Прядь о Торлейве Ярловом Скальде

Þorleifs þáttr jarlsskálds

1

Теперь нужно рассказать о том, что произошло на склоне дней ярла Хакона из Хладира1, который заслужил немало презрения колдовством своим и ворожбою, и поделом, потому что злодеяния его и богохульство нанесли многим людям тяжкий и непоправимый ущерб, и душе их, и телу. Случилось же с ним так, как часто бывает: когда наступило время расплаты, нелегко оказалось ее избежать, ибо такова природа врага рода человеческого, что, как увидит он, что человек полностью находится в его власти и не возлагает никакой надежды на Бога, то он сперва соблазнит его и склонит вероломными хитростями проклятого своего коварства к нечестивой жизни, а потом, когда дни того уже сочтены, ввергнет в мрачную темницу неизбывных мучений, где ждут его скорби и страдания без конца.

2

Жил тогда на Склоне в Сварвадардале2 человек по имени Асгейр Рыжая Шкура. Он был человеком зажиточным и родовитым. Жену его звали Торхильд; это была женщина недюжинная, умная и всеми уважаемая. У них было три сына, и все они подавали большие надежды. Старшего из них звали Олав Дробитель Ведьминых Жезлов, другого — Хельги Храбрый. О них обоих больше рассказывается в других сагах, чем в этой. Их младшего сына звали Торлейв; он рано возмужал и был человеком доблестным и весьма сведущим во многих искусствах. Он был хороший скальд. Он воспитывался на хуторе Дымы в Среднем Фьорде у брата своей матери, Скегги из Среднего Фьорда3, пока ему не минуло восемнадцать лет. Скегги очень любил Торлейва и немало пекся о нем. Поговаривали, что Скегги, верно, больше передал Торлейву древней мудрости, чем могли знать другие люди. Потом Торлейв уехал домой к своему отцу. С помощью Олава, своего брата, он убил человека по имени Клаув Мешок, а после убийства Клаува тяжбу вел Карл Рыжий, да так ловко обернул дело, что Торлейв был объявлен вне закона, и ему пришлось уехать из Сварвадардаля.

Льотольв годи4 увез сестру Торлейва, которую звали Ингхильд Красивая Щека. Он доставил Торлейва на корабль у Гусиного Берега5. Торлейва прибило назад непогодой; зимой он скрывался то у Льотольва годи, то у Асгейра, своего отца. В то время он немало научился у своего отца из древней мудрости, потому что тот считался человеком многознающим. Торлейву было тогда девятнадцать лет. Карл все это время старался разузнать, где скрывается Торлейв, и за эту зиму произошло много достойных упоминания событий, о чем рассказывается в саге о людях из Сварвадардаля6.

Весной Торлейв отправляется на запад к Скегги, своему воспитателю и родичу, и просит у него поддержки и совета в этом деле. И вот с помощью Скегги из Среднего Фьорда и Льотольва годи Торлейв едет и покупает у торговых людей корабль, что стоял в устье Смешанной Реки7, и нанимает гребцов. Потом он поехал домой на Склон и встретился со своими отцом и матерью. Он попросил снабдить его товарами и получил добра, сколько захотел. Весной он велел привязать товары к кораблю и уехал со Склона, попрощавшись с отцом своим и матерью и со Скегги из Среднего Фьорда, своим воспитателем.

3

Вот Торлейв выходит в море при попутном ветре и приплывает на восток в Вик8. Тогда в Вике находился ярл Хакон из Хладира. Торлейв сошел на берег и велел разгрузить корабль. Он встретился с ярлом и приветствовал его. Ярл принял его хорошо и спросил, как его зовут и какого он рода. Торлейв ему отвечал. Ярл стал расспрашивать его, что нового в Исландии, и Торлейв охотно ему обо всем рассказал.

Тогда ярл сказал:

— Вот что, Торлейв, мы хотим купить товары у тебя и у твоих гребцов.

Торлейв отвечает:

— У нас немного товаров, государь, но есть более подходящие покупатели, и позвольте нам самим решать, с кем торговать.

