Прядь о Хельги сыне Торира

Helga þáttr Þórissonar

Жил человек по имени Торир. Он жил в Норвегии на дворе, который зовется Раудаберг1 и расположен неподалеку от Вика. У Торира было двое сыновей, одного из них звали Хельги, другого — Торстейн. Оба они были люди преуспевающие, однако Хельги был человек более искусный. Отец их носил звание херсира2. Он был в дружбе с Олавом конунгом.

Однажды летом братья отправились в торговую поездку в Финнмёрк3, захватив с собой на продажу финнам масло и копченую свинину. Поездка их была удачной, и в конце лета они собрались в обратный путь. Как-то раз они подошли к мысу, который называют Вимунд. На нем рос хороший лес. Они сошли на берег и срубили клен. Хельги углубился в лесную чащу дальше других. Внезапно все окутывает такая непроглядная мгла4, что в тот вечер ему не удается отыскать дорогу к кораблю. Вскоре стало быстро темнеть и наступила ночь. Видит тут Хельги, как из чащи выезжают двенадцать женщин5. Все они были в красных одеждах и сидели верхом на рыжих лошадях. Они спешились, и тогда вся конская сбруя засияла от золота. Одна из женщин выделялась своей красотой и все остальные прислуживали этой видной женщине. Они отпустили своих лошадей пастись и после этого раскинули роскошный шатер. Он был из разноцветных полос и сплошь расшит золотом. Все вершины шатра также были украшены золотом, а его столб венчал большой золотой шар. Управившись с этим, они накрыли столы и уставили их всевозможными яствами. Затем они приготовили все для омовения рук: кувшин и умывальные тазы, — и то и другое было из серебра и отделано золотом.

Хельги стоял неподалеку от их шатра и наблюдал за ними. Их госпожа сказала:

— Поди сюда, Хельги, и отведай нашего угощения.

Тот так и делает. Хельги смог теперь убедиться, что у них было вдоволь отменного питья и прочих яств и превосходные кубки. Затем столы были убраны и приготовлены постели, и были они куда роскошнее тех, в которых спят другие люди. Их госпожа спрашивает у Хельги, что он предпочитает: лечь одному или подле нее. Хельги спрашивает, как ее зовут. Она отвечает:

— Меня зовут Ингибьёрг, и я дочь Гудмунда с Глэсисвеллир6.

Он сказал:

— Я хочу лечь с тобой.

Они так и поступают три ночи подряд. На третье утро погода прояснилась, и они встали и оделись. Тогда Ингибьёрг сказала:

— Теперь мы расстанемся. Я хочу дать тебе две шкатулки, одна наполнена серебром, а другая золотом, и не говори никому, откуда они у тебя7.

После этого они уехали той же дорогой, по которой приехали, а он вернулся на свой корабль. Его спутники обрадовались ему и принялись расспрашивать, где он был, однако он не захотел ни о чем рассказывать. Затем они поплыли на юг вдоль берега и прибыли домой к своему отцу с большими барышами. Отец и брат Хельги спросили, откуда у него шкатулки полные денег, но тот не пожелал отвечать на их расспросы.

И вот наступает Рождество. Как-то раз ночью разыгралась непогода. Торстейн сказал брату:

— Надо бы нам сходить проведать наш корабль.

Они так и сделали, и убедились в том, что кораблю ничего не угрожает.

Хельги распорядился водрузить на штевень голову дракона и богато украсить ту часть корабля, которая возвышалась над водой. На это пошли те деньги, что ему дала Ингибьёрг, дочь Гудмунда конунга, а кое-что из тех денег он припрятал в шее дракона.

Тут они слышат страшный грохот, и к ним подъезжают два всадника. Они увозят с собой Хельги, и Торстейн и знать не знает, что с ним сталось. Вскоре после этого буря стихает. Торстейн приходит домой и сообщает своему отцу о том, что произошло, и все считают это большим событием. Торир немедля отправляется к Олаву конунгу, рассказывает ему о случившемся и просит его разузнать, что стряслось с его сыном. Конунг обещает сделать то, о чем его попросил Торир, однако говорит, что сомневается, чтобы родичам Хельги впредь могла быть от него какая-то польза. После этого Торир уезжает восвояси. Так проходит год до следующего Рождества.

Конунг оставался той зимой в Альрексстадире8. Наступает восьмой день Рождества. Вечером, когда конунг сидел за столом, в палату входят три человека и здороваются с ним. Конунг отвечает на их приветствие. Среди них был Хельги, но двое других были никому не знакомы. Конунг спросил, как их зовут, и оба они назвались Гримами.

— Нас послал к тебе Гудмунд с Гласисвеллир. Он наказал передать тебе свой привет, а в придачу к нему эти два рога9.

Конунг принял подарок. Оба рога были выложены золотом, и это были отменные сокровища. У Олава конунга были два рога, прозванные Хюрнингами10, и хотя они были очень хороши, все же они уступали тем, которые ему прислал Гудмунд.

— Гудмунд конунг просит вас, государь, стать его другом, и он просил передать, что ценит вас много выше всех других конунгов.

Конунг ничего не ответил на это и велел указать им их места за столом. Конунг распорядился, чтобы оба рога, которые звались Гримами11, наполнили доброй брагой, а потом их благословил епископ. Затем он приказал поднести их Гримам, чтобы они выпили из них первыми. Конунг произнес тогда такую вису:

Гостей потчуйте
брагой доброй,
пока отдыхает
воин Гудмунда12.
Из тезки13 испить
каждый должен:
рог отменный
подайте Гримам.

Оба Грима приняли по рогу. Тут они понимают, что́ епископ прочел над брагой, и говорят:

— Произошло именно то, о чем нас предупреждал Гудмунд, наш конунг. Здешний конунг коварен и склонен платить злом за добро, тогда как наш государь оказал ему почет. А теперь нам всем надлежит встать и уйти отсюда.

Они так и делают. Тут в палате поднялся сильный шум. Они выплеснули брагу из рогов и загасили огонь, и после этого все услыхали ужасный грохот. Конунг воззвал к Богу о помощи и повелел своим людям встать и утихомириться. Оба Грима тем временем вышли, а с ними и Хельги. Затем в конунговой палате вновь зажгли свет. Видят они тут, что были убиты три человека и что рядом с убитыми на полу лежат оба рога, прозванные Гримами.

— Это весьма необычное происшествие, — сказал конунг, — и неплохо было бы, если бы такое случалось нечасто. Мне приходилось слыхать, что Гудмунд с Гласисвеллир весьма сведущ в колдовстве и что лучше не иметь с ним никаких дел. И несдобровать тем, кто окажется в его власти, что бы мы ни пытались предпринять.

Конунг приказал сохранить оба рога, которые звались Гримами, и пить из них, и они никому не причинили вреда.

Перевал же над Альрексстадиром, по которому они пришли с востока, ныне именуют Перевалом Гримов, и с тех пор той дорогой не ходит ни один человек.

Миновал год, и опять наступил восьмой день Рождества14. Конунг со своими дружинниками был в церкви, и они слушали мессу. Тут к церковным дверям подходят три человека. Один из них остается там, а двое других уходят, перед этим сказав:

— Мы привели к тебе Греттира15, конунг, и как знать, удастся ли тебе теперь от него избавиться.

Люди узнали в этом человеке Хельги.

После этого конунг пошел к столу. А когда его люди попытались заговорить с Хельги, они обнаружили, что он слеп. Конунг принялся расспрашивать его, что с ним произошло и где он находился все это время. В ответ тот сперва рассказывает конунгу о том, как он повстречал в лесу женщин, а затем о том, как Гримы наслали на них, братьев, непогоду, когда те хотели укрыть свой корабль, и как Гримы забрали его с собой к Гудмунду с Гласисвеллир и доставили к Ингибьёрг, дочери Гудмунда.

Тогда конунг спросил:

— И как тебе жилось там?

— Лучше некуда, — говорит тот. — Нигде мне так не нравилось, как там.

Затем конунг стал расспрашивать его об обычаях и делах Гудмунда конунга, а также о том, много ли у того людей. Хельги отзывался обо всем очень хорошо и сказал, что ему никогда не пересказать всего, что можно было бы об этом поведать.

Конунг спрашивает:

— Отчего ж вы так поспешно ушли отсюда прошлой зимой?

— Гудмунд конунг послал тогда Гримов, чтобы провести вас, — говорит он. — Он ни за что не отпустил бы меня, когда б не ваши молитвы, вот он и позволил мне уйти, чтобы вы смогли узнать, что со мной случилось. А ушли мы отсюда в прошлый раз так поспешно оттого, что Гримы не могли пить брагу, над которой вы велели сотворить крестное знамение, поскольку это противно их естеству. Они сильно разозлились, поняв, что над ними взяли верх, и потому убили ваших людей — Гудмунд наказал им поступить так, если им не удастся причинить вред вам самому. А оба эти рога он послал вам лишь для того, чтобы вы смогли убедиться, как велико его богатство и могущество, и перестали бы меня разыскивать.

Конунг спросил:

— Почему ж ты ушел оттуда во второй раз?

Хельги отвечает:

— Всему причиной Ингибьёрг. Ей стало казаться, что всякий раз, как она ложится со мной, она испытывает страдания, прикасаясь к моему обнаженному телу. Главным образом из-за этого я и ушел. Кроме того, Гудмунд конунг не захотел тягаться с вами, когда узнал, что вы во что бы то ни стало желаете вызволить меня оттуда. Что же до великолепия и щедрости Гудмунда конунга, я не сумею поведать об этом в немногих словах, да и не скоро расскажешь о том, как многочисленно его воинство.

Конунг спросил:

— А отчего ты слеп?

Хельги отвечает:

— Ингибьёрг дочь Гудмунда вырвала при расставании оба мои глаза и сказала, что женщинам в Норвегии недолго придется наслаждаться моим обществом.

Конунг сказал:

— Гудмунд заслуживает, чтобы его как следует проучили за те убийства, что он учинил, если на то будет Божья воля.

Затем послали за Ториром, отцом Хельги, и тот очень благодарил конунга за то, что его сын был вызволен из лап троллей. После этого он уехал домой, а Хельги остался у конунга и прожил еще ровно год.

А когда конунг уехал из страны в последний раз, он захватил с собой оба рога, которые звались Гримами. Люди рассказывают, что, когда конунг исчез с Великого Змея, пропали и рога16, и с тех пор никто их никогда не видел.

И здесь заканчивается рассказ о Гримах.

Примечания