Начинается эта сага в то время, когда конунг Харальд Прекрасноволосый1 правил Норвегией. Тогда Наумудалем2 управлял человек по имени Торгнюр; у него было два сына, старшего звали Торольв, а младшего Торстейн;3 они росли у своего отца, пока не достигли первой зрелости.
Были они несхожи нравом. Торольв был всеобщим любимцем, разумным и предусмотрительным, дружелюбным. Он сделался купцом и ездил из одной земли в другую; его считали выдающимся юношей. Он был невелик ростом, но здоров и хорош собою.
Торстейн избегал людей. Он был большого роста, жил на кухне и испытывал большой недостаток любви от отца с матерью и всей своей родни. Торольва ценили тем больше, чем больше добра он привозил домой. Торстейн же становился тем более нелюб своему отцу, чем больше укреплялся в своих привычках. Торгнюр даже не хотел, чтобы тот звался его сыном.
Торстейн и Торольв.
Так оно шло, пока они не повзрослели. Стал Торстейн так велик, что лёжа поперек, как раз помещался между скамьевыми столбами.4 Куча золы была по одну cторону от него, очаг — по другую, и люди падали через его ноги.
Дальше рассказывается о том, как Торольв приехал домой к своему отцу с великим богатством и множеством ценностей, и отец устроил в его честь пир с таким числом гостей, какое соответствовало его возросшей гордости.
Пришёл Торольв в дом своего отца; было это поздно вечером; идёт он один-сам, потому что дорога ему известна, и проходил его путь через комнату с очагом, где как раз возлежал его брат Торстейн. В это время дня Торстейн обычно укладывался спать. Входит Торольв в комнату, а Торстейн лежит протянувшись от скамьи до скамьи. Ступает Торольв и думает, что лежит бревно, но случилось, что он запнулся через Торстейна и свалился в кучу золы по другую сторону, а Торстейн расхохотался.
Тогда Торольв cказал:
— Не на добро мы кормим тебя, раз ты смеёшься над нашими неудачами.
— Вольно тебе, — сказал Торстейн, — ворчать, хотя бы ты и упал через мои ноги, я же не жалуюсь, что ты пользуешься всем нашим имуществом как если бы оно было твоё. Знай же, я считаю, что ты один тратишь то, чем владеем мы оба, и приобретаешь себе славу и популярность.
Торольв сказал:
— Можешь быть уверен, я отдам моё добро, чтоб только ты поднялся с ложа и выбрался из этого дома.
Торстейн сказал:
— Не скоро собираюсь я оставить этот дом, потому что не найду себе занятия лучшего, чем лежать здесь на полу.
Торольв говорит:
— Я бы хотел, чтоб ты поступил по моему слову. Если ты послушаешься меня, я сделаю для тебя больше, чем прочие твои родные, раз у меня больше средств.
Торстейн говорит:
— Мало приятного будет твоему отцу от этой болтовни, да и мне немного; предвижу, что он отплатит тебе неприязнью за это. Он ведь хочет запретить мне зваться его родичем из-за нелюбви ко мне.
Торольв говорит:
— Мне всё равно, понравится ему или нет, так же, как неважно, долгим или кратким будет моё пребывание дома. Я только могу обещать то, в чем я уверен, что никогда не оставлю тебя, пока мы оба живы.
— Не сомневаюсь, брат, — говорит Торстейн, — что ты сдержишь своё обещание, так как твоё благородство известно; но я хочу поставить условие в том случае, если мы заключаем договор.
— Какое условие? — спрашивает Торольв. — Я выполню почти всё, что ты попросишь, если ты поступишь по моей воле.
— Странной тебе покажется моя просьба: если в чём-то у нас не будет согласия, то принимать решение буду я сам, — сказал Торстейн.
Торольв говорит:
— Странного просишь ты, родич, и сдаётся мне, это больше бремя, чем честь, но я с готовностью это исполню, чтоб только ты смог стать уважаемым человеком.
— Oднако, — говорит Торстейн, — я полагаю, это условие скорее в твою пользу, чем в мою. Если ты согласен, мы договорились, хотя я подозреваю, что ты не выполнишь его как раз тогда, когда для меня это будет важнее всего.
Торольв говорит:
— Не собираюсь я нарушать своё слово, я и прежде никогда так не делал.
— Как бы там ни было, — говорит Торстейн, — у нас теперь договор.
Он поднимает ложе5, выносит его наружу и ломает на части, говоря, что женщины им не воспользуются. Торольв идёт к матери и просит приготовить кадь для умывания. Она спросила, что происходит.
Торольв говорит:
— Торстейн, твой сын, поднялся со своего лежбища и его нужно умыть.
— В добрый час, — говорит она.
Она снимает с Торстейна одежду, домотканую рубаху и штаны, которые были всегда на нём. Его умыли, причесали, подстригли; Торольв принёс ему одежду и попросил надеть её. Торстейн быстро оделся.
После того Торольв снял с себя плащ с застежками, — он был алый и оторочен серым мехом, — и надел его на Торстейна; но когда тот встал, то плащ доходил ему лишь до пояса. Торстейн снял плащ и попросил Торольва носить его, а ему дать другую одежду, пусть и не такую роскошную. Торольв принёс ему кожаный плащ с клобуком и попросил примерить. Торстейн набросил плащ на себя и оказался он ни долог, ни слишком короток.
Торольв снял с себя меч и передал Торстейну; это было ценное и хорошо сделанное оружие. Торстейн взял меч, взмахнул им, взял за остриё и согнул меч руками так, что острие коснулось рукояти; затем отпустил его и меч остался согнутым. Вернул он меч Торольву, попросив дать более прочное оружие:
— А этот вертел не для меня.
Торольв забрал испорченный меч и предложил Торстейну утром выбрать себе оружие, какое покажется ему самым удобным, в своем оружейном сундуке.
После этого пошли они за стол, и сел Торольв по одну руку от отца, а Торстейн по другую. Торгнюр посмотрел на братьев, потупил глаза и ничего не сказал Торстейну; Торольв же был в прекрасном настроении и беседовал со всеми.
Утром Торстейн в оружейном сундуке Торольва отыскал себе топор6 по вкусу, насадил его на древко для широкой секиры, сходил к ручью и наточил лезвие7. С тех пор он всегда был вооружен этой секирой.
После этого они провели зиму с отцом. А весной спросил Торольв Торстейна, что тот собирается делать, а он предоставил решать Торольву.
— Мне думается, лучше, чтобы ты руководил в первом нашем совместном предприятии.
Торольв приготовил свой корабль и набрал команду. Потом плавали они по торговым городам, не сказано каким, но известно, что осенью они вернулись домой.
Торгнюр разговаривал с Торольвом, как всегда сердечно, а Торстейна словно бы и не видел. Не было у них беседы и полгода назад, с тех пор как Торстейн встал с постели. Сыновья провели там зиму, и бывали отец и сын, Торгнюр и Торстейн, так мало вместе, что никогда не обменялись и словом. При таких обстоятельствах не складывалось уважительное отношение к Торстейну.
Торольв спросил у своего брата Торстейна, чем тот хочет заняться летом:
— Сдаётся мне, что тебе не слишком нравятся торговые путешествия.
— Ты правильно понял, — сказал Торстейн, — мне кажется, торговля приносит человеку скорее положение и почёт, но не славу.
— Что же тогда должны мы предпринять? — спросил Торольв.
— Я думал об этом, — ответил Торстейн, — я бы хотел, чтобы ты купил мне два длинных корабля, а ты плавай на нашем торговом кнорре, как обычно.
— У меня другое мнение, — сказал Торольв, — я буду верен своей клятве, и не расстанусь с тобой, пока мы оба живы.
— Ты плохо поступаешь, — возразил Торстейн. — Если ты не вернёшься, то отец посчитает, что это я умыслил против твоей жизни. Большая потеря, если что-то с тобой случится, и ничего страшного, если со мной. А мы ведь затеваем опасное предприятие.
Не затягивая, Торольв купил два длинных корабля, а кнорр продал. Отправились они на них в набег, и было лето для них добычным. Осенью они плыли домой на пяти кораблях. Не сказывают, где они воевали. Так длилось три года, и теперь у них было двенадцать кораблей и денежное богатство.
Говорят, что в третью осень Торгнюр пришёл встретить Торстейна и первым приветствовал его. Он был учтив с отцом. Братья пробыли там зиму, а гребцы квартировали в другом дворе.
Торгнюр просил братьев, чтобы они взяли на себя управление хозяйством, но они оба единодушно заявили, что не хотят жить иначе, как под его руководством, пока он жив.
— И ведь мы ещё не до конца испытали себя, — сказал Торстейн, — в единоборствах или набегах, и покажем ещё больше отваги. Я хотел бы, отец, чтобы ты назвал нам викинга, столь знаменитого, чтобы, одержу ли я победу над ним или погибну, но был я прославлен.
— Легко, — говорит Тогнюр, — получишь ты, чего хочешь, если стремишься к скорой смерти. Укажу такого, что если одолеешь его, будут помнить тебя, покуда мир стоит.
— Благословенны твои уста, — говорит Торстейн, — назови мне его поскорее.
— Да будет так, — говорит Торгнюр, — человека зовут Льот Бледный8, он сидит к востоку от Гаутланда в шведских шхерах9. У него пятнадцать кораблей и один дракон, у которого верхняя часть вся покрыта железом; он проткнёт любой корабль. Его называют «Железный бердыш»10. Льот высокого роста, хорош собою и, как говорят некоторые, его не берёт железо.
— Хорошо, что ты мне это поведал, — сказал Торстейн, — так что осенью или я буду у Хель, или убью Льота.
Приготовил Торстейн корабль к отплытию и, без ведома Торольва, купил кнорр. Летом собрались они в поездку, и когда садились на корабль, рассказал Торстейн Торольву свой план.
— Этот кнорр я купил, чтобы ты его взял для летней торговой поездки, а я поеду в набег.
Торольв сказал:
— Почему ты хочешь, брат, чтобы мы разделились, тогда как я обещал, что мы никогда не расстанемся?
— Вот и пришло к тому, родич, что я буду сам решать, — говорит Торстейн, — как мы договорились. Для многих будет большая потеря, если с тобой что случится, но никого не озаботит, если я не вернусь.
Торольв говорит:
— Ты не должен оправдываться, думаю, моя жизнь будет хуже, чем у Хель, если оставлю тебя.
Торстейн говорит:
— Так я и предчувствовал, что ты не сдержишь своего обещания. Однако я не могу отказаться от этой поездки, а сердце мне подсказывает, что один из нас не вернётся, и не лишено вероятности, что оба.
— Никто не может пережить свой смертный день11, — отвечает Торольв. — Мне кажется, больше чести умереть с тобой, чем жить со стыдом и позором после тебя.
— Ты тогда решай, — сказал Торстейн.
И они направили корабли к Гаутэльву, не обращая никакого внимания на встреченных викингов. Приплыли к шхерам и увидели там какую-то крепость; Торстейн велел бросить там якорь. Был уже поздний вечер, когда они стали возле скалы с укреплением. Торстейн велел вести себя тихо и накрыться палаткой. Нескольких своих людей он попросил пройтись по скале, разведать, не увидят ли они чего важного.
И когда они взошли на скалу, увидели, как возвышается драконья голова на носу корабля; она была словно золотая. Там же рядом с драконом они насчитали пятнадцать кораблей, накрытых чёрными палатками. Под палатками был свет; там сидели люди за попойкой. Затем разведчики вернулись, не выдав себя, и рассказали Торстейну всё, что увидели.
Он сказал:
— Мы должны поработать ночью, выгрузить всё добро с корабля и закопать, а взамен загрузить камнями, потому что я не хочу, чтобы они хоть эйриром воспользовались. И затем на рассвете мы нападём на них.
Утром, как только рассвело, двинулся Торстейн на вёслах. Он сказал викингам, что хочет с ними поговорить. И когда они с ними поравнялись, на драконе встал человек и подошёл к борту. На нём был ярко-алый кюртиль, синий плащ поверх и расшитая тесьмою шапка на голове. Он отозвался с дракона и спросил, кто там так борзо нагребает. Торстейн назвал себя:
— А кто спрашивает?
— Тот, кого зовут Льот, — был ответ.
— Вот и хорошо, — говорит Торстейн, — что мы здесь встретились, я тебя давно разыскиваю.
Льот сказал:
— Что тебе за дело до меня? Я не видал тебя прежде, но слыхал про тебя.
Торстейн сказал:
— Да это просто объяснить: я хочу заключить с тобой договор.
— Какой такой договор? — спросил Льот.
— Простое условие, — сказал Торстейн, — ты должен сойти на землю, оружие и одежда с тобой, и люди твои, в рубахах и в исподнем.
— Несправедливым кажется мне это условие, — возразил Льот, — а каков другой выбор?
— А другой такой, что мы будем сражаться.
— Какие же у тебя силы, — спросил Льот, — что ты можешь мне такие суровые условия выставлять?
— Здесь те силы, что у меня есть, — сказал Торстейн, — вот эти десять кораблей.
Улыбнулся Льот и молвил:
— Это кажется неправдоподобным, но скорее буду биться с тобой, нежели уступлю моё добро столь позорным образом.
— Тогда выводи все корабли, — говорит Торстейн, — против моих.
Льот сказал:
— Меня не устраивает, что я выставляю больше кораблей, чем ты; никогда прежде я так не делал, всегда у меня было меньше кораблей, однако я побеждал.
Торстейн сказал:
— Тебе не нужно меня щадить из-за этого.
Льот сказал:
— Не стану я, однако, выводить кораблей больше, чем равное число; но если ты хочешь биться несмотря на неравенство, я буду добавлять один, вместо выведенного из строя, сколько их хватит.
— Так пойдёт, — говорит Торстейн.
Они убрали палатки и выстроили свои корабли, каждый по десять. Начали битву. С кораблей Торстейна посыпался град камней, и каждый камень или пробивал корабль, или попадал в человека. Бились они весь тот день, и в завершение, говорят, что Торстейн очистил четырнадцать кораблей Льота и пять выбыло у Торстейна, многие были ранены, некоторые убиты.
Было заключено перемирие между ними до утра. Льот просил Торстейна уйти со всеми кораблями, которые тот у него захватил в течение дня.
— Ты доблестный воин, никто не давал мне такого отпора, как ты. Не упрекнут тебя, если ты сейчас уйдёшь.
Торстейн сказал:
— Остались ещё ценности на драконе, и передо мной выбор: завладеть всем, или подождать здесь.
— Самонадеян ты, — сказал Льот, — если надеешься одолеть дракон пятью кораблями, тогда как я предвижу мой успех, даже если ты нападёшь десятью; так что советую тебе удалиться.
— Вижу я, — сказал Торстейн, — что ты не осмеливаешься биться со мной. Иди своей дорогой и называйся ничтожеством, куда бы ты ни пришёл.
Льот сказал:
— Ты выбираешь худшее из того, что у тебя есть, ну так ты это получишь — поляжешь здесь до следующего вечера, раз уж мне решать.
Пристали корабли Торстейна к земле; люди установили палатки, перевязали свои раны и подкрепились.
Тогда Торстейн сказал:
— Нельзя нам отдыхать ночью, если собираемся одолеть завтра дракон. Заберёмся на остров, что возле нас; он порос лесом. Нарубим больших деревьев и набросим их на один борт дракона; он от этого наклонится и, может быть, мы взбежим на дракон.
Так они сделали, приблизились к дракону и предприняли мощную атаку. Когда они бросили брёвна на дракон, он наклонился, а те, что на нём были, построили щитовую стену. Вышло так, как ожидал Торстейн: они прицепились к дракону с той стороны, где атаковать было сподручнее, там, где судно накренилось и теперь было не слишком высоко для натиска.
Рассказывают, что Торстейн вскочил первым на дракон, и с ним его брат Торольв. Началась битва, обе стороны жёстко сражались. Торстейн отбросил свою секиру, подумав, что это не самое подходящее оружие из-за неравенства сил. Он схватил одно из брёвен и стал биться им. Торольв, брат его, наступал по левую руку от него и прикрывал их обоих, потому что Торстейн ни о чем не заботился, кроме как убивать всех попавшихся на его пути.
Они сражались до самого вечера; Торстейн достиг высокой палубы на корме. Льот видит, что происходит, швыряет свой меч в братьев и собирается прыгнуть за борт, не видя другого выхода. Но Торстейн наносит бревном ему удар с высоты кормы такой мощный, что голова и спина свалились за борт, а ноги остались на судне.
Между тем наступила ночь, стало так темно, что нельзя было очистить корабль от крови и тел. Огляделся Торстейн вокруг и увидел не более двенадцати человек из его войска на ногах. После они выгребли к земле и собирались устроить становище. Лишь немного прошли от берега, как Торольв сказал:
— Я должен завершить путь, нет у меня сил идти дальше.
Торстейн спросил:
— Ты ранен, брат?
— Не скрою того, — сказал Торольв, — что когда Льот метнул меч, целился он в тебя, я отразил его щитом, но сам открылся, меч попал по животу ниже рёбер и рассёк его, так что выпали внутренности. Я затянул туго на себе одежду и так некоторое время шёл; но теперь мой путь окончен.
Тогда Торстейн говорит:
— Случилось, как я догадывался, что один из нас не вернётся, и я дорого заплатил бы за то, чтобы мы никогда не отправлялись в этот поход.
Торольв говорит:
— Нечего корить себя за это, ибо никто не переживёт свой смертный день; думаю, лучше мне умереть с доброй славой, чем жить с позором, не последовав за тобой. Однако прошу, обещай исполнить моё желание, окажи мне честь.
— О чём ты, брат? — спрашивает Торстейн.
Торольв говорит:
— Я скажу тебе. Мне думается, имя моё недолго будет жить и увянет, как прошлогодняя трава. Никто не будет меня вспоминать, после того, как уйдёшь и ты. Но я вижу, что ты преумножишь наш род, проживёшь долгую жизнь, и удача не оставит тебя. Хотел бы я, если тебе суждено иметь сына, чтобы ты назвал его Торольвом, и вся та удача, что была со мной, будет дана ему. И в том надежда, что моё имя пребудет, пока стоит мир.
— Я охотно это обещаю, ибо предвижу, что слава и добрая удача будут следовать за твоим именем, пока оно живёт в нашем роду.
— Ну вот, я попросил о том, что для меня важнее всего, — сказал Торольв.