Ярл счел такой ответ дерзким, и ему сильно не понравились его слова. На этом они расстались. Торлейв пошел к своим людям и провел там всю ночь. А наутро он встает и отправляется в торговое место. Он находит хороших покупателей и весь день заключает с ними сделки. Когда ярл прослышал об этом, он поехал с большой свитой к кораблю Торлейва и велел схватить и связать его людей; он забрал себе все добро, а корабль велел сжечь дотла. Потом он приказал перебросить между палатками перекладины и повесить на них всех спутников Торлейва. После этого ярл уехал со своей дружиной, прихватив с собой товары, принадлежавшие Торлейву, и разделил их между своими людьми. Вечером Торлейв возвратился и пошел, как обычно, проведать своих людей. Тут увидел он, что с ними сталось, и решил, что злодейство это не иначе как дело рук Хакона ярла. Он принялся расспрашивать о случившемся, а когда удостоверился в том, что так оно и есть, сказал вису:

Дух мой, дева9, смутен,
слышишь! Муж лишился —
не меж волн! — на склоне
скакуна лагуны10.
Как знать, — больно прыток
в пламени до пепла
палить — не отплатил бы
скальд сполна злодею.

4

Рассказывают, что после этого случая Торлейв взошел на корабль и поплыл с торговыми людьми на юг в Данию. Он явился к конунгу Свейну11 и пробыл у него до весны. Однажды, вскоре после своего приезда, Торлейв пришел к конунгу и попросил его выслушать хвалебную песнь, которую он сочинил о нем. Конунг спросил, уж не скальд ли он. Торлейв сказал в ответ:

— Об этом вы сами сможете судить, государь, когда выслушаете меня.

Конунг просил его произнести песнь. Торлейв сказал тогда драпу12 из сорока вис, в ней был такой стев:

Не раз клинок красил
кровью англов конунг —
славно князь зеницы
неба слал победу13.

Конунг очень хвалил песнь, а с ним и те, кто ее слышал, и все говорили, что она и сложена хорошо, и достойно исполнена. Конунг дал Торлейву в награду за песнь кольцо весом в одну марку14 и меч стоимостью в полмарки золотом и предложил ему погостить у него подольше. Торлейв подошел к престолу и поблагодарил конунга.

Прошло немного времени, и вот Торлейв сделался мрачен, да так, что почти перестал появляться на пирах или сидеть и беседовать в палате со своими товарищами. Конунг сразу же замечает это и призывает к себе Торлейва. Он сказал:

— Что за печаль у тебя, Торлейв, что ты насилу можешь вести себя с нами как подобает?

Торлейв отвечает:

— Вы, верно, слыхали, государь, что тому и помогать чужой беде, кто о ней спрашивает.

— Скажи прежде, в чем дело, — говорит конунг.

Торлейв отвечает:

— Я сочинил этой зимой несколько вис о Хаконе ярле и назвал их Висы о Женщине, потому что в поэзии ярла именуют женщиной15. Печалит же меня то, государь, что я не получу от вас разрешения поехать в Норвегию и поднести ярлу эту песнь.

— Разрешение ты, конечно, получишь, — говорит конунг, — но прежде ты должен обещать нам возвратиться как можно скорее, потому что мы не хотели бы потерять такого искусного человека, как ты.

Торлейв пообещал так и сделать, получил разрешение и отправился на север в Норвегию. Он нигде не останавливается, пока не приезжает в Трандхейм. Хакон ярл сидел тогда в Хладире. Торлейв одевается нищим и подвязывает себе козлиную бороду. Он взял большой мешок и спрятал его под одеждой и сделал так, чтобы другим казалось, будто он ест, а сам бросал все в мешок, отверстие которого находилось у его рта, под козлиной бородой. Еще он берет костыли, и оба они заострены снизу. После этого он отправляется в путь и приходит в Хладир.

