Сон Звёздного Одди

Stjǫrnu-Odda draumr

Страница рукописи ÍB 292 8vo (1793 г.)

Глава 1

Тордом звали человека, что жил на Круче к северу от Долины Дымов. Находился у него в услужении тот, кто звался Одди и был сыном Хельги. Его называли Звёздным Одди. Он был мужем, искусным в календарных вычислениях как ни один человек его времени во всей Исландии, был он мудр и во многом другом. Не был он ни скальдом, ни стихотворцем. То особо можно о нём сообщить, что считали люди достоверным, что он никогда не лгал, если знал как сказать правду, и во всём его называли мужем порядочным и очень надёжным. Был он не богат и не слишком трудолюбив.

Рассказывают, что с этим человеком, Одди, произошло удивительное событие. Он отправился из дому на Плоский остров, куда хозяин Торд послал его за рыбой. О других не упоминается, но все они добрались до острова благополучно. Там его хорошо приняли. Ничего не сказано о том, кто там жил. А о том говорят, что вечером люди пошли спать, и Одди было постелено хорошо и удобно. И от того, что Одди был утомлён дорогой и ему приготовлена мягкая кровать, заснул он тогда быстро. И сразу же приснилось ему, будто бы он оказался дома на Круче, и так привиделось ему, что туда пришёл человек переночевать, и будто бы вечером люди пошли спать. Показалось ему, что гостя попросили развлечь народ, а он согласился и рассказал сагу, и начал следующим образом.

Глава 2

Хродбьяртом звали одного конунга. Он правил к востоку от Гаутланда. Был он человеком женатым. Жену его звали Хильдигунн. У них имелся единственный сын по имени Гейрвид. Он рано стал подавать надежды, и был многомудрым и во всех людских делах первым среди своих сверстников, а был он ещё ребёнком в то время, о котором ведётся речь.

О том рассказывают, что конунг Хродбьярт поставил правителем над третью своей страны ярла, которого звали Хьёрвард. Он был женат и звали его жену Хьёргунн. Они имели из детей одну дочь. Ту звали Хлегунн. Про неё говорили, что она была непослушной в детстве и делалась всё непокорнее, становясь старше. Также говорили, что она не желает вести себя по-женски. Было её постоянным обыкновением ходить в доспехах и с оружием, и если она расставалась с мужчинами, то она либо наносила человеку большую рану, либо казнила, когда тот ей не нравился.

Но при такой её несправедливости ярлу Хьёрварду, её отцу, показалось тогда, что нельзя мириться с затруднениями из-за неё и он сказал ясно, что не позволит, чтобы всё так и продолжалось, и велел ей выслушать и улучшить как-то своё поведение — «или же поди как можно скорее прочь от моего двора».

И когда дочь ярла Хлегунн услышала от своего отца, что он хочет прогнать её со своего двора, то ответила, что раз такое дело, жить она там не будет. И попросила она тогда отца, чтобы он выделил из имущества ей три длинных судна, все полностью укомплектованные людьми и вооружением и подготовленные ко всему наилучшим образом, с добрым войском ― так, чтобы она была довольна выделенным. И если будет сделано всё, как она просит в этой своей речи, то посчитала бы она, что ей это нравится, пусть даже бы она и отправилась прочь. Ярл Хьёрвард охотно предпочёл, чтобы она удалилась так быстро, как сочтёт нужным, чем если бы были большие неприятности, вздумай она остаться.

Затем велел он снарядить полностью три длинных судна как можно лучше. А когда это войско было готово, то отправилась дочь ярла Хлегунн из страны со своими людьми и находилась затем в военном походе, и приобрела себе этим богатство и славу. Говорят, что она не появлялась в стране, покуда отец её был жив.

А в других краях, ещё до того, как началась эта история и Гейрвиду, сыну конунга Хродбьярта, было лишь восемь зим, конунг Хродбьярт заболел и мало что можно тут рассказать, ибо болезнь в стране привела к тому, что конунг скончался. То казалось всем любившим его друзьям и близким людям великой уроном, что из всего народа потеряли они такого предводителя. Позже был устроен достойный пир и на него пригласили всех людей королевства и лучших предводителей, что были в стране. Там был приглашён каждый человек из тех, что пожелает на пир прийти, как в стране, так и за её пределами, так что никто бы туда не явился незваным. А затем этот пир начался со всем тем множеством людей, что пришли. Состоялась там тризна по конунгу Хродбьярта с великой славой и честью, как то подобало при его происхождении и приличествующем к нему уважении. Когда же поминки были завершены, конунга похоронили в кургане по древнему обычаю, как тогда было принято для знатных людей.

Глава 3

Теперь рассказывают так, что после этих великих известий всем мудрым людям и лучшим друзьям конунга в той стране стало казаться, что надо взять другого мужа в конунги и правители, вместо предводителя, которого они лишились. Но так велика была любовь всех людей страны к конунгу Хродбьярту при его жизни, что они не хотели иного, чем выбрать его сына Гейрвида в конунги и не позволить королевству уйти от его рода. Пусть даже Гейрвид был молод годами или пока ещё мало пригоден к управлению страной, всё же весь народ пожелал пойти на это под надзором матери-королевы, потому что она была женщиной наимудрейшей и хороша во всех отношениях.

И так вышло через некоторое время, что юный муж должен был стать предводителем и править многими людьми, так что вскоре при Гейрвиде сделалось управление страной слабым, чего и следовало ожидать. Также сталось, что уменьшилась его дружина из-за того, что многие из дружинных людей занялись иным ремеслом для себя. Лето они проводили в викингском походе, иные же решили отправляться в торговые поездки в разные края. Хоть то, о чем было рассказано, казалось большой бедой, всё же в державе этого юного конунга происходило и много других неприятностей.

О том повествуется в саге, что два злодея засели в лесу, что зовётся Лесом Битвы. Дело было в государстве этого молодого человека. Викинги те убивали людей ради богатства и были почти берсерками. Одного из них звали Гарп, а другого Гнюр1. Так рассказывают, что людям не годилось путешествовать там вместе малых числом. Равно были люди, сокращавшие путь через лес большой группой, что решали тогда поискать злодеев, но они никогда не встречали тех, если поиски велись множеством народу. Так всё продолжалось до поры, когда конунгу Гейрвиду исполнилось двенадцать зим. И когда он достиг этого возраста, то был он таким рослым и сильным физически, как многие из людей, полностью вошедших в возраст, и в сравнении с ними был он наиболее совершенен во всех отношениях.

Как-то раз, когда конунг Гейрвид сидел за столом со всем своим двором, взял он слово и молвил так: «Как вам, всем моим людям, уже известно, я до сих пор был молод годами, и оттого было у меня мало сил, и потому мало я участвовал в управлении державой. Также я часто слышал, что этого и следовало ожидать. Возможно, нельзя также сильно удивляться тому, что я плохо здесь правлю из-за своей юности. Но всё же я настолько уже повзрослел, что пора мне испытать себя и узнать, насколько будет моя власть процветать и сильнее ли возвысится, чем раньше, поскольку я теперь стал мужчиной возраста двенадцати зим. Многие в мои года обучены ничуть не лучше. Теперь я хочу заявить вам всем, моим воинам и близким друзьям, что я решил отправиться навстречу берсеркам, тем Гарпу и Гнюру, что засели в Лесу Битвы и творят там множество злодейств. Решил я и то, что не вернусь, пока они живы, и либо я их там одолею, либо они — меня».

И когда конунг Гейрвид произнёс эту речь, то отвечала сперва королева, его мать, а за ней все его наилучшие люди, и высказались почти все как один, и просили конунга отправиться со многими спутниками и с основательной подготовкой, раз уж он пожелал ехать на поиски разбойников.

Конунг Гейрвид отвечал: «Обдумывал я дело это сам, прежде чем высказать его, и видится мне, что в путешествии я не обрету никакой славы, пусть даже добьюсь конца берсерков, коль разыщу их с большим войском и во всеоружии. Но обернётся позором, если они всё равно не будут пойманы, и я вернусь ни с чем, и ослабнет тогда моя длань, коли такое произойдёт. Теперь задумал я отправиться на их поиски с одним человеком, и пусть удача определит для нас, каким будет наше расставание. Может, тогда и случится так, поход принесёт некую славу. Будет тут также понятен и риск, с которым столкнёмся. А теперь, до того как у вас на глазах взяться за это дело, я хочу узнать, кто наиболее расположен пойти со мною, и того возьму c собою, кто вызовется. И заявляю так в окончание своей речи: знайте, что теперь это дело будет завершено мною, и что я отправлюсь в путь, даже если придётся идти в одиночку, и не найдётся никого мне в спутники».

Но на эти речи конунга, как говорят, сперва сама королева отговаривала всячески его от путешествия и говорила, что очень неразумно (да так оно и было!) иметь дело с такими ужасными людьми, как эти злодеи, беря на себя столь большую ответственность, как берёт конунг. Ибо всем казалось несомненным, что он потерпит поражение в сражении с ними и погибнет от их руки, если случится так, как казалось вероятным ввиду юности конунга и смелости этих берсерков. Все друзья конунга горячо пытались отсоветовать ему идти в путь и считали, что конунг пропадёт, если отправиться с единственным человеком.

Конунг на то отвечал, что отговаривать его бесполезно.

И когда все поняли, что конунг не даст себя отговорить так поступить, отозвался на его речь тот, кого звали Дагфинном. Он был придворным и скальдом конунга.

«Господин, — сказал он, — никто из людей, знаю я, не принесёт тебе в ответ больше почёта во всех отношениях, чем я. И потому должен я всегда делить с тобой самые большие опасности, если ты пожелаешь взять меня в спутники и сопровождающие, и я к этому пути полностью готов тотчас же, как ты пожелаешь».

Глава 4

И как только этот человек, Дагфинн, был назван в повествовании, тогда, сказывают, столь удивительное произошло со сном Одди, что самому Одди показалось, что он и есть этот человек, Дагфинн, а тот гость, что рассказывал сагу, исчез из саги и из сна. И теперь ему казалось, что он сам видит и знает всё то, что с этого момента было во сне. И вот затем, как сказывают, во сне, в котором ему казалось, что это происходит с ним, он будто бы был Дагфинном и решился отправиться в путь с конунгом Гейрвидом.

И когда всё было готово, поехали они вдвоём, взяв своё оружие, пока не явились в Лес Битвы к тому месту, где можно было ожидать разбойников, а деревья там разрослись так, что через лес была проложена широкая дорога. И когда они зашли очень далеко в лес, то обнаружили пред собой один весьма высокий холм. Его склоны были крутыми со всех сторон. Затем взошли они на холм и захотели осмотреться и узнать, какое новое они могут выбрать направление. Тот холм был усыпан множеством мелких камней. Там они посмотрели по сторонам.

Они увидели, что идут двое мужчин. Те были огромного роста и зашагали, немедля, к тому холму, где стояли Дагфинн с конунгом. Эти мужчины были оба хорошо вооружены. И как только конунг и Дагфинн увидели этих людей, они догадались, что к ним приближаются те самые Гарп и Гнюр.

Тогда сказал Дагфинн: «Господин, я должен вам признаться, что я не очень привычен к сражениям и мало могу положиться на свою отвагу или умение владеть оружием. Теперь я хочу, чтобы вы выбрали одно из двух: либо вы пожелаете, чтобы я выступил против берсерков вместе с вами, или вы предпочтёте, чтобы я наблюдал с холма за вашей битвой и смог об этом рассказать другим людям».

Конунг отвечал: «Если тебе требуется придавать духа на это дело, то ясно мне, что ты должен остаться здесь на холме, и смотреть отсюда на наш бой и не подходить к схватке близко».

Дагфинн принял совет, что дал конунг, и устроился на холме и никоим образом не подходил близко, и счёл он то разумным, конунг же решил сам спуститься вниз с холма навстречу разбойникам. Нельзя точно рассказать, как они обменивались ударами, и я тут сделаю рассказ кратким, но говорят, всё закончилось тем, что судьба меж ними распорядилась так, что конунг победил обоих злодеев, ибо ему были суждены жизнь и счастье, они же скончались от великих ран, что конунг нанес им.

И после того, как злодеи были повержены, пошли конунг и Дагфинн далее вперёд по дороге, и возникла там по пути маленькая тропка, что вела от широкого тракта в лес. Они недолго шли по той малой тропинке, прежде чем внезапно в чаще появилась очень большая прогалина, и на ней стоял одинокий дом. Дом был высоким и прочно сделанным, и был крепко заперт, а ключ спрятан в дверной раме. Они открыли дверь и вошли внутрь. То жилище внутри было хорошо убрано и почти полностью забито разного рода добром. Они пробыли там ночь, и не было недостатка там ни в хорошем питье, ни в достойной еде. А утром прикрыли они тела разбойников2 и отправились домой.

Когда же конунг явился в своё королевство, то прославился он по всей стране этим мужественным деянием и замечательной победой, и все друзья конунга и его родичи радовались, когда он пришёл домой с достойной победой, и казалось людям, что он вернулся чуть ли не с того света, как и оно было.

Глава 5

Вот после всех этих событий конунг велел созвать тинг, и явилось туда разом великое множество людей. Когда же весь этот многолюдный тинг начался, сообщил конунг те великие новости, и все сочли наиславнейшим деянием (как оно и было), что конунг Гейрвид в одиночку взял верх, одолев таких бойцов.

Затем велел Гейрвид, чтобы люди посетили тот дом, куда злодеи снесли великое богатство, и каждый должен был там забрать свои деньги, которые утратил. Но все отдали конунгу своё добро, которым каждый владел, и сказали, что лучше всего будет, если им будет владеть он, и сказали, что он полностью его заслужил. После этого велел конунг привезти богатство и объявил его своим.

Вслед за тем конунг велел своим людям приступить к строительству и соорудить курган, на котором он будет сидеть. Тогда воссел конунг на тот престол, что стоял на кургане, и люди тем особо возвеличили его достоинство и вручили ему тогда новые драгоценные дары и почтили его, сколько у них было на то возможностей.

То упоминается о скальде Дагфинне, что пришло ему на ум, что никто так не обязан почтить песней конунга, как он. Тогда поднялся Дагфинн на курган к конунгу, и упал на колени и склонился перед ним, и поприветствовал его достойно, и сказал, что сочинил песнь о конунге и попросил, чтобы тот её выслушал. Конунг милостиво согласился на это.

Затем Дагфинн приступил, и произнёс песнь, а был то флокк3. Когда же закончена была песнь, конунг учтиво поблагодарил скальда, и с ним все, кто присутствовал, и говорили, что сочинено хорошо и достойно знатности и уважения их конунга. А когда конунг услышал, что все эту песню одобрили и весьма хвалили, захотел он поступить как подобает значитальному человеку и щедро вознаградить за неё, и пожелал подарить скальду большое золотое запястье, что было у него на руке.

Но Дагфинн не захотел принять запястье и сказал, что он очень благодарен за честь и почёт от конунга, а богатство, сказал он, ему нет нужды принимать от него, и добавил, что не будет у него недоставать средств, пока с ним его удача и «и есть множество других, что посматривают на деньги, что тебе принадлежат».

Конунгу это весьма понравилось.

Глава 6

Очень скоро после тех событий, о которых рассказано, Хьёргунн, жена ярла Хьёрварда, тяжело заболела, и не нужно долго говорить о том, что эта болезнь привела Хьёргунн к смерти. Затем были по ней справлены поминки, и её вынесли и совершили всё, что было принято по древнему обычаю для могущественных женщин. Ярл счёл смерть своей королевы великой утратой, чего и следовало ожидать, и очень горевал по ней, как и многие другие вокруг.

Не прошло много времени, как друзья стали его побуждать взять себе другую жену. Он спросил, какой же брак они видят таким, чтобы было ему почётно в него вступить. Они дали ему совет, чтобы он попросил руки королевы Хильдигунн и говорили о великом преимуществе такой партии, если он добьётся её. И, поскольку об этом ярлу говорили часто, ему стало казаться, что так и есть, ибо он был умным человеком.

Позже начал он сватовство и попросил королеву Хильдигунн себе в жены. Она была тогда не девушкой, а женщиной возраста сорока лет и считалась самой завидной невестой по многим причинам. И долго говорить о том или коротко, но тогда было решено, что королеву с согласия конунга, её сына, отдадут за ярла Хьёрварда. Затем свадьбу ярла Хьёрварда и королевы Хильдигунн отпраздновали на достойном пиру с большой славой и разного рода почестями. И когда пир был закончен, то отправился каждый к себе домой. Вскоре возникла там великая любовь между ними, и их совместная жизнь была подобающей, и не много прошло времени, прежде чем у них родилась дочь. Она была названа Хладрейд.

Рассказывают, что после того как родилась Хладрейд недолгим было супружество ярла и королевы, прежде чем случилось так, что ярл подхватил болезнь и та свела его в могилу, отчего он и умер. Это посчитали великой утратой, ибо он был уважаемым правителем. Когда это стало известно, конунг Гейрвид поставил своих людей над теми владениями, которые принадлежали ярлу, и присвоил их себе. Вести об этом разошлись широко, чего и следовало ожидать при кончине подобного предводителя.

Так вышло, что до Хлегунн, дочери ярла Хьёрварда, дошла новость, что отец её умер, когда она была в военном походе и покоряла викингов. Поразили так её эти вести, что она повернула всё своё войско на Гаутланд и начала там войну. И так пошли дела, что она покорила все те владения, что имел её отец. Затем послала она людей найти конунга Гейрвида и просила передать такие слова: он должен либо отдать ей половину своей власти и земельных владений, либо выйти против неё с войском в том проливе, что зовётся Проливом Сельди, и сразится с ней там, и к тому придёт победа, чья удача больше.

Глава 7

Вот были выбраны посланники, которых отправила Хлегунн. То были девы щита4. Они пришли на встречу с конунгом и изложили перед ним своё дело.

И когда услышал он предложенный Хлегунн выбор, то без промедления ответил на это так: «Легко тут выбрать, ибо выбор неравный, и сильнее хочу я вести битву с ней, чем позволить ей напасть на моё королевство».

Посланницы отправились обратно к Хлегунн и рассказали ей, к чему готовиться, и нашла она их путешествие весьма успешным.

Вот объявляет конунг Гейрвид сбор ополчения со всего своего королевства, и должен был отправиться в этот военный поход каждый муж, что мог владеть щитом или метать стрелы.

Рассказывают, что с одной стороны этого пролива выступал мыс, который назывался Капищным, и должно было собраться всё войско конунга на том мысу. А когда сам конунг Гейрвид был полностью готов, повёл он всех своих людей к кораблю.

Был с конунгом в походе и скальд Дагфинн. Когда же спустились они к кораблю, случилось, хоть и казалось то маловажным, что развязался ремешок на башмаке скальда Дагфинна. И затем завязал он ремешок, и тут проснулся, и был уже Одди, как и ожидалось, а не Дагфинн.

Вслед за тем вышел Одди наружу и подумал о звёздах, на которые он имел обыкновение всегда смотреть, если выходил ночью, когда можно их увидеть. Тут вспомнил он сон и вспомнил всё, кроме той песни, что как ему казалось, он сочинил во сне — за исключением тех вис, что здесь записаны:

Глава 8

Когда же Одди пробыл снаружи сколько нашёл нужным, вернулся он обратно в свою постель и тотчас же заснул, и приснилось ему тоже, что и раньше, до того, как он пробудился. Показалось ему тогда, что он завязал ремешок обуви, и был Дагфинном, и заспешил к кораблю. Казалось ему во сне, что он должен был быть кормчим корабля.

И тотчас, как они были готовы, отправились они в путь со всем флотом, пока не пришли к мысу и не встретили там всё войско конунга, и встали затем все вместе перед Проливом Сельди. Тогда, как говорят, туда явилась и воительница Хлегунн и легла в дрейф перед проливом со своим флотом. Имела она войско огромное и полностью изготовившееся к битве.

Затем встали они друг против друга и бросились в яростную атаку. Была там жестокая сеча, и началось вскоре великое кровопролитие в обоих войсках, и недолго длился бой до того, как пало множество людей в войске конунга, и зачищены были многие его суда.

Следует упомянуть, что не случилось видеть в бою в тот день Хлегунн, и среди людей конунга много про то гадали, и казалось то удивительным. Дагфинн искал её со всем своим искусством, и так продолжалось долгое время. Наконец он заметил Хлегунн. Явилась та на корабль конунга, и дела тогда сразу пошли у неё на лад. Привиделась она Дагфинну с огромной колдовской головой волчицы, и кусала она той головой людей конунга.

И когда Дагфинн увидел такие чудеса, покинул он корабль, которым правил. Тот стоял неподалёку от судна конунга. Стал он перепрыгивать с одного корабля на другой, пока не попал на корабль конунга6. Тотчас же Дагфинн нашёл конунга и рассказал, что случилось, и что за неслыханные дела были с ним. Затем указал Дагфинн конунгу, где находилась Хлегунн, чтобы тот смог увидеть её, но конунг был не в силах её заметить из-за её колдовства, однако видел он, что его люди гибнут десятками. Тогда попросил Дагфинн конунга посмотреть из-под его левой руки, и так тот и сделал. Когда же конунг поступил так, увидел он Хлегунн. Затем зашли они оба вместе за парус. Тут кинулся конунг с обнажённым мечом и оказался на расстоянии удара от Хлегунн, рубанул её по шее и отсёк ей голову, и упала она за борт.

Когда же Хлегунн была повержена, предложил конунг тем людям, что следовали за ней, на выбор: желают ли они продолжать биться с ним или пойдут под его руку. Они же сразу выбрали перейти под власть конунга. И затем конунг Гейрвид положил прекратить битву. Тогда взял он под свою власть всю землю, и поставил над ней управителей над округами и так восстановил мир во всём государстве.

Затем конунг направился домой и был устроен ему при встрече великолепный пир. Потом там был созван тинг, и был тот тинг многолюдным. Был конунг Гейрвид тогда усажен на престол заново и взошёл он на тот же самый курган, что и раньше, и теперь конунг владел и правил всем Гаутландом. Пошли тогда один предводитель за другим, поднимаясь на курган и оказывая конунгу уважение и почести, каждый такие, на какие имел средства и возможности.

Скальду Дагфинну пришло тогда на ум, что никто не заслуживает в награду большего почёта во всех отношениях, чем он. Поднялся он на курган и заговорил с конунгом хорошо и учтиво. Конунг принял его речь благосклонно. Дагфинн отдельно сказал конунгу, что сочинил новую песнь о нём и просит его послушать, и добавил затем, что хочет произнести её. Конунг ответил, что он охотно выслушает эту песнь.

Взял тогда Дагфинн и произнёс песнь, и была то трёхчастная драпа, которую, как ему казалось, он сочинил. Когда же песнь была окончена, поблагодарил его конунг довольно хорошо и снял со своей руки толстое золотое запястье и дал Дагфинну в вознаграждение за искусство скальда. Но Дагфинн не захотел запястье принять и сказал, что вполне достаточно ему того, что он сберёг конунга невредимым. А конунг Гейрвид заявил тогда Дагфинну, что должен ему оказать больше почёта во всех отношениях, чем любому другому человеку в своём государстве и предложил добыть ему жену, и сказал, что Дагфинн возьмёт себе ту женщину, какую пожелает, почти любую, какую возможно в этой стране.

Дагфинн принял эти речи хорошо, раз уж была надежда, что конунг захочет оказать ему такую честь, и ответил: «Если с вашей стороны будет исполнено для меня всё, о чём сейчас сказано, тогда не стану скрывать, что выбор такой охотно бы я принял, и ты увеличил бы тем свою славу».

Конунг молвил: «Кто та женщина, о которой ты говорил?»

Дагфинн ответил: «Это Хладрейд, твоя сестра. Она — та женщина, которую мне более всего по душе получить, и, кроме того, думаю я, что пришла мне пора жениться».

Конунг сказал, что так и будет, и не стоит Дагфинну тянуть с этим, раз считает он, что от того слава его возрастёт.

Сестра конунга Хладрейд достигла тогда брачного возраста, хотя и была весьма юна годами, женщина же она была ослепительнейшая и прекраснейшая и во всём, что делала, наилучшая7.

И долго ли говорили об этом деле или коротко, но порешили на том, что Хладрейд просватали за скальда Дагфинна. Затем были переданы приглашения, и устроен пир, великолепный во всех отношениях, с наилучшей провизией, потому что не было нужды в том, что требовалось. На пиру присутствовали все лучшие люди, что были тогда в стране. Отпраздновали их свадьбу с величайшими почестями и великолепием. Когда же пир закончился, то отправился каждый к себе домой. И после этого Дагфинн и Хладрейд обрели вскоре великую любовь и была их совместная жизнь хорошей.

И так вежественно прошла свадьба Дагфинна, как здесь про то сказано, когда прекратился сон, и пробудился он тогда, и был, конечно же, Одди.

Глава 9

Потом задумался Одди о своём сне и вспомнил полностью весь сон, и то, что было раньше и то, что было позже, и припомнил он драпу, что, как ему казалось, прежде произнёс. И вспомнил он в песне не более, чем эти одиннадцать вис, что нынче здесь записаны, и это их начало.

Вот такой сон завершил видение Звёздного Одди, как позже он сам рассказывал об этом. И хоть могут указать на то, что выглядит странным и необычным это событие, но, однако, представляется наиболее вероятным, что он рассказал единственно то, что было, даже если происходило во сне, ибо Одд считался человеком учёным и правдивым. И не стоит удивляться тому, что сочинённая им песнь неуклюжа, ведь она была произнесена во сне.

Примечания