После этого умирает Торольв. Оставшиеся перевязали раны и заснули. На следующий день очистили дракон от тел и крови, перенесли добро в крепости. Там они были неделю и залечили свои раны. Для тела Торольва сделали гроб; Торстейн сказал, что он не будет погребён здесь. Когда они решились плыть, взяли гребное судно и загрузили его лучшей частью добычи. После направились в Швецию, тело Торольва везли с собой, однако большую часть добра оставили в крепости. Они высадились в Швеции там, где правил ярл по имени Херрёд12. Его жилище было недалеко от берега. Торстейн поднялся от берега в палаты ярла сам-одиннадцатый13 и появился там во время пития после завтрака. Привратники сказали, что не принято, чтобы неизвестные вооружённые люди входили в пиршественный зал ярла. Торстейн заявил, что ему нет дела до обычаев:
— Я всех зарублю, если не уберётесь с дороги.
Они быстро отошли от дверей: человек показался им устрашающим, и они не осмелились противостоять ему. Торстейн вошёл со своими полностью вооружёнными людьми, стал перед ярлом и приветствовал его. Ярл принял приветствие и спросил, кто он такой. Тот назвался Торстейном сыном Торгнюра с севера, из Наумудаля.
Ярл сказал:
— Слышал я, про тебя говорят, что ты выдающийся человек, и твои путешествия стали событиями. Располагайся, выпьем теперь вместе, садись на почётное место напротив меня и расскажи о своих приключениях.
Торстейн так и сделал, и некоторое время они пьют. Ярл спросил, где Торстейн воевал летом. Тот говорит:
— Не очень-то много воевал я этим летом, но недавно сразился с Льотом Бледным, и из-за него я потерял, исключая этих одиннадцати, всех моих людей, в том числе и моего брата Торольва — эту утрату мне не возместить никогда.
— Этого следовало ожидать, — говорит ярл, — большая удача, что ты вышел целым из переделки; не знаю, кому, кроме тебя, удалось бы такое.
Торстейн говорит:
— Я прошу, чтобы вы одолжили мне и моим людям ваши палаты; мы справим поминки по моему брату и, с вашего позволения, погребём его здесь в кургане. Я плачу за всё это, так что вам не будет ущерба.
Ярл охотно позволил:
— Думаю, не будет лучшего использования моих палат, чем когда они послужат тебе и твоим людям.
Торстейн со своими людьми занялся насыпанием кургана; дело пошло быстро; Торольва положили в курган и с ним драгоценности в знак его чести. После Торстейн готовит вейцлу и приглашает ярла и множество прочих знатных мужей. Сидели люди на поминках три ночи, как на то был обычай. Торстейн отпустил людей с богатыми подарками и тем приобрёл популярность.
Ярл спросил у Торстейна, что он собирается делать:
— Ведь прошла уже большая часть лета, а перед тобой дальний путь.
— Я не знаю, что предпринять, — ответил Торстейн.
— Зимовка тебе обеспечена, — говорит ярл, — если бы ты захотел, я буду только рад.
— Достойное приглашение, господин, и я охотно его приму, — сказал Торстейн.
И Торстейн оставался там зиму вместе со своими людьми в прекрасных условиях. Ярл выказывал особое к нему уважение, и то же делали прочие. Близится Йоль, и меняется настроение людей. Вдруг веселье и ликование палатах прекратились и сменились великой тишиной, ибо и сам ярл замолк. Однажды Торстейн спросил у ярлова дружинника, из-за чего опечалились люди.
Дружинник отвечает:
— Ты посчитал бы это простительным, если бы знал; думаю, ты единственный человек, который не ведает, в чём причина.
— Не догадываюсь, — говорит Торстейн, — но важная причина должна быть для того, чтобы знатные люди были так напуганы.
— Гостей ждём мы на Йоль, да таких, которые нам более всего неприятны.
— Кто они такие? — спросил Торстейн.
Дружинник отвечает:
— Человек по имени Молди; он викинг или, если хочешь, полуберсерк14; их всего двенадцать, они бывали тут дважды. Молди не берёт железо; они ходят по огню и кусают край щита.
— Чего они хотят от ярла?
— Молди хочет породниться с ярлом, требует руки его дочери Ингибьёрг, а иначе вызывает на поединок через три ночи после Йоля. Ярл должен решить, что делать; он недолго бы выбирал, будь он молод, но теперь из-за возраста он не боец.
— Кажется мне непростительным так сильно его бояться, — говорит Торстейн.
Эти слова истолковали так, будто Торстейн вызвался выйти на поединок за ярла. И когда несколько позже свиделись они с Торстейном, ярл спросил, в самом ли деле тот предложил себя вместо ярла для поединка с Молди.
Торстейн сказал:
— Об этом речи я не вёл, но я сказал, что мне кажется вероятным, что найдётся человек, который избавит тебя от поединка, если ты чем-то его поощришь.
— Я обещал, — говорит ярл, — что выдам мою дочь за того, кто устранит Молди.
Торстейн говорит:
— Я спрашивал об этом не потому, что вызывался сам на это, я скорее думал, что чем больше людей будут знать о предложении, тем больше их отважится.
Оставили они этот разговор. Йоль приближался. Ярл обрадовался словам Торстейна и готовит вейцлу со множеством народу, пригласив своих родичей, друзей и всех лучших людей в стране.
В канун Йоля в селение стекались толпы народа. Ярл освободил место для двенадцати человек от почётного сиденья в направлении к выходу. В зале было очень радостно. Когда огни были ярче всего, ярлу сказали, что Молди со своими подъезжает к палатам. Когда они прибыли, спешились и вошли в зал, числом двенадцать, тут же прошлись по огню и кусали края щита.
Молди выступил перед ярлом и приветствовал его учтиво. Ярл ответил на приветствие и пригласил занять место. Молди заявил, что не примет приглашения на пир:
— У меня те же намерения, что и прежде.
Ярл сказал:
— Я прерву тебя; я хочу, чтобы ты пил со мной в Йоль, а я поищу среди своих людей, не избавит ли кто меня от этого беспокойства.
— А я хочу, — сказал Молди, — чтобы ты позволил мне пройти по залу к каждому и спросить, считает ли кто себя равным мне по доблести. Будет много радости развлечься таким образом. Я не буду спрашивать тебя, дабы не сказать ничего, что уронит твою честь.
Ярл сказал, что не будет запрещать ему говорить что он хочет и что его забавляет. После Молди пошёл от почётного места и стал обходить каждого человека и спрашивать, не назовётся ли кто равным ему. Наконец он подходит к человеку, сидящему напротив почётного места; он далеко протянул ноги, а на голове у него была накидка. Молди спросил, кто таков этот невежа15, что лежит, а не сидит прямо, как другие люди на скамье. Торстейн сказал, что это не его дело.
— Ты нахал, — говорит Молди, — ты считаешь себя равным мне?
— И мысли такой нет, назваться равным тебе, потому что я должен бы назвать тебя животным, что ходит на четырёх ногах, как кобыла16.
Молди говорит:
— Тогда вызываю тебя на поединок через три ночи после Йоля.
— Зачем же после Йоля, — говорит Торстейн, — мне кажется, лучше, если будем биться раньше, если хочешь, прямо сейчас.
— Не хочу портить святой праздник, и я не спешу, — сказал Молди.
После этого он и все его люди покинули зал, сели на коней и уехали прочь.
Стали все благодарить Торстейна за то, взял он на себя этот поединок, люди обрадовались и пили счастливые и весёлые до конца Йоля. После Йоля ярл отрядил множество людей на место поединка. Раньше пришёл Торстейн со своими к острову и расположился на поле. Ярл спросил Торстейна, где меч, которым он собирается биться. Торстейн достал из-под плаща меч, показал ярлу и сказал:
— Вот он у меня и будет.
Ярл обнажил меч, посмотрел на него и спросил:
— Как добыл ты меч Льота Бледного?
— Он дал мне его в свой смертный день вместе с другими ценностями, — сказал Торстейн.
— Ты говоришь, он мёртв?
— Мёртв, уже некоторое время, — ответил Торстейн.
— Не знал я, расскажи, что между вами происходило.
Торстейн рассказал, как всё было. Ярл сказал:
— Ты прославленный человек, Торстейн, но этот меч не годится против Молди, я покажу тебе, чего он стоит.
И он взялся за конец меча и согнул его, острием к рукоятке, потом отпустил — и лезвие потеряло упругость.
— Вот я даю тебе меч, Торстейн, — сказал ярл, — с ним ты выйдешь против Молди, но не доставай его, пока не будешь готов рубить, прежде дай ему увидеть тот, который ты принёс.
Торстейн взял меч и вынул его из ножен; оказалось, он весь ржавый. Ярл попросил дать меч ему, ударил рукоятью по камню, вся ржавчина отвалилась и засиял меч, словно серебряный.
— Этот меч поразит Молди, — сказал ярл, — но Молди затупляет всякое оружие, на которое посмотрит; поэтому берегись, чтобы он не увидел меч раньше, чем ты ударишь по нему.
И Торстейн взял меч себе.
Вот приехал Молди со своим отрядом и сказал:
— Никогда не случалось прежде, чтобы я позже других приходил на игру, обычно бывало, что я появлялся заранее.
— Тем позже уйдёшь, чем позже пришёл, — сказал Торстейн и вскочил.
Ярл предложил держать щит для Торстейна, но тот сказал, что никто не должен из-за него подвергаться опасности:
— Я буду сам держать свой щит.
Затем они пошли на то место, где должны были сражаться, и Молди заявил, что он назначит правила поединка:
— Ведь это я тебя вызвал. Каждый пусть бросит себе под ноги свой плащ, должен на нём стоять и не попятиться ни на ширину пальца. Кто сдаст назад, пусть носит имя ничтожества, тот же, что продвинется вперёд, будет зваться доблестным мужем везде, куда бы он ни пришёл. Три марки серебра заплатит тот, кто проиграет — будет изранен или неспособен сражаться.
Торстейн говорит:
— Пусть будет шесть марок вместо трёх, чем больше я возьму, тем лучше, так я думаю.
— Не обещаю тебе этого, — сказал Молди, — так как я чаще получаю, чем плачу.
— Однако теперь так не будет, — говорит Торстейн.
Бросают они плащи себе под ноги и сходятся.
— У нас такой обычай, — говорит Молди, — чтобы у каждого было три щита: если щит расколот, брать другой. А что за меч у тебя, которым ты собираешься победить меня?
Торстейн дал ему меч, и Молди взял его и вынул из ножен; он сказал:
— Как попал к тебе меч Льота Бледного, моего брата?
— Льот послал тебе привет в свой смертный день с тем, что, как ему казалось, ты самый подходящий мститель за него.
Молди сказал:
— Так ты говоришь, Льота, моего брата, нет в живых и ты его убил?
— Нет в том сомнения, — ответил Торстейн, — и ты, верно, захочешь отомстить за него не мешкая долго.
— Мне очень жалко убивать такого замечательного воина, — говорит Молди.
Торстейн сказал:
— Истинно сказано, нечего добавить; говорят, ты не знаешь страха, какая бы опасность ни угрожала тебе; теперь же я вижу, что ты будешь носить звание труса из-за меня, куда бы ты ни пошёл.
— Не жди, — говорит Молди, — руби же, ибо жажду я убить тебя, поскольку ты ничего так не желаешь, как умереть.
Торстейн нанёс по нему удар мечом и разрубил его щит сверху вниз до рукоятки. Молди ударил в ответ и расколол щит Торстейна.
Торстейн и Молди.
Они взяли другие щиты; рубит теперь Торстейн ярловым мечом, а Молди пытается принять удар щитом; Торстейн видит это и наносит удар ниже, так что меч попал по нижней части ноги и отсёк икру и внешнюю сторону ступни. Заступил Молди за край плаща, покачнулся, и тут ударил Торстейн по его шее, и слетела голова прочь; вскрикнули громко ярл и его люди.
Как только товарищи Молди увидели его гибель, хотели пуститься в бегство, но ярл приказал не дать им спастись. Все были убиты, кроме одного, которого Торстейн принудил рассказать, где спрятаны сокровища Молди. Было то огромное богатство, потому что Молди был заядлый поединщик и грабитель. Всё это добро досталось Торстейну, потому что ярл не хотел ничего брать.
Поблагодарил ярл Торстейна за победу и спасение, которое он завоевал ему и его дочери. Стал Торстейн знаменит и славен; устроил ярл в его честь великолепную вейцлу, и все радостно пировали.
Однажды беседовали они вдвоём, ярл и Торстейн, и спросил ярл, какую награду хотел бы Торстейн получить за совершённый им великий подвиг.
— И вообще ты принёс нам великую честь.
— Мы примем то, что вы предложите; но из-за нашей незнатности едва ли есть надежда, что мы получим то, к чему мысли устремлены, — сказал Торстейн.
Ярл сказал:
— Что потребуешь — твоя воля; к твоим услугам всё, чего ни попросишь.
Торстейн сказал:
— Легко назвать ту награду, что доставит мне радость; это Ингибьёрг, ваша дочь, с любым приданым, что ей и вам покажется достойным дать.
Ярл сказал:
— Я уже давно это понял, ты медлил дольше, чем я ожидал. Я выполню всё, как и обещал тебе, однако я выдвину дополнительное условие, важное для меня и для тебя; я возвышу тебя так, что ты будешь править этой страной после меня и никогда не уедешь в Норвегию.
Торстейн отвечал:
— Я могу обещать, что пробуду здесь три зимы, а после того решу, возьму ли я достоинство ярла, увидев перед тем, способен ли я править страной.
— Мудрый выбор, — сказал ярл, — и я на это согласен, если Ингибьёрг того же хочет.
Торстейн сказал, что не станет навязываться, если ей будет нелюбо.
Пошли переговорить с Ингибьёрг, рассказали о своих намерениях и спросили, как она это примет; она отвечала, что отцу решать, ей же это подходит. Заключили договор и был устроен достойный пир со множеством приглашённых. Люди оставались до окончания пира; Торстейн отпускал гостей в обратный путь с богатыми дарами, и потому прославился и приобрёл популярность.
И вот Торстейн остаётся там на зиму, они зачали дитя, так скоро, как было возможно. И когда пришёл час разрешиться ей от бремени, родила она мальчика; был он окроплён водой и наречён Торольвом. Он быстро рос и был похож на прежнего Торольва.
Когда Торстейн прожил там три зимы, он сказал ярлу:
— Вот провёл я здесь столько времени, сколько обещал, и сколько я предполагал.
Ярл сказал:
— Не могу тебя удерживать, если решил уехать, поезжай, куда хочешь.
Ярл распорядился загрузить корабль тем добром, что Торстейн хотел взять в Норвегию и проводил свою дочь с великой честью.
Торстейн сказал:
— Прошу вас, господин, если так случится, что вас не станет, чтобы могли потомки мои и вашей дочери взять землю и ваше наследие — если я их пришлю сюда.
Ярл сказал, что всё будет так, как он хочет.
После этого отправляется Торстейн в путь и провожал его ярл до побережья. Он сказал Торстейну:
— На прощанье скажу, что ты — величайший человек, появлявшийся в Гаутланде, из тех, о ком знаю. Я предвижу, что мы никогда снова не увидимся, и это большая утрата — потерять тебя для нашего рода; ты повсюду будешь считаться великим мужем, куда бы ты ни приехал, и будет славно твоё имя, доколе мир стоит. Счастливого пути тебе.
Тут они расстались и направил Торстейн свой корабль в Норвегию. Осенью он достиг Наумудаля. Когда Тогнюр узнал о приезде сына, вышел его встретить, и была их встреча самой радостной. Тогнюр пригласил к себе сына с женой и всеми спутниками. Была устроена прекрасная вейцла, и лучшим развлечением там были рассказы Торстейна о своих путешествиях и приключениях. Слушали там о многих его подвигах. Торгнюр расспрашивал о сыне своём Торольве, как он оборонялся от Льота Бледного, и Торстейн рассказал, как всё произошло.
— Казалось мне, что Льот меня одолевает, — сказал он, — ведь он уложил всех моих людей, кроме только двенадцати, а я был ранен и не прикрыт щитом от него.
Торгнюр сказал:
— Многое вышло как я предугадывал, — что ты претерпишь тяжкие испытания из-за Льота Бледного, и вам обоим пришлось туго; увеличу я имя твоё, по обычаю великих мужей, будешь зваться ты Торстейн Сварвад18, а в дар за наречение даю тебе это селение с хозяйством и той властью, что у меня над Наумудалем. Я уже сильно в возрасте и не гожусь для управления, а ты, кажется мне, во всех отношениях для этого подходишь.
Торстейн многими прекрасными словами поблагодарил своего отца, и остался у него на зиму. С приходом весны занялся он хозяйством и управлением, и скоро сделался хорошим руководителем и приобрёл популярность. У него с женой, после Торольва, родился второй сын, названный Карлом. Когда он подрос, отец дал ему прибавку к имени и стал он зваться Карлом Рыжим. У них была и дочь по имени Гудрун (или Торарна). Все их дети подавали надежды.
Через две зимы после того как Торстейн принял хозяйство, Торгнюр заболел и умер. Торстейн возвёл курган и положил в него отца с большими сокровищами. Затем он устроил поминки по отцу, пригласив множество знатных людей. И когда поминальный пир окончился, отпустил гостей, одарив их. Он был самый щедрый человек, имея изобильное богатство после того как победил Льота и присвоил всё его добро.
Торстейн жил несколько лет на отцовой земле, и всё более росло уважение к нему. Прошло какое-то время, когда Ингибьёрг, жена Торстейна, тяжело заболела, и вскорости умерла. Как можно было ожидать, для Торстейна это была огромная утрата. Он велел положить её в курган рядом с его отцом. Торстейн очень тосковал по ней, лишился радости и хотел бежать прочь от горя.
Тогда много знатных людей в Норвегии покидали свои вотчины из-за тирании конунга Харальда. Некоторые ехали морем на запад к Шетландским и Оркнейским островам, и селились там. Многие ехали в Исландию, и она всё более заселялась. И поскольку Торстейн не соглашался ни платить дань, ни подчиниться конунгу Харальду, и так как он не находил себе места после смерти жены, то приготовил себе корабль для поездки в Исландию.
Его дети в то время уже выросли. Карл Рыжий решил ехать с отцом, а Торольва, как рассказывают, он послал в Гаутланд, и тот принял власть вскорости после смерти Херрёда, отца его матери, и размножился там его род.
У Льота Бледного был сын по имени Хавтор Снэколль19; он был викингом. В то время как Торстейн Сварвад собирался ехать в Исландию и был занят продажей своего имущества, Снэколль напал на хутор Торстейна, похитил его дочь Торарну и награбил много добра. Когда Торстейн вернулся домой, он не знал, куда подался Cнэколль, и потому не стал его преследовать. Cнэколль взял Торарну себе и имел с ней двух детей; о них речь в этой саге будет идти позже. Торстейн вышел в море; неблагоприятный ветер замедлил его путь и вынес на север Исландии. Он пристал на западной стороне Островного фьорда20 и поставил корабль на катки.