Был вечер накануне праздника середины зимы16, и ярл сидел на престоле, а рядом с ним множество знатных мужей, которых он созвал на праздничный пир. Тут входит прямо в палату старик, — а идет он сильно ковыляя и опираясь на костыли, — поворачивает туда, где были другие нищие, и садится с краю у двери. С остальными нищими держал он себя заносчиво и грубо, но всего больше натерпелись они от него, когда он набросился на них с побоями. Они разбежались, и поднялся такой шум и суматоха, что было слышно по всей палате. Ярл замечает это и спрашивает, отчего такой шум. Ему отвечают, что пришел какой-то нищий, да такой своенравный и сварливый, что никак его не унять. Ярл велит позвать его к себе, и это было исполнено.

Когда старик предстал перед ярлом, он был не слишком щедр на приветствия. Ярл спросил, как его зовут, кто его предки и откуда он родом.

— Незначительный я человек, государь. Имя мое Хулитель сын Крикуна, а родом я из Скорбных Долин в Холодной Свитьод17. Еще называют меня Хулитель Приживал. Я побывал во многих местах и посетил немало знатных хёвдингов18, а теперь вот одряхлел, да так, что не скажу и сколько мне лет-то отроду, а все от старости да по забывчивости. Наслышан я о могуществе вашем и мудрости, доблести и достоинствах, славе и снисходительности, справедливости и щедрости19.

— Что это ты так несдержан и груб в обращении, не в пример другим нищим?

Он отвечает:

— Что ж неожиданного, если тот, у кого ни в чем нет достатка, кроме невзгод и несчастий, кто терпит нужду и нередко ночует то в лесу, то в поле под открытым небом, озлобится в конце концов на старости лет? Ведь прежде привык он жить в почете и довольстве у знатнейших хёвдингов, а теперь и последний бедняк гонит его.

Ярл сказал:

— Ты, должно быть, искусный человек, старик, коли тебе, как ты говоришь, случалось бывать у знатных людей.

Старик отвечает, что, возможно, так оно и было, — «когда я был молод, но недаром говорится: старость — не радость. А еще говорят: голодному не до болтовни. И я не смогу больше разговаривать с вами, государь, если вы не прикажете накормить меня, потому что я так истощен старостью, голодом и жаждой, что не в силах больше держаться на ногах. И вовсе это недостойно знатного хёвдинга — расспрашивать незнакомых людей о том о сем и не позаботиться об их нуждах. Ибо так уж все люди устроены, что хочется им и есть, и пить».

Ярл распорядился, чтобы ему принесли вдоволь еды, и это было исполнено. Не успел старик сесть за стол, как он сразу же принимается за еду и опустошает все блюда, что стояли рядом с ним и до которых он мог дотянуться, так что слугам пришлось во второй раз принести ему поесть. Старик опять с не меньшей жадностью, чем прежде, набросился на еду. Всем казалось, что он ест, а на самом деле, как уже говорилось, он все бросал в мешок. Люди вовсю потешались над стариком, слуги же говорили, что он и ростом высок, и в поясе широк, да и в еде толк знает. Старик не обращал на это внимания и продолжал заниматься своим делом.

5

Когда столы были убраны, старик предстал перед ярлом и сказал:

— Примите мою благодарность, государь, хотя у вас и плохие слуги, и делают они все хуже, чем вы им приказывали. А теперь хотелось бы мне, чтобы вы оказали мне милость, государь, и выслушали хвалебную песнь, которую я о вас сочинил.

Ярл сказал:

— Не случалось ли тебе и прежде сочинять хвалебные песни хёвдингам?

— Так оно и было, государь, — сказал тот.

Ярл сказал:

— Вот и выходит, как в старой поговорке: часто то́ хорошо, что старики говорят. Исполняй свою песнь, старик, а мы послушаем.

Тут старик начинает свою песнь и рассказывает ее до середины, и ярлу кажется, что его восхваляют в каждой висе, а еще замечает он, что там упоминаются также подвиги Эйрика, его сына20. Но по мере того, как рассказывается песнь, с ярлом начинает твориться неладное: во всем теле у него, а более всего в заду возникает такая сильная чесотка и зуд, что мо́чи нет терпеть. Зуд этот был так силен, что ярл велел расчесывать себя гребнями, где можно, а чтобы чесать там, где так было не достать, приказал взять мешковину, завязать на ней три узла и чтобы два человека протаскивали ее у него между ног.

