Как рассказывают, в старое время на севере в Финнмёрке была страна, которая называлась Ётунхейм, а южнее, между нею и Халогаландом, находился Имисланд. Там тогда жили великаны, а некоторые были великанами наполовину. Тогда было большое смешение народов, потому что великаны брали себе жён из Имисланда.
Гудмундом звали конунга Ётунхейма; он был великим язычником; его двор назывался Грунд1, а округ — Гласисвеллир2; он был мудр и могуч. Он и его люди жили много человеческих жизней, и поэтому народ верил, что в его государстве есть Поле Бессмертия3. Любой, кто туда попадёт, избавится от болезней и старости и сможет не умирать. После смерти Гудмунда люди приносили ему жертвы и называли своим богом. Его сына звали Хёвундом. Он был ясновидящ и мудр и являлся судьёй во всех делах в государствах, что находились поблизости. Он никогда не выносил несправедливого приговора, и никто не осмеливался его приговор оспаривать.
Одного человека звали Хергрим, он был великаном и скальным жителем. Он похитил из Имисланда Аму дочь Имира и потом женился на ней. Их сыном был Хергрим Полутролль. Он похитил из Ётунхейма Эгн Разрыв Альвов и женился на ней; их сына звали Гримом. Она была помолвлена со Старкадом Алудренгом, что имел восемь рук. Он отправился на север через Эливагар и забрал её оттуда. Вернувшись домой, он убил Хергрима в поединке. Эгн пронзила себя мечом, не захотев выходить замуж за Старкада. После этого Старкад похитил Альвхильд, дочь конунга Альва из Альвхейма, но Тор убил Старкада. Тогда Альвхильд ушла к своим родичам, и Грим был с ней, пока не отправился в поход. Он стал великим воином, женился на Бауггерд, дочери Старкада Алудренга и поселился на острове около Халогаланда, что называется Больм. Его прозвали Грим с Острова Больм. Их с Бауггерд сына звали Арнгрим Берсерк, он позже жил на Больме и был очень знаменитым человеком.
Одного конунга звали Сигрлами. Как сказывают, он был сыном Одина. Его сына звали Сваврлами. Он принял государство после своего отца и был величайшим воином. Однажды, когда конунг поехал на охоту и потерял своих людей, он увидел на закате большой камень и рядом двух двергов. Конунг освятил их железным ножом снаружи камня4; они же попросили сохранить им жизнь. Конунг спросил:
— Как вас зовут?
Один назвался Двалином, а другой — Дулином. Конунг сказал:
— Так как вы искуснейшие из всех двергов, вы должны сделать мне самый лучший меч, какой только сможете; вся рукоять должна быть из золота; он должен резать железо, как сукно, и никогда покрываться ржавчиной; он должен приносить победу в битвах и поединках каждому, кто его несёт.
Дверги согласились на это.
Конунг поехал домой. Когда подошёл назначенный день, конунг вернулся к этому камню; дверги находились снаружи и передали конунгу меч, и был он прекрасен. Но, стоя у входа в камень, Двалин сказал:
— Вот твой меч, Сваврлами; он будет приносить людям смерть каждый раз, когда им замахиваются, но вместе с тем он совершит три предательства, будет он и твоим убийцей.
Тогда конунг ударил двергов мечом, а они заскочили внутрь. Удар пришёлся по камню, и меч скрылся в камне, потому что вход тот закрылся. Конунг назвал этот меч Тюрвингом5, и с тех пор постоянно брал его в битвы и на поединки, и всегда одерживал победу. Конунг имел дочь, которую звали Эйвура, она была красивейшей и мудрейшей из женщин. Арнгрим был тогда в походе на востоке в Бьярмаланде. Он воевал в государстве конунга Сигрлами, и начал с ним бой. Они бились между собой, и конунг ударил его. Арнгрим подставил щит, и меч разрубил его и погрузился в землю. Тогда Арнгрим отсёк конунгу руку, и Тюрвинг упал. Арнгрим схватил его и сперва зарубил конунга, а затем многих других. Он захватил большую добычу, увёз дочь конунга Эйвуру и забрал её к себе домой на остров Больм. У него с ней было двенадцать сыновей: Ангантюр старший, затем Хервард, затем Хьёрвард, Сэминг и Рани, Брами, Барри, Рейвнир, Тинд и Буи, и два Хаддинга, которые вдвоём выполняли одну работу, потому что были близнецами и самыми младшими; Ангантюр же выполнял двойную работу, и был он на голову выше, чем другие люди. Все они были берсерки и превосходили прочих мужей силой и отвагой. Когда они отправлялись в поход, на корабле никогда не было более людей, чем эти двенадцать братьев. Они воевали в разных странах, везде побеждали и стали очень знаменитыми. Ангантюр владел Тюрвингом, Сэминг — Мистильтейном, а Хервард — Броти. У них был обычай, что когда они находились со своими людьми и чувствовали, что к ним подступает ярость берсерков, они высаживались на берег и крушили деревья или большие камни, ибо случалось так, что они убивали своих людей и окровавливали свои корабли. О них ходило много рассказов, и пользовались они великой славой.