Хельги Тощий, сын Эйвинда Норвежца, внук Бьёрна, правнук Хрольва из Аны, жил тогда на Христовом мысу21 в Островном фьорде. Он был хёвдингом над всей той областью и пользовался большим уважением. Он приехал в Исландию с запада через море22. Он родился на Южных островах23 и позже жил в Ирландии у отца своей матери, Кьярваля24, конунга ирландцев. Живя у приёмных родителей на Южных островах, от голода он был кожа да кости. Когда приехали его отец и мать, назвали его Хельги Тощим. Хельги прошёл предварительное крещение, верил во Христа и назвал в его честь свой хутор, однако обращался к Тору по всем важным случаям.
У него было два сына, Хрольв и Ингьяльд, и дочь по имени Ингунн; она была замужем за Хамундом Адская кожа25. Когда Хельги узнал о прибытии Торстейна, поехал он к кораблю со многими людьми и пригласил Торстейна к себе; зима уже наступала. Торстейн с благодарностью принял приглашение и поехал к Хельги. Всю зиму Торстейн и Карл оставались у Хельги, пользуясь уважением. Гребцы квартировали поблизости во фьорде.
Весной попросил Торстейн Хельги указать землю для хутора. Хельги сказал:
— Область уже почти вся заселена, и я не знаю другой свободной земли, кроме как в той долине, что против Лесного острова26. Это большая область; там взял себе землю Льотольв годи, он поселился на востоке в Песчаном заливе27 вместе с Хродгейром Белым, сыном Храппа, своим родичем, — Хродгейр был брат Альрека, отца Льотольва, — и я думаю, что он хочет закрепить эту долину за собой и оградить её от занятия большими людьми.
— Мы не будем придавать этому значения, — говорит Торстейн.
И после выезжают Торстейн и Карл со своими людьми в ту долину и взяли себе работников устроить усадьбу. Торстейн построил хутор, который назвал «на Лугу», а Карл поселился на Карловой реке.28 Каждое лето он разъезжал по разным землям, но удерживал хутор.
Это было на той стороне реки, где у Льотольва не было строений, а то место, где он жил, называлось «на Капище»29. Ему сильно не понравились действия Торстейна с Карлом, и он косо на них смотрел; между ними сложилась неприязнь.
Однажды, когда Торстейн отлучился за своим имуществом, а его сын Карл с несколькими спутниками занимался рубкой леса в маленькой долине, Льотольв послал людей напасть на них; предводителем был Бьёрн Толстый. У людей Торстейна не было ничего, кроме дровяных топоров и палок; и ими они сражались. Кто-то был убит, кто-то ранен. Там полегло семнадцать человек. Позже это место назвали Палочный лес, а долину — Долиной Раздора30.
Уни приходил на подмогу Льотольву, а братья помогали Карлу с Торстейном, потому что Уни с Льотольвом были в такой же степени родства, что и братья с Торстейном, об этом сообщается в саге позже31.
Теперь скажем, кто были те, кто принял сторону Торстейна: Олав из Олавсфьорда, Хедин из Хединсфьорда — они были братьями, и Свартхёвди […]32, который утонул, и то место называется Камни Свартхёвди, где он утонул. Где вынесло парус, называется Парусный мыс, и Мачтовый фьорд, где прибило мачту33.
У Хедина был сын по имени Свартхёвди. У Олава было два сына, Торд и Вемунд. Эти все выступили на стороне Карла Рыжего а также многие другие достойные люди.
В долине жил человек по имени Хёскульд; он был законоведом и обитал в Хёскульдовых дворах34. Там всегда бывал тинг и можно видеть следы от него. Сына Хёскульда звали Агмунд. Они также помогали Торстейну и Карлу. И так все эти люди вытеснили Льотольва и подчинили себе всю эту сторону долины. К тому времени уже умер Б. Толстый35, дед Льотольва.
Торстейн Сварвад спустился с гор к побережью и объявил своей всю долину по эту сторону реки. Поднялся в горы и поставил знак в самом дальнем месте, до которого добрался; разломил свой гребень и бросил вниз его обломки; оставил серебро в трёх местах, по полмарки в каждом. Та возвышенность названа «у Гребня»36. Торстейн назвал свидетелей и закрепил себе в собственность долину, назвав её по своему имени Сварвадардалем37.
Хотя не было дружелюбия между Торстейном и Льотольвом, но теперь стали они близкими друзьями, так что образовалось у них товарищество, в котором, кроме Торстейна с Льотольвом, участвовали Хрольв Невглита38, Бард Жестокий с Лавового Поля, Торкель сын Скегги из Дворов Скегги39 и Агмунд сын Хёскульда.
Такие были дела их компании, что они пускали лодку по реке и ловили рыбу в чьих-то владениях. Их действия были обжалованы перед законником Хёскульдом. Он постановил, что владелец земли должен получить четверть улова. Они клали долю на берег, никому не сказав, и рыба доставалась вóронам. Люди же с этого имели не больше, чем прежде и считали, что следует выполнять решение, которое вынес Хёскульд.
Эти же друзья устраивали в долине игры, желая испытать свои силы, и Карл был сильнейшим. И вот снова рос в долине раздор.
В то время пришёл в Долину человек по имени Грис, о котором сказано прежде40. Он был новичок, поселился у своего родственника Льотольва и прожил там зиму. Весною он переехал со всем хозяйством в Каменные Ворота41. Многое изменилось в стране, пока он отсутствовал; большинство людей должны были искать дружбы или Торстейна, или Льотольва. Вот Грис нашёл Торстейна, но тот принял его прохладно, сказав, что если Грис будет вести себя тихо, то он не будет возражать против его переселения, — «хотя мне мало нравится присутствие родственника Льотольва по эту сторону реки».
Тогда Асгейр Красный Плащ42 жил в Брекке43. Его жену звали Торхильд, она была дочерью Бьёрна-Шкуры, сына Скутадар-Скегги, и сестрой Скегги из Среднего Фьорда44.
Грис ладил c Асгейром. Асгейр держал летом овечий загон в Ватнсдале; о тамошнем хозяйстве и овцах заботилась его жена. Случилось так, что занимаясь овцами, она разрешилась от бремени и родила двух мальчиков в Ватнсдальских Буграх, тех, что зовутся Ивовые Бугры45.
Пришла она вечером домой с мальчиками, и встретила их Ингвильд, её дочь; она, ухаживая за новорождёнными, обнаружила на одном из них кровь от царапины из-за ключей, которые роженица имела при себе. Когда она это увидела, произнесла: «Эта ранка — цель для копья».
Эти мальчики выросли, и назвали Торлейвом того, кто был ранен, а другого — Олавом.
После этого Грис уехал из страны и зимою был в Трандхейме46. Весною он приготовил свой корабль к отъезду в Исландию. Приплыл не далее Нидароса, где некоторое время стоял на якоре. К нему пришла женщина, с ней были двое детей, и попросила Гриса, чтобы он увёз детей в Исландию. Он спросил:
— Что им там делать?
Она сказала, что отец матери47 находится в той области, где и он сам живёт:
— Его зовут Торстейн Сварвад.
— А как тебя зовут? — спросил Грис.
— Моё имя Торарна.
— Я не буду ничего делать без доказательств, — говорит Грис.
Она достала из-под своей накидки деревянную бирку и подала ему; там было много собственных слов Торстейна Сварвада.
— Ты подумаешь, что я жаден до денег, — сказал Грис.
— Назови, сколько ты хочешь.
— Четыре сотни серебра, — сказал он, — наилучшего серебра, и ты сама будешь сопровождать детей.
— Это исключено, чтобы я их сопровождала, но деньги, что ты запросил, я принесу.
И она сообщила ему имена детей: мальчика звали Клауви, а девочку - Сигрид. Грис спросил:
— Отчего у тебя такой жалкий вид, ведь ты, видно, хорошего рода?
Она сказала:
— Меня захватил Снэколль сын Льота, и я от него родила этих детей; потом он прогнал меня.
Тотчас пришёл попутный ветер, едва Грис взял детей на корабль, поплыл он в Исландию в то же речное устье, что и всегда. Как только он пристал к берегу, отправился он с детьми в путь, когда ещё никто не знал о его появлении. Тем же вечером он прибыл в Грунд к Торстейну, и тот принял его исключительно приветливо. Карл, сын Торстейна, уезжал этим же летом, что и Грис, и Торстейн надеялся, что можно будет узнать новости. Грис был сдержан. Торстейн спросил, что его тяготит. Грис сказал, что ему не покажется невероятным, если Торстейн будет скорее недоволен его действиями,
— потому что я привёз сюда двух детей твоей дочери48.
— Как это может быть? — сказал Торстейн, — и я не признáю родство с ними без подтверждения.
Тут Грис предъявляет ему бирку и узнаёт Торстейн там свои слова, хотя и много времени прошло. Тогда он сказал:
— Мало что я могу решить ночью, но должен признать, что эти дети — мне родня.
Наутро, когда они сидели за столом, Торстейн велел привести детей к нему, и шлёпнул девочку так, что она тут же заревела, а к мальчику приложился намного сильнее, но тот смолчал.
— Сдаётся мне, что ты признал детей, — заметил Грис.
Торстейн сказал:
— Тебе поручу их воспитывать, с полной оплатой за их содержание; за девочку даю двадцать сотен, а за мальчика сорок сотен.
— Отчего такая большая разница? - спрашивает Грис.
— Сам выбирай, — сказал Торстейн, — и воспитывай кого хочешь.
Тут Торстейн высыпал серебро из кошеля и Грис отсчитал себе сорок сотен. Торстейн утвердил сделку при свидетелях, и попросил Гриса взять ответственность за слова и дела Клауви. Грис сказал, что сделает Клауви рабом. Торстейн сказал — ладно, если тот согласится. Отправился Клауви с Грисом; было ему два года, а Сигрид четыре.
Теперь будет сказано о том, что Льотольв уступил в пользу Карла свою долю в корабле, которым они владели сообща. Корабль строился в Тунге49, так как там была вырубка, был большой лес; и для киля взяли то дерево, что стояло внизу Лесного Склона выше Чёрной Изгороди (Блаккгерди). Ствол сплавили в затон выше Грунда, там он оставался ту зиму, и с тех пор затон называли Древесным. Корабль же назвали «Исландец».
Когда корабль был полностью готов, его отвели на лёд напротив Капища и поставили на подпорки. То место стали называть Болото Подпорок (Skorðumýrr). На этом-то корабле Карл плавал за море.
В усадьбе Льотольва жил человек по имени Торд Борец. В долине ничего не менялось со времени приезда Клауви, но теперь ему исполнилось одиннадцать лет. И вот стало новостью, что Торд Борец вызвал Клауви на поединок по глиме, назвав его при этом трусом. Человека, которого послали отнести Клауви бирку с рунами, звали Хеклу-Скегги50. Он был другом Клауви. Клауви взял бирку и спрятал её.
Утром Клауви потребовал у Гриса топор и не получил его, из-за чего угрожал Грису. Потом он поехал в Грунд и советовался с Торстейном, родичем своим, бороться ли ему с Тордом.
Торстейн говорит:
— Я думаю, тебе самому решать, борьба, это более для тебя, чем для меня.
— Хоть я и мал годами, — сказал Клауви, — мне досадно сносить оскорбления этого раба; я хочу, чтобы ты поехал со мной, посмотрим, что выйдет.
Торстейн пообещал ему поддержку. В Капище созвали множество народу, потому что Торд нигде не хотел бороться, кроме как там. Грис и Торстейн сопровождали Клауви.
Торд и Клауви схватились и боролись долго, пока одна рабыня не подошла к двери и назвала происходящее дракой служанок, раз никто не упал. Она предложила им прекратить схватку и поцеловаться.
Клауви от этого впал в ярость, поднял Торда на грудь и мощно бросил его наземь, и все подумали, что он серьёзно пострадал. Затем он сильно на него нажал, почти раздавив. Старуха, что сидела в углу, обрадовалась этому.
— Тебе нужно дать имя, Клауви, — сказал Грис, — и назову тебя Бёггви51, а в дар за имя получишь рукавицы52.
Торд уселся на скамью с помощью других людей. Все вышли наружу, а когда вышел Клауви, сказал:
— Горе радующемуся новым рукавицам, если оставит старые.
Он вошёл в дом и увидел сидящего Торда. Клауви ударил его секирой по голове и убил его. Тотчас вышел, и Торстейн спросил его, почему секира в крови. Клауви сказал:
— Я лишил Торда возможности вызывать людей на борьбу.
Люди сразу узнали об убийстве и расследовали, кто отвечает по иску. Грис понёс расходы на возмещение и выплатил шесть сотен серебра. Люди отправились по домам и было спокойно до конца зимы.
Упомянем в саге Хаварда из Торвальдсдаля и его сыновей, Вигфуса и Торвальда. Человек по имени Храни был под покровительством Хаварда. Он жил на Бирнином мысу; по его сестре Бирне и назван Бирнин мыс. А по Торкатле Старой, матери Храни, названа Катлина гора53, потому что Хельги Тощий уморил её там, заморозив до смерти и оставив без пищи. Этот самый Храни причинил большую несправедливость бонду по имени Торарин, жившему в Хелле54, потравив его луга и поля. Так как Торарин был близким родственником Клауви, то он послал ему весть, и Клауви тотчас туда приехал. Они застали Храни с его скотом на поле Торарина, и был он верхом на лошади и вооружён. Когда Клауви увидел Храни, тут же его атаковал оружием, так что тому оставалось только отступать, покуда не был убит. То место называется Волость Храни, где его убили.
Торарин и Клауви поехали домой, имея в виду заставить Гриса потратиться из тех средств, что были ему даны. По пути Клауви встретил ехавшего на лошади Гриса человека, и убил его. Этого человека звали Арн, он был работником у лагмана Хёскульда и близким его родственником. Вот приехал Клауви, встретил его Грис и спросил, отчего его секира и одежда в крови.
— Я хочу есть, — сказал Клауви, — и мне дела нет до этого.
Когда Клауви поел, в ограду въехали двенадцать человек; среди них были Торстейн Сварвад и с ним Хавард из Торвальдсдаля. Они потребовали возмещение за Храни. Грис должен быть отвечать и заплатил двенадцать сотен за убийство Храни. И в это время приезжает лагман Хёскульд, чтобы взыскать за убийство своего родича, и вынужден был Грис заплатить шесть сотен за Арна. Наконец все разъехались по домам.
С Клауви стало намного труднее, чем прежде, иметь дело, и стал Грис его побаиваться. Как-то отрядил его Грис ловить рыбу в реке, с ним поехал Хеклу-Скегги. В собственности Хрольва была половина реки и рыбная ловля напротив Гриса. Когда Клауви пришёл, у него возникло несогласие с Бьёрном, работником Хрольва, потому что Клауви хотел всю реку для своей ловли. Бьёрн наскакивал на Клауви с берега, намереваясь сбросить его в воду, был он большой и сильный, и Клауви это быстро понял, повернулся против Бьёрна, атаковал его, и Бьёрн стал отступать. Пришло к тому, что Клауви убил Бьёрна и отправился домой. Скоро пришёл Хрольв Блестящий Нос и потребовал возмещение за Бьёрна, и пришлось Грису платить шесть сотен серебра.
В то лето снаряжает Грис свой корабль, чтобы плыть за море.
Клауви спросил:
— Кого ты думаешь оставить на хозяйстве?
— Намереваюсь тебя, — ответил Грис.
— Однако я не намереваюсь оставаться, — говорит Клауви, — потому что я поеду с тобой.
Грис едет к Торстейну Сварваду и спрашивает, как с этим поступить. Торстейн говорит:
— Предлагаю, чтобы ты его увёз, там, на востоке, вся его родня; кажется мне вероятным, что он не будет гореть желанием сюда вернуться.
Грис согласился и Клауви стал участником поездки. Торстейн попросил их разузнать о Карле, его сыне — ведь давно уже нет вестей о нём.
Вышли они на корабле в море и пришли в Трандхейм; Грис оставался там на зиму. А летом он снарядил свой корабль плыть в Исландию, но продвинулся не далее Нидароса, стал под Сольскелем55. Пришёл северо-западный ветер, и Клауви злобно заявил, что они должны плыть на юг вдоль берега. Грис сказал, пусть этот дурак не распоряжается, — «так я далеко отклонюсь от курса». Клауви ответил:
— Плыть надо туда, куда я хочу, иначе ты никогда в жизни больше не поплывёшь.
Клауви стал командовать, и они поплыли вдоль берега на юг, пока не пришли к какому-то островку. Там стояли два корабля, на которых не было людей. Они высадились на одном из них. Клауви сказал:
— Посмотри, Грис, кто управляет этим кораблём, тут есть руны, что они скажут.
Грис говорит, что не знает этого.
— Ты это знаешь, — сказал Клауви, — и тебе придётся сказать.
Волей-неволей пришлось Грису говорить:
— Так говорят руны: Карл владел этим кораблём, когда руны были вырезаны.
Клауви тотчас прыгнул в лодку и стал грести к земле. Он так разозлился, что вонзил весло в камень и оно там застряло. Он вырвал большую дубину, которую никто, кроме него, не счёл бы сподручной в качестве оружия. Слышна была громкая людская речь, и оказалось, что двенадцать человек были связаны и множество людей вокруг. Они развязывали пленников одного за другим и немедленно обезглавливали. Связанными были Карл Рыжий и его товарищи. Один человек без доспехов особенно рьяно рубил; он вовсю размахивал отличным мечом. Клауви обратился к этому человеку и спросил, кто он такой. Тот высокомерно ответил, что это его не касается. Клауви бросился к нему, стал бить на обе стороны и убивал одного за другим, говоря, что очень хорошо разогнался56; некоторое время Атли57 (так звали викинга, который занимался Карлом) держался, но когда Клауви подобрался ближе, то оказал ему не более милосердия, чем прочим, и пришла ему смерть. Схватил Клауви меч и рубил на обе стороны, покуда Грис не закричал:
— Клауви, Клауви, можешь ты остановиться!
Тут Клауви ослабел так, что едва мог удержать дубину, которой бился. Карл и его люди были освобождены; было много радости от встречи.
Следующей весной отправились Грис и Клауви в викингский поход, воевали три лета и всегда одерживали победы. И когда они завершили поход, направились в Норвегию, плывут в устье Трондхейм-фьорда и там зазимовали.
А весной они готовят корабль в Исландию, на том же корабле ехали Карл и Агмунд. Пришли на стоянку, которой обычно пользовался Грис, бросили якорь у Мельсхёвди58, и приехали домой в Грунд, где встретили тёплый приём.
Грис стал рассказывать Торстейну:
— Всякое случается с людьми в путешествиях.
Клауви перебил:
— Не тебе об этом рассказывать, трус, нет тут твоей заслуги, а у Карла есть что поведать, при каких обстоятельствах он возвращается домой.
Карл рассказал как странствовал. Торстейн благодарил Клауви, своего родича.
