Прядь об Аудуне с Западных Фьордов

Auðunar þáttr vestfirzka

Жил человек по имени Аудун, а родом с Западных Фьордов1. Он был небогат. Он поехал из Западных Фьордов в Норвегию вместе с Торстейном, богатым бондом, и Ториром-корабельщиком. Торир перед этим зимовал у Торстейна, а Аудун тоже был там и работал на них, и в награду за труды Торстейн взял его с собой в Норвегию. Прежде чем сесть на корабль, Аудун оставил бо́льшую часть своих денег матери. Их должно было хватить ей на три зимы2.

Вот плывут они из Исландии и благополучно приплывают в Норвегию, и Аудун зимует у Торира-корабельщика: у того было хозяйство в Мёре3. А на следующее лето плывут они в Гренландию и там зимуют. Рассказывают, что Аудун купил там белого медведя — большое сокровище — и отдал за него все свое добро4. И вот на следующее лето отправляются они назад и благополучно приезжают в Норвегию. У Аудуна при себе медведь, и он хочет поехать на юг в Данию к Свейну конунгу5 и подарить ему медведя6.

Когда Аудун приехал на юг в Норвегию, туда, где был тогда Харальд конунг, он идет с корабля, ведя за собой медведя, и снимает себе жилье. Харальду конунгу сразу же сказали, что приехал белый медведь — большое сокровище, а привез его какой-то исландец. Конунг тотчас посылает за ним людей. Представ перед конунгом, Аудун приветствовал его. Конунг милостиво принял его приветствие и затем спросил:

— Что, немалое сокровище твой белый медведь?

Аудун отвечает и говорит, что есть у него медведишко.

Конунг сказал:

— Не продашь ли ты нам медведя за ту цену, за которую ты его купил?

Аудун отвечает:

— Не продам, государь.

— А хочешь, — говорит конунг, — я заплачу тебе вдвое против той цены? И это будет справедливо, раз ты отдал за него все свое добро.

— Не хочу, государь, — говорит Аудун.

Конунг сказал:

— Уж не хочешь ли ты подарить его мне?

Аудун отвечает:

— Нет, государь.

Конунг сказал:

— Что же ты хочешь с ним делать?

Аудун отвечает:

— Поехать в Данию и подарить его Свейну конунгу.

Харальд конунг говорит:

— Неужели же ты такой неразумный, что не слышал о войне между нашими странами? Или ты считаешь себя таким удачливым, что думаешь пробраться с сокровищами там, где даже те, кого нужда гонит, не могут пробраться целы и невредимы?

Аудун отвечает:

— Власть ваша, государь. Но я ни на что другое не соглашусь, кроме того, что задумал.

Тогда конунг сказал:

— Ну что ж, отчего бы тебе в самом деле не поехать, куда хочешь? Но приходи ко мне на возвратном пути и расскажи, как Свейн конунг отблагодарил тебя за медведя. Может быть, ты и вправду удачливый.

— Это я тебе обещаю, — сказал Аудун.

Вот едет он на юг посуху в Вик и затем в Данию. Истратился он до последнего гроша и вынужден просить прокорма себе и медведю. Встречается он с управителем Свейна конунга, Аки по имени, и просит у него еды себе и медведю. Аки сказал, что готов продать еды, если он хочет. Аудун говорит, что ему нечем заплатить.

— Но я бы хотел, — говорит он, — чтобы удалось подарить медведя конунгу.

— Я дам тебе еды, сколько вам обоим понадобится до встречи с конунгом. Но за это половина медведя будет моя. Смекни сам: медведь у тебя подохнет, ведь вам надо много еды, а денег у тебя нет, и останешься ты без медведя.

Подумав, Аудун решил, что Аки прав, и они сошлись на том, что он продает половину медведя управителю, а конунг потом во всем разберется. Они решают отправиться оба к конунгу. Так они и делают: идут оба к конунгу и предстают перед его столом.

Конунг задумался: что это за неизвестный ему человек?

И затем сказал Аудуну:

— Кто ты такой?

Тот отвечает:

— Исландец, государь. Приехал я сперва из Гренландии в Норвегию, а теперь из Норвегии и хотел подарить вам этого белого медведя. Я отдал за него все, что у меня было. Но вот какая беда: осталась у меня только половина медведя.

И затем рассказывает, что произошло у него с Аки, управителем конунга.

— Правда это, Аки?

— Правда, — говорит тот.

Конунг сказал:

— И ты, кого я сделал большим человеком, посмел препятствовать и противодействовать тому, чтобы человек мог подарить мне сокровище, за которое он отдал все, что у него было? Харальд конунг, — а он наш враг, — и тот отпустил его с миром! Сообрази же, подобало ли тебе поступать так, как ты поступил? Тебя бы казнить следовало. Но казнить я тебя не стану. Сейчас же уезжай прочь из нашей страны и не попадайся больше мне на глаза! А тебе, Аудун, я благодарен так, как если бы ты подарил мне целого медведя. И оставайся здесь, у меня!

Аудун принимает приглашение и остается у Свейна конунга. Но когда прошло некоторое время, он говорит конунгу:

— Уйти мне хочется, государь.

Конунг отвечает несколько холодно:

— Чего же ты хочешь, если не хочешь оставаться с нами?

Аудун говорит:

— Я хочу совершить паломничество в Рим.

— Если бы не такое хорошее дело ты задумал, — говорит конунг, — то мне было бы не по душе, что ты хочешь уйти от меня.

И вот конунг дал ему много серебра, и Аудун отправился в Рим с паломниками, и конунг снарядил его в путь и просил прийти к нему, когда он вернется.

Аудун шел своим путем, пока не пришел на юг в Рим. Побыв там сколько ему захотелось, отправляется он обратно. Тут напала на него жестокая хворь. Отощал он страшно. Вышли тогда и все деньги, которые конунг дал ему в дорогу. Стал он побираться и просить на пропитание. Голова у него бритая и вид довольно жалкий7.

Аудун попадает в Данию на Пасху и прямо туда, где был тогда конунг. Он не смеет показаться на глаза конунгу. Стоит в церковном приделе и думает обратиться к конунгу, когда тот вечером пойдет в церковь. Но, увидев конунга и его разряженную дружину, он не посмел показаться ему на глаза. Конунг прошел пировать в палаты, а Аудун ел на улице, как то в обычае паломников, пока они еще не бросили посох и котомку.

Вечером, когда конунг пошел к вечерне, Аудун хотел к нему обратиться. Но решиться на этот раз было еще труднее, потому что вся дружина была пьяна. Когда они вошли в церковь, конунг заметил человека, у которого, как ему показалось, не хватает духу выступить вперед и обратиться к нему. Дружина прошла, а конунг, ступив в сторону, сказал:

— Кто хочет обратиться ко мне, пусть выступит вперед! Наверно, это вот тот человек.

Тогда Аудун выступил вперед и упал к ногам конунга. Тот едва узнал его. Но, поняв, кто он, конунг взял Аудуна за руку и приветствовал его.

— Очень ты изменился, — говорит он, — с тех пор как мы виделись.

И он ведет Аудуна за собой. А дружина рассмеялась, увидя Аудуна.

Конунг сказал:

— Нечего вам смеяться над ним, ибо он лучше позаботился о своей душе, чем вы.

Затем конунг велел приготовить ему баню, дал одежду8, и Аудун остался у него.

Рассказывают, что однажды весной конунг предлагает Аудуну остаться у него надолго, обещает сделать стольником9 и оказать ему почести. Аудун говорит:

— Спасибо, государь, за честь, которую вы хотите мне оказать! Но мне хочется поехать в Исландию.

Конунг говорит:

— Странно ты решил.

— Не могу я, государь, — говорит Аудун, — жить здесь у вас в почете, когда моя мать ходит с сумой в Исландии. Ведь кончилось то, что я оставил ей на пропитание, уезжая из Исландии.

Конунг отвечает:

— Хорошо ты сказал и как подобает мужу. Видно, ты и вправду человек удачливый. Любая другая причина твоего отъезда мне бы не понравилась. Оставайся у меня до тех пор, пока корабли не будут снаряжены.

Аудун так и сделал.

Однажды весной Свейн конунг пошел на пристань. Люди уже снаряжали тогда свои корабли в разные страны: на Восток, в Страну Саксов10, в Швецию или Норвегию. Конунг с Аудуном подошли к одному доброму кораблю, который снаряжали в плаванье.

Конунг спросил:

— По душе ли тебе, Аудун, этот корабль?

Аудун отвечает:

— Очень по душе, государь.

Конунг сказал:

— Этот корабль я отдам тебе в благодарность за белого медведя.

Аудун поблагодарил конунга за подарок, как умел. И когда спустя некоторое время корабль был снаряжен, Свейн конунг сказал Аудуну:

— Стало быть, ты хочешь уехать. Что же, я не стану тебя удерживать. Но я слышал, что в вашей стране приставать опасно: мало укрытых мест для кораблей. Вот разобьется твой корабль, погибнет все добро, и не будут знать, что ты побывал у Свейна конунга и подарил ему сокровище.

Тут дал конунг Аудуну кожаный чулок, полный серебра.

— Однако, если ты сохранишь это серебро, то не останешься с пустыми руками, хоть и разобьется твой корабль. Но может статься, — говорит конунг, — что ты и его потеряешь. Мало тебе тогда будет проку от того, что ты был у Свейна конунга и подарил ему сокровище.

Тут конунг снял с руки запястье, дал его Аудуну и сказал:

— Если тебе не будет удачи, и корабль твой разобьется, и потеряешь ты свое серебро, то все же не останешься с пустыми руками, когда выберешься на берег, ибо многие сберегают на себе золото при кораблекрушениях. А если ты сохранишь запястье, то будут знать, что ты был у Свейна конунга. И еще посоветую тебе: никому не дари это запястье, разве что понадобится отблагодарить какого-нибудь знатного человека за великое благодеяние. Ибо знатному подобает принять такой подарок. Счастливого тебе пути!

И вот Аудун выходит в море, приплывает в Норвегию и велит выгрузить свои товары, а теперь для этого пришлось больше потрудиться, чем раньше, когда он был в Норвегии. Затем он отправляется в Харальду конунгу — он хочет выполнить то, что обещал ему до отъезда в Данию, — и учтиво его приветствует. Харальд конунг милостиво принял приветствие.

— Садись, — говорит он, — и выпей с нами.

Аудун так и делает.

Харальд конунг спросил:

— Как отблагодарил тебя Свейн конунг за медведя?

Аудун отвечает:

— Он принял от меня подарок, государь11.

Конунг сказал:

— Так и я отблагодарил бы тебя. А как он еще отблагодарил тебя?

Аудун отвечает:

— Дал мне серебра на паломничество в Рим.

Тогда Харальд конунг говорит:

— Многим дает Свейн конунг серебро на паломничество в Рим или на что другое, хотя они и не подносят ему сокровищ. Что он еще дал тебе?

— Он предложил мне, — говорит Аудун, — стать у него стольником и принять великие почести12.

— Это он хорошо сказал. Но он, верно, еще чем-нибудь отблагодарил тебя?

Аудун сказал:

— Он дал мне корабль с товаром, самым прибыльным здесь в Норвегии.

— По-королевски он поступил, — говорит конунг. — Но я бы тоже отблагодарил тебя так. Отблагодарил он тебя еще чем-нибудь?

— Он дал мне кожаный чулок, полный серебра, и сказал, что если я сохраню его, то не останусь с пустыми руками, хоть бы корабль мой и разбился у берегов Исландии.

Конунг сказал:

— Он поступил отменно, но я бы этого делать не стал: я бы думал, что счелся с тобой, дав тебе корабль. Неужели он отблагодарил тебя еще как-нибудь?

— Вот как он еще отблагодарил меня, государь, — говорит Аудун. — Он дал мне запястье, что у меня на руке, и сказал, что может статься, я потеряю все серебро, но и тогда не останусь с пустыми руками, если у меня сохранится запястье, и он посоветовал мне не отдавать его никому, разве что мне захочется отблагодарить кого-то за великое благодеяние. И вот я нашел такого человека. Ведь ты мог отнять у меня и медведя, и жизнь, но ты отпустил меня с миром ехать туда, куда другие не могли проехать.

Конунг принял подарок милостиво и, прежде чем они расстались, отблагодарил Аудуна богатыми подарками13. Аудун закупил товаров для поездки в Исландию и тем же летом отплыл из Норвегии в Исландию и прослыл человеком очень удачливым. От этого Аудуна произошел Торстейн сын Гюды14.


Примечания

«Прядь об Аудуне с Западных Фьордов» («Auðunar þáttr vestfirzka») сохранилась в трех средневековых редакциях, а именно в составе «Саги о Магнусе Добром и Харальде Суровом» в «Гнилой Коже» (Morkinskinna / Udg. Finnur Jónsson. København, 1932. S. 180–187), в которой пряди предпослано заглавие: «Fra þvi er Auþun enn vestfirðzki førþi Sveini konvngi biarndyri» — «О том, как Аудун с Западных Фьордов привез Свейну конунгу медведя»; в этой же саге в рукописях XIV и XV вв. «Hulda» и «Hrokkinskinna», а также в младшей (добавленной в XV в.) части «Книги с Плоского Острова», где она присутствует уже в качестве самостоятельного рассказа и записана среди прочих прядей — приложений к «Саге о Магнусе Добром и Харальде Суровом» (Flat. III, 410–415). Последняя редакция пряди более пространна и особенно в начале содержит некоторые подробности, отсутствующие в двух других редакциях рассказа, включенных в «королевскую сагу» (см. коммент.). При этом остается открытым вопрос о соотношении двух основных существующих версий пряди (в Mork. и Flat.) и степени их близости к утраченному «архетипу». Хотя издатели и переводчики пряди в большинстве случаев по традиции воспроизводят редакцию наиболее ранней рукописи — «Гнилой Кожи» (не является исключением и публикуемый здесь перевод), существует вероятность, что, как и в ряде других случаев (см. «Прядь о Халли Челноке»), ее составитель подверг сокращению первоначальный текст пряди, и версия «Книги с Плоского Острова», несмотря на ее существенно более позднюю датировку, может стоять ближе к предположительно написанному в первые десятилетия XIII в. оригиналу (ср. противоположные точки зрения на этот счет в работах: Циммерлинг А.В. Две редакции «Пряди об Аудуне» // Слово в контексте литературной эволюции. М., 1992; Miller W.I. Audun and the polar bear: Luck, law, and largesse in a medieval tale of risky business. Leiden; Boston, 2008. P. 3–5). Помимо уже названных основных средневековых рукописей, «Прядь об Аудуне» сохранилась во множестве поздних списков, что говорит о ее популярности.

«Прядь об Аудуне с Западных Фьордов» — одно из самых прославленных произведений древнеисландской малой прозы. Со времени первой публикации рассказа в 1818 г. (Commentarium anecdotum de Auduno Regem Svenonem Astrithidam invisente islandice et latinae edidit cum praefatiuncula Birgerus Thorlacius. Havniae, 1818) едва ли найдется собрание прядей, в которую не вошла бы эта история. Рассказ принадлежит к жанровой разновидности «прядей о поездках из страны», однако имеет от них то отличие, что в нем (хотя для этого неоднократно возникают поводы) отсутствует конфликт между исландцем и одним из конунгов-антагонистов. При этом, несмотря на отступление от обычной для прядей этого типа модели выстраивания взаимоотношений трех главных персонажей истории (герой-исландец vs. конунг — противник героя и конунг — покровитель героя), в ней сохраняется традиционное сравнение / противопоставление двух государей, вступающих в заочное состязание в щедрости и великодушии, в которой датчанин Свейн побеждает норвежца Харальда. Образ и поведение Харальда Сурового в данном рассказе немало отличаются от того, что мы наблюдаем в других прядях об этом конунге, где он нередко в полной мере оправдывает данное ему прозвище. Вместо того чтобы наказать упрямого посетителя, он отпускает его с миром: очевидно, прозорливость короля, которому дано увидеть и предвидеть то, что скрыто от простых смертных, помогли ему разглядеть в Аудуне человека, наделенного большой удачей, отчего у него и возникло желание удостовериться в справедливости своей догадки. Устремления и действия самого героя пряди в значительной степени детерминированы традиционными древнескандинавскими представлениями об удаче, богатстве и дарении, а вовсе не жаждой поправить свое имущественное положение. Очевидно, что Аудун добивается не богатства как такового, но награды и расположения вполне определенного правителя, конунга Свейна, которого он ставит выше других государей и чьи ответные дары поэтому обладают в его глазах наибольшей притягательностью и могут способствовать «взращиванию» его удачи (об отразившихся в пряди древнескандинавских представлениях об удаче и обмене дарами см. прежде всего: Miller W.I. Audun and the polar bear…).

Невозможно установить, в какой мере рассказ об Аудуне историчен. Упоминание в конце пряди реального лица, Торстейна сына Гюды (см. комментарии), как и в других случаях, вполне могло преследовать цель придать достоверности фигуре ее главного персонажа. В рассказе об Аудуне пытались усмотреть сказочную основу (ср.: Taylor A.R. Auðunn and the Bear // Saga-Book of the Viking Society. 1946. Vol. 13. P. 78–96), находили занесенные с Востока странствующие фольклорные мотивы (см.: Wikander S. Från indisk djurfabel till isländsk saga // Vetenskaps-Societeten i Lund. Årsbok. 1964. S. 89–114; Stefán Einarsson. Æfintýraatvik í Auðunar þætti vestfirzka // Skírnir. 1939–1940. 113. árg. Bls. 161–171; о литературных связях «Пряди об Аудуне» см. также: Гуревич Е. А. Исландец в поисках удачи: О «Пряди об Аудуне с Западных Фьордов» // Мировое древо. М., 2004. Вып. 11. С. 9–53), видели отражение дохристианской обрядовой символики (см.: Fichtner E.G. Gift Exchange and Initiation in the «Auðunar þáttr Vestfirzka» // Scandinavian Studies. 1979. Vol. 51. P. 249–272).

Прядь приводится в переводе М. И. Стеблин-Каменского, сделанном по изд.: Íslendinga sögur / Guðni Jónsson bjó til prentunar. Reykjavík, 1953. V. bindi (редакция Mork.). Перевод был впервые опубликован в кн.: Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973 и неоднократно переиздавался (здесь текст приводится по изд.: ИС II, 493–500).


1 …по имени Аудун, а родом с Западных Фьордов. — Если герой рассказа вымышленный персонаж, то выбор его имени, возможно, неслучаен: Auðun < др.-герм. Auðawiniz «друг богатства». Западные Фьорды — местность в западной четверти Исландии.

2 …Аудун оставил бо́льшую часть своих денег матери. Их должно было хватить ей на три зимы. — Аудун, таким образом, выполнил требование закона, обязывающего каждого, кто покидал страну, обеспечить пропитанием зависевших от него иждивенцев сроком «на шесть полугодий» (misseri). По исландским законам человек, который уехал, оставив без средств к существованию тех, кто находился на его иждивении, подлежал изгнанию на три года и лишался своего имущества (см.: Miller W.I. Audun and the polar bear… P. 15).

3 Мёр — см. примеч. 1 к «Пряди о Тидранди и Торхалле».

4 …в Гренландию и там зимуют. Рассказывают, что Аудун купил там белого медведя — большое сокровище — и отдал за него все свое добро. — «Гнилая Кожа» ограничивается лишь кратким сообщением о зимовке Аудуна в Гренландии и покупке медведя, тогда как в редакции пряди в «Книге с Плоского Острова» мы находим некоторые подробности. Здесь говорится, что по прибытии в Гренландию Аудун остановился в Западном Поселении (см. «Прядь о гренландцах»), а медведя приобрел у поймавшего его охотника по имени Эйрик. Сказано также, что медведь этот был необычайно красив и что Эйрик отговаривал Аудуна от этой покупки, говоря, что неблагоразумно тому отдавать за приглянувшегося ему зверя все свое добро; Аудун, однако же, не внял ему (Flat. III, 411).

5 Свейн конунг — датский конунг Свейн сын Ульва (см. примеч. 11 к «Пряди о Храфне сыне Гудрун»).

6 …подарить ему медведя. — В древнеисландской литературе не раз упоминается о привезенных в подарок правителям белых медведях. Так, в «Саге о людях из Озерной Долины» (гл. 15–16) рассказывается о том, что Ингимунд сын Торстейна отвез Харальду Прекрасноволосому медвежонка, отнятого у белой медведицы. В «Hungrvaka» (см. «Прядь о епископе Ислейве») сообщается, что во время поездки на континент в 1056 г. Ислейв сын Гицура преподнес германскому императору Генриху III белого медведя. О таком же подарке, сделанном Эйнаром сыном Сокки норвежскому конунгу Сигурду Крестоносцу, говорится в «Пряди о гренландцах»; в ней же позднее сообщается о другом белом медведе, привезенном из Гренландии Кольбейном. Последний отправился с этим зверем к конунгу Харальду Гилли, но не получил от того награду за зверя, после чего сделался его противником (см. в наст. изд.).

7 Отощал он страшно (…) Голова у него бритая и вид довольно жалкий. — Это описание («Gerir hann þá ákaflega magran (…) Hann er þá kollóttur og heldur ósællegur», ÍSÞ III, 2084; ср. также в версии «Hulda»: «Auðun var þá kollóttr ok klæðlauss», см.: Fjörutíu íslendinga þættir / Þórleifr Jónsson gaf út. Reykjavík, 1904. Bls. 6) находит почти дословную параллель в анекдоте об исландском скальде Мани из «Саги о Сверрире» (гл. 85; см. эту прядь в наст. изд.), где также сообщается о прибытии к конунгу (Магнусу Эрлингссону) нищего паломника, державшего путь из Рима. О Мани сказано: «ok var hann þá ekki féligr Máni, kollóttr ok magr ok nær klæðlauss» — «Вид у Мани был жалкий. Он был наголо обрит, тощ и почти без одежды» (Sverris saga / Utg. G. Indrebø. Kristiania, 1920. S. 91).

8 — Нечего вам смеяться над ним, ибо он лучше позаботился о своей душе, чем вы. Затем конунг велел приготовить ему баню, дал одежду… — В противоположность своей высокомерной свите (ср. аналогичное отношение дружинников к возвращающемуся из паломничества исландцу в «Пряди о Торстейне с Восточных Фьордов»), конунг Свейн изображен как истинный христианин. В двух других средневековых редакциях пряди эти черты еще более усилены. Согласно версии «Hulda», конунг Свейн, проявляя смирение, собственноручно прислуживает исландцу во время омовения, а в ответ на адресованные Аудуну насмешки дружинников втолковывает своим приближенным, что, «хотя им он и представляется “жалким с виду” (ósælligr at sjá), Богу он должен будет показаться “прекрасным и привлекательным” (fagr ok fríðr)» (Fjörutíu íslendinga þættir. Bls. 7). Согласно редакции «Книги с Плоского Острова», конунг жалует Аудуну наряд со своего плеча, тот самый, который он носил во время Пасхи («fiekk konungr honum þau klædi er hann hafdi haftt vm faustuna», Flat. III, 413).

9 Стольник (skutilsveinn) — почетная придворная должность. В Норвегии она была введена во время правления сына Харальда Сурового, Олава Тихого (1066–1093).

10 Страна Саксов — см. примеч. 101 к «Пряди о Норна-Гесте».

11 — Он принял от меня подарок, государь. — Ср. «Прядь о Торварде Вороний Клюв», в которой конунг оскорбляет исландца, отказываясь принять его дар. Принятие подарка — это, однако, не только оказание чести дарителю, но и вступление с ним в отношения взаимного дарения, т. е., по сути, обещание ответного дара.

12 …стать у него стольником и принять великие почести. — В «Книге с Плоского Острова», прежде чем упомянуть об этом предложении конунга Свейна, Аудун сообщает конунгу Харальду о том, что Свейн отблагодарил его, умирающего нищего, только что вернувшегося из Рима, тем, что пригласил его присоединиться к королевской дружине, а также тем, что пожаловал ему свою одежду, которую носил на Пасху. Харальд говорит на это, что на месте Свейна поступил бы так же.

13 Конунг принял подарок милостиво и, прежде чем они расстались, отблагодарил Аудуна богатыми подарками. — В редакции пряди в «Книге с Плоского Острова» сказано, что это были за подарки: Харальд распорядился снарядить корабль Аудуна и снабдить его припасами в дорогу, а на прощание пожаловал ему меч и плащ — оба, как сказано, были большими сокровищами.

14 От этого Аудуна произошел Торстейн сын Гюды. — Торстейн сын Гюды (ум. 1190), зажиточный исландец, живший на Плоском Острове в Широком Фьорде, упоминается в разных источниках, в том числе в «Саге о Стурлунгах». Известно, что он был родичем Снорри Стурлусона, которому на этом основании даже пытались приписать авторство пряди (см.: ÍF VI. Bls. CVII). Если Аудун не вымышленный герой, то он мог приходиться Торстейну сыну Гюды дедом или прадедом.

Перевод М. И. Стеблин-Каменского

Источник: Исландские пряди. — М.: Наука, 2016.

© Tim Stridmann