Одним вечером на йоль на острове Больм Ангантюр поклялся за обетным кубком, как было принято, что женится на Ингибьёрг, дочери конунга Ингви из Уппсалы, той девушке, что была красивейшей и умнейшей в странах, где говорили по-датски, или же погибнет, но не женится на другой женщине. Больше об их клятвах не рассказывается.
У Тюрвинга было такое свойство, что каждый раз, когда его вынимали из ножен, он сиял, как солнечный луч, даже если было темно, и его нужно было вкладывать в ножны омытым тёплой человеческой кровью; тот, кто был им ранен, не доживал до следующего дня; он очень прославлен во всех древних сагах.
Тем же летом братья отправились в Уппсалу, в Швецию, вошли в палату, и Ангантюр рассказал конунгу о своей клятве и о том, что хочет жениться на его дочери; все, кто был внутри, слушали. Ангантюр попросил конунга сказать, каков будет им ответ. В это время из-за стола поднялся Хьяльмар Мужественный и сказал конунгу:
— Вспомните, государь; как много славы я принёс Вам, с тех пор как пришёл сюда, и как часто подвергал опасности жизнь ради Вас. И за мою службу я прошу, чтобы Вы выдали за меня Вашу дочь. И мне также кажется, что более достойно выполнить мою просьбу, чем этих берсерков, которые всем причиняют зло.
Конунг призадумался, затрудняясь ответить так, чтобы это вызвало как можно меньше осложнений. Наконец он сказал:
— Я хочу, чтобы Ингибьёрг сама выбрала себе мужа, какого хочет.
Она ответила:
— Если Вы желаете выдать меня замуж, то я хочу выйти за того, кто мне уже известен с хорошей стороны, а не за того, о ком я слышала одни россказни, и все плохие.
Ангантюр сказал:
— Я не хочу препираться с тобой, потому что я вижу, что ты любишь Хьяльмара; но ты, Хьяльмар, приходи на юг на остров Самсей для поединка со мною. Ты будешь величайшим негодяем, если не придёшь туда в середине лета через год.
Хьяльмар сказал, что не припозднится на битву. Сыновья Арнгрима вернулись домой к отцу и поведали, что произошло. Тот же сказал, что никогда прежде не боялся так, как сейчас. Зиму они провели дома, а весной собрались в путь и сначала отправились к ярлу Бьяртмару, где им задали пир. Вечером Ангантюр попросил, чтобы ярл выдал свою дочь за него замуж, и, как во всём другом, сделано было по воле братьев. Они устроили свадьбу, и затем сыновья Арнгрима собрались прочь. Ночью перед тем, как они уехали, Ангантюру привиделся сон, и сказал он ярлу:
— Мне приснилось, что я с братьями стою на острове Самсей; там мы встретили много птиц, и убили всех, что увидели. Потом мне приснилось, что мы повернули на другую сторону острова, и навстречу нам прилетели два орла, и я выступил против одного из них. Мы вдвоём начали жестоко биться и в конце концов мы упали, и ни у кого не осталось сил. А второй орёл бился с моими одиннадцатью братьями и одолел их всех.
Ярл сказал:
— Это означает гибель могучих людей.
Затем братья отправились прочь, пришли на Самсей и высадились на сушу в поисках Хьяльмара. Их стычка прошла так, как говорится в саге об Одде Стреле: сначала они пришли в Мунарвагар и убили всех людей на двух кораблях, что принадлежали Хьяльмару и Одду. Затем они встретились на острове; Одд убил одиннадцать братьев Ангантюра, а Хьяльмар убил Ангантюра и затем сам умер там от ран. Потом Одд уложил братьев в большие курганы со всем их вооружением, а Хьяльмара привёз домой в Свейское государство. И едва дочь конунга Ингибьёрг увидела тело Хьяльмара, то упала замертво, и их обоих похоронили вместе в Уппсале.
Теперь надо рассказать о том, что дочь ярла Бьяртмара родила девочку. Многие считали, что её нужно вынести наружу6, и говорили, что у неё будет не женский нрав, если она удастся в родню отца. Ярл окропил её водой и вырастил, и назвал Хервёр, и сказал, что род сыновей Арнгрима не вымрет, пока она жива. А когда она выросла, то стала красавицей. Она упражнялась в стрельбе, со щитом и мечом, и была высокая и сильная. При любой возможности она делала зло, а не добро; когда же ей это запретили, она убежала в лес и убивала людей ради денег; но ярл, узнав об этом, велел её схватить и привезти домой, и некоторое время она жила дома. Однажды она пришла к ярлу и сказала:
— Я хочу прочь отсюда, ибо нет мне здесь радости.
Немного погодя она исчезла из дому, в одиночку, в мужской одежде и с оружием, отправилась к викингам и пробыла с ними некоторое время, называясь Хервардом. Вскоре вождь викингов умер, и тогда Хервард встал во главе войска.
Как-то раз, когда они подошли к острову Самсей, Хервард высадился на сушу, и никто из его людей не захотел сопровождать его, потому что они считали, что не годится людям быть здесь ночью снаружи. Хервард сказал, что в курганах, наверное, много сокровищ, и на закате сошёл на берег. Они стояли в Мунарваге; там она встретила пастушка и спросила у него о новостях. Он ответил:
— Если тебе здесь берег незнаком, то иди ко мне домой, потому что здесь никому не годится быть снаружи после захода солнца, и я хочу быстрее домой.