Тогда ярл сделался весьма недоволен хвалебной песнью и сказал:

— Ты что же это, проклятый старик, не можешь лучше рассказывать?! Сдается мне, что стихи эти скорее можно назвать хулительными, чем хвалебными. Или исправляй их, или получай за них по заслугам!

Старик обещал исправиться и тут начал говорить висы, которые называются Туманные Висы и стоят в середине Ярлова Нида21. Вот их начало:

Тьма встает с востока,
град грядет с заката,
от лежбища ужья
дым ложится дюже22.

Как только старик произнес Туманные Висы, в палате стало темно. А когда сделалось совсем темно, он опять принялся за Ярлов Нид, и когда он сказал последнюю треть песни, все оружие, какое только было в палате, пришло вдруг в движение без чьей-либо помощи, и оттого было там перебито множество народу. Тут ярл упал без чувств, а старик исчез: двери были закрыты, да засовы не задвинуты. Когда песнь кончилась, мгла рассеялась, и в палате стало светло. Ярл пришел в себя и увидал, что не прошел для него нид бесследно — выпала у него вся борода23, а еще волосы по одну сторону пробора и так никогда больше не отросли. По приказанию ярла палату очистили и вынесли мертвых. Догадывается он теперь, что старик этот, верно, был Торлейв, и никто другой, и что так решил он с ним расквитаться за потерю людей своих и добра. Ярл лежит после этого больной всю зиму и бо́льшую часть лета.

6

Теперь надо рассказать о том, что Торлейв отправился в обратный путь на юг, в Данию, и припасами ему в дороге на протяжении всего путешествия служило то, что он добыл, одурачив людей ярла. Он нигде не останавливался, пока не прибыл к конунгу Свейну. Тот принял его с распростертыми объятиями и спросил о поездке. Тогда Торлейв рассказал обо всем, что произошло.

Конунг на это отвечает:

— Хочу я продолжить твое имя, чтобы отныне тебя называли Торлейвом Ярловым Скальдом.

Тут конунг сказал вису:

С князя трёндов24 Торлейв
славы снял немало,
весть о ниде веском
ославит на ве́сь свет.
За льва бури25 брани
Ньёрд26 воздал сторицей —
страж земли27 ту милость
мужа помнить будет.

Торлейв сказал конунгу, что он хотел бы вернуться в Исландию, и просил его разрешения уехать туда весной, и конунг сказал, что пусть так и будет — «и хочу я в честь наречения имени дать тебе в дар28 корабль с гребцами и оснасткой и столько товаров, сколько тебе может пригодиться».

Торлейв проводит там зиму в большом почете, а в первые дни весны снаряжает свой корабль. Он вышел в море при попутном ветре, приплыл на своем корабле в Исландию и вошел в устье той реки, что зовется Бычья29.

Рассказывают, что осенью Торлейв женился и в жены взял Ауд, дочь Торда, который жил в Лесах под Островными Горами30. Торд был уважаемым и очень богатым бондом31, он происходил из рода Траси Старого32. Ауд была женщина весьма достойная. Эту зиму Торлейв провел в Лесах, а следующей весной он купил землю на Склоне Мыса в Комариной Долине33 и стал там жить.

