял меч,
что Такрад подал,
Вёлунд же крылья
сбросил с себя,
начали биться.
Ньяров владыка
кузнеца не боялся,
знал от жены,
что та заклинанье
наговорила.
Зубы свои
кузнец злобно скалит,
глаза у него,
горят как драконьи,
но не страшит,
Нидуда это,
сухожилье ему,
тот перерезал.
Вёлунд присел
на колено одно,
стал продолжать
махать он клинком,
пытаться добраться
до тела Нидуда.
Конунг отбил
взмахи меча,
да полоснул
грудь кузнеца,
хлынула кровь
изо рта Вёлунда.

Нидуд сказал:

«Не взлетишь ты уже
теперь никогда,
израню сейчас
я спину твою,
чтоб не смог ты надеть
впредь крылья свои.»

Только владыка,
решил обойти,
предвкушая победу,
не заметил он ногу,
что Вёлунд подставил:
меч выскользнул с рук,
упал вниз рукоятью,
конунг споткнулся
упал он ничком,
пронзив себе грудь,
своим же мечом.
Зал Ньяров сотрясся
Вёлунда смехом:

«Не сдержал свою клятву,
расплатился он жизнью,
и мне тоже пора
с жизнью расстаться,
знать бы за Хервёр,
где она пребывает.»

Фрейя почудилась
в стонах предсмертных:

«Хервёр-валькирия
у меня пребывает,
в Фолькванг тебя,
могу я забрать,
если одаришь
меня ты подарком.»

Крылья сокольи
Вёлунд Фрее вручил,
та его забрала,
подарок приняв,
долгожданную встречу
обоим устроив.
Так и жили они
в чертоге у Фрейи,
больше друг с другом
не разлучаясь,
до конца всех времён,
до гибели мира,
а кольцо то с руки,
о проклятьи не знав,
забрала себе Бёдвильд.
Где же теперь
и что с ним случилось,
никто уж не знает…

Начали дверги,
железо ковать,
пока горячо,
братья то были
Двалин, да Дурин,
для Гардарики конунга,
Сигрлами по имени,
магический меч
им нужно выковать,
именуемый Тюрфинг,
это их плата,
выкуп за жизни,
но прежде чем те,
отдали его,
они его прокляли:
теперь не вложить
этот меч в ножны,
не омыв его кровью,
свежей и тёплой;
но не подумали,
дверги пред этим,
тот был не в ножнах,
когда его прокляли,
меч был в руках
у Двалина дверга,
так и пришлось ему
убить брата Дурина,
не смог он его
в ножны вложить,
меч возымел
силу и власть
над жалким двергом,
и он ей поддался,
сколь ни был сильным.
Тюрфинг желает
крови напиться,
быть обагрённым,
грех совершить
взывает создателя,
глаза пеленою
покрылись у Двалина,
проснулась жестокость
и жажда крови,
Двалин и Дурин,
создатели оба,
но нет у них власти
над тем, что создали,
здесь влавствует меч
и меч этот Тюрфинг,
так и пронзил
Дурина Двалин,
так и погиб
Дурин брат Двалина,
а дверг-убийца,
окровавленный меч
в ножны вложил…

Время всё шло,
постарел Сигрлами,
его хватка ослабла,
в узде перестал он
Тюрфинг держать,
тот с каждым днём
всё требовал больше
жертвы и крови,
хоть он и в ножнах,
но конунгу шепчет
о жажде крови,
а тот и не может
с ним совладать,
силу в руках,
обладанье и волю
теряет свою
страже велит,
привести узника,
одного из врагов
государства Гардарики,
чтобы убить
и успокоиться,
на какое-то время
перестать его слышать,
да побыть в тишине,
от всех этих мыслей,
голосов в голове.

Тюрфинг насытиться
и перестанет,
сегодня уж точно,
итак каждый день,
не осталось уж узников,
теперь же зовёт
бедный народ
государства Гардарики,
убивает он в тайне,
чтоб не прознали,
да бунт не подняли,
Сигрлами не может,
ничего с этим сделать,
узником стал он
проклятого Тюрфинга,
уничтожить не может:
меч не ржавеет
и не ломается,
вместо этого он
собою ломает,
камни пронзает,
прорубает железо;
отринуться, бросить
Сигрлами боится,
спрятать — найдут
и пойдут против,
восстанье поднимут,
да род Свафрлами
Тюрфинг закончит,
не допустимо,
меч чтоб достался
врагу Сигрлами,
передать бы его
молодому преемнику,
да не родился
мальчик в роду,
лишь Эйвура дочь,
но она девочка,
любит, лелеит,
конунг её,
не желает он участи
злой и тяжёлой
дочке своей.

Арнгримом звали
одного человека,
знатный был викинг.
Прямиком на восток,
к конунгу в земли
Сигрлами по имени
отправился он,
войск воеводой,
Гардарики стражником
сделался он,
великим стал хёвдингом,
так и отдал
замуж её
за великого Арнгрима
и подарил,
Двалина с Дурином
магический меч
что Тюрфинг зовётся.

Было двенадцать,
у них сыновей,
звали Ангантюр
самого старшего
и знаменитого,
однако ребёнком
он всё ещё был,
на одном из пиров
подошёл он к престолу
на котором сидел
Арнгрим отец,
тот пил, веселился
и не заметил,
как сын подошёл,
да с пола ножны
поднял он с мечом,
интересно взглянуть
на острие,
сверканье металла,
рукоять он меча
потянул на себя.

Тюрфинг проснулся
сразу почувствоал
жизни вокруг,
обескровить которых,
он возжелал,
воздух и свет
ощутил на себе,
теперь не положишь,
в ножны обратно,
пока не прольётся,
кровь на него,
да не а бы кого,
а великого самого,
а таким был отец,
пеленою тумана
покрылись глаза
мальчишки Ангантюра,
вытащил меч,
да отца им пронзил
в спину насквозь,
не совладать
с Тюрфинга силой
бедному мальчику,
упал без сознанья
он в тот же миг.
Так жена Арнгрима
стала вдовою,
Регентом стала
для имения Больм,
до тех пор пока
не повзрослеет
её сын Ангантюр
и братья его.

Ангантюр корил
себя за убийство
отца своего,
пытался себя он
неоднократно
мечом же убить,
Тюрфинг направить,
против себя,
голову с плеч
желал он отсечь,
но меч не давал
ему это сделать,
кто же потом,
хозяином станет,
оружью убийцы.
Время всё шло,
вырос Ангантюр,
свыкся он с мыслью,
смирился с чем сделал,
женился на Сваве,
дочери ярла,
что зовётся Бьярмаром,
та дочь родила
Хервёр назвали.
Так жил Ангантюр,
не отпуская
с руки своей ножны
Тюрфинг в котором,
но братья его,
вовек не взлюбили.

Берсерками стали
отвагу и доблесть
они показали
в битвах не малых,
дружны они
были друг с другом,
со старшим братом
лишь грызлись они,
каждый желал
меч отобрать,
заиметь себе Тюрфинг,
да расплатиться
с братом за то,
что над мечом
не смог совладать,
отца их убив.
А если намеренно
он это сделал,
тогда каждый из них
из братьев его,
пребывает в опасности.
Не достоин меча он,
и им предстояла
возможность такая,
доказать, отобрать,
но прежде неё,
расскажу я с того,
с чего началось всё:

Одного из сынов
Эйвуры с Арнгримом
Хьёрвардом звали,
конунгу свеев
по имени Ингьяльд
дал обещанье,
что жениться он,
на его дочери,
но сидел за столом
конунг другой
по имени Хьяльмар
конунга просит,
отдать за него
дочку свою,
в тот же момент
предложил Хьёрвард
поединок устроить
на острове Самсей,
за руку дочери
конунга свеев,
тот согласился.

Братья явились
на остров Самсей
два корабля
воинов увидели,
стоящих в той гавани,
Мунарвагом зовущейся,
достали мечи
из ножен своих,
включая Ангантюра,
кусать они стали
щиты, что в руках,
да впали в ярость,
на каждый корабль,
по шесть их взобралось,
от борта до другого
перебили врагов,
всех до единого,
в небо поднялся
вой громогласный
двенадцати воинов
то победный был рёв
братьев берсерков,
тогда Хьёрвард сказал:

«Никто не узнает,
если брата убьём,
что мы это сделали,
скажем мы матери,
что славный Ангантюр,
в бою на драккарах,
с воином сцепился,
и пал смертью храбрых,
а я Тюрфинг взяв,
за него отомстил.»

Так и пошли
на брата с мечами,
давно они жаждали,
с ним расквитаться,
отомстить за отца
и Тюрфинг присвоить.
Так и пошёл
брат против брата,
в схватку сцепились,
да начали резать
друг друга они,
первым пал Хьёрвард
от рук Ангантюра,
от меча Тюрфинга,
что забрать так желал,
с честью погибнет
старший их брат,
но пред кончиной
постоит за себя он,
и Смерти легко,
так просто не дастся,
пускай попотеют
братья его,
раз так хотят,
на тот свет отправить.

В это же время
из лесу вышли
Хьяльмар с вассалом,
Оддом по имени,
прозвали Стрелой его,
так меток в бою
каждый удар,
что поражал он,
врага одного
ударом одним.
Вышли на сушу,
узнать где берсерки,
явились на битву,
да обнаружили
из братьев лишь десять,
ещё одного,
по имени Хервард
Ангантюр забрал,
мечи окровавлены,
но ярость угасла,
ослабели они,
как от болезни,
тогда с ними в бой
Хьялмар вступил,
Одд же за ним,
сказав напоследок:

«Сегодня в Вальгалле
гостьями Одина
будут они,
или же мы,
сейчас и узнаем!»

Ангантюр с Хьяльмаром
не на шутку сцепились,
а Одд же с Храни,
так биться стали.
Храни погиб,
от Одда ударов,
вместо него,
в бой вступил Хаддинг,
и тоже погиб он,
и так друг за другом,
умирать они стали,
от ударов меча,
Одда Стрелы,
мечника зоркого.

Ангантюр же долго
бьётся с Хьяльмаром,
оба изранены,
шлемы изрублены,
висит по бокам
кольчуга изрезанной
они кровоточат,
тяжело на ногах,
оба стоят,
Арнгрима сын,
старший из всех,
устал отбиваться,
предвкушает он участь
смерти своей,
за убийство расплату
жаждет Ангантюр,
умереть он давно
желает и сам,
но Тюрфинг взбешён
чувствует мысли
берсерка последнего,
меч этот бой
не проиграет,
кто же хозяином
станет его,
если Ангантюр
руку опустит,
так и взмахнул
Хьяльмар мечом
да и отсёк
Ангантюру голову
старшему брату
берсерку последнему,
но тот не упал,
им командует Тюрфинг!

Хьяльмар испугался,
в панике он,
мёртвое тело
стоит на ногах,
да напирает,
конунг отходит,
но Тюрфинга взмах
и тот был пронзён,
так и насытился
кровью тот меч,
убил он Хьяльмара,
отомстив за хозяина.
Одд подбежал,
да выбил с руки
мёртвого тела
окровавленный меч,
и пока тёплой
кровь та была,
успел он вложить
Тюрфинг в ножны,
а тело Ангантюра,
вместе с Хьяльмаром
упало на землю.

Проклятый меч
Одд не стал брать,
положил тот в курган
вместе с Ангантюром
и его братьями
на острове Самсей
со всем их оружием,
так спи же Ангантюр,
покойся ты с миром,
заплатил ты за смерть
отца своего,
и с честью сражался
в последнем бою,
из берсерков ты славный.

Норна Гардарики
предсказала правителю
Сигрлами по имени
постаревшему конунгу,
об одном человеке,
желающем мести,
что явится скоро
тот, кто зовёт себя
именем Хервард,
в союзе же с ним,
Гудмунда сын,
из Глэсисвелира,
муж он мудреший
звать его Хёвунд,
Сигрлами всё думал:

«Кто такой Хервард
и за что он затеял
мне отомстить,
не уж то он сын
хёвдинга Арнгрима,
ныне почившего?
Но ведь берсерки,
двенадцать их было,
слышал погибли
все без остатка,
неужели один
выжил в бою
на острове Самсей,
у Мунарвага?
Если и так,
за что он обиду
на меня держит,
что же я внуку
сделал плохого?»

Провидица это
ему не поведала,
ответить не в силах
на этот вопрос,
сказала лишь то,
что явится он,
с оружьем одним
на Т ему зваться,
Сигрлами поник,
поменялся он в цвете,
от чего отказался
к нему возвращается,
не в руки ему,
а в руки противника.

Вскоре явилась
в Гардарику армия,
то войска Хёвунда,
а рядом тот самый
Хервард по имени,
Сигрлами увидел,
как тот достаёт
Тюрфинг из ножен,
понял тогда он,
перемирьем не кончат,
диалог им не нужен,
пришли за иным:
за головою
Гардарики конунга.
Так и начался
бой между ними
воины на воинов
давка жестокая
завязалась меж ними,
Сигрлами не скрыться,
Хервард всё рубит,
ясеней конунга,
валит их с ног
с одного он удара,
вот уж всё ближе
к Сигрлами подходит,
защитить того вскоре
некому стало,
перед врагом
остался открытым.

Меч свой из ножен,
вытащил конунг,
но Хервард ударом
выбил его
с рук постаревшего,
конунга силы
уже на исходе,
да и что мог
противопоставить
Тюрфингу он,
оружию двергов:

«Кто ты такой,
что я тебе сделал?»

Хервард тогда
шишак с головы,
снял, да отбросил,
тогда Сигрлами
увидел в кольчуге
правнучку Хервёр,
дочку Ангантюра
и жены его Свавы,
Арнгрима с Эйвурой
сына—берсеркера,
вот, что сказала:

«Вот как ты любишь
дочку свою,
проклял ты Арнгрима
своего хёвдинга
и двенадцать сынов её,
причиною смерти
отца моего
являешься ты,
отплатишь за это.»

Сигрлами ответил:

«В том вины моей нет
это всё Тюрфинг,
магический меч,
проклятый меч,
двергами кованный,
они наложили
на оружье проклятье.»

Хервёр сказала:

«В том и виновен,
что знал ты об этом,
проклятый меч
передал дальше,
род проклинать,
знал, но отдал,
понимая, что Арнгрим
отказаться не смеет,
дочка твоя,
что стала вдовою,
вдвойне овдовела,
лишившись детей,
а я за отца,
сейчас отомщу,
дяди смотрите
из-за кого
наш род обескровлен,
падёшь от того,
от чего отказался.»

Взмахнула мечом,
да отсекла,
срубила башку
Гардарики конунгу,
Сигрлами упал,
сражённый ударом,
содрогалось всё тело,
так отомстила
за отца Хервёр.

Люди Гардарики
благодарны им были
правосудья желали
над своим конунгом,
по причине того,
что тот в своё время,
людей убивал,
граждан Гардарики,
об этом лишь слухи
ходили по городу,
пока пропадать
люди не стали,
всё из-за Тюрфинга,
который желал
крови напиться,
теперь же народ
может вздохнуть,
их матери с жёнами,
мужья и отцы,
сыновья с дочерьми
были отомщены.

Хервёр вернулась
на остров Самсей,
возле кургана
оставила ножны
в которых лежал
меч тот, принёсший
так много горя.
Хёвунд на ней
вскоре женился,
родила от него
двух сыновей,
одного назвала
в честь отца своего
Ангантюром славным,
второму же дали
имя Хейдрек.

Ангантюр, что первый
походил на отца
характером, нравом,
и желал всем добра,
любил его Хёвунд
и весь народ,
кроме Хейдрека,
зло он творил
против добра,
в таком же количестве,
если не больше,
чем его брат,
приносил пользу.
Зависть его
помутила рассудок,
почему ни его,
назвали Ангантюром,
в честь Хервёр отца,
славный боец,
отважный берсерк,
Тюрфинга хозяин,
любили его,
и почитали,
слава с хвалою
идёт средь людей,
даже посмертно,
никто не забыл,
все помнят его.

Внезапно он вспомнил,
о мече том, котором
мать перед сном
сынам своим двум,
говорила немало,
который и ей
приходилось держать,
ради отмщенья,
теперь же лежит
возле кургана
на острове Самсей
у Мунарвага,
на одном из пиров,
Хейдрек подошёл
к своему брату,
да так он сказал
при всём народе:

«Коль зовёшься Ангантюр,
значит ты сдержишь
меч, что твой дед,
с собою в походы
немало возил,
я знаю где Тюрфинг,
так слабо ли тебе,
меч оголить,
из ножен на свет,
да в обеих руках,
удержать его мощь
и не поддаться,
кровавому зову,
доказать всем,
что ты достоин
Ангантюром зваться?»

Так и поплыли,
они вместе с братом
на драккаре по морю,
добрались вдвоём
до острова Самсей,
спустились на берег,
да отыскали
курган отца Хервёр
и его братьев,
на нём же ножны,
с тем самым мечом,
что мать оставила,
после расплаты,
Ангантюр поднял,
ножны с земли
и вытащил Тюрфинг,
в глазах помутнело,
чувствует силу
чувствует голод
невидавшего лезвия
крови давно,
Ангантюру плохо
стало в тот миг,
одною рукой
схватился за голову,
голоса всех убитых,
от Тюрфинга павших,
слышать он начал,
Хейдрек свой меч
подготовил уже,
хотел биться с братом:

«Нападай же скорей.»

Ангантюр ответил:

«В ножны вложить,
любою ценой
меч этот нужно,
биться с тобой
я брат не стану,
мы обойдёмся
без кровопролитья.»

Хейдрек сказал:

«Ошибаешься брат,
в ножны вложить
обратно возможно,
лишь окропив
меч свежей кровью,
тёплой, что в венах
наших с тобою
проистекает.»

Ангантюр ответил:

«Не стану же я
этого делать,
зла на тебя
я не держу,
надеюсь и ты,
незачем мне,
ранить тебя
иль убивать,
к чему же нам ссоры.»

Хейдрек сказал:

«Слаб ты Ангантюр,
коль не способен
ты это сделать,
ты не достоин
зваться в честь деда
отца нашей матери,
а я это сделаю.»

Отбросил свой меч,
да подошёл
к своему брату,
выхватил с рук,
ударив того,
да пронзил им его,
лезвие Тюрфинга
прошло сквозь живот,
да вышло наружу
за спину брата,
обагрил его Хейдрек,
да с ним же ушёл,
вложив его в ножны,
мёртвое тело
Ангантюра брата
осталось лежать
возле кургана
на острове Самсей.

Хейдрек вернулся
в Глэсисвелир
держа в руках ножны
с кровавым мечом
именуемым Тюрфинг,
в палаты к отцу
явился он с вестью,
что брат Ангантюр
умер в бою
на острове Самсей,
Хёвунд спросил:

«Как так случилось,
вижу я, ты
держишь в руке
меч своего деда,
ужель так случилось,
что виновником ты,
стал его смерти?»

Хейдрек ответил:

«Он вытащил меч,
что было мне делать,
возобладать
не смог он над ним,
напал на меня,
я же свой меч,
под удар тот подставил,
защищался от брата,
как было возможно,
я не хотел
его убивать,
но Тюрфинга зов
настолько силён,
что остановиться
ему было не в силах,
так и пришлось,
конец положить
жизни его.»

Хёвунд сказал:

«Не верю тебе ,
коль из Тюрфинга ножен
свежая кровь
сочится наружу,
этим мечом
проклятым оружием
убил ты Ангантюра,
убирайся ты прочь
братоубийца,
не попадись ты
мне на глаза,
проклят теперь
лишь скитаться и только,
убить иль казнить
тебя будет мало,
тебя покарает
сам Всеотец,
когда придёт время,
расплатиться с грехом,
что ты наделал,
своими руками,
так скройся же ты
с палат, что тебе
не достанутся больше.»

Долог был путь
братоубийцы,
пока не дошёл он,
до государства
названье которому
Рейдготаланд было,
Харальдом звали,
земель этих конунга,
терпел пораженье
одно за одним
от ярлов с войсками,
чьих неизвестно,
Хейдрек остался
в Рейдготаланде
остался там на зиму,
за радушный приём
Хейдрек желал
отплатить Харальду,
так он сказал:

«Дайте мне волю
распорядиться
войсками похода
очередного.»

Харальд ответил:

«Я дам тебе войско,
если ты хочешь
с ярлами биться,
так пусть же удача
к тебе повернётся.»

Тогда начался
великий поход,
великая битва
против тех ярлов
осаждавших Рейдготланд,
в левой руке
Хейдрек держал
поводья с конём,
в правой руке
меч оголённый,
вытащил он
Тюрфинг из ножен,
а против него
устоять не способно
никто и ничто:
ни шлем,
ни кольчуга,
кто рядом был с ним,
он убивал,
вдоволь же Тюрфинг
насытиться в битве,
жаждал он крови,
наикровавейшей
в битве из всех,
что ему приходилось
за всё время участвовать,
выбежал Хейдрек
вперёд на врага,
да начал рубить
по обе стороны,
добрался до ярлов
обоих убил он.

Конунг Рейдготаланда
дочь свою выдал
по имени Хельга,
замуж за Хейдрека,
половину земли
в управление выдал,
родила она сына
и Хейдрек назвал его
именем деда
славным Ангантюром.

После Харальда смерти,
Хейдрек стал править
всем государством,
сила его
всё возрастала,
помогал ему Тюрфинг,
кормил его Хейдрек,
не обделял
крови испить,
когда мечу хочется.

Летом одним,
побывал в Хуналанде,
взял в жёны дочь
конунга Хумли,
Сивкой звалась,
родила ему сына,
Хлёдом назвали,
другой же зимой
у конунга Гардов
в Гардарике гостем
довелось ему быть,
в брак он вступил
с дочерью конунга,
та родила ему
ныне валькирию
деву по имени
его матери Хервёр.

На Хейдрека вниманье
обратил всеотец,
никто из людей
не достоин меча,
такого, как Тюрфинг,
опасно оружье,
сотворённое двергами,
узнать он желает
конунга цели,
коль непохожи
на планы Одина,
то от него нужно
немедля избавиться,
сеет мечом,
не мир, а раздор
и всюду смерти,
козни вершит
и злодеянье,
завоевать
все царства желает.

Обернулся он смертным
Гестумблинди по имени,
бондом одним,
обладающим властью,
заклятым врагом
конунга Хейдрека,
явился он к конунгу
в знак перемирия,
другом он хочет
правителю стать,
Хейдрек любил
загадки отгадывать,
спросил Гестумблинди,
знает ли он
и тот стал загадывать.

Чувствовал Один,
силу сквозь ножны
двергов меча,
слышит он голос
первого павшего,
дверга создателя,
Дурином зваться,
зол его дух,
обиду таит,
на весь людской род,
жаждет он смерти
всем Одина детям,
уничтожить его
нужно сейчас же,
опасность грозит,
если оставить
в руках человека.
Отгадал конунг много,
осталось у гостя
последние две
и он спросил:

«Кто эти двое
десять ног на двоих,
глаз трое
и один хвост?»

Хейдрек ответил:

«То Один сидит
на Слейпнире скачет,
восьминогом коне.»

Гестумблинди сказал:

«Коль ты мудрее
конунгов всех
ответь на последний,
что сказал Один
Бальдру на ухо,
на смертном одре?»

Хейдрек ответил:

«Об этом тебе,
знать лишь и только
дух ты трусливый!»

Хейдрек взял меч
и замахнулся,
Тюрфингом ударив,
Одина в образе
представшего в миг
соколом птицей,
прочь полетел,
но конунг ударил,
да отсёк ему хвост,
тогда развернулся,
да крикнул Один,
вернувшийся в образ:

«Пади пред копьём!
В осколки твой меч!»

И Хейдрек пронзённый
на пол упал,
а Тюрфинг разбился
на три обломка,
и Один исчез.

Ангантюр созвал
брата с сестрою
в хутор Археймар,
в Данпарстадире
Хлёд с Хуналанда,
а Хервёр с Мюрквида,
приехали родичи,
на тризну к отцу
погибшему Хейдреку,
однако у Хумлунга
цели другие:
к готам приехал, —
наследье свое
собирался он требовать.

Ангантюр сказал:

«Садись же за пир,
да выпей со мной
ты мёда бокал
в память о Хейдреке.»

Хлёд так ответил:

«Я приехал сюда
не живот набивать.
Я хочу половину
наследия Хейдрека;
доспехов, мечей,
скота и приплода,
сокровищ казны,
жерновов скрипящих,
рабов и рабынь
с их ребятами вместе,

и лес знаменитый,
что Мюрквид зовется,
на готской земле
могилы священные,
камень чудесный
в излучинах Данпа,
кольчуг половину,
у Хейдрека бывших,
земель и людей
и блестящих колец. »

Ангантюр сказал:

«Сначала расколется
щит сверкающий,
и с холодным копьём
столкнётся копьё,
и воинов много
падёт на траву,
Тюрфинг используя,
к слову о нём…»

Показал он осколки
меча легендарного,
что раньше был Хейдрека,
теперь же на память
могут осколки
Тюрфинга взять,
каждый из трёх
один себе выбрать,
Хлёд самый жадный,
выбрал обломок
длиннее всех прочих,
Хервёр короче,
что осталось — Ангантюр,
но все пожелали
переплавить осколки,
и каждый себе,
меч Тюрфинг создать,
обратились втроём
к одному кузнецу,
лучше которого,
только дверги на свете,
пошёл он в отца
властителя альвов
умершего Вёлунда
и матери Бёдвильд,
Бруни его
по имени звали.

Требовал Хлёд:

«Мой самым первым,
да чтоб он был лучшим,
иначе убью»

Не взлюбил его Бруни,
решил для него
проклятый меч,
сковать, что погубит.
Однажды случилось
во время работы,
зашла к нему Бёдвильд,
с кольцом тем,
что Вёлунд
сделал когда-то,
прокляла его мать
Ньяров владычица,
не подумала Бёдвильд
бросить его,
носила на память,
о Вёлунде муже,
меч из горнила
вытащил Бруни,
хотел остудить,
но повернувшись
опустить его в воду,
пронзил свою мать,
к нему подошедшую,
так и погибла
Нидуда дочь,
а кольцо он оставил.

Теперь его хочет
сплавить с металлом
осколком, что Хлёд
отдал ему,
так и сковал он
проклятый Тюрфинг
от которого пасть
ему суждено,
но перепутал,
когда отдавал,
меча три готовых,
и вместо Хлёда,
передал его Хервёр,
а меч, что её,
он Хумлунгу отдал.

Молвил Ангантюр:

«Серебром я тебя
покрою, сидящего,
золотом звонким
осыплю идущего.
так что покатятся
кольца повсюду;
треть ты возьмёшь
готской земли.»

При Ангантюре конунге
воспитатель был Хейдрека
Гицур старик
Грютингалиди,
так он сказал,
услышав Ангантюра:

«Щедро сулишь ты
рабыни отродью,
от князя рождённому.
Этот ублюдок
сидел на кургане,
в то время как конунг
наследство делил.»

Хлёд рассердился
и ускакал
в гуннскую землю,
к отцу его матери
конунгу Хумли,
не по нраву ему
после брата посулов
было услышать,
что он сын рабыни,
а сам он ублюдок.
Рассказал он, о том
что конунг Ангантюр
отдавать не желает
равную долю
госткой земли,
и что Хумлунга дочь
рабыней прозвали,
тот приказал,
собирать войско:

«Готские земли
мы возьмём сами,
без чьих-то посулов.»

Войско собрав
поехали в лес,
что Мюрквид зовётся
он разделяет
готов и гуннов,
выйдя из леса
застали селенья
на широкой равнине,
а посреди крепость,
правит в которой
Хервёр сестра,
да её воспитатель,
по имени Ормар.

Каждое утро
Хервёр на башне
стояла с мечом,
ожидая прихода
Хумлунгов войска,
взглянула на юг,
в сторону леса,
увидела клубы
пыли поднявшейся,
солнце надолго
было не видно,
затем что-то сверкнуло,
то Хлёд из ножен
вытащил меч,
частью которого
Тюрфинг является,
гунны явились
на готскую землю,
трубачу приказала
затрубить сбор,
сказала затем:

«Берите оружие
готовьтесь вы к битве!»

На коня она села,
из ножен попутно,
меч свой достав,
подняла она вверх
руку с оружием,
да приказала
ворота, что с юга
немедля открыть,
тут же из города
ринулись готы,
на встречу врагу.

Впереди войска
поскакала валькирия
прямиком к Хлёду,
готы на гуннов,
гунны на готов,
в миг налетели,
давка жестокая
образовалась
у ворот города,
встретились взглядами
Хлёд вместе с Хервёр,
взмахнул тот мечом,
та чуть с седла
не упала на землю,
но устояла,
удар тот отбив.

Хервёр ответить,
так не успела,
Хлёд напирал
и продолжал
удар за ударом,
сестре наносить,
Хервёр слабеет
меч её проклят,
в Хлёда мече,
дверга душа
создателя Дурина,
жажда которого
всех истребить
людей без остатка,
в мече же её
души двоих:
Хьяльмара и Хьёрварда.

В мгновение всё
будто застыло,
движения воины
свои прекратили
с обеих сторон,
в позах одних
остолбенели
и Хервёр душа
заглянула в свой меч,
увидев мужчин,
зубы, что точат,
на одного лишь
перерождённого,
человека того
Ангантюром звать,
обоих лишил он
возможности сватать
одну на двоих,
любимую женщину,
меж собой в поединке
решить собирались,
чьей же женой
станет она,
но Ангантюр берсерк
обоих судьбу
мечом порешил,
в те времена
Тюрфинг когда
не был расколот.

Поняла — не помогут,
против брата-врага,
ведь Хлёд их союзник,
взглянула на брата,
да увидела в нём
отца своего
перерожденье,
перед ней стоял Хейдрек,
внезапно всё вновь
в движенье пришло
и Хейдрек взмахнул
ещё раз мечом,
подставила Хервёр
под удар лезвие
меча своего,
натиск безумный
превосходства и мощи
не выдержит Хервёр
силы такой
закричала от боли,
но держит удар,
на глазах слёзы
гнева и злости,
ненависть к гуннам.

Но силы сдают
и хватка ослабла,
Хлёд отвёл меч
и вновь он ударил
по мечу Хервёр
напополом
тот раскололся,
в осколки металла
в миг превратился,
ещё раз ударил,
на этот раз в бок
кольчугу пронзив
раздробив рёбра
сестре своей Хервёр,
выдохнув кровью,
упала с седла,
так и погибла,
один из обломков
он подобрал,
пока гуннов войско,
готов теснило,
в крепость вошли,
да всех перебили,
только лишь Ормар,
с дружиною готов,
помчался к Ангантюру,
рассказать, что же стало
с сестрой его милой,
что Хлёд вместе с Хумли
напали на готов,
побирают их земли
к своим рукам.

Говорил Ормар
перед Ангартюром:

«С юга я прибыл
с такими вестями:
в пламени лес,
Мюрквида чаща,
залита кровью
готов земля.

Знаю, что в битве
Хейдрека дочь,
сестра твоя, пала,
сраженная насмерть,
брат твой её
убил же и с нею
воинов многих
из готского войска.»

Ангантюр сказал
понурив свой взгляд:

«Поступил не по-братски
с тобою сестра
моя благородная.»

Затем он окинул
взором своим
небольшую дружину,
и так он промолвил:

«Много нас было
за чашею мёда,
да мало осталось
для ратного дела,
как мне совладать,
с Хлёдом войска.»

Внезапно пред ними
Один явился,
в руке он держал
амулет Агисхъяльм,
то шлем страшило,
подбросил его
в руки Ангантюра,
да перед тем,
как снова исчезнуть,
крикнул ему:

«Тебя защитит
против врага,
одержать он победу
поможет в бою,
уничтожь Тюрфинг,
опасен меч Хлёда.»

Думать они
стали все вместе,
кто к гуннам поскачет
бой объявить,
отозвался старик
воспитатель Хейдрека,
вызвался Гицур
выполнить это,
надел он доспехи
самые лучшие,
вскочил на коня,
да поскакал
на сторону гуннов,
пока не добрался,
закричал громко:

«Войску разгром
и гибель вождю!
Подняты стяги,
против вас Один,
поднял жезл войны!

Зову я вас к Дюльгье,
на битву сзываю
на Дунхейд, в пределы
Ёссурских гор!
Усейте поля
своими телами,
пусть Один направит
копьё, как сказал я!»

Хлёд был разгневан,
сказал своим людям:

«Схватите скорее
Гицура Старого!»

А конунг Хумли сказал:

«Посланца не троньте, —
один он приехал»

Хлёд так ответил:

«Не был бы в доспехах,
если б не ждал,
если б был не готов,
к нашей атаке,
так я оправдаю
надежды его.

К Дюльгье на битву
на Дунхейд, в пределы
Ёссурских гор,
немедля прибудем
Усеем поля
готов телами,
земли зальём
кровью пролитой,
но ты не увидишь,
уж больше ничто,
ни того, ни другого
в жизни своей,
погибнешь ты здесь.»

Гицур пришпорил
коня своего,
но гунны быстрее,
в клочья они
расстерзали его,
и поскакали
на поле битвы,
встретился Хлёд
с братом Ангантюром,
начали битву.

Готы боролись
защищали свою
свободу и родину,
стойко держались,
бодрили друг друга,
но гуннов много,
однако и к готам
шло подкрепленье
со всех сторон,
созвал всех Ангантюр,
нашествие гуннов
и ненависть брата
отбить с их земель,
всё горячее
на поле битвы,
в конце силён стал
натиск у готов,
и полки гуннов
пред противником дрогнули.

Из ограды щитов
вышел Ангантюр,
да ринулся в бой
брату на встречу,
вытащив меч
но Хумли был первым,
почувствовал тот,
что-то неладное,
ужас и страх
обуздали его,
Ангантюр добрался,
да пронзил Хумли,
затем прорываться,
стал дальше до брата,
рубил он людей
рубил лошадей,
ограда щитов
вокруг Хлёда прорвана,
с коней они спешились
и оба сошлись
в поединке последнем.

Разбить Хлёд желал
Ангантюра меч,
но тот устоял,
так обменялись
тройкой ударов,
пока Хлёд не учуял,
тоже, что Хумли,
ужас и страх,
слабость накрыла,
а Тюрфинг его
не хочет слушать,
увидел в руке
ужаса шлем
у Ангантюра брата,
вытащил он
лезвие то,
осколок меча,
у Хервёр разбитого,
Хьяльмар и Хьёрвард
почуяли в нём
врага своего
в мече же Ангантюра
душа его прадеда
Ангантюра славного.

Ангантюр взмахнул,
но Хлёд увернувшись,
бросил осколок
прямиком тому в руку,
Тюрфинг пронзил
руку в которой
Ангантюр держал
амулет Одина
ужаса шлем,
сухожилья разрезав,
руку он свесил,
да кисть разжалась
упал он на землю,
пытался поднять,
но не получалось
и Хлёд не давал
ему это сделать,
одним лишь мечом
отбиваться осталось
от брата ударов,
кровоточит вторая
сочится из раны
злость некогда живших
мстителей ярость,
расквитаться желающих,
неупокоенных.

Удар за ударом
он с трудом держит,
но отбивает,
прадед ему
придаёт силу
продолженье руки его —
славный Ангантюр,
но понимает,
что даже с такими
силами предка,
не совладать ему,
с отцом его Хейдреком
в обличии Хлёда,
с одной той рукой,
тяжело держать меч,
да отбиваться,
сдаёт он позиции.

Единственный выход,
Агисхъяльм Одина,
но ему нужно,
бросить свой меч,
решиться на это
страшно ему,
а вдруг не поможет,
а вдруг не спасёт,
не защитит,
от Хлёда удара,
что роковым,
для Ангантюра станет,
но нужно рискнуть,
иначе никак.

Так отбросил Ангантюр,
в сторону меч,
бросился он
за амулетом,
а Хлёд вдогонку,
мечом он взмахнул
попытавшись ударить,
но Ангантюр поднял
ужаса шлем,
да наставил на брата,
Хлёд тут же опешил,
пытался он сдвинуть,
меч, что в руках,
ради удара,
но страх одолел
обуздала тревога,
подойти он не может,
для удара последнего
к своему брату.

Но Тюрфинг требует
кровью омыться
свежей и тёплой,
опустить своё лезвие,
пронзить чьё-то тело,
так и направил,
по веленью меча,
не в силах исправить,
прямиком на себя
лезвие Тюрфинга,
да и пронзил
Хлёд сам себя,
обагрив его кровью,
которой насытиться
желал так создатель,
хлынула кровь
изо рта Хлёда
наземь припал,
да так и погиб.

Гунны все в бегство
обратились поспешно,
вскочил же Ангантюр,
да вытащил Тюрфинг
и в ножны вложив
оба меча
в Дунхейд забросил,
теперь же покоится
в руках трёх сестёр
дочерей Данпа,
запружены реки
кровью погибших,
из берегов
вышли они,
заполнены мёртвыми,
лошадьми и людьми,
залиты кровью.

Ангантюр взглянул
на мёртвого брата,
так он сказал:

«Сокровищ тебе
немало сулил я,
немало добра
мог бы ты выбрать;
битву начав,
не получил ты
ни светлых колец,
ни земель, ни богатства.

Проклятье на нас:
тебя я убил!
То навеки запомнят;
зол норн приговор!»

Так и закончился
век жажды крови,
прошло время Тюрфинга,
канул он в лету…