Хервард спросил:
— Скажи мне, где курганы, что зовутся курганами Хьёрварда?
Парень ответил:
— Трудно же тебе, если ты хочешь исследовать ночью то, что немногие осмеливаются в полдень; пылающий огонь разгорается там, когда заходит солнце.
Хервард сказал, что ему необходимо узнать, где находятся эти курганы. Пастух ответил:
— Я вижу, что ты храбрый человек, хотя и глупый; но я дам тебе своё ожерелье, если ты последуешь за мной домой.
Хервард сказал:
— Даже если ты дашь мне всё, что у тебя есть, не сможешь меня задержать.
А когда село солнце, на острове раздался громкий шум, и из курганов вырвалось пламя; тогда пастух испугался, и пустился бегом. Он помчался в лес так быстро, как только мог, и больше его не видели. Вот стих согласно их беседе:
Встретила дева
в Мунарваге
на солнца закате
мужа при стаде.
Кто одинокий
на остров пришёл?
Скорее иди
ночлега искать!
Я не пойду
ночлега искать,
ибо не знаю
жителей острова;
скажи мне скорей,
пока не уйдёшь,
где здесь курганы,
владение Хьёрварда?
Про это не спрашивай,
ты неразумен,
викингов друг,
трудно тебе;
быстро идём,
как нам ноги позволят,
всё здесь снаружи
людям ужасно.
Ожерелье предложим
за дело в уплату,
будет воинов друга
нелегко удержать.
Не дадут мне столько
ценных сокровищ,
колец прекрасных,
чтоб не пошла я.
Тогда пастух стада
бросился в лес,
спеша от речей
девы подобной;
но непреклонный
дух лишь сильней
оттого возрос
в груди у Хервёр.
Мне кажется, глуп,
кто станет бродить
здесь в одиночку
в тёмные ночи;
вздымается пламя,
курганы открыты,
горят топь и твердь,
уходим скорее!
Испугать не надейся
сопеньем подобным,
пусть даже по острову
огни загораются;
нас не позволим
воинам ушедшим
враз устрашить,
будем беседовать.
Тут она увидела огни над курганами и обитателей курганов, стоявших снаружи. Она бесстрашно пошла туда и проходила сквозь огонь как сквозь дым, пока не пришла к кургану берсерков. Тогда сказала она:
Проснись, Ангантюр,
тебя будит Хервёр,
единая дочь
ваша с Товою;
отдай из кургана мне
острый свой меч,
что для Сваврлами
сковали дверги.
Хервард и Хьёрвард,
Храни, Ангантюр,
бужу я вас всех
под корнями леса
в шлеме, кольчуге,
с острым мечом,
щитом и сбруей,
копьём окровавленным.
Совсем рассыпались,
сыны Арнгрима,
потомки зловредные,
в горстку праха,
речей раз никто
из сынов Эйвуры
со мной не ведёт
здесь, в Мунарваге.
Хервард, Хьёрвард,
[Х]рани, Ангантюр,
всем между рёбер
будет вам так,
словно чахнете вы
в муравьиных кучах,
коль клинок не дадите,
что Двалин сковал,
не должно драугам7
меч добрый таить.
Тогда Ангантюр ответил:
Хервёр, дочь,
почему кричишь так,
пагубы полная?
Поступаешь во зло себе;
с ума ты сошла,
стала безумной,
сбитая с толку,
будишь ты мёртвых.
Ни отец схоронил меня,
ни другие родичи;
имели Тюрвинг
двое, что жили,
но стал владельцем
один в итоге.
Она ответила:
Говори мне лишь правду,
и как ас оставил
тебя невредимым
в кургане, и как
с тобою нет Тюрвинга;
не желаешь ты
наследство оставить
чаду единому.
В это время вокруг курганов, что стояли открытыми, не было видно ничего, кроме огня. Ангантюр сказал:
Решётка Хель спущена,
курганы открыты,
весь острова край
до моря в огне;
люто снаружи
вокруг оглядеться,
дева, коль сможешь,
спеши к кораблям.
Она ответила:
Таких не зажечь
вам костров в ночи,
чтоб я огня
устрашилась вашего;
не дрогнет девы
души ограда,
хотя драуга видит
при входе стоящего.
Тогда сказал Ангантюр:
Скажу тебе, Хервёр,
наклонись покуда,
мудрая дочь,
о том, что случится:
этот же Тюрвинг,
поверь, коли сможешь,
род твой, дева,
полностью сгубит.
Сына родишь,
что будет затем
Тюрвинг носить
и поверит в силу;
Хейдреком люди
его назовут,
под палаткой светила
самым могучим.
Она сказала:
Я так закляну
мёртвых мужей,
что будете вы
все вместе лежать
в могиле гниющие,
мёртвые с драугами;
отдай, Ангантюр;
мне из кургана
щитам угрозу,
убийцу Хьяльмара.