7

А теперь надо рассказать о том, что Хакон ярл оправился от своей самой тяжелой болезни. Поговаривают, правда, что таким, как прежде, он никогда уже не был. Не терпится теперь ярлу отомстить Торлейву за бесчестье, которое тот ему нанес. И вот призывает он Торгерд Невесту Храма и сестру ее, Ирпу34, на которых он более всего полагался, наслать на Исландию такое колдовство, что Торлейву пришел бы конец. Он совершает богатые жертвоприношения и просит совета в этом деле, и когда он получил предсказание, которое его обрадовало, он велит взять выброшенное прибоем бревно и сделать из него деревянного человека, а потом с помощью ворожбы своей и заклинаний, а также волшбы и колдовства сестер этих велит он убить некоего мужа, вынуть у него сердце и вложить в деревянного человека. Затем они дали ему одежду и имя и нарекли Торгардом и наделили его такой огромной сатанинской силой, что он мог и ходить, и разговаривать с людьми. Тогда они посадили его на корабль и послали в Исландию с поручением убить Торлейва Ярлова Скальда. Хакон дал ему с собой секиру, которую он взял у сестер из капища. Торгард прибыл в Исландию в то время, когда люди были на альтинге35.

Торлейв Ярлов Скальд был тогда на тинге36. Однажды, когда Торлейв шел от своей землянки37, он увидел, что какой-то человек перешел с запада Секирную Реку38. Был он велик ростом и свиреп с виду. Торлейв спросил этого человека, как его зовут. Тот назвался Торгардом и тотчас же принялся поносить Торлейва, а Торлейв, как услышал это, потянулся за мечом, подарком конунга, что висел у него на поясе, но в этот самый момент Торгард нанес ему удар секирой и проткнул его насквозь. Как только Торлейв получил удар, он бросился на Торгарда, но тот ушел в землю, так что одни подошвы остались на виду. Тогда Торлейв обернул вокруг себя плащ и сказал вису:

Канул в камень Торгард —
Что с тем турсом39 сталось?
стойкий в поле тополь
драки40 с троп дремучих;
ворожить горазд был
Гаут грома сечи41,
нынче в Хель42 помчался
почивать навечно.

Потом Торлейв пошел домой к своей землянке и рассказал людям о том, что произошло, и те были сильно потрясены этим известием. Затем Торлейв сбросил с себя плащ, и тогда у него выпали внутренности, и он мужественно принял смерть, и все сочли его гибель величайшим несчастьем. Догадались они теперь, что Торгард этот был не чем иным, как колдовством и ворожбой Хакона ярла. Потом Торлейв был похоронен в кургане. Его курган стоит к северу от лёгретты43, и он еще виден. Братья Торлейва были на тинге, когда произошли эти события, и они снарядили его в последний путь, как то ему приличествовало, и устроили по старинному обычаю погребальный пир; отец же их Асгейр незадолго до того умер. После этого люди разъехались с тинга по домам, и известие это облетело всю Исландию и казалось всем весьма удивительным.

8

В то время жил на Полях Тинга человек по имени Торкель. У него было много скота, и был он мужем зажиточным, но не знатным. Пастуха его звали Халльбьёрн по прозвищу Хвост. Вошло у него в привычку приходить к кургану Торлейва и ночевать там, а стадо держать неподалеку. И вот подумывает он о том, что неплохо было бы сочинить хвалебную песнь о жителе кургана, и он нередко говорит об этом, когда лежит на кургане. Но оттого, что скальдом он не был, да и в искусстве этом ничего не смыслил, песнь у него все не выходила, и никак он не мог продвинуться дальше начала и, кроме слов «Здесь лежит скальд», так ничего и не сочинил.

Как-то раз ночью лежит он на кургане, как обычно, а занят он был все тем же делом: старался прибавить к тому, что уже сочинил, какие-нибудь восхваления жителя кургана. Затем он засыпает и после этого видит, что курган открывается и оттуда выходит человек большого роста и в богатой одежде. Он взошел на курган к Халльбьёрну и сказал:

— Вот лежишь ты тут, Халльбьёрн, и очень тебе хочется совершить то, что тебе не дано, — сложить обо мне хвалебную песнь. И теперь либо ты овладеешь скальдическим искусством, — а у меня ты сможешь научиться большему, чем у любого другого, — и сдается мне, так оно и будет, либо нечего тебе больше над этим биться. Сейчас я скажу тебе вису, и если тебе удастся запомнить ее и повторить, когда ты проснешься, ты сделаешься великим скальдом и сочинишь хвалебные песни многим хёвдингам, и немало преуспеешь в этом искусстве.