Следует сказать о внешности Клауви. Ростом он был пять локтей с ладонью. Предплечья его были длинные и толстые, щёки большие, руки могучие, глаза навыкате, лоб очень высокий, рот безобразный, нос маленький. У него были длинная шея, выдающийся подбородок, кустистые брови, резкие черты лица, низкие и широкие скулы. Он был темнее лицом и волосами чем прочие люди. Вообще у него был вид словно он согнут и скрючен.
Клауви в виде упыря.
Когда Грис и Клауви вернулись домой, Клауви было восемнадцать лет.
Той зимой ничего не происходило, кроме того, что однажды вечером в Капище явился человек, что звался Скиди. Он бежал из неволи у человека по имени Торгрим Седой, который жил в Осланде, в Скагафьорде. Скиди просил Льотольва дать ему убежище и Льотольв обещал защиту по просьбе Уни, своего родича. Хотя Скиди назывался рабом, но прежде им не был, так как имел семью и имущество. Он выделялся ростом и пригожестью. Льотольв назначил его надсмотрщиком и управителем.
После этого весной с запада приехал Торгрим и с ним тридцать человек, чтобы вернуть своего раба. Льотольв и Торгрим сошлись на том, что Льотольв заплатит за то, что удерживал Скиди зиму. Заявлено было о соглашении, но Торгрим попытался забрать раба с собой, воспользовавшись тем, что у Льотольва было дома мало людей. Тут прибыли шестьдесят человек поддержать Льотольва, и он выдвинул обвинение в нападении на дом, по совету Хрольва Блестящий Нос. Теперь принудили Торгрима согласиться, чтобы Льотольв был судьёй в своём деле. Так Торгрим потерял и деньги, и раба, с чем и уехал домой.
В конце весны, когда люди были на весеннем тинге в Хёскульдовых дворах, только и было разговоров, что о возвращении Карла. Грис пришёл поговорить со своим родственником Льотольвом и сказал:
— Хорошо бы теперь договориться с Карлом Рыжим о плате за корабль, так как сейчас тут присутствуют много знатных людей.
Скиди был при этом и сказал:
— Берегись, Грис, ты предлагаешь людям такое, что как бы потом не стали хуже отношения между людьми, чем раньше.
И после спрашивает Льотольв Карла, чтó тот даст в возмещение за долю в корабле, который они вместе строили59.
Карл ответил:
— Я думаю, тебе не полагается никакого возмещения, потому что ты сам просил меня назначить цену.
— Было бы хорошо для нас, — сказал Грис, — сделать Льотольва твоим другом — заплатить ему что-нибудь.
— Ничего не выйдет по твоему слову или чьему-либо ещё, — сказал Карл, и так и осталось.
Родичи, Карл и Клауви, потребовали от Гриса выплаты денег на содержание Клауви за четыре года. Грис выплатил всё и отвел Клауви землю для поселения. Отныне с него снималась ответственность за действия Клауви. И Клауви перенёс жильё в Мелар и сидел там всё лето.
Тогда был в Тунге60 загон для разбора овец61; гнали туда животных Бьёрн и Сигурд, отец с сыном из Тейгсфьялль. Клауви не понравилось, как вели отару; там была его овца и его раздражало, что её отгоняли в сторону. Когда они с ним поравнялись, напал Клауви на них в сильной злобе и убил обоих. Подойдя к загону, он встретил там своего родича Карла; они уселись на ограде.
Льотольв спросил, не видно ли людей, что гонят отару.
Клауви ответил:
— Видал я только что, как они ведут овец, иди посмотри сам, отчего они остановились.
Стало ясно, что Клауви убил их обоих. После этого Клауви должен был отдать землю в Меле, и Карл дал ему другое место и двадцать работников. Хутор поставили на северной стороне реки выше по долине, он теперь зовётся «на Откосах Клауви», а сперва назывался «на мысу Клауви»62, потому что стоял ниже по реке, но то место оказалось плохим из-за сильных речных наносов, как позже подтвердилось.
И после того стала открытой вражда между людьми в долине. В ту зиму обе стороны ждали помощи с севера от своих родственников, из долин Кольбейна и Уни, потому что противостояние было очень острым, но до конца зимы ничего не произошло, и было, можно сказать, спокойно в долине.
На исходе лета Грис попросил себе в жены Сигрид, сестру Клауви.
Торстейн Сварвад, который должен был отвечать, оставил всё на усмотрение Клауви. Поехал Грис к Клауви свататься. Клауви ответил быстро:
— Не выдают достойную женщину за негодного человека, но, впрочем, я приму то, чего захочет её семья.
Грис сказал:
— Приходи на мой свадебный пир, если они мне её отдадут.
— Я точно приду, — сказал Клауви.
Договор был заключён, и Льотольв при этом не приcутствовал.
Был устроен свадебный пир в Грунде, пришло немного людей. В то время между Льотольвом и Асгейром Красный Плащ была крепкая дружба, потому что Ингвильд Прекрасные Щёки63 была наложницей Льотольва. Но никто из Брекки не был приглашён на свадьбу.
В Грунде людей рассаживали так: старейшие сидели на одной скамье, а на другой — Торстейн Сварвад, его сын Карл и их родич Клауви.
Грис взял слово:
— Уместно будет в таком прекрасном обществе говорить о таком, что и после сохранит значение, делать обеты, назвать равных себе.
Тостейн сказал, что это неразумное предложение,
— Что Грис затевает, всегда приводит к большим последствиям.
Они, тем не менее, послушали Гриса, и первым выступил Карл Рыжий. Он назвал равным себе годи Льотольва и поклялся не позже чем через три года назвать его трусом в лицо. Грис выбрал себе в ровню Скиди и поклялся, что после заморских плаваний будет приставать в той гавани, какой захочет. Агмунд пообещал, что будет плавать не далее, чем на один переклик. Клауви назвался равным Олаву сыну Асгейра и поклялся лечь в постель с Ингвильд Прекрасные Щёки, вопреки воле Льотольва годи.
Грис сказал:
— Не сочту эти слова пустыми, не скажут так бесхребетные люди. Не позволим же обратиться этим речам в ничто, поедем сейчас же в Брекку64 за Ингвильд Прекрасные Щёки, усадим её на скамью невесты рядом с Сигрид.
Так и сделали, поднялись восемнадцать человек и отправились в Брекку. Грис вступил в разговор с Ингвильд и её матерью Торхильд, а Карл — с бондом Асгейром. Всех пригласили приходить на юг65 позже в тот день и отправились назад. По дороге домой они встретили человека по имени Торд Зевака. Грис подошёл к нему и шепнул на ухо:
— Очень плохо, что Карл скуп на угощение, и не пригласил такого человека, как ты. Отправляйся сейчас же в Капище и там тебя примут не хуже, если ты скажешь там то, о чём мы договоримся.
Торд тотчас побежал. Карл увидел, как человек бежит с пира, и велел догнать его, и гнались за ним, но он перебежал через реку и не останавливался, пока не достиг Капища, и рассказал, о чём были обеты. Льотольв сразу собрался, взял с собой людей и поехал через реку в Брекку.
В Грунде снаружи работник рубил дрова для очага. Он вбежал внутрь и сказал, что двадцать человек переезжают реку и приближаются к Брекке. Тогда эти восемнадцать поднялись и поехали на север к Брекке, и обнаружили, что в доме множество людей, а двери заперты.
Тогда Карл подошёл и попросил Льотольва выйти. Тут они услышали громкий смех в доме, и это смеялись Ингвильд и Хрольв Блестящий Нос. Ингвильд Прекрасные Щёки подошла к дверям, а с другой стороны приблизился Клауви и сказал вису:
1. Hygg ek at héti Hrólfr nefglita; sá býðr Klaufa kván at verja. Munattu, Bǫggvir, brúðar njóta, nema Nefglitu næmir lífi. |
Мыслю, зовётся Хрольв Невглита тот, что от Клауви деву скрывает. Не будет, Бёггви, тебе невесты пока у Носа жизнь не отнимешь.66 |
И ещё сказал он:
2. Hlær mest at því Hrólfr nefglita, nærgi er greppi gjǫldum þetta. |
Громко смеётся Хрольв Невглита, когда-то мужу отплатим за это. |
Затем подошёл Карл к дверям и сказал вису:
3. Veit ek, at seggir sátu, slíkt er minniligt, inni, ræðir, sá er lof leiðir Ljótólfr fyr óskjóta. brims get ek enn at ýmsir eldskerðandar verði, hlátr skal herðinjótum hegna brǫgðum fegnir. |
Знаю я, воины сидят (такое запомнится) в доме, доброго слова не стоящий Льотольв творит зло. (моря) знаю я, что всяким (пламени расточители) придётся за насмешки воинам будет наказание шутникам. |
Карл взял меч, воткнул его в дверной столб, назвал свидетелей и обвинил годи Льотольва в трусости, раз тот не захотел выйти, исполнив таким образом своё обещание, произнесённое в Грунде. Он снова вызвал Льотольва выйти, сказав:
— Мы отойдём от двери.
Но Льотольв не стал рисковать своими людьми, и Карл отправился домой, где они продолжили пировать. После того все разошлись восвояси, и было тихо в долине ту зиму.
Следующей весной собирались обе стороны на подмогу к людям из долин Уни и Кольбейна, как они обещали предыдущей весной. Льотольв собрался прежде Карла, и сыновья Асгейра поехали вместе с Льотольвом. Торстейн Сварвад спросил своего сына Карла, почему он так медлит с поездкой. Карл заявил, что не возражает, если другие протопчут снег для него через пустошь. Тем временем Асгейр поехал вверх по долине собрать шерсть с годовалых овец. Карл поехал на пустошь и не успел далеко подняться, как Клауви упал с лошади. Тогда они убили порожнюю лошадь, что была при них, сняли с неё шкуру, завернули в неё Клауви, погрузили на лошадь и повернули вниз в долину. В низовьях реки Ватнсдальса они встретили Асгейра, который спросил, отчего они так резко развернулись.
— Смотри сам, ― сказал Карл, — везём убитого Клауви.
— Неплохо, — сказал Асгейр, — он многим причинял большие обиды, пока был жив.
— Ты не очень радуйся, — говорит Карл, — потому что ты сейчас лишишься жизни, если не обручишь свою дочь Ингвильд с убитым Клауви.
Согласился Асгейр протянуть руку, Карл вынул руку Клауви, а Асгейр вынужден был её взять и состоялось обручение. В этот момент из шкуры прозвучал стих:
4. Mál er í meyjar hvílu, mjǫk emk styggliga hnugginn, flýgr í faðm mér eigi fǫgr drós, gála mǫgrum. Munat oss um þrá þessa, þat kváðu hjú, batna, rétt, þau er reisa áttu rauð þinn hana inni. |
Мне бы быть в постели с девой, я всего лишён жестоко, не придёт ко мне в объятья радость-дева к молодому. Не унять мне этой страсти; а родня сказала верно: привезти её должны бы мужу этому в жилище67. |
Тогда сказал Асгейр:
— Ты говоришь, Клауви мёртв?
Карл ответил:
— Я этого не говорю, я сказал, что он убит.
Асгейр сказал:
— Я не готов был к тому, что ты применишь хитрость, иносказание или ложь.
— Я не лгал, — говорит Карл, — когда говорил, что он убит, потому что говорят «убит» про того, кого «везут»68.
И вот они спустились в Брекку, и Карл привёз Клауви и Ингвильд в одну постель. Асгейр оставался в долине, когда это происходило.
Едут с запада, после тинга, Льотольв со своими людьми. Торгрим Серый много спорил с Льотольвом и Уни. И вот они приезжают в долину в тот момент, когда Карл и Клауви с женщиной проезжают рядом. Асгейр встретился с Льотольвом и рассказал обо всём что произошло, пока они были на западе. Льотольв со своими пересекает реку у Тейгархёвди, а Карл с Клауви ниже песков у Урдархуса. У Льотольва было тридцать человек, а у Карла пятнадцать. Карл закричал Льотольву и попросил внимательно слушать, что он скажет:
— Здесь со мной Ингвильд, твоя наложница.
Льотольв действовал, как будто он не слышит, и с тем приехал домой. Карл оставался с Клауви. Было много разговоров в Долине, что Карл запугал Льотольва, но можно сказать, лето было спокойным.
Следует сказать, как шло дело между Уни и Кольбейном: Уни досталось то, чего они добивались, потому что все остальные были против Кольбейна; и Кольбейн так разозлился, что вскочил на корабль и отплыл в море, и разбил судно о ту скалу, что на северо-запад от Гримова острова, и там Кольбейн погиб, а остров назван по нему и зовётся остров Кольбейна69. Хьяльти же остался на прежнем месте и его благополучие не пострадало70.
Осенью возник спор между Клауви и Льотольвом. Клауви показалось, что люди Льотольва небрежно собирали овец Торстейна Сварвада и Карла. Клауви просил Карла поехать на верх Долины на разбор. Но Карл сказал, что поедет на разбор на побережье. Так что Клауви поехал в Долину, а Карл на побережье. Ничего не рассказывают о поездке Клауви до того как он прибыл в Крокамелар напротив Бурфелль71, и к броду раньше пастухов, что собирали овец с горы. Они гонят овец к броду, но Клауви с пятью людьми преградил путь. Загонщиков, однако, было больше, и возникла там стычка. Разбор должен был происходить в Хэринговых дворах, там жил Хэринг. Он видит, что овцы разбрелись вдоль реки, выскакивает из дому сам-десятый, и не могут они перебраться через реку, потому что препятствует Клауви. Клауви пришёл в берсеркерское неистовство, и на восточной стороне реки идёт сражение. В это время пришёл Льотольв сам-третий на подмогу Хэрингу.
Тут Клауви, словно никого другого, кроме Льотольва не видя, ринулся в реку и посредине её стал с ним сражаться. В этот момент поспешно выезжают на берег девять человек: это приехал Карл Рыжий. Он громко кричит:
— Клауви, племянник, возьми себя в руки!
— В недобрый час ты явился, — сказал Клауви, — если бы ты не пришёл, я бы сейчас одолел и убил Льотольва, мы бы тогда сами правили этой долиной!
— Ты не должен этого говорить, — сказал Карл, — у Льотольва множество могучей родни по всей Исландии, и нам придётся несладко, если ему будет причинён какой-то вред. Предложи ему быть судьёй за все враждебные дела, что ты против него совершил.
Клауви разозлился и заявил, что никогда этого не сделает. На том они разошлись. Были убиты Хэринг и пятнадцать прочих.
Той же самой осенью братья из Брекки, сыновья Асгейра, собирали красильную траву на Склоне Клауви, их за этим послала мать. Собрав траву, они зашли в Клауванес, посетить свою сестру Ингвильд. На время, пока они были в доме, снаружи они сложили свои мешки — один был плащом, другой — кожаный мешок. Приходит Клауви и рубит заступом мешки в клочья и уходит. И когда братья вышли, нельзя было взять мешки; приходят они домой, и встречают мать. Она спросила, отчего они ничего не принесли, и Торлейв72 произнёс вису:
5. Belg hjó fyr mér Bǫggvir snǫggvan, en fyr Óláfi ál ok verju. Svá skal verða, ef vér lifum, við bǫl buinn Bǫggvir hǫggvinn. |
Бёггви кожаный мех мне посёк а Олаву73 пояс и плащ. Так же будет (если живы мы будем) — на зло устремлённый Бёггви порублен. |
Было раз, что Ингвильд Прекрасные Щёки сидела на коленях у Клауви и была с ним очень ласкова и попросила отпустить её к родне в Брекку, и обещала, что задержится не дольше, чем он позволит, а с ней может поехать Хеклу-Скегги. Клауви отпустил её. Он поехала и вернулась не позже, чем он позволил. И когда он пришла домой, села ему на колени, была с ним ласкова и сказала:
— Не думаю, что какая-либо женщина лучше выдана замуж, чем я; братья мои нанесли мне обиду, убив моего бычка, моё наибольшее сокровище, и хотела бы я, Клауви мой, чтобы ты выказал своё неудовольствие, и забрал бычка, который там лежит, неосвежёванный, в Брекке у порога.
Клауви возразил:
— Зачем бы это? Нет тебе здесь недостатка в еде.
Она отвечает:
— Представить я не могла, чтобы ты позволил моим братьям лишить тебя прав.
Клауви вскочил и препоясался мечом «Друг Атли». Был он разгневан и пошёл прямо в Брекку, минуя Грунд. Он обнаружил шкуру у дверей и взял всю тушу себе на спину и собрался уходить, но не смог, так как застрял в дверном проёме. Но он прошёл насквозь, сотряся дверные столбы вместе с дверью, и двинулся на юг из двора, и пришёл после домой, уже затемно. У дверей было много снега; он прошёл через сугроб. Навстречу ему вышла Ингвильд и была с ним ласкова. Как только утих гнев Клауви, он не смог больше держать тот груз, который перед тем долго нёс74. Он сильно согнулся в дверях, когда Ингвильд его встречала, и выпал Друг Атли из ножен, она схватила его и бросила в сугроб, сказав:
— Пусть возьмёт, кто взять сумеет.
Она задерживала Клауви, пока его не проткнули, и это принесло ему смерть на месте. Это совершили сыновья Асгейра. Они оттащили Клауви за гумно позади дома. Ингвильд легла в свою постель, а её братья собрались уходить Вдруг Клауви пришёл в постель к Ингвильд, когда они выходили; она стала их звать. Они отрубили Клауви голову и приложили к его подошвам75.
Братья вернулись вечером домой в Брекку и спросил отец, чего они добились. Торлейв сказал вису76:
6. Rauð ek á randa gæði
rítorm sakar vítis,
meiðr, í málma veðri,
mens, tók sverð at grenja
sǫng; hættliga hringa
hnitsólar, á fitjar,
felli-Guðr meðal fjalla,
fetils trolls hlóð ek þolli.
Асгейр сказал:
— Вижу я, что Вы натворили, но не уверен, что смогу защитить вас здесь, поезжайте к Льотольву.
Они тут же поехали в Капище и поставили Льотольва в известность о том, что они совершили. Льотольв был проиcшедшим очень доволен и предложил им ехать к Грису,
— потому что это дело всех нас касается.
И Грис был доволен, хотя побоялся их укрывать без ведома Сигрид, его жены. Она узнала, какие события произошли, и за укрывательство братьев выговорила себе в качестве платы меч Атли, заявив, что она не выдаст их, если кто-либо другой не сделает этого прежде. На том и договорились.
Как-то вечером Карл рыжий с восемью своими людьми сидел у огня. Они услышали, как кто-то на доме причитает, и донёсся стих:
7. Sitk á húsi, sék til þess, heðan munu vér oss hefnda vænta. |
Сижу на доме, гляжу на то, как отсюда, верю я, месть придёт. |
Карл сказал:
— Очень похож этот голос на голос Клауви, нашего родича, каким мы его слышали. И может быть, что ему нужно что-то важное. Приходит мне на ум, что этот стишок говорит о некоем большом событии, которое произошло только что или произойдёт скоро.
Они вышли после этого, вооружённые, и направились в Капище. Тут они увидели к югу от ограды немалого призрака, и это был Клауви, с головой в руках. Он произнёс:
8. Suðr er, ok suðr er, svá skulum stefna. |
На юг, на юг! туда нам направляться. |
Они двинулись за Клауви, пока не пришли к Каменным Воротам, там Клауви остановился и ударил головой в дверь, сказав:
9. Hér er, ok hér er, hví skulum lengra? |
Здесь, вот здесь, зачем нам дальше? |
Карл направился к дому и вошёл в открытую дверь; внутри горел огонь. Там стоял кухонный стол, на нём было наложено много варёного мяса. Грис встал и дружески приветствовал Карла:
— Присаживайся, шурин, и угостись.
Карл отвечает:
— Нам другое нужно обсудить, события, которые происходят.
— Не доходили до нас сегодня новости, — возражает Грис, — или у тебя есть что-то поведать?
— Я полагаю, — говорит Карл, — что Клауви точно мёртв.
— Что нам остаётся, — сказал Грис, — кроме как сожалеть об этом?
— Мы думаем, ты знаешь, чьих рук это дело, — отвечает Карл.
Карл уселся и успокоился; люди ели. В северной части дома было окно. И должно быть, там сидели сыновья Асгейра и видели, что происходило. Через окно они видели, как пришли Карл со своими; Торлейв произнёс:
— Ясно мне теперь, к чему всё идёт; пошлют за Льотольвом и нападут на Карла, но я никогда не позволю, чтобы такого выдающегося мужа застали врасплох.
Торлейв сказал тогда такую вису77:
10. Kvaðat sendir mik mundu
mundhyrs rekast undan
dyggr, sá er drjúgt man eggja
dólg, minn rúni, sinna.
Ok bǫðreyndan bendi
blóðorm um kné góðan
hræva gífrs með hreifum
heggr ok bítr á skeggi.
И ещё сказал он:
11. Hér sitk ok hvet hvassan hlymbrand jǫru randar, meðan óvinir órir oss leiða matreiður. Eigum bernskligt báðir ból, þat er lítt nýtr sólar, oss hlægir þat eigi, út um hellisskúta. |
Здесь я сижу и точу острый звонкий пожар щитов {меч} к битве пока враги наши нам мешают ужинать. Имели детьми мы оба укрытие там, где солнца мало, мы не смеёмся над тем, из пещеры. |
Это услыхал Карл, узнал Торлейва по речам и произнёс такую вису:
12. Hér gelr hvass í húsi hyrlundr mikils styrjar, fleinhríðar vekr fæðir ferð, sá er hræddr skal verða, því munu ljóð, en, leiðar linnsvegir, renndu eigi, bið þú gunnstara grennir, Grísi hætt, er ek vætti. |
Носитель меча могучий здесь в доме прощается; тот, кто должен бояться, пробуждает людей; так будет песнь эта Грису грозить, как я предвижу. не беги же, человек, говорю тебе, врана добыча. |
После этого Карл вскакивает, а Сигрид, сестра Клауви, подходит к нему и подаёт ему меч Атли. Он взял меч и перебросил перевязь себе на плечо. Грис был снаружи и наносил жир на древки их копий. Карл подскочил к Грису, разрубил его мечом надвое и сказал:
— Вот так мы в Грунде рубим свиней78, никогда не более, чем пополам.
Он увидел, что жиром смазаны все древки копий; он взял копьё, воткнул в сугроб, вытащил за конец и таким образом вытер его снегом. То же сделали все и повернули прочь со двора. Там они увидели большого призрака, то приближался Клауви. Он сказал вису:
13. Gánga hér fyrir garð fram gunnhvǫt enni; eruð vanir vígum, sem vér fyrri. Sét hǫfum sólheim, sjá munuð annan, eruð ér sem vér, alls um duldir, alls of duldir. |
Прошли сквозь двор доблестные мужи; жаждете убийства как и мы прежде. Мы видели мир людей, вы увидите иной, вы, как и мы все в незнании все в неизвестности. |
— Этим вечером, родич Карл, я готовлю кое-кого для кучи камней79, — сказал Клауви.
И тут они видят, как едут пятнадцать человек от Бакка-брода80. Они встретились в месте, которое теперь называется Могильный Горб81. Был среди ехавших годи Льотольв; обошлись без взаимных приветствий: немедленно люди набросились друг на друга и завязалось жестокое сражение. Бились они некоторое время, и сказал Агмунд сын Хёскульда Карлу:
— Смотри, твой башмак остался в сугробе, я прикрою тебя, пока ты приведёшь себя в порядок.
Карл сказал тогда вису:
14. Þoku sé ek upp, við ekka oss hlífir sjá drífa kols, at Klaufahváli, kornél gróit vélum, nærgi er þeyr af þeiri, þat er meinligra einu, ræð ek, þó at rigni blóði randelds í bǫð standa. |
Я вижу, мрак вверху чернеет, на высотах Клауви; нас от беды метель укрыла, волшбой учиненная буря. Когда бы ни растаял град, он не помеха мне, пусть кровь дождём, я в битве устою́. |
Клауви сражается своей головой.
Клауви присоединился к битве и бил окровавленной головой на обе стороны свирепо и часто, и разбегались люди Льотольва от Клауви, как стадо овец от лисы. У Льотольва выжили только девять человек, а было пятнадцать, у других же было семь. Льотольв намеревался спуститься по логу Бледная Глина выше Изгороди Чёрного82, но там появился Клауви и помешал их проходу. Они повернули прочь и попытались спуститься через лог Бурава83 ниже Могильного Горба, и безуспешно: Клауви оказался там раньше. Появился Карл, и битва возобновилась. Бились они короткое время, и Льотольву пришлось отступить, потому что в сражении участвовал Клауви. Семеро оставалось у Льотольва, когда они отступили, а у тех — четверо. Льотольв двигался, пока они не подошли к ограде у Капища. Нельзя было войти в ворота, ибо там стоял Клауви. Тут появился Карл, и стали они биться в третий раз. Как только они столкнулись, Клауви сказал вису:
15. Dynr er um allan dal Svarfaðar, eru vinir várir vals of fylldir. Knýjum, knýjum, Karls um liðar, látum liggja Ljótólf goða í urð ok í urð. |
Гром по Сварвада гремит по долине, друзья наши полю битвы рады. Вперёд, вперёд, Карла люди! Положим годи Льотольва под кучу камней, под кучу камней. |
Тогда сказал Льотольв:
— Пусть все громко враз закричат, тогда услышит Скиди и придёт к нам на помощь с теми людьми, какие при нём.
Скиди услышал крик, вскочил и выбежал из ограды сам-третий; но не было у него возможности присоединиться к битве — Клауви был там и преградил им путь. Скиди вернулся домой, взял большую головню, обернул березовой корой и выскочил в ограду. Тут Клауви исчез из битвы. Скиди выбежал втроём и увидел, что были на поле боров и белый медведь, и они бросались друг на друга. Скиди вошёл между ними и разделил их, прекратив битву. С каждой стороны оставалось по два человека. Льотольв отступил, а Скиди со своими его прикрывал. Исчезли оба, боров и медведь. Вот едут они так, пока Льотольв со своими не приблизился к дверям своего амбара, который у него был в туне. С Льотольвом были сыновья Асгейра Красного плаща. Карл подошёл к дверям, был он вдвоём со спутником. Он не смог войти — там стоял Скиди. Карл побуждал Льотольва выйти, сказав, что не будет у него другой возможности доказать своё превосходство. После этого Карл отправился домой и Агмунд с ним вместе.
Торстейн Сварвад тепло приветствовал своего сына Карла и сказал:
— Присядь, сын, и расскажи новости. Непонятно, каким образом изнеможение овладело мною, словно я был с вами в битве, и я не могу сдвинуться с места.
— Я знаю, отец, ты сражался за нас в этой битве, ― сказал Карл.
Раны Карла и Агмунда были перевязаны. Торстейна Сварвада из-за его слабости перенесли в постель, и он лежал там всю ночь и следующее утро. Он настоятельно советовал своему сыну Карлу оставить Грунд и переселиться в Карнизы84.
— Ещё хочу просить тебя, сын мой, подружись с теми, кто в этой местности не враждебен тебе.
И вот, можно сказать, что в долине было зимой спокойно после этой их стычки. В поддержку Карлу прибыли Вемунд и Торд85, а также Свартхёвди сын Хедина.
А весной Торстейн Сварвад умер и был погребён ниже отмели напротив Изгороди Чёрного86. После кончины Торстейна Карл устроил пышную вейцлу в Грунде и пригласил на неё Хаварда с сыновьями и всех их друзей из долины. Так как там собралось много благожелательных людей, то взялись искать примирения между Карлом и Льотольвом. Карл в конце концов согласился, и после вейцлы в Капище поехали обсудить примирение с Льотольвом. Пришли к тому, чтобы обе стороны встретились в Грунде и обсудили взаимные притязания. Льотольв вообще не склонялся к примирению, потому что многие из претензий решались в пользу Карла. Сыновей Асгейра Красного плаща заставили покинуть страну.
Скиди ходил к Карлу и просил его выделить Асгейру какое-нибудь пастбище, ибо то, что у него есть, находится далеко.
Карл согласился и дал Асгейру под пастбище большое болото. Тем самым Скиди был удовлетворён, а Льотольв должен был выплатить шесть сотен серебра. В Сиглуфьорде стоял корабль, на котором должны были уехать сыновья Асгейра.
Так состоялось примирение, как рассказано, и, можно, сказать, в долине наступило спокойствие. Карл переселился в Карнизы.
Далее следует сказать о том, что Льотольву была сосватана женщина из Мареновых полей в Островном фьорде87. Её звали Тордис, и она была дочерью Гудмунда Старого.
Тогда случилось, что во Фльотах разбился корабль и, по всеобщему убеждению, никто не спасся88.
Однажды утром Хеклу-Скегги шёл в Каменные Ворота — он жил у Сигрид, сестры Клауви. Он заметил, что двое перебрались вброд через реку. Он ясно это видит, потому что выпал тонкий слой снега. Он позвал Сигрид, и узнали они по следам, что там шли сыновья Асгейра, так как у Олава большой палец ноги был больше89, чем у прочих людей. Она попросила его ехать в Карнизы и сообщить Карлу. Карл тотчас отправился в Капище и с ним пятнадцать человек. Льотольва не было дома, он уехал во фьорд. На хозяйстве были Рагнхильд и Скиди; там же была Ингвильд Прекрасные Щёки. Скиди заметил приход людей Карла. Только что появились юноши, сыновья Асгейра, они стояли возле Скиди, а он вывозил на поле навоз. Он не нашёл ничего лучшего, чем спрятать их в куче, сложив вокруг них уже замёрзший навоз и сверху забросав свежим. После он отошёл на южную часть поля. Там появился Карл и спросил, что за люди пришли к нему сейчас. Тот сказал, что ему ничего об этом неизвестно:
— Никто сюда не приходил.
— Не отрицай, Скиди, — сказал Карл, — здесь сыновья Асгейра.
— Я сказал то, что имел сказать, — сказал Скиди.
— Идём в дом, — сказал Агмунд, — нечего спорить со Скиди, обыщем усадьбу.
Так они и сделали.
К югу от дома Агмунд обнаружил красный кюртиль, висящий на шесте, с которого капало. Он лизнул его и почувствовал солёный вкус. Затем, взяв кюртиль, он забежал на юг за дом; там он схватил большую суку, отрубил ей голову, завернул тело в кюртиль так, чтобы шея высовывалась, притащил к дверям, где были Рагнхильд и Ингвильд. Он сказал:
— Смотрите, что мы нашли; беда тому, у кого неверный друг90, таков Скиди, потому что он предал братьев, вот, вы можете видеть одного из них.
Женщины вели себя так, словно ничего не слышали. Мужчины побежали обратно на южное поле, где был Скиди. Карл подскочил к нему, схватил Скиди, с силой швырнул его на землю и сказал:
— Признавайся, еcли тебе так больше нравится, мы теперь точно знаем, здесь они, сыновья Асгейра.
Скиди сказал:
— Пусть говорят, что хотят; я сказал то, что собирался сказать.
Тогда Карл взял канат, набросил петлю на ноги Скиди, привязал к хвосту лошади, сел верхом и поехал через Болото Подпорок, таща за собой Скиди; там раньше был лес, после него остались пни. Скиди бился о них, пока Агмунд не отрубил хвост у лошади, сказав:
— Плохо мы помним, что говорил твой отец, ведь он был другом Скиди, а мы его мучим.
Тут они увидели, как подъезжают тридцать человек к хутору. Скиди был сильно изранен и весь окровавлен. Подбородок с челюстью сломаны, нет двух зубов. Карл со своими уехал, перебравшись через реку, а Скиди вернулся домой, одновременно с Льотольвом. Льотольв спросил, отчего с ним такая беда. Скиди отвечает:
— Ни от чего иного, кроме как от моего молчания.
Карл засел на холме напротив строений Грунда, а эти идут туда, — тридцать и два человека, потому что сыновья Асгейра были уже с Льотольвом. Идут они через реку на Карла, и начинается сражение, закончившееся тем, что пало несколько у Льотольва и двое у Карла.
Бард Сильный91 усадил Льотольва в седло и попросил его уехать, что он и сделал, поскольку мало кто из его людей оказался бойцом. С тем и разошлись; Карл уехал домой.
А Льотольв, увидев Скиди, обронил:
— Выбери сам награду за своё молчание.
Скиди отвечает:
— Ты отблагодаришь меня как хочешь, но если мне решать, легко выбрать награду.
Льотольв спросил:
— Какую же?
— Я хочу, чтобы ты дал мне имущество, — говорит Скиди, — тогда я женюсь на Ингвильд Прекрасные Щёки; мне кажется, я более чем заслужил её за то насилие, которому Карл подверг меня.
Льотольв возражает:
— Зачем ты просишь того, чего я меньше всего ожидал? Я предвижу, что тебе обладание ею не доставит радости.
Скиди отвечает:
— Как бы там ни было, я хочу этой награды, а ты решай, какое приданое ей положишь.
— Тогда мы должны обсудить с ней, — говорит Льотольв, — потому что я не хочу её принуждать.
Они пришли к Ингвильд и поставили её перед вопросом, хочет ли она пойти за Скиди; она же сказала Льотольву:
— Видно, ты мало меня ценишь, если выдаёшь за своего раба.
Льотольв ответил:
— Я это поправлю; я дам ему свободу и добра столько, сколько ты мало у кого видела, хотя у тебя будет больше.
— Это уже лучше, — говорит Ингвильд, — теперь и я выскажу своё условие.
Льотольв спросил, какое. Она сказала:
— Он должен заживить дыру в своей губе за пять лет, а я буду решать, хорошо ли она зажила.
С этим согласился Скиди и договор был заключён. Льотольв дал Скиди для хозяйства ту долину, что после названа Скидадаль. Выше слияния рек были густые заросли, они никогда не корчевались. Скиди построил свой хутор, позже называвшийся «На Мареновых Полях»92. Льотольв дал ему стадо молочного скота, так что семья была хорошо обеспечена. У Скиди и Ингвильд были три сына: старший Торкель, второй Бьёрн, третий Грим. Когда Торкелю было немного лет, Льотольв взял его к себе на воспитание, там он и рос.
Теперь стоит начать рассказывать с того места, где мы прервались, — Карл был дома, и однажды ночью уезжает в Стрёнд, а был густой туман. Льотольв тоже поехал на берег посмотреть плавняка и доставить домой. Их было пятеро. Карл ехал, пока не добрался до внешнего Хольта. Он встретился с Гейрдис93, как раз когда она вышла из храма. Она приветливо его приняла. Он осведомился, дома ли Гейри, её сын. Она ответила, что тот пошёл проведать овец выше по Хольтсдалю. Карл выехал из ограды и свернул вверх по склону. Карл спросил у спутников, не видят ли они кого-нибудь перед собой. Они сказали, что человек гонит овец по склону на север.
— Направим свой путь туда, — сказал Карл.
Они встретили Гейри на огороженном поле выше, на юг от дворов Бёггви94. Карл велел схватить Гейри и убить его. Это место называется Поле Гейри.
После этого Карл поехал домой, в Карнизы. Льотольв не показал виду, что знает о произошедшем, и сидят тихо обе стороны три года. Агмунд всегда был с Карлом, как и Свартхёвди сын Хедина, и содержание их сильно истощило наличные запасы Карла, отчего не становилось легче бондам, и Карл стал не столь уважаем, как прежде.
Однажды летом пристал корабль в устье реки Сварвадардальса; корабельщика звали Гуннар, был он жителем Вика и большим другом Карла. Когда пришёл корабль, Льотольв был на тинге. Карл поехал к кораблю и пригласил Гуннара погостить к себе, с тем числом людей, сколько тот пожелает. Гуннару это понравилось:
— Но я дождусь годи Льотольва; мне сказали о большом несогласии между вами двумя; я отправлюсь пожить у него, надеюсь, что найду какой-то способ помирить вас.
Карл вернулся домой в Карнизы, а Гуннар ждёт некоторое время, но Гуннар не едет домой. Карл настаивал, чтобы Гуннар ехал к нему,
— А насчёт нашего примирения с Льотольвом — как повезёт.
Гуннар перебирается в Карнизы и несколько человек с ним. Немного позже возвратился домой Льотольв; и было зимой тихо. Норвежец часто ездил зимой в Капище и добивался соглашения между Карлом и Льотольвом. Наконец он добился того, что встреча для соглашения между ними была назначена ниже Брекки близ домов у Рва95. На эту встречу пришли Скиди и Ингвильд Прекрасные Щеки. И когда соглашение между Карлом и Льотольвом было уже близко, тогда Ингвильд сказала, что нескоро зарастёт щель в губе Скиди, если примирение состоится. Скиди сказал:
— Никакая женщина не произнесла бы речей злее и несчастнее, чем твои.
Гуннар сказал:
— Часто проистекает зло из слов женщины, и может статься, что эти слова сулят самое худшее из того, что может случиться.
На этом встреча окончилась, и разошлись не примирившись.
Олав приезжает из Олавсфьорда в Карнизы и просит Карла отпустить его сыновей с ним домой, так как он сильно ослабел из-за старости. Уехали сыновья его, Торд и Вемунд, домой с ним, и после они уже не были при Карле96.
Весной после этого норвежцы снаряжали свой корабль, пока не были готовы. Гуннар был в Карнизах. Однажды утром, когда Карл и Гуннар стояли снаружи дома, Карл посмотрел в небо и у него изменился цвет лица. Гуннар спросил, отчего он так побледнел. Карл отвечает:
— Мало смысла может в этом быть, но что-то случилось.
— Что это было? — спрашивает Гуннар.
— Мне показалось, я вижу Клауви, моего родича, скачущего в воздухе надо мной, виделось мне, на сером коне, и он тащил за собой сани; в них видел я вас, норвежцев моих, и себя самого, с головой, свисающей из саней, и когда я это увидел, тогда изменился цвет моего лица.
Гуннар говорит:
— Ты не столь крепок, как я думал; видел я всё то же, и посмотри, побледнел ли я сколько-нибудь?
— Не вижу я того, — сказал Карл.
А когда они вели эти речи, Клауви из вышины сказал:
16. Mikit mun mǫnnum þykkja, margr sér þar til bjargar, svá greiðist lok lýða, lángr heimfjǫturr þangat. koma mun sáð um síðir, síð hygg ek at þat liði, jafnt læt ek við ský skrimta skin grams ok ríð framsi, ok ríð framsi. |
Много думают люди о смерти многие ищут там спасенья так там оценят долгие семейные узы посев наконец взойдёт, позже, думаю, это пройдёт, всегда буду я с тучами мчаться сиять мечом и вперёд рваться. |
И ещё он сказал:
17. Kól aldrigi Ála éldrauga ske vélum beit á seggja sveitum, svimm ek nu við ský, grimmum, svimm ek nú við ský, grimmum. |
Никогда не холодно воинам; [ske] обманом жестоко кусал отряд мужей. плыву я с тучами ныне, плыву я с тучами ныне. |
И тогда сказал он так, что оба они услышали:
— Жду тебя дома вечером, родич Карл.
Гуннар сказал, что им надо быть сегодня же на корабле.
Карл сказал:
— Некуда спешить, ветер неблагоприятный.
Гуннар не дал себя переубедить. Карл пошёл к Тордис, своей жене, и сказал ей:
— Я собираюсь сегодня посадить моих норвежцев на корабль, а тебе скажу, что делать, если я не вернусь домой вечером, ибо неизвестно, c какой удачей из дому уйду.97
Он рассказал ей о предзнаменовании:
— Если случится, что я погибну, тогда хочу я, чтобы ты перенесла свой дом в Грунд. Всё стало для меня тяжелее, с тех пор как я переехал оттуда. Похорони меня за рекой, что впадает в море на побережье, если я паду на нашей встрече с Льотольвом. Мне нравится тамошний вид, как корабли плывут наружу или внутрь фьорда. Если у тебя родится сын, — ты ведь в тягости, — то я хочу, чтобы ты назвала его моим именем, надеюсь, что оно принесёт удачу.
Торгерд ответила:
— Я бы очень хотела, чтобы ты никуда не ездил, не нравится мне это предзнаменование.
Карл ответил:
— Ничего нельзя сделать, будет так, как быть должно.
И после этого отправились из дому Гуннар и Карл, Свартхёвди и Агмунд, ещё двое норвежцев кроме Гуннара, так что Карл был сам-шестой. Когда они спустились c холмика южнее реки Бримнесса98 к небольшой долинке, которая выше и южнее реки, перед ними появились тридцать человек, среди них был Льотольв. Началась великая и жестокая битва.
Тогда Льотольв сказал:
— Мы дадим пощаду норвежцам.
Гуннар ответил:
— Пощада будет нам всем или никому.
Они долго сражались, наконец отделили Карла от его людей и семеро атаковали его, но он сумел пробиться до Хильтинганауста99. Там он положил всех тех, кто его преследовал; но тут появился Скиди сам-двенадцатый. Карл вскочил на навес. Скиди сказал:
— Это хорошо, Карл, что мы здесь с тобой встретились.
— Не возражаю, — сказал Карл, — полагаю, доблесть твоя в том, что ты пойдёшь один на меня, и тогда увеличится твоя слава; а если ты нападёшь на меня со многими людьми, тогда, мне кажется, ты никогда не выполнишь то, что обещал Ингвильд, когда женился на ней. Я скажу, что щель на твоей губе заросла, если ты один сразишься со мной.
Скиди сказал:
— Я воспользуюсь преимуществом в силе. Каждый пусть считает, как угодно; кто хочет, скажет, что губа у Скиди заросла, а кто думает иначе, скажет своё.
Тут они атаковали Карла, а он храбро защищался. Говорят, что Карл убил троих людей Скиди и ранил большинство прочих, но они не отступали, пока не убили Карла. С другой стороны, Льотольв дрался с норвежцами, и пали они от рук Льотольва все, включая Свартхёвди и Агмунда, спутников Карла. Так говорят люди, что Льотольв не досчитался половины своих людей. После они вернулись домой. Когда вести об этом дошли до Карнизов, Торгерд распорядилась перенести Карла и норвежцев на Карлову реку, их там погребли на корабле со многими богатствами. И поэтому это место зовётся с тех пор «на Карловой реке».
После этих событий перевела Торгерд свою усадьбу в Грунд, но сохранила за собой усадьбу в Карнизах. Лето кончалось. Рассказывают, что пришло время и Торгерд родила ребёнка; мальчика назвали Карлом по отцу. Он вырос там и был велик для своего возраста; а когда ему было немного лет, стало видно, что не выросли его умственные способности; он не говорил ни слова, и потому прозвали его Бессловесный. Он считался не слишком приятным человеком.
Торкель сын Скиди тогда вернулся домой к отцу; все братья, сыновья Скиди, росли там и все обещали стать дельными людьми.
Проходит несколько зим, и ничего не происходит. Льотольва не беспокоило переселение Торгерд. Он сосредоточил в своих руках всю власть. Карл сын Карла рос у своей матери. Когда он достиг двенадцати лет, большинство признали его дураком. Торгерд испытывала сильные денежные затруднения: у неё были большие расходы, работа не делалась, и с двором никто не управлялся.
Однажды были назначены конские бои выше Тунгугерди100; должны были стравливать коней Льотольва и Торкеля сына Скиди; упоминают об участии там многих других коней, но их владельцев не называют.
В определённый день в Грунд согнали лошадей, на которых предстояло ездить людям. Среди них был один трёхлетний необъезженный конь; он был необычайно велик, и у него было длинная грива. Карл Бессловесный стоял снаружи, когда прибывали лошади. Он увидел необъезженную лошадь, подбежал к ней и схватил за хвост; пробрался вперёд и схватился за шею. Лошадь испугалась и поскакала через поле. Карл следовал за ней и не отпускал её, пока не вскочил ей на спину, скрестил ноги под брюхом и держался за гриву. Лошадь скакала туда-сюда, до тех пор как люди не собрались ехать, куда было намечено. Карл ехал с ними по холмам, лошадь бежала то впереди всех, то позади, и люди много смеялись над ним. Когда они добрались до места встречи, Карл соскочил со своей лошади и уселся в одиночестве. Там кто-то оставил перчатки, и лежала поблизости отделанная серебром секира. Карл поднял и положил себе на колени и то и другое. Он всё время гладил секиру и не пошёл смотреть конский бой. Эти вещи оставил Торкель сын Скиди, и когда окончились бои, он вернулся туда, где их положил, и увидел, как Карл сидел и поглаживал секиру. И тогда Торкель подошёл к нему и спросил:
— Тебе нравится эта секира, Карл?
Тот молчал и смотрел в сторону.
— Сдаётся мне, что тебе секира нравится, и я советую, чтобы ты принял всё вместе с перчатками как выкуп за отца.
Карл вскочил, отбросил секиру, она упала на камень, и её лезвие выщербилось; он же пересел в другое место. Торкель пришёл к Льотольву и показал ему, как этот дурак обошёлся с секирой:
— И вот он показал, насколько он глуп.
Льотольв отвечает:
— Он может казаться тебе дурачком, но мне видится, он разумнее тебя, и это обнаружится.
— Ты такого никогда прежде не говорил, — сказал Торкель.
— Не было повода, — сказал Льотольв.
— Увидим, — сказал Торкель, — кто из нас двоих умнее; у меня есть три марки серебра, я их предложу ему в возмещение за отца, и если он смолчит, это будет знаком его дурости, а если ответит, значит он не настолько глуп, как кажется.
— Можешь попробовать, если хочешь, — сказал Льотольв, — но разумнее, я думаю, оставить его в покое, пока он тебе ничего не сказал.
Торкель сказал:
— Попробую ещё раз.
Пошёл Торкель к Карлу, где тот сидел, и взяв в руку кошель, протянул ему, сказав:
— Хочешь денег, Карл?
Карл промолчал. Торкель спросил ещё раз то же. Карл ответил:
— Хочешь денег, Карл?
Торкель сказал:
— Я узнал, что ты можешь разговаривать. Я хочу заплатить тебе эти деньги в возмещение за твоего отца, три марки серебра.
Тут Карл ударил кошелем по носу Торкеля так сильно, что сломал у него два верхних зуба, а по лицу потекла кровь. С этим Торкель удалился, а Карл ушёл к своим. Когда Льотольв увидел Торкеля, спросил, что случилось. Тот ответил:
— Карл ударил меня кошелем.
Льотольв отвечает:
— Тебе не нужно с ним связываться. Вы двое окажетесь не равны, если дойдёт у вас до дела.
Люди разбились на две группы и поехали домой с конного соревнования. Карл со своими ехал, пока не переправился через реку. Там Карл остановился и сказал:
— Кто из вас будет вместе с моими тинговыми людьми, если мне потребуется?
Они спросили, на что он намекает. Он сказал:
— Не более, чем для однодневной работы, тогда, когда я пожелаю, и вы не останетесь в накладе.
Они спросили:
— Что положишь за работу?
Он сказал:
— Сотню серебра даю каждому из вас; я назначу день, в который вы должны будете работать; и тогда я оповещу вас.
— Мы имели представление о том, — сказали они, — что ты хороший человек, но нам и в голову не приходило, что ты такую большую плату даёшь за единственный день; мы охотно соглашаемся.
— Сколько ваших будет? — спросил Карл.
— Не менее восемнадцати, — ответили они.
— Я отдам вам деньги, когда вы пожелаете, а я считаю, договор заключен, — сказал он.
Они с этим согласились и на том расстались. Карл поехал в Грунд и находился там всю зиму, до весны. Тогда он послал за своими братьями, Торгримом, Торстейном и Торвальдом, и когда они явились, Карл тепло их принял. Он расстелил большую бычью шкуру и высыпал на неё золото и серебро, какое только было в стенах дома. Братья желали раздела, они боялись, что их часть имущества пропадёт, если оно не будет поделено. Карл стоял рядом, когда они делили, и не вмешивался; а когда делёж закончился, Карл сгрёб деньги в кучу и молча отошёл. Они спросили, почему он так сделал, а он смолчал. Они тогда поделили снова, и снова Карл всё сгрёб.
Они спрашивают, почему он так делает:
— Хорошо, дели ты, а мы выберем.
Карл сказал, что этого не будет.
— Что тогда? — спросили они.
— Одно из двух, берите все деньги и мстите за вашего отца, или я отомщу и заберу всё, если избегну гибели. В любом случае вы выберете лучшее.
Они решили не брать ничего из денег и разошлись восвояси. Через время созывает Карл к себе тех людей, которых нанимал на работу. Они быстро собрались, полагая, что будут строить ограду или дом, поскольку многие строения пришли в упадок. Когда они пришли, Карл хорошо их встретил, и они провели там ночь. Рано утром Карл на ногах и будит их. Когда люди оделись, просит завтракать, говоря:
— И я поведу вас на работу.
Они не возражали. Пока они ели, Карл вынес из дома в тун воинское снаряжение всех видов. Когда они вышли наружу и увидели, что Карл вооружён для битвы, тут ими овладел страх. Они сожалели, что заключили договор, но случилось то, что случилось.
Они садятся на своих лошадей; и при тогдашней погоде туман был столь густой, что не видно было окружающих хуторов. Карл едет из усадьбы на юг и вверх по холмам, и все остальные за ним. Он едет, пока не приехал в Скидадаль, на Мареновые Поля; было раннее утро, и Ингвильд ещё не поднялась. Карл объехал дом сзади и сказал своим, чтобы они его подождали. Он подъехал к дверям, и наружу вышла служанка. Карл спросил, дома ли Скиди. Она отвечает:
— Он поехал вверх к загону внизу склона, и там же его сыновья.
Он спрашивает:
— Ингвильд дома?
— Она ещё в постели, — сказала служанка.
Тогда Карл со спутниками едут к загону под склоном, хватают отца с сыновьями, и ведут в тун. Затем Карл входит в дом и приказывает Ингвильд подняться. Она встала и хотела одеться, но получилось надеть только рубашку. Карл взял её за руку, вывел наружу в тун и где-то усадил. Она была с непокрытой головой, волосы у неё были длинные и красивые.
Карл обнажил меч и спросил у Ингвильд:
— Насколько велика теперь щель в губе у Скиди?
— Нет, — сказала она, — теперь там совсем нет щели.
Сыновья Ингвильд и Скиди убиты.
Тогда он взял Торкеля, старшего её сына, отрубил ему голову, подошёл после к Ингвильд и спросил, заросла ли щель на губе у Скиди. Она отвечала, что заросла полностью. Тогда он отрубил голову у второго её сына. Он подошёл к ней и спросил то же самое. Она сказала, что там нет щели.101
Тогда он взял младшего её сына, Бьёрна, отрубил ему голову, подошёл к Ингвильд и вытер меч о её одежду102 и спросил, зажила ли щель на губе у Скиди. Она сказала, что ему не нужно повторять одно и то же:
— Рана совершенно зажила.
Затем Карл подошёл к Скиди и спросил, примет ли тот в подарок свою жизнь. Скиди сказал, что охотно примет:
— Хотя этот подарок и от самого худшего человека.
— Ты волен ехать куда хочешь, а я заберу эту усадьбу, дам тебе средства уехать куда угодно, но я не хочу, чтоб ты встречался с Льотольвом.
— Что дальше? — спросил Скиди.
— Ты уедешь на каком-нибудь корабле; я дам тебе денег столько, сколько захочу.
Он дал Скиди двух лошадей. Карл сказал:
— Ты поедешь из Сварвадардаля через горы и далее на запад. Делай, как я тебе приказываю, иначе я тебя достану и убью.
Скиди поехал, как Карл ему предложил, и прибыл, наконец, на юг, в Пески103 и покинул страну. На время он здесь покидает и сагу.
Карл забрал в усадьбе всё и перевёз в Грунд. Он взял Ингвильд с собой и держал её рядом. Карл всегда носил меч, которым он убил её сыновей, обнажённым, и постоянно спрашивал её, заполнилась ли щель в губе Скиди. Она отвечала, что никогда губа не была целее, чем теперь.
Всю ту зиму Карл сидел в Грунде. Льотольв делал вид, что не знает о том, что произошло. Во время зимы друзья Карла говорили ему, что ему следует перенести своё жильё из Грунда, что его пребывание в такой близости к Льотольву небезопасно, и просили перебраться в Карнизы, что он и сделал.
В Карнизах Карл прожил одну зиму, растрачивая свои средства. Его мать спрашивала его, что он намеревается делать с усадьбой, но он молча отошёл. Одним весенним утром Карл вышел, сел на свою лошадь и поехал в Капище. Льотольв был в постели. Карл постучал в дверь, и вышла работница; она поздоровалась с Карлом и спросила, куда он едет. Тот отвечает, что никуда дальше, и спрашивает, дома ли Льотольв. Она сказала:
— Дома, и быстро удались, ибо Льотольв никому не желает смерти более, чем тебе.
— Я хочу с ним увидеться.
— Сколько человек с тобой? — спрашивает она.
— Я один, — говорит Карл, — попроси Льотольва выйти.
Она вошла в дом, обращается к Льотольву и сказала, что Карл Бессловесный хочет его видеть.
— Много ли с ним? — спросил Льотольв.
— Он сам с собой, — говорит она.
Несколько человек встали, желая выйти вместе с Льотольвом.
— Не нужно вам беспокоиться, я один выйду и узнаю, что ему нужно.
Вот Льотольв вышел и поздоровался с Карлом; тот ответил на приветствие.
— Чего ты хочешь от меня, Карл? — говорит Льотольв.
— Я хочу, чтобы ты прошёлся со мной по дороге, потому что у меня к тебе дело.
Льотольв спросил:
— С тобой есть люди?
— Я сам-один, — сказал Карл.
— Я пойду недалеко, — сказал Льотольв, — у меня нет обыкновения прогуливаться с людьми по дороге, особенно, если они мне не друзья.
Карл привязал лошадь перед входом. Льотольв прошёл с ним вниз до реки и далее вдоль реки до Тингового брода104; он сказал, что дальше не пойдёт,
— Закончи своё дело.
— Я хочу, чтобы ты взял всё моё имущество — скот, земли и деньги, получай прибыль, и обращайся как со своим собственным, до тех пор, когда я вернусь.
— Что ты сам собираешься делать? — спросил Льотольв.
— Я уезжаю из страны, сказал Карл.
Льотольв сказал:
— Найдётся много людей, которые управились бы с твоим имуществом, и кто знает, получишь ли ты его назад, когда захочешь.
Карл ответил:
— Вот я и искал, мне кажется, моё добро нигде не будет так сохранно, как у тебя.
Льотольв сказал:
— Странный ты человек, но всё же я соглашаюсь взять твоё имущество, и многие из-за этого посчитают, что ты сошёл с ума.
Было решено, что полномочия Льотольва будут действовать три года, если Карл не вернётся к этому сроку, и прекращаются, если он возвращается раньше. Карл рассказал матери об этом договоре. Она сказала:
— Тебе тяжело было найти человека сохранять твоё имущество, и вероятно, что ты его никогда не вернёшь.
Карл отвечает:
— Я этим занимаюсь, а не ты.
После этого Карл едет в Скагафьорд и в устье Кольбейновой реки купил корабль у человека по имени Бард, с которым образовал товарищество и взошёл на корабль, как только был готов. Он взял с собой Ингвильд Прекрасные Щёки, поступив так для досады ей, а не из привязанности. После этого отплывают они он в море и пришли в Трандхейм. Бард спрашивает, что Карл собирается делать. Карл отвечает:
— Заработаю денег, поскольку лето уже позади; думаю направиться в Данию.
Бард сказал:
— Это меня устраивает, хочу поехать с тобой.
Они двинулись в Данию и добрались туда поздно осенью. Недолго они там пожили, как приходят два человека на берег, огромные и злобного вида, и придя на торг спросили, есть ли у кого рабыня на продажу для них. Карл спросил, что они заплатят.
— Что хочешь, — сказали они.
Карл говорит:
— Есть у меня рабыня, но вам покажется, что дорогая, и я не знаю, удастся ли вам её укротить, так как она не приучена к работе.
Они сказали, что займутся этим:
— Назови же её цену.
Карл говорит:
— Она стоит три сотни серебра.
— Для этого нужно, — сказали они, — чтобы она работала много и хорошо, при такой-то цене; хотим её увидеть.
Карл ушёл на корабль, обнажил меч и спрашивает Ингвильд, насколько заросла щель на губе Скиди. Она сказала, что никогда она не была такой красивой, как теперь.
— Тогда ты пойдёшь со мной на берег, — сказал он, взял её за руку, повёл её и показал покупателям.
Они признались, что не видали рабыни прекраснее; они тут же отсчитали Карлу серебро.
Карл сказал:
— Я хочу оговорить возможность выкупить её за ту же цену, если мне понадобится.
Они сказали:
— Такого не случится; вероятнее всего, мы никогда не встретимся.
И они пошли на берег; она упиралась, и один взял её за волосы и повёл, а другой хлестал её плетью.
Карл вернулся на корабль. Бард спрашивает, какого бы он хотел для них предприятия. Карл говорит:
— Здесь мы проведём зиму.
Весной Бард спрашивает, чем хочет Карл заняться. Он отвечает:
— Я слыхал о викинге по имени Бьёргольв; у него длинный корабль и отборные воины; хочу присоединиться к его отряду и так добыть богатства и славы.
Бард говорит:
— Тогда я выхожу из товарищества, потому что я не воин.
Карл сказал:
— Ты будешь пользоваться кораблём, как своим собственным; а когда мы встретимся, посмотрим, что нам делать.
Тут они расстались добрыми друзьями, и отправился Карл своим путём.
Рассказывают, как Карл приобретает малое судно, держит путь на юг вдоль берега и приходит к некоему острову, где расположился Бьёргольв. Карл на вёслах подошёл к кораблю и спросил, кто тут главный. Человек подошёл к борту и сказал, что его зовут Бьёргольв,
— А тебя как зовут?
— Меня зовут Карл.
— Из какой ты страны? — спрашивает Бьёргольв.
— Я из Исландии, — отвечает Карл.
— Куда ты направляешься? — говорит Бьёргольв.
Тот отвечал:
— У меня была цель найти тебя, я бы хотел вступить в твою дружину и заработать денег.
Бьёргольв взял его, Карл взошёл на борт, и Бьёргольв дал ему место рядом с собой. Они плавали в Южных Странах105 и нападали всюду, побеждая везде, куда бы они ни приходили. Они провели в викинге две зимы.
Как-то раз Карл сказал Бьёргольву:
— Я теперь оставлю набеги и поеду на север, на свою родину.
Бьёргольв отвечает:
— Тебе решать, но я больше всего хотел бы, чтобы мы не расставались, никогда у меня не будет такого испытанного дружинника, как ты.
Они оба едут вместе в Данию, и Карл остаётся там на зиму. А весной Карл покупает кнорр и нагрузил его своим товаром. И когда он был почти готов отплыть, увидел, как идут двое и ведут женщину между ними. Он узнал покупателей и Ингвильд. На ней висел спереди платок и на спине другой. Они сказали Карлу:
— Здесь с нами рабыня, которую ты нам продал, и никакая покупка не могла быть хуже; нам не удавалось побить её так, чтобы она соглашалась работать на нас; мы теперь охотно продадим её тебе обратно.
Карл сказал:
— И я собираюсь выкупить её.
Он отсчитал им столько же серебра, сколько они ему дали. Он повёл её на корабль, распорядился её искупать, одел в хорошую одежду, и уход за ней был лучше, чем когда-либо за ней ухаживали. Затем он направился в Исландию, пристал в устье реки Сварвадальса и отвёз свои товары в Карнизы. Его усадьба находилась в том же состоянии, как он её оставил, уехав. Все обрадовались его возвращению.
Побыв некоторое время дома, он пришёл к Ингвильд, обнажил меч, которым он убил её сыновей, и спросил:
— Исцелился ли шрам на губе Скиди?
Она сказала, что никогда губа не была в лучшем состоянии.
В какой-то день Карл отправился в Капище и встретился с Льотольвом годи. Льотольв учтиво его приветствовал и спросил, куда он направляется. Тот сказал, что не дальше, чем сюда:
— Я хочу взять моё имущество.
Льотольв возразил:
— Разве ты уже не взял его, как только вернулся в усадьбу?
Карл ответил, что пока что ни до чего не дотрагивался,
— И ты отдели от своей доли, потому что я знаю, тебе причитается половина, если не больше.
Льотольв сказал:
— Мне кажется разумным, чтобы раздел имущества состоялся весною, и чтобы ты продолжал пользоваться тем, чем ты владеешь.
Карл сказал:
— Пусть будет так.
С этим они расстались, Карл поехал домой в Карнизы провёл там зиму в многолюдном окружении.
Когда окончилась зима, поехал Карл в Капище и встретился с Льотольвом; тот спросил, чего Карл хочет.
— Я хочу, чтобы мы разделили имущество, — сказал Карл, — и теперь это не так легко, как раньше, когда я просил, потому что я много потратил зимой.
Льотольв сказал:
— Что ты собираешься делать после раздела?
— Собираюсь уехать, — сказал Карл, — я мало гожусь для жизни здесь.
— Кто будет смотреть за твоим хозяйством, — спросил Льотольв, — в твоё отсутствие?
Карл ответил:
— Поручу тебе, если согласишься.
Льотольв сказал:
— Тогда, думаю, не нужен раздел, но странным кажется мне, как ты всякий раз вручаешь мне своё добро, ибо где уверенность, что каждый раз я проявлю такое же благородство.
— Как бы там ни было, — говорит Карл, — я выбираю тебя моим уполномоченным.
— Значит, не нужно делиться, — говорит Льотольв и берёт имущество Карла второй раз в управление.
Вот Карл едет домой и распоряжается готовить корабль. И когда всё было готово, он взял с собой на корабль Ингвильд Прекрасные Щёки, и был нрав её всё такой же. Карл вышел в море, был попутный ветер, и достигли Трандхейма. Там Карл провёл зиму.
Весной же он держит путь в Швецию, и когда он прибыл в торговое поселение, пришел на берег человек, большой и ужасный, и спрашивает, нет ли у кого рабыни на продажу.
Карл говорит:
— Есть у меня такой товар, покажется он тебе дорог; но как зовут тебя?
— Зовут меня Рауд106, — сказал тот, — назови цену рабыни.
Карл отвечает:
— Шесть сотен серебра.
На том и сговорились.
— И чем более несчастной ты её сделаешь, — говорит Карл, — тем лучше для меня.
После Рауд покинул берег, забрав её с собой. Карл же отправился в торговые путешествия в разные страны и провёл в этом занятии три года, после чего был в Норвегии зиму, а весной приехал на торжище, называемое Haleyrr. И однажды приходит на берег человек, и ведёт с собой женщину, совсем нагую, так что ни нитки на ней не было; она была вся окровавлена.
Карл спросил, что с ней произошло.
— Это дурная, негодная рабыня, я купил её позавчера. Её продавали много раз, и кажется, продававший был счастливее покупавшего. Я охотно продам её.
— Как зовут тебя? — спросил Карл.
— Я зовусь Брюньольв.
— Ты продашь её дёшево? — сказал Карл.
— Не расположен я продать её с убытком, лучше замучу её до смерти.
И Карл покупает рабыню, отсчитывает Брюньольву шесть сотен серебра, ведёт её на корабль, и это была Ингвильд Прекрасные Щёки.
Он обняла Карла за шею и заплакала, и такого Карл никогда прежде от неё не видел, что бы с ней ни происходило. Карл велел сделать ей ванну и дал ей хорошую одежду. Тогда Карл пришёл к ней для разговора и обнажил тот самый меч, которым он убил её сыновей и спросил, зарос ли шрам на губе Скиди. Она сказала, что он никогда не зарастёт.
Карл сказал:
— Тогда прекращаю впредь мучить тебя, и прекратил бы скорее, скажи ты это раньше. Отдам тебя Скиди, мужу твоему, я знаю, где он находится.
Как только появился попутный ветер, плывёт Карл в Ирландию и там разузнаёт, где был Скиди; тот тогда подчинил себе большу́ю часть Ирландии. Карл прибыл в ту часть страны, где находился Скиди; Скиди там сражался с ирландцами и ожидал, что это будет решающая битва с ними. Карл достиг места битвы тогда, когда Скиди стал отступать. Карл тотчас вступил в битву на стороне Скиди и его людей и сражались весь тот день. Он пробивался несколько раз сквозь войско ирландцев, и рассказывают, что он поверг предводителя того войска, против которого воевал Скиди, и почти всех воинов. После битвы встретился Скиди с Карлом и спросил, кто был тот человек, что оказал ему помощь.
— Этот человек был твоим великим недругом, и зовут меня Карл, сын Карла Рыжего. Важнейшая моя цель здесь — помочь тебе и тем искупить смерть твоих сыновей.
Тогда Скиди приветствовал его и предложил разделить с ним славу. Скиди сказал:
— Убив моих сыновей, ты не совершил ничего более, чем должен был, чтобы отомстить за своего отца.
Карл сказал:
— Здесь со мной Ингвильд Прекрасные Щёки, твоя жена.
Скиди ответил:
— Не хочу, чтобы она попадалась мне на глаза. Я не совершил бы такого ужасного дела, как убийство твоего отца, если бы она не вынудила меня.
Карл провёл там зиму, а Ингвильд дали другое пристанище.
Весной Карл покинул Ирландию с великим богатством, данным ему Скиди, и они расстались добрыми друзьями. Карл взял Ингвильд с собой, направил корабль в Норвегию и провел там следующую зиму. Затем держит путь в Исландию и привёл корабль в устье реки Сварвадардальса. Усадьбы его были — одна в Карнизах, другая в Грунде, и скот в обеих умножился. Поехал Карл в Капище. Льотольв приветствовал его. Карл сказал:
— Вот, сюда возвращается Ингвильд Прекрасные Щёки; я хочу, чтобы ты позаботился о ней. Можешь выдать её замуж за кого хочешь, теперь она не будет слишком гордой.
Льотольв ответил:
— Эту женщину я никогда не хотел бы видеть, это из-за неё я совершил худшее, позволил убить твоего отца.
Карл сказал:
— Сейчас я хочу, чтобы ты разделил между нами имущество; я хочу получить столько, сколько ты взял у меня, а прибыль твоя, как договаривались.
Льотольв ответил:
— Из того всего, что в Карнизах и в Грунде, я ни на что не претендую.
— Я рад получить от тебя подарок, — сказал Карл, — я вижу, что ты отдаёшь мне всю прибыль.
— Поезжай в Карнизы и принимай своё хозяйство, — сказал Льотольв.
После этого они заключили мир и поддерживали добрые отношения. Карл поехал в Карнизы. Льотольв принял участие в судьбе Ингвильд Прекрасные Щёки, хотя не известно, была ли она выдана замуж. Некоторые говорят, что она наложила на себя руки от горя.
Льотольв жил в Капище до самой смерти, когда нашли его в какой-то выгребной яме в верхней части поля. Он был проткнут саксом, сделанным из меча Друг Атли, которым владел Клауви, и который Карл взял после битвы с Карлом Рыжим. Льотольва похоронили в южном конце поля.
Злые проделки Клауви сделались нестерпимыми, он нападал на людей и на скот. Карлу досаждали посмертные бесчинства его родича Клауви, и он велел выкопать из кургана его тело; оно оказалось неистлевшим. Карл распорядился развести большой огонь на камне, что был выше за оградой хутора Откос Клауви, и сжёг его в пепел. Был сделан свинцовый короб с двумя железными ручками; положив туда пепел, Карл утопил короб в горячем источнике, что на юг от Откоса Клауви. Камень, на котором сожгли Клауви, раскололся надвое. С тех пор никому от Клауви не было вреда.
Карл прожил в Карнизах большую часть жизни. По рассказам некоторых, он уехал из страны куда-то и там завёл семью, но большинство говорят, что он женился на Рагнхильд дочери Льотольва и имел с ней много детей. Его сына звали Бёггви, который жил в Дворах Бёггви. Другого сына звали Хравн, он жил в Дворах Хравна. Его дочь Ингвильд жила в Дворах Ингвара.
Богатство Карла истощилось, поэтому он не мог жить в Карнизах из-за расходов и из-за Льота сына Льотольва107. Льот взял управление после своего отца и жил в Веллир. Не заладились отношения Льота и Карла, и пожелал Карл уехать из долины, и рассказывают, что он переселился в Олавсфьорд и жил там до старости. Он завёл там усадьбу, называемую Дворы Карла108. Там он окончил жизнь и заслужил общее уважение. Многие возводят свой род к Карлу Младшему. А Льот получил власть над всей долиной.
Бёдвар, сын Эйольва Широкоголового, как нам известно, жил в Осыпях109, и люди из Осыпей от него происходят. Эйольв Широкоголовый был сыном Торгильса Многоплававшего.
Много есть повестей о Льоте из Полей, он был выдающимся хёвдингом. Льот убил Халли-Возмутителя, брата Карла Младшего110. И такими событиями завершается здесь Сага о людях из Сварвдаля.
1 Харальд Прекрасноволосый (Haraldr inn hárfagri), ок. 850 — 932 гг.
2 Наумудаль (Naumudæl) “долина реки Наумы”. Теперь местность Namdal в фюльке Nord-Trøndelag в Норвегии, а нынешнее название реки — Namsen (седьмая по величине река Норвегии, знаменита своим лососем).
Фьорд в Намдале (© Geir Myrvold)
3 В «Книге о занятии земли» (Landnámabók : S219, H185) отцом Торстейна Сварвада назван Рауд Колыбель (Rauðr rugga).
4 Примерный вид традиционного жилища того времени:
5 ложе, в оригинале knakkr, букв. табурет или скамья. Из современных предметов, вероятно, функционально соответствует раздвижному креслу, которое может становиться постелью.
6 топор : в оригинале boløx; первоначально подобным топором валили деревья.
7 сходил к ручью и наточил лезвие — речь идёт о Норвегии, в Исландии точильный камень был предметом импорта.
Точильный камень эпохи викингов, найденный в Норвегии
(https://www.niku.no/en/2017/11/funn-mystisk-runeinnskrift-bispeborgen-oslo/)
8 Льот Бледный (Ljótr inn bleiki): «бледный», т. е. цвета смерти.
9 шхерa (sker), скальный остров в море.
Шведские шхеры (© http://goeteborg.org)
10 «Железный бердыш» — в оригинале «Jarn barða». Barða «бердыш» — род секиры.
11 Никто не может пережить свой смертный день (Engi má komast yfir sitt skapadœgr). Эта же пословица в Vatnsdœla saga, 24 (engan komaz yfir skapadœgr sitt); Málsháttakvæði 238 (engi kemst yfir skapadægr fram).
12 Херрёд : ярл по имени Herrǫðr вне этой саги неизвестен.
13 сам-одиннадцатый, т. е. в сопровождении 10 человек. Это противоречит сказанному выше, так как после смерти Торольва у Торстейна должно было остаться 11 человек.
14 полуберсерк (hálfberserkr) — подобное существо нигде кроме как здесь не упоминается.
15 невежа : в оригинале herkinn, известное только по этой саге уничижительное слово; сравнивают c Herkir и Herkja, хейти ётуна и троллихи, соответственно, и с herkja ‘тащиться’.
16 кобыла : сравнение с кобылой — тяжёлое непристойное оскорбление. Ср. по этому поводу эпизод в «Хеймскрингле» — хула исландцев на Харальда Синезуба и Биргира.
17 Здесь в основных рукописях лакуна; она впервые была заполнена в изданиях Íslendinga sögur II (1830), 193.-98. bls.; Íslendinga fornsögur III (1883), 30.-35. bls. на основании рукописи Rask 37.
18 Сварвад (Svarfaðr). Это прозвище известно в различающихся формах, Svarfaðr, Svǫrfuðr и даже Svǫrfr. Автор саги, вероятно, возводил его к глаголу sverfa ‘пилить, точить’ с переносным значением ‘сражаться до последнего’. Но более вероятно, что в основе был глагол svarfa ‘подметать’ (< svarf ‘опилки’ < sverfa), переносно ‘переворачивать, приводить в беспорядок’. При этом форма svǫrfuðr — один из стандартных типов образования имён действующего лица, т. е. svǫrfuðr — ‘тот, кто создаёт беспорядок’, ‘мятежник’, ‘буян’. В главе 11 рукописи AM 161 fol. вместо svǫrfuðr написано garpr т. е. «бесстрашный», «молодец, герой». В английском переводе Бахмана и Эрлингсона (1994) прозвище Svarfaðr передано как Hard-Pressed, “прошедший трудные испытания”; в немецком переводе (Раниш и Фогт 1921 г.) это — Strudel “водоворот, вихрь”. Ввиду такой многозначности мы решили не переводить это прозвище на русский язык.
19 Хавтор Снэколль (Hafþórr Snækollr): имя этого викинга можно истолковать как «Тор моря», прозвище Snækollr буквально значит «Снежная вершина» или «макушка», вероятно, из-за очень светлых волос. В «Книге о занятии земли» (219) дочь Торстейна названа Гудрун, и сказано, что она вышла замуж за Хавтора Викинга.
20 Островной фьорд — Eyjafjǫrðr, в Северной четверти.
21 Христов мыс (Kristnes), селение в 10 км к югу от Акурейри, основанное Хельги Тощим, на левом берегу реки Eyjafjarðará, впадающей во фьорд. Мыс имеется в виду речной.
22 с запада через море, т. е. с Британских островов, которые на запад от Норвегии.
23 Южные острова (Suðreyjar) — Гебриды, на запад от Шотландии. Некогда норманнское королевство Suðreyjar.
24 Кьярваль (Kjarvalr) : Cearbhall macDúngaile — король в Осрайге (Osraige, Osruighe, Ossory). Упоминается начиная с 845 до †885 (Annals of the Kingdom of Ireland, 1, 475-539) — cearbhall: гэльск. ‘резня, убийство’.
25 Хамунд Адская кожа, точнее «кожа Хель», Hámundr heljarskinn. Вероятно, у него был тёмный цвет кожи (у богини смерти Хель одна сторона головы была чёрной).
26 Лесной остров, Hrísey, в Островном фьорде, напротив устья реки Svarfadardalsá и городка Dalvík. Hrís, собственно, значит ‘кустарник, заросли’. Ср. сообщение Торвальда Тороддсена:
«далее Hrísey; на северо-востоке острова высокие глинистые берега поверх базальта; как намекает имя, на острове прежде рос лес, и говорят, что там видны старые угольные ямы.» (Þorvaldur Thoroddsen. Ferðabók. 4. 1913. Bls.13)
Остров Hrísey, вид с севера (© Mats Wibe Lund)
27 Песчаный залив, Sandvík, иначе Bakkafjǫrðr (Береговой фьорд?) — в Восточной четверти, на северо-запад от Вапнафьорда.
28 «на Лугу», at Grund, сейчас Grund, чуть более 7 км к югу вверх по долине; Карлова река, Karlsá — 2½ км к северу от Дальвика,
29 «на Капище», at Hofi. Grund — на левом, западном берегу реки, а Hof — на правом.
![]() |
![]() |
Grund, вотчина Торстейна Сварвада (© Árni Hjartarson) |
Hof, здесь была усадьба Льотольва годи (© Árni Hjartarson) |
30 Палочный лес — Stafsholt, Долина Раздора — Deildardal, перевод топонимов приблизительный. Deildardal впадает в Скагафьорд — соседний фьорд с Островным с востока; там же находится Stafshóll, «Палочный холм».
31 братья — Кольбейн Сигмудссон и его братья. В «Книге о занятии земли», гл. 206, сообщается, что Кольбейн был сестричичем Торстейна Сварвада, т. е. сыном его сестры Ингибьёрг. Получается, что Уни должен приходиться племянником Льотольву. О распре Кольбейна с Уни говорится в Vatnsdœla saga.
32 Здесь небольшая лакуна в тексте.
33 Óláfsfjǫrðr (фьорд Олава), Heðinsfjǫrðr (фьорд Хедина) и Siglufjǫrðr (Мачтовый фьорд) — врезаны в северную оконечность полуострова, ограниченного с востока Скагафьордом и с запада — Островным фьордом (Eyjafjǫrðr). Siglunes (Парусный мыс) выступает между фьордами Хедина и Мачтовым.
Камни Свартхёвди — Svarthǫfðasteinar
(https://www.snokur.is/is/siglunes)
34 Хёскульдовы дворы (Hǫskuldsstaðir) — сейчас места с таким названием в Сварвадардале нет и невозможно сказать, где оно могло находиться.
35 Б. Толстый: лакуна в тексте. Разные источники указывают его имя как Бард, Бьёрн или Бёдвар.
36 у Гребня : вероятно, имеется в виду Kambr («гребень»), наивысшая точка в долине у её начала (высота 1162 м), часть хребта Hákambar.
37 Сварвадардаль: Svarfaðar, родительный падеж имени + dalr, «долина Сварвада».
38 Невглита (Nefglita, Блестящий Нос) — его имя, Хрольв, названо ниже, а тут вставлено редактором текста.
39 Дворы Скегги, Skeggjastaðir, теперь Skeggstaðir - на восточном берегу реки, южнее Капища (Hóf).
40 сказано прежде, т. е. в одной из лакун. Этот Грис (Grís gleðill, «весельчак») упоминается в «Книге о занятии земли».
41 Каменные Ворота, Steindyrr. Река Þverá («Поперечная»), левый приток главной реки этой долины (Svarfaðardalsá), стекает с гор через ущелье (образуя водопад в 15 м высотой).
Ущелье производит впечатление как бы каменных ворот, откуда и название хутора, расположенного ниже по Поперечной реке. На этом хуторе жил Грис Весельчак и его жена Сигрид, сестра Клауви сына Хавтора. Теперь тут находится большая коровья ферма.
Ущелье Каменные ворота (Steindyragil)
Хутор Steindyr в наше время
42 Асгейр Красный Плащ (Ásgeirr rauðfeldr). Именно как «красный плащ» толкует это прозвище Finnur Jónsson (Tilnavne i den Islandske Oldlitteratur, 236-237). Перевод Гуревич «рыжая шкура» следует отвергнуть. Ср. прозвище конунга Харальд Серый Плащ (gráfeldr).
43 Брекка — букв. «склон».
44 Лакуна заполнена по изд. 1898 г., с. 32 или рукописям JS 33, 13r и Lbs 716, 57r.
45 Ватнсдальские бугры, Vatnsdalshólar: в старых изданиях писали Vatnsdalsholmar, т. е. «острова». Ватнсдаль (Vatnsdalr), «Озерная долина», названа так из-за небольшого озера Skeiðsvatn, через которое протекает речка Vatnsdalsá, правый приток реки Svarfaðardalsá. Устье этого притока — между селениями Kot и Skeið. В этом озере нет островов, но севернее, в устье долины, есть некие большие бугры, называемые Vatnsdalshólar. Ивовые бугры (Víðihólar): Колунд (Kålund, Bidrag til en historisk-topografisk Beskrivelse af Island, II, 94) сообщает, что в тех же местах был известен топоним Víðivallalág «Впадина Ивовой Долины».
Типичный hóll или hváll (Фото: Dorota Nierychlewska-Chejn).
46 Трандхейм (Þrándheimr или Þróndheimr) «трендов страна», совр. норв. Trondheim, по имени норвежской этнической группы þróndr (мн. ч. þrǿndr)
47 отец матери: во всех рукописях «брат матери», móðurbróðir. По смыслу, однако, должно быть «отец матери». Такая поправка сделана в издании Вальдимара Асмундарсона (1898 г.), а также в немецком переводе Раниша и Фогта (1921 г.) и в английском Бахмана (1994 г.). В «Книге о занятии земли» история рода излагается иначе, но и там Гроа — дочь Торстейна.
48 твоей дочери : исправлено вместо «твоей сестры», см. выше.
49 в Тунге: Тунга (Tungan) — «язык», местность на мысу при слиянии рек Svarfadalsá и её правого притока Skiðadalsá.
50 Хеклу-Скегги (Heklu-Skeggi) : имя (также и прозвище) Скегги значит «бородач», Хекла - род плаща с капюшоном.
51 Бёггвир — «зловред», «приносящий несчастья». Прозвище Bǫggvir, согласно Финну Йоунссону (Tilnavne, 298), произведено от глагола bagga ‘оскорблять, причинять вред, мешать’. Первое имя, Клауви (Klaufi), значит «увалень, косолапый».
52 в дар за имя получишь рукавицы — широко известный в д.-сканд. обществе обычай при наименовании (или переименовании) человека одаривать его.
53 Бирнин мыс — Birnunes; Бирна (Birna) — женская форма имени Бьёрн (Bjǫrn). Торвальдсдаль (Þorvaldsdalr) — долина в 10 км восточнее Дальвика. Birnunes расположен правее устья реки Þorvaldsdalsá; Катлина гора (Kǫtlufjall) — южнее Бирнина мыса.
54 Хелла (Hella) — в 3 км к западу от Бирниного мыса. Ниже приведена фотография селения Helluhǫfði «Голова Хеллы». Точка съёмки — возвышение высотой 54 м, выходящее обрывом на берег. Сзади этой горки, в низине, как раз и расположен хутор Hella, почему мы склонны интерпретировать это название как «утёс», а не букв. «плита».
Helluhǫfði
55 Сольскель (исл. Sólskel, соврем. норв. Sølskerøy) — небольшой остров в области Møre og Romsdal в Норвегии, известный благодаря «битве трёх конунгов».
56 хорошо разогнался — подразумевается, что Клауви впал в берсеркерское неистовство. В основных рукописях здесь лакуна, выделенный текст взят из Lbs 716, 59r; JS 33 4º, 16r; ÍBR 4, 100r.
57 Атли (Atli) : в главе 219 «Книги о занятии земли» он назван Atli illingr «Атли злой».
58 Мельсхёвди (Melshöfði), «Щебневый мыс», вероятно, восточнее устья реки Сварвадардаля.
59 См. начало главы XIII.
60 в Тунге : см. Примечание 46 и карту 2.
61 загон для разбора овец, rétt или lǫgréttir : общественный загон, куда осенью сгонялись овцы с общих горных пастбищ и там разбирались собственниками согласно меткам на ушах овец. Ср. там же, в Тунге (карта 2) топоним Rétt.
62 «на откосах Клауви», á Klaufabrekkum. Сейчас на этом месте двор Klaufabrekkur. «На мысу Клауви», í Klaufanesi — такого топонима сейчас нет, но на мысу ниже Klaufabrekkur раскопки 1940 года обнаружили остатки древней усадьбы. См. карту 2.
63 Ингвильд Прекрасные Щёки (Yngvildr fagrkinn)— дочь Асгейра Красного Плаща, впервые упомянута в Главе 12. В Книге о занятии земли, 219, она названа Ингвильд Красная Щека (rauðkinn). Мы предпочитаем переводить её прозвище во множественном числе, так как это более соответствует духу русского фольклора. Так же поступили Раниш и Фогт — переводчики этой саги на немецкий язык.
64 Брекка отстоит от Грунда чуть более чем в полутора километрах на север.
65 на юг : то есть в Грунд.
66 Содержание этой висы заставляет думать о несоответствии версии саги реальным событиям. Именно, что Ингвильд была наложницей не Льотольва, а Хрольва Блестящего Носа.
67 Виса испорчена и о её содержании приходится догадываться. Последние две строки переведены согласно интерпретации издания Бенедикта Свейнссона (1924):
rétt, þau es reiða áttu
rann þeim hana manni.
68 Игра слов, «vér fǫrum hér með Klaufa veginn». В исландском языке совпали два глагола, первоначально различавшиеся, vega «взвешивать, поднимать, везти» (ср. р. везти, нем. wegen) и vega «убивать» (cр. д.-в.-н. wīgan), с причастием veginn «везомый» и «убитый».
69 Остров Кольбейна, Kolbeinsey — маленькая скала, остатки вулканического острова в 105 км к северу от материковой Исландии и в 74 км на северо-запад от Гримова острова (Grímsey).
70 Хьяльти — сын Торда Скальпа (skálpr “кожаные ножны”). Согласно «Книге о занятии земли», он поселился в Хьяльтадале с одобрения Кольбейна.
71 Бурфелль (Búrfell) «Сарай-гора», хутор у подножия горы Búrfellshyrna (1091 м). Крокамелар (Krókamelar), «кривая щебневая отмель». Чуть ниже Búrfell есть щебневый берег Búrfellsmelar, соответствующий неизвестному теперь Krókamelar.
Гора Búrfellshyrna
72 Торлейв (Þórleifr jarlsskáld Ásgeirsson Rauðfeldar — Торлейв ярлов скальд сын Асгейра Красный Плащ) — исландский скальд II половины X столетия. Автор поэмы «Hákonardrápa», посвящённой ярлу Хакону.
73 Олав (Óláfr Vǫlubrjótr) — брат Торлейва, упоминается в Книге о занятии земли, гл. 219. Прозвище Vǫlubrjótr может быть истолковано как «сломавший вёльву», но vǫlu также и родительный падеж от слова vala, кость talus или astragalus (таранная кость в ступне или позвоночная кость).
74 Намёк на то, что в шкуре прятались братья Ингвильд.
75 отрубили Клауви голову и приложили к его подошвам — традиционный способ борьбы с «живыми мертвецами». Из дальнейших событий следует, что этого оказалось недостаточно.
76 Виса имеет нарочито путаный порядок слов. В расшифровке кеннингов и толковании следуем изданию Íslenzk Fornrit IX, c. 174.
Rauð ek á randa gæði rítorm sakar vítis, meiðr, í málma veðri, mens, tók sverð at grenja sǫng; hættliga hringa hnitsólar, á fitjar, felli-Guðr meðal fjalla, fetils trolls hlóð ek þolli. |
Обагрил я змéя щита о щита кормильца за злые дела, древо, в непогоде железа ожерелья, меч завёл песню; грозной колец кузни солнца, на лугах, валькирии между гор, я вручил ель перевязи тролля. |
Змей щита (rítorm) = меч;
обеспечитель (или кормилец) щита (randa gœðir) = воин;
непогода железа (málmr veðri) = битва;
древо ожерелья (meiðr mens) = муж (т. е. Асгейр);
колец кузня (hringa hnit) = битва
битвы солнца (hringa hnitsólar) = меча;
felli-Guðr — имя валькирии; (hringa hnitsólar felli-Guðr) валькирия меча = битва;
перевязь тролля (fetils trolls) = меча;
(fetils trolls þollr) меча ель = воин.
вручил (hlóð) воина валькирии = убил.
Таким образом:
«О муж! Я обагрил меч [кровью] воина за [его] злые дела. Меч запел в битве. В опасной битве на лугах меж гор [т. е. в Сварвадардале] я поверг воина.»
77 Виса с запутанным синтаксисом, ниже её истолкование.
10. Kvaðat sendir mik mundu mundhyrs rekast undan dyggr, sá er drjúgt man eggja dólg, minn rúni, sinna. Ok bǫðreyndan bendi blóðorm um kné góðan hræva gífrs með hreifum heggr ok bítr á skeggi. |
Сказал мне даритель злата, что не избегну я (верный, надёжный) затеет в битве (мой дорогой друг) участия. И согнёт испытание битвы {меч} доброго змея крови {меч} древо секиры {воин} о колено и прикусит губу {спрячет чувства}. |
sendir mundhyrs «посылающий огонь рук (злато)» = даритель злата = щедрый;
hræva gífrs heggr «падали зверя (секиры) древо» = воин;
То есть: «Верный муж, мой добрый друг, тот, что затеет сражение, сказал, что я не избегну [участия]. И воин согнёт меч, добрый меч о колено, и прикусит губу.»
78 Грис (Gríss) буквально значит «поросёнок».
79 для кучи камней : т. е. для могилы (импровизированной).
80 Бакка-брод, Bakkavað : вероятно, выше Бакки (Bakki); Kålund (Bidrag til en historisk-topografisk Beskrivelse af Island, II, 96), писал, что там всё ещё есть брод с тем же названием в окрестности селения. Теперь это вряд ли брод, потому что реки в начале XIX столетия изменили течение и Skiðadalsá впадает в Svarfaðardalsá выше чем прежде.
81 Могильный Горб — в оригинале “Kumlahóll eða Kumlateigr”, теперь неизвестен, но предположительно возле Бакки.
82 по логу Бледная Глина выше Изгороди Чёрного: «выше», то есть, выше в горы. Bleikjudalr («лог Бледной Глины»)— к востоку от Bakkagerði (на СВ от Бакки) и, значит, на северном берегу Поперечной реки (Þverá); Изгородь Чёрного (Blakksgerði) — двор, существовавший севернее Бакки и чуть южнее Грунда.
83 лог Бурава (Nafarsdalr) — ниже лога Бледной Глины и ниже вдоль северного берега Поперечной реки.
84 Карнизы (Upsir) : ед. ч. ups, мн. ч. upsir, род. мн. upsa.
85 Вемунд и Торд — сыновья Олава из Олавсфьорда (см. также Гл. 11).
86 Изгородь Чёрного — Blakksgerði, чуть южнее Грунда.
87 Мареновые поля (Mǫðruvellir) в Островном фьорде (Eyjafjǫrðr) — см. Сагу о Льоте из Полей.
88 Подразумевается, что это тот самый корабль, на котором уезжали сыновья Асгейра.
89 Вероятно, следствие перелома астрагала в его ступне, см. об этом примечание выше.
90 беда тому, у кого друг неверный (illa hefir sá, er svá ótrúan vin hefir) — пословица (см. Finnur Jónsson, Málsháttasafn, 1920, 182), известная только из этой саги.
91 Бард Сильный (Bárðr sterki) — вероятно, тот же персонаж, что выше назван Бард Жестокий (Bárðr greypr)
92 «На Мареновых Полях», á Mǫðruvǫllum. Теперь в Скидадале нет хутора с этим именем; есть только предположения, где он мог находиться.
93 Гейрдис и её сын более нигде не упоминаются.
94 Дворы Бёггви (Böggvisstaðir) : анахронизм, так как это название возникло позже, по имени Бёггви, сына Карла Бессловесного.
95 Ниже Брекки близ домов у Рва (niðri á Brekkunum hjá Grafarhúsum) : труднопонимаемый пассаж. Grafarhús (множ. число), вероятно, соответствует хутору Gröf на правом берегу Сварвадардальсы, севернее Капища (Hof). Gröf значит «ров, канава» или «могила». Однако поблизости нет никаких склонов или круч (brekkunum, мн. ч., дат. п. с суффигированным определённым артиклем). Но как раз напротив, на левом берегу реки, расположенa Brekka. Левый берег здесь более возвышен, чем правый, так что выражение «ниже Брекки» может ровно это и иметь в виду. Судя по карте масштаба 1:50000, Брекка находится на высоте около 50 м над уровнем моря, а Gröf — 20 м.
96 Как замечает Хайнеманн, «крысы оставляют тонущий корабль».
97 неизвестно, c какой удачей из дому уйду — eigi veit, hverju heilli heiman ferr. Ср. похожий афоризм в Gautreks saga (Гл. 9): eigi veit hverju heilli hvergi kemr «неизвестно, кто с какой удачей придёт».
98 Бримнесса, Brimnessá, впадает в Островной фьорд в северной части современного городка Дальвика (Dalvík). Названа по не существующему теперь селению Brimnes («Пенный мыс»). Но в Дальвике есть улица «Brimnesbraut».
99 Хильтинганауст (Hyltinganaust), букв. «навес для лодок людей Хильта (Хильтингов)», неизвестное сейчас место.
100 Тунгугерди (Tungugerði) «ограда на Тунге», см. выше, примеч. 49.
101 Пробел в основной рукописи примерно в 8 строк, заполняется по первому печатному изданию.
102 вытер меч о её одежду: ср. аналогичный жест в Главе 55 «Саги о людях из Лаксдаля», где убийца мужа Гудрун вытирает копьё о её передник. Аналогия ещё и в том, что Ингвильд тоже незаурядная женщина, как и Гудрун.
103 Пески (Eyrar) — видимо, это Eyrarbakki («Песчаный берег») на южном побережье, сейчас рыбацкий посёлок, но в прежние времена — важный порт и торговый центр.
104 Тинговый брод (Þingavað) — чуть ниже Капища (Hof), ближе ко Рву (Gröf).
105 Южные страны (Suðrríki) — имеются в виду земли теперешних Германии и Италии.
106 Рауд (Rauðr) «рыжий» или «красный».
107 Льот сын Льотольва (Ljótr Ljótólfsson) — Видимо, это Льот из Полей (Valla-Ljótr). Он жил в селении Vellir (“Поля”), откуда его прозвище.
108 Дворы Карла, Karlsstaðir — в верхнем течении реки Óláfsfjarðará, впадающей во фьорд.
109 Осыпи (Urðir) — на левой стороне реки Сварвадардальса, противоположной Бурфелль и чуть ниже по течению.
110 Халли-Возмутитель (Eyglu-Halli). В «Саге о Льоте из Полей» этот Халли назван Халли-Подстрекатель (Hreðu-Halli) и сыном Сигурда, сына Карла Рыжего.
© Евгений Мироненко, перевод с древнеисландского и примечания