Он сказал:
Не назову тебя, дева;
я людям подобной,
ты по курганам
ночами бродишь
с резным копьём
и с готов металлом,
в шлеме, кольчуге,
пред дверью палаты.
Она сказала:
Считала себя я
смертной и прежде,
чем в ваши чертоги
прийти решила;
дай мне из кургана
доспехов губителя,
двергов труды
довольно уж прятать.
Ангантюр сказал:
У меня под плечами
убийца Хьяльмара,
весь он снаружи
огнём укутан;
не знаю я девы
нигде на земле,
что б меч посмела
тот в руки взять.
Она сказала:
Я сохраню,
и в руки возьму
острый клинок,
коль смогу получить;
я не боюсь
огня горящего,
пламя стихает,
если я гляну.
Он сказал:
Глупа ты, Хервёр;
сильная духом,
раз с глазами открытыми
в пламя бросаешься;
но лучше отдам
клинок из кургана,
юная дева;
не могу отказать тебе.
Она сказала:
Хорошо ты поступишь,
викингов родич,
коли отдашь мне
клинок из кургана;
лучше сейчас мне,
Будли потомок,
чем если б Норвегией
всей завладела.
Он сказал:
Не знаешь ты,
в делах несчастливая,
коварная женщина,
чему будешь радоваться.
Она сказала:
Я возвращусь
к скакуну прибоя,
в добром духе
княжая дева;
мало страшит меня,
ловдунгов8 родич;
как мои сыновья
позже поспорят.
Он сказал:
Ты будешь владеть
им в радости долго,
храни под покровом
убийцу Хьяльмара;
лезвий не тронь,
яд на обоих,
эта погибель
болезни хуже.
Прощай, моя дочь,
дал тебе бы немедля
дюжину жизней,
поверь, коли сможешь,
выносливость, силу,
хорошее всё,
что Арнгрима сыны
по себе оставили.
Она сказала:
Пребудьте вы все,
мне хочется прочь,
невредимы в кургане;
стремлюсь я отсюда;
казалось мне ныне
между мирами,
что вкруг меня
пламя пылало.
Потом Хервёр пошла к кораблям. Когда рассвело, увидела она, что корабли ушли, викинги испугались грохота и огней на острове. Она раздобыла судно, но про её путешествие ничего не рассказывается, пока она не пришла в Гласисвеллир к Гудмунду. Она перезимовала там и снова называла себя Хьёрвардом.
Однажды, когда Гудмунд играл в шахматы, и его игра была почти проиграна, он спросил, не может ли кто-нибудь дать ему совет. Тогда Хервард подошёл и некоторое время подсказывал, пока положение Гудмунда не стало лучше. Тут какой-то человек поднял и обнажил Тюрвинг. Хервард увидел это, выхватил у него меч, убил его и затем вышел вон. Люди захотели бежать за ним. Тогда Гудмунд сказал:
— Успокойтесь! Возможно, не так просто отомстить этому человеку, как вы думаете, ведь вы не знаете, кто он. Эта женщина вам дорого обойдётся, прежде чем вы отберёте у неё жизнь.
Потом Хервард долгое время был в походе и одержал много побед. Когда ей это надоело, она отправилась домой к ярлу, отцу своей матери. Там она преуспела, как и другие девушки, в занятиях ткачеством и рукоделием. Хёвунд, сын Гудмунда, узнав об этом, поехал, посватался к Хервёр, женился и привёз её домой. Хёвунд был мудрейшим из людей и таким справедливым, что никогда не вершил правосудие с пристрастием, касалось ли дело жителей страны или иноземцев, и по его имени в любом государстве хёвундом называют того, кто судит дела людей.
У них с Хервёр было двое сыновей, одного звали Ангантюр, а другого Хейдрек; оба они были высокие и сильные мужи, мудрые и красивые. Ангантюр был похож нравом на своего отца и хотел добра всем людям. Хёвунд очень любил его, как и весь народ, но чем больше он делал добра, тем больше зла делал Хейдрек. Его очень любила Хервёр. Воспитателя Хейдрека звали Гицур. Как-то раз, когда Хёвунд устроил пир, в его государство пригласили всех хёвдингов, кроме Хейдрека. Ему это не понравилось, и, тем не менее, он отправился туда и сказал, что должен сделать им что-нибудь плохое. Когда он пришёл в палату, Ангантюр поднялся ему навстречу и попросил сесть рядом с собой. Хейдрек был невесел; он долго засиделся вечером. Потом Ангантюр вышёл. Тогда Хейдрек обратился к людям и так тут повёл себя, что те, кто сидел рядом с ним, начали угрожать друг другу. Когда же Ангантюр вернулся, то приказал им замолчать. Во второй раз, когда Ангантюр вышел, Хейдрек напомнил им об их речах, и вышло так, что один ударил другого. Тут Ангантюр опять вернулся и помирил их до утра. И в третий раз, когда Ангантюр ушёл, Хейдрек спросил у того, кого ударили, почему он не посмел отомстить за себя, и так повёл свои увещевания, что тот вскочил и убил своего товарища. Тогда вошёл Ангантюр и выразил недовольство этим поступком. Узнав об этом, Хёвунд велел Хейдреку или немедленно покинуть его государство, или же принять смерть. Хейдрек вышел вон и с ним его брат. К ним пришла его мать и отдала ему Тюрвинг. Тогда Хейдрек сказал:
— Я не знаю, когда смогу сделать для своего отца и матери столь же многое, сколько они сделали для меня. Мой отец объявляет меня вне закона, а моя мать дала мне Тюрвинг, который мне кажется лучше, чем большое государство, и я сделаю что-нибудь, что отцу может не понравиться сильнее всего, — и он обнажил меч, который засиял и заискрился. Он зарычал и впал в бешенство берсерка. Но так как братья были вдвоём, а Тюрвинг приносил смерть каждый раз, когда его обнажали, то он нанёс своему брату смертельный удар. Об этом рассказали Хёвунду. Хейдрек сразу же скрылся в лесу. Хёвунд велел устроить тризну по своему сыну, и все оплакивали Ангантюра.
Хейдрек очень горевал из-за своего поступка, он долго жил в лесах и охотился на зверей и птиц для пропитания. Обдумав свои дела, он решил, что не будет о нём хороших рассказов, если никто не узнает, что с ним произошло. Ещё он подумал, что может прославиться великими подвигами, как некогда его предки. Он отправился домой, нашёл мать и предложил ей попросить отца дать ему мудрый совет на прощание. Она пришла к Хёвунду и обратилась к нему с такой просьбой. Хёвунд ответил, что мало чему он может научить Хейдрека, однако ему это пригодится; также он сказал, что не сделал бы этого по его просьбе. Посоветовал отец, во-первых, чтобы он не помогал человеку, убившему своего хозяина; во-вторых, чтобы он не давал пощаду человеку, убившему своего товарища; в-третьих, чтобы его жена нечасто навещала своих родичей; в-четвёртых, не оставаться допоздна у своей наложницы; в-пятых, не ехать на своём лучшем коне, если он будет торопиться; в-шестых, не воспитывать у себя ребёнка более могущественных людей; в-седьмых, всегда радостно принимать пришедшего гостя; в-восьмых, никогда не класть Тюрвинг к ногам. Также он сказал, что сын не будет этому следовать. Мать передала ему эти добрые советы. Хейдрек ответил:
— Со злым сердцем, наверное, были даны эти советы, вот я и не буду им следовать.
На прощание мать дала Хейдреку марку золота и попросила всегда помнить, насколько остёр его меч, и какая великая слава сопровождает любого, кто несёт его, и какая великая подмога от его острого лезвия тому, кто бьётся им в сражении или поединке, и какие великие победы он приносит. Затем они расстались. Он пошёл своей дорогой; пропутешествовав недолго, он встретил людей. Они вели связанного человека. Хейдрек поинтересовался, что тот сделал. Они ответили, что он предал своего хозяина. Хейдрек спросил:
— Хотите за него деньги?
Они согласились, и он за полмарки золота освободил пленника. Этот человек предложил ему свою службу. Хейдрек ответил:
— Ты не будешь верен мне, незнакомцу, раз ты предал своего господина, которому должен был отплатить добром.
Вскоре он вновь встретил людей, и один из них был связан. Он спросил, что тот сделал. Ему сказали, что он убил своего товарища. Хейдрек освободил его за другие полмарки золота. Тот предложил ему свою службу, но Хейдрек отказался. Затем он путешествовал, пока не пришёл в Рейдготаланд. Он отправился к конунгу, который правил там и которого звали Харальдом. Он был уже стар. Конунг хорошо принял Хейдрека, и некоторое время тот оставался там.
Ранее двое ярлов воевали с государством конунга Харальда и покорили его, и так как он был стар, то каждый год платил им дань. Хейдрек завёл дружбу с конунгом и, в конце концов, стал предводителем его войск. Он отправился в поход и скоро повсюду прославился своими победами. Теперь он начал войну с ярлами, покорившими страну конунга Харальда, и случился между ними жестокий бой. Хейдрек бился Тюрвингом, и, как и раньше, никто не мог устоять против него, ибо меч резал сталь, словно сукно. В конце концов он убил обоих ярлов, а все их люди бежали. Потом он обошёл государство, подчинив его конунгу Харальду, взял заложников и затем вернулся домой. Сам конунг Харальд вышел встречать его с большими почестями, и Хейдрек очень этим прославился. Конунг выдал за него свою дочь, которую звали Хельгой, и дал ему половину государства, а Хейдрек оборонял страну за них обоих. Так прошло некоторое время.
В старости у конунга Харальда родился сын, и Хейдрек тоже имел сына, которого звали Ангантюром. Позднее в Рейдготаланд, что сейчас называется Ютландом, пришёл большой неурожай, и в стране становилось всё меньше людей. Поэтому бросили гадательные дощечки, и стало известно, что урожай не вернётся в Рейдготаланд, пока в жертву не принесут самого высокородного мальчика в стране. Хейдрек сказал, что сын конунга Харальда самый высокородный; конунг же заявил, что самый высокородный — сын Хейдрека. Это дело не мог рассудить никто, кроме Хёвунда, потому что у него все решения были верными.
Тогда Хейдрек отправился к своему отцу, и его радушно приняли там. Он попросил отца вынести суждение по своему делу. Хёвунд сказал, что его сын в этой стране самый высокородный. Хейдрек сказал:
— Тогда что ты присудишь мне за мою утрату?
Хёвунд сказал:
— Потребуй взамен каждого второго человека из дружины конунга Харальда; а дальше не нужно учить тебя, что делать с таким войском и твоим нравом.
Потом Хейдрек вернулся домой, созвал тинг и рассказал о приговоре своего отца:
— Он присудил моего сына к жертвоприношению, но мне в утешение он присудил каждого второго человека, который есть у конунга Харальда, и я хочу, чтобы вы поклялись мне в этом.
Так они и сделали. Затем бонды попросили, чтобы он отдал своего сына и улучшил их урожаи. Тогда, после того как войско было разделено, Хейдрек заговорил со своими людьми и снова потребовал клятв верности от них. Они послушались и поклялись, что последуют за ним как в пределах страны, так и вне её, туда, куда он захочет. Тогда он сказал:
— Мне кажется, что Одину будет сполна уплачено за одного мальчика, если вместо него пойдут конунг Харальд, его сын и всё его войско.
Он приказал поднять своё знамя, напасть на конунга Харальда и убить его и всё его войско. Он сказал, что отдаёт этих людей Одину вместо своего сына, и велел окрасить алтари кровью конунга и его сына Хальвдана. Жена Хейдрека принесла себя в жертву дисам. Хейдрек был провозглашён конунгом над всем тем государством. Он взял себе в наложницы дочь герцога Хумли из Хуналанда по имени Сивка. Их сына звали Хлёдом. Он рос у своего деда со стороны матери.
Конунг Хейдрек отправился в поход и пришёл в Саксланд. У него было большое войско. Конунг из Саксланда послал к нему людей, и они заключили между собой мир. Конунг велел пригласить Хейдрека на пир, и он принял приглашение. На этом пиру Хейдрек посватал дочь конунга, получил с ней много денег и власть и с тем отправился домой в своё государство. Жена его часто просилась навестить своего отца; он разрешал ей это, и вместе с ней ездил Ангантюр, её пасынок. Однажды, возвращаясь из похода, Хейдрек стал на якорь у Саксланда в одном потайном месте. Ночью он высадился на берег и пришёл в светлицу, где спала его королева; с ним пошёл один человек; все стражи спали. В постели рядом со своей женой он увидел красивого мужчину. Он взял своего сына, Ангантюра, и забрал с собой. Затем он, отрезав этому человеку клок волос, вернулся на корабль. Утром он пристал к королевскому причалу, весь народ вышел его встречать, и в его честь устроили пир. Вскоре он велел созвать тинг и спросил, что известно о его сыне. Королева ответила, что он внезапно умер. Хейдрек приказал отвести себя на его могилу. Королева сказала, что это умножит его горе. Он ответил, что это неважно. Тогда проверили и нашли там пса, завёрнутого в ткань. Хейдрек сказал, что не к лучшему изменился его сын. Тут он велел привести на тинг мальчика, и рассказал всё о поведении королевы. Затем конунг велел вывести человека, который лежал тогда в постели, и то был некий раб. Хейдрек сказал, что разводится с королевой, и затем вернулся домой в своё государство.
Как-то летом, когда Хейдрек был в походе, пришёл он в Хуналанд и воевал там. Хумли, его тесть, спасся бегством. Хейдрек захватил большую добычу и его дочь, которую звали Сивка, и затем вернулся в своё государство. Их сыном был Хлёд, как уже было написано. Вскоре он отослал её домой. Ещё он захватил в Финнланде в плен женщину, которую тоже звали Сивка. Она была красивейшей из жён, каких только видели люди.
Как-то летом он послал людей на восток в Хольмгард с предложением воспитывать ребёнка конунга Хроллауга, который тогда был самым могущественным конунгом, потому что конунг Хейдрек хотел поступить вопреки всем советам своего отца. Посланцы пришли в Хольмгард и рассказали конунгу о своём деле. У конунга был юный сын, которого звали Херлауг.
Конунг спросил:
— Что ожидать от того, что я пошлю ему своего сына на воспитание? Ведь он предал конунга Харальда, моего тестя, и других своих родичей и друзей.
Королева сказала:
— Не отказывайся от этого так сразу, ибо с тобой, конечно, будут воевать, если ты не примешь это предложение. Я предполагаю, что для тебя кончится, как для многих других: тяжёлой будет война с ним. Также у него есть меч, перед которым ничто не устоит, и он всегда приносит победу тому, кто им бьётся.
Конунг принял решение послать своего сына к Хейдреку, и Хейдрек хорошо принял его, воспитал его и очень полюбил. Ещё его отец посоветовал ему не рассказывать наложнице о своих тайнах.
Каждое лето конунг Хейдрек отправлялся в поход; он постоянно ходил в Аустрвег9 и находил пристанище у конунга Хроллауга. Один раз Хроллауг пригласил его на пир. Хейдрек посоветовался со своими друзьями, принять ли ему приглашение конунга. Почти все отговаривали его и просили вспомнить мудрый совет своего отца. Хейдрек ответил:
— Все его советы я отвергаю.
И они послали конунгу сообщение, что он прибудет на пир. Хейдрек разделил своё войско на три части: одной он велел охранять корабли, другая отправилась с ним, третей он приказал сойти на берег и укрыться в лесу возле хутора, где должен быть пир, и следить за тем, не понадобится ли ему помощь. Хейдрек пришёл на пир, и на второй день, когда конунги расселись, Хейдрек спросил, где сын конунга, его воспитанник. Его искали, но не нашли. Хейдрек очень опечалился и рано пошёл спать; а когда Сивка пришла к нему, то спросила, почему он невесел. Он ответил:
— Лучше об этом не говорить, потому что я рискую жизнью, если это раскроется.
Она пообещала сохранить тайну:
— Расскажи мне ради нашей любви.
Он сказал:
— Вчера я поехал в лес для развлечения и увидел вепря. Я ударил его копьём, но не ранил, а копьё раскололось на куски. Тогда я спрыгнул с коня и обнажил Тюрвинг. Он рубил как обычно, и я убил вепря, но когда я оглянулся вокруг, рядом со мной не было никого, кроме сына конунга, а у Тюрвинга такое свойство, что его нужно вкладывать в ножны в теплой человеческой крови, и тогда я убил мальчика. Теперь ждёт меня погибель, если конунг Хроллауг узнает об этом, потому что у нас здесь малое войско.
А утром, когда Сивка пришла к королеве, та спросила, почему Хейдрек невесел. Сивка ответила, что не смеет сказать. Королева уговорила её, так что она рассказала всё, что поведал ей Хейдрек. Королева ответила:
— Важные вести, — и ушла прочь в большом горе. Она рассказала об этом конунгу, добавив:
— Но всё же Хейдрек сделал это не по своей воле.
Конунг сказал:
— Твой совет обернулся так, как я и думал.
Конунг вышел из палат и приказал своим людям вооружиться. Хейдрек догадался, что Сивка проболталась, и сказал своим людям тайно надеть доспехи:
— И так небольшими группами пойдите наружу, и узнайте, что нового.
Вскоре конунг Хроллауг вошёл и попросил Хейдрека пойти с ним побеседовать с глазу на глаз, и когда они пришли в сад, на Хейдрека бросились люди, схватили его, сковали ноги цепью и крепко связали. Там было два человека, которые вязали его крепче всех, и он узнал в них людей, которых спас от смерти. Конунг приказал отвезти его в лес и повесить. Их было двести человек, но когда они пришли в лес, за ними бросились люди конунга Хейдрека с его оружием, знаменем и трубой и сразу затрубили, когда догнали их. Сигнал услышали их товарищи, что скрывались в лесу, и напали на людей конунга Хроллауга. Когда это увидели жители той страны, все, кто остался жив, бежали, но большинство было убито. Готы захватили там своего конунга и освободили его. Затем Хейдрек отправился к кораблям и взял с собой сына конунга, потому что он оставил его с людьми, которые прятались в лесу. Конунг Хроллауг собрал теперь войско, и у него стало очень много людей, но Хейдрек разорял его государство, куда бы ни пришёл. Конунг Хроллауг сказал тогда королеве:
— Плохим оказался совет для меня. Я узнал, что наш сын у Хейдрека, и что теперь Хейдрек рассержен. Он при своих злодеяниях может запросто убить его, поскольку он убил своего брата безвинно.
Королева сказала:
— Мы были слишком легковерны. Ты уже видел, как все его любят, когда никто не хотел заковать его, кроме двух плохих людей. Наш же сын хорошо содержится; это было его хитростью и испытанием, а вы хотите отплатить ему злом за воспитание ребёнка. Пошли сейчас к нему людей и предложи ему мир и столько из своего государства, сколько вас обоих устроит, и предложи ему свою дочь вместе с владениями, если мы получим нашего сына. Это лучше, чем если бы вы расстались непримирёнными. Даже если у него и большое государство, нет у него такой красивой жены.
Конунг сказал:
— Я никому не собирался её предлагать, но так как ты мудра, пусть будет по-твоему.
Вот к конунгу Хейдреку послали людей, чтобы обсудить примирение, и была назначена встреча, и они согласились на том, что Хейдрек женился на Хергерд, дочери конунга Хроллауга, и за ней в приданое пошёл Виндланд, который расположен рядом с Рейдготаландом, и они расстались примирённые. Конунг Хейдрек отправился домой в своё государство вместе с женой.
Как-то раз конунг поехал на своём лучшем коне, чтобы отвезти Сивку домой, и было это поздним вечером. Когда конунг подъехал к одной реке, его конь пал, и вскоре она взобралась к нему на плечи10. Тогда он сбросил её, и она сломала ногу. Затем конунг Хейдрек стал жить в своём государстве и сделался великим мудрецом.
Их дочь звали Хервёр, она выросла у человека по имени Ормар. Она была красивейшей из девушек, высокая и сильная как мужчина. Она упражнялась с луком и стрелами.
Одного могущественного человека в Рейдготаланде звали Гестумблинди. Он не был дружен с конунгом Хейдреком. При дворе конунга было семь человек, которые должны были судить все дела в стране. Конунг Хейдрек приносил жертвы Фрейру. Кабана, что оказывался самым большим, он должен был отдавать Фрейру. Они считали его столь священным, что на его щетине должны были клясться во всех крупных делах, и этого кабана они должны были приносить как искупительную жертву11. Вечером на йоль жертвенного кабана должны были приводить в палату к конунгу. Там люди клали руки ему на щетину и приносили клятвы. Конунг Хейдрек дал клятву, что кто бы ни совершил великий проступок перед ним, то, оказавшись в его власти, он будет иметь возможность подвергнуться суду его мудрецов. Также этот человек будет неприкосновенен для него, если загадает загадки, которые конунг не сможет разгадать. Но когда люди пытались загадывать ему загадки, никому не удавалось загадать того, чего он не разрешил бы.
Конунг послал Гестумблинди известие, чтобы тот пришёл к нему, и назначил день, сказав, что иначе за ним явятся. Тому не понравился ни один выбор, потому что он считал себя неспособным обменяться словами с конунгом. Также он не возлагал добрых надежд на суд мудрецов, потому что обвинений было достаточно. Ещё он знал, что если люди конунга придут за ним, это будет стоить ему жизни. Затем он принёс жертвы Одину, и просил его помощи, и обещал ему много даров.
Вечером к Гестумблинди пришёл гость. Он назвался Гестумблинди. Они были так похожи, что нельзя было отличить одного от другого. Они поменялись одеждой, и бонд пошёл и спрятался, а все приняли гостя за этого бонда. Этот человек пришёл к конунгу и поздоровался с ним. Конунг увидел его и промолчал. Гость сказал:
— Потому я сюда пришёл, государь, что хочу помириться с вами.
Конунг спросил:
— Хочешь ты суда мудрецов?
Гость сказал:
— Нет ли других способов выкупа?
Конунг сказал:
— Ты можешь загадывать загадки. Ты будешь свободен, если я не смогу отгадать их.
Гость ответил:
— Мало я к этому способен, хотя и другой выбор труден.
Конунг сказал:
— Всё-таки хочешь суд?
— Нет, — сказал он, — лучше я буду загадывать загадки.
Конунг сказал:
— Это и правильно, но не будем спешить. Победи меня, тогда ты женишься на моей дочери и никто этому не воспрепятствует. Но не похоже, что ты обладаешь великой мудростью, и никогда не случалось такого, чтобы я не мог решить те загадки, которые мне загадывали.
Затем для Гестумблинди поставили стул, и люди приготовились внимательно слушать мудрые речи. Тогда Гестублинди сказал:
— Иметь хочу то, что я имел вчера, узнай, что это было: людей сокрушающий, словам мешающий и слова начинающий. Конунг Хейдрек, думай над загадкой.
— Хороша твоя загадка, Гестумблинди, отгадана она. Дайте ему пиво. У многих людей оно сокрушает ум. Некоторые от него становятся болтливыми, а у некоторых заплетается язык.
Гестумблинди сказал:
— Из дому я шёл, из дому я путь держал, видел я на дороге дороги; была дорога внизу, и дорога вверху, и дорога по сторонам. Конунг Хейдрек, думай над загадкой.
— Хороша твоя загадка, Гестумблинди, отгадана она: ты шёл по мосту, и под ним была речная дорога, а птицы летели над твоей головой и по двум сторонам от тебя; это была их дорога; [………]
1 Грунд (Grund) — «луг».
2 Гласисвеллир (Glasisvellir), или Глэсисвеллир — «сияющие поля».
3 Поле Бессмертия (Ódáins-akr) упоминается также в «Саге о Хальвдане Эйстейнссоне» (в переводе Г. В. Глазыриной как Одаинсак), «Саге об Эйрике Путешественнике» и труде Саксона Гамматика «Деяния датчан».
4 То есть лишил двергов возможности войти в камень, где они жили.
5 В данной версии саги Тюрвинг принадлежит Сварвлами сыну Сигрлами. Однако в версии R саги Сварвлами не упомянут, и клинком владеет именно конунг Сигрлами.
6 В языческое время было разрешено законом оставлять нежеланных детей в пустынном месте, преимущественно так поступали в бедных семьях.
7 Драуг — оживший мертвец.
8 Ловдунги — потомки Ловди, упоминаемого в «Языке поэзии» (Skáldskaparmál, 80), сына Хальвдана Старого и брата Будли.
9 Аустрвег (Austrvegr) — «Восточный путь». Под этим термином в сагах мог пониматься как путь на Русь и, далее, в Византию, так и дорога к землям юго-восточного побережья Балтийского моря.
10 В версии R саги сказано, что Сивка вдруг стала невероятно тяжелой. Вместе с описанием взобравшейся на плечи конунгу женщины эпизод читается как намёк на то, что Сивка была «ночной наездницей», т. е. ведьмой.
11 Речь идёт о sónarblót — специальном жертвоприношении, при котором приносили в жертву кабана. Название происходит от древнегерманского корня són, связанного с понятиями примирения, возмещения, выкупа, расплаты или искупления.
© Перевод с древнеисландского: Тимофей Ермолаев
Редакция перевода, примечания: Надежда Топчий.