Потом он потянул его за язык и сказал такую вису:

Здесь лежит из скальдов
скальд в уменьи первый;
нид сковал даритель
древка44 ярый ярлу.
Не слыхал, чтоб прежде
за разбой воздал бы —
люд о том толкует —
кто монетой этой.

— Теперь ты станешь настолько сведущим в искусстве поэзии, что сможешь сочинить обо мне хвалебную песнь, когда проснешься. Смотри же, старайся соблюдать размер и будь красноречив, а более всего заботься о кеннингах45.

После этого он возвращается назад в курган, и курган закрывается, а Халльбьёрн просыпается, и кажется ему, что он видел его спину. Тогда он вспомнил вису и спустя некоторое время пошел со своим стадом домой и рассказал о том, что произошло. Потом Халльбьёрн сочинил хвалебную песнь о жителе кургана46 и сделался великим скальдом. В скором времени он уехал из страны и сочинял хвалебные песни многим хёвдингам, а те принимали его с почетом и щедро одаривали, так что он стал очень богатым человеком. О нем ходит большая сага и здесь в стране, и за ее пределами, однако здесь она не записана47.

А про братьев Торлейва надо рассказать то, что на следующее лето после его смерти они уехали из страны — Олав Дробитель Ведьминых Жезлов и Хельги Храбрый, — с тем чтобы отомстить за своего брата. Но не суждено им было учинить расправу над Хаконом ярлом, ибо не успел он еще тогда совершить всех злодеяний, которые предназначено ему было совершить себе же на позор и на погибель48. Однако они пожгли у ярла немало капищ и нанесли большой ущерб его имуществу своими грабежами и набегами и многими другими делами.

И здесь кончается рассказ о Торлейве.


Примечания

«Прядь о Торлейве Ярловом Скальде» («Þorleifs þáttr jarlsskálds») сохранилась в «Книге с Плоского Острова», где она включена в «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» (Flat. I, 207–215; в тексте компиляции ей предпослан заголовок: «Þaattr Þorleifs»); помимо этой средневековой рукописи, прядь известна также в нескольких поздних бумажных списках. Как и ряд других прядей в этой саге, рассказ о Торлейве был вставлен в королевское жизнеописание исландским священником Йоном Тордарсоном, ему же принадлежит и добавленный к ее тексту морализирующий пролог, а возможно, и эпилог, написанные в витиеватом «ученом» (или «цветистом») стиле, в них автор обличает ярла-язычника — предшественника первого христианского правителя Норвегии. В «Пряди о Торлейве» герой саги, конунг Олав, не упоминается: описанные в рассказе события относятся к началу 990-х годов, т. е. ко времени до его восшествия на норвежский престол (в 995 г.), однако о прибытии в Норвегию ее будущего христианского короля, чье появление не сулит ничего хорошего ее нынешнему правителю — нечестивому ярлу Хакону, в саге сообщается сразу же вслед за этой прядью.

Рассказ о Торлейве знаменит прежде всего тем, что в нем единственный раз в древнеисландской литературе подробно описывается магическое действие скальдических хулительных стихов (нида). Судя по всему, по этой же причине предание о ссоре исландского скальда с могущественным норвежским ярлом пользовалось известностью и в Средние века. Поскольку факт сочинения Торлейвом «Ярлова нида» неоднократно упоминается в более ранних источниках (среди них написанное в конце XII в. жизнеописание Олава Трюггвасона монаха Одда Сноррасона, а также «Прядь о Халли Челноке»), принято считать, что рассказ о Торлейве сложился в XII или в начале XIII в. При этом не исключено, что дошедшая до нас версия рассказа — результат его позднейшей переработки (конец XIII — начало XIV в.), на что могут указывать присутствующие в нем фантастические мотивы и необычный для прядей об исландцах «украшенный» стиль (см. об этой особенности повествования о Торлейве в статье: Гуревич Е.А. «Украшенный стиль» в прядях об исландцах // Кентавр: Studia classica et mediaevalia. M., 2010. С. 109–122).

Помимо приведенного здесь рассказа и уже упомянутых сочинений, о Торлейве, исландском скальде второй половины X в., говорится также в «Книге о заселении страны» (Land., 254), в «Саге о людях из Сварвадардаля», в «Драпе об исландцах» (XII в.) Хаука сына Вальдис, в различных версиях жизнеописания Олава Трюггвасона, а также в исландских поэтологических трактатах, причем в трех первых из названных здесь источников прежде всего сообщается о распре, в которой Торлейв участвовал до своего отъезда в Норвегию, о чем повествуется и в начальных главах пряди. Уцелевшее поэтическое наследие Торлейва Ярлова Скальда невелико: это шесть отдельных вис на случай, кроме пряди, цитируемых также в упомянутой «родовой саге» и в «Книге о заселении страны», строфа из хвалебной песни о датском конунге Свейне, фрагмент «Ярлова нида». Кроме того, Торлейву также приписывают полторы строфы о Хаконе Могучем из неизвестной поэмы, прославляющей этого правителя. Поскольку последний фрагмент вступает в явное противоречие с историей, положенной в основу «Пряди о Торлейве», он заслуживает особого внимания.

В «Перечне скальдов», созданном в XIII в. исландском сочинении, в котором перечисляются норвежские и исландские скальды, жившие в IX–XIII вв., а также правители, о которых они складывали стихи, Торлейв упоминается только как скальд ярла Хакона Могучего. Трудно сказать, что именно имел в виду составитель этого каталога: хулительную песнь, сложенную этим скальдом о ярле, о чем рассказывается в пряди, или приписываемый ему же фрагмент (полторы строфы) некой, как полагают, панегирической песни, одну строфу из которой первым процитировал в «Круге Земном» Снорри Стурлусон и вслед за ним привел (сократив поэтическую цитату до четверостишия) автор «Большой саги об Олаве Трюггвасоне». В обоих случаях стихи Торлейва «сына Рыжей Шкуры» были приведены в завершение рассказа о гибели ярла Хакона (см. примеч. 48). Еще один небольшой фрагмент (полустрофа) из этой же песни цитируется уже по совсем другому поводу в средневековых исландских поэтологических сочинениях — «Третьем грамматическом трактате» (XIII в.) и в «Четвертом грамматическом трактате» (XIV в.). Высказывались различные предположения о том, при каких обстоятельствах заклятый враг Хакона, Торлейв Ярлов Скальд, мог сочинить о нем хвалебные стихи. При этом выдвигались гипотезы, что описанный в пряди приезд Торлейва в Норвегию на самом деле не был первым и что до ссоры у скальда с ярлом были добрые отношения, а хвалебная песнь, вероятно, прославляла ярла за его победу над йомсвикингами в битве в Хьёрунгаваге (ок. 985 г.). Это предположение, однако, плохо согласуется с исландской предысторией героя пряди, из которой следует, что Торлейв уехал в Норвегию очень молодым человеком и сразу же по прибытии вступил в конфликт с ярлом Хаконом. Допускалась и возможность позднейшей контаминации имен: а именно что автором стихов был какой-то другой скальд, носивший имя Торлейв, и что он мог складывать стихи не о Хаконе Могучем, а о его внуке — ярле Хаконе сыне Эйрика. Самое неожиданное предположение (однако единственное, находящее обоснование в тексте пряди) было высказано шведским филологом Б. Альмквистом (Almqvist В. Norrön niddiktning: Traditionshistoriska studier i versmagi. I: Nid mot furstar. Stockholm, 1965. S. 197), no мнению которого, цитируемые в разных источниках фрагменты якобы панегирической песни Торлейва в честь Хакона в действительности принадлежали к начальной части «Ярлова нида»: как сообщается в пряди, пока Торлейв не произнес свой нид до середины, ярлу казалось, «что его восхваляют в каждой висе».

Публикуемый здесь перевод выполнен по изд.: Íslendinga þættir / Guðni Jónsson gaf út. Reykjavík, 1945. Bls. 322–338, впервые издан в сб. «Одиссей. 1993» (М., 1994. С. 289–299), после чего неоднократно переиздавался с некоторыми изменениями (в частности, в собрании: ИС II, 446–457).


1 Ярл Хакон из Хладира — ярл Хакон Могучий, сын Сигурда, правитель Норвегии в период между 974 и 995 гг.; Хладир (совр. Ладе) — древняя резиденция ярлов (из так называемого рода хладирских ярлов), которые правили в Северо-Западной и в Северной Норвегии — в Трандхейме и в Халогаланде, расположенная в восточной части Трандхейма (совр. Трённелаг), на южной стороне Трандхеймсфьорда.

2 Сварвадардаль — местность на западной стороне Островного Фьорда в северной Исландии.

3 Скегги из Среднего Фьорда — могущественный исландский предводитель, упоминающийся во множестве «саг об исландцах» (в том числе в «Саге о Барде Асе Снежной Горы», «Саге о людях из Лососьей Долины», «Саге о Гуннлауге», «Саге о Греттире» и др.). Средний Фьорд — фьорд и прилегающая к нему местность на северо-западе Исландии.

4 Годи — см. примеч. 11 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога».

5 Гусиный Берег — торговое место на западном побережье Островного Фьорда в северной части Исландии, куда прибывали корабли из-за моря.

6 …о чем рассказывается в саге о людях из Сварвадардаля. — Эта сага сохранилась лишь в многочисленных бумажных списках XVII в. (от более ранней пергаментной рукописи XV в. уцелел только один лист). В ней действительно подробно описываются упоминаемые здесь события и приводятся посвященные им висы Торлейва. За убийство Клаува Торлейв прославляется в одной из строф «Драпы об исландцах» скальда XII в. Хаука сына Вальдис — поэмы, воспевающей подвиги знаменитых героев прошлого. Торлейву в ней посвящены такие стихи: «Торлейв, который сковал / враждебные стихи ярлу-язычнику, / раззадоривал тинг / острейших мечей (т. е. битву; тинг — сходка. — Е.Г.); / люди говорили, что скальд с Олавом / убили берсерка (неистового воина: как рассказывается в саге, Клаув впадал в характерное для берсерков исступление. — Е.Г.); / братья вдвоем / совершили этот подвиг» (строфа 18).

7 Устье Смешанной Реки — место стоянки кораблей на западной стороне Полуостровного Побережья — в Медвежачьем Фьорде на севере Исландии.

8 Вик — область в Юго-Восточной Норвегии, вокруг Ослофьорда.

9 Дева — обращение к женщине — одно из общих мест в скальдических висах, произнесенных на случай (так называемые отдельные висы).

10 …скакуна лагуны… — корабля.

11 Конунг Свейн — датский конунг Свейн Вилобородый (ок. 986 — 3 февраля 1014).

12 Драпа — торжественная хвалебная скальдическая песнь, разбитая на части рефреном («стевом»). Стев — обязательный элемент средней части песни, представляет собой четверостишие или двустишие, обычно повторяющееся через равное число строф. Известны и более изощренные формы стева.

13 Не раз клинок красил / кровью англов конунг — / славно князь зеницы / неба слал победу. — Князь зеницы неба — Бог (зеница неба — солнце). Если эти стихи действительно были сочинены Торлейвом в начале 990-х годов, то это — один из самых ранних примеров христианских кеннингов, появляющихся в стихах скальдов. Высказывались, впрочем, сомнения в том, что автором этого четверостишия мог быть сам герой пряди (SkP I, 373–375). Во-первых, нет никаких сведений о том, чтобы Торлейв принял новую веру; во-вторых, в этих стихах скальд прославляет конунга за победы, которые тот одерживал над англичанами (походы Свейна в Англию продолжались в течение двух десятилетий вплоть до ее завоевания в 1014 г., когда он был провозглашен правителем этой страны), однако в «Англосаксонской хронике» самое раннее упоминание о набегах Свейна на Англию относится к 994 г., тогда как описываемый здесь эпизод должен был произойти несколькими годами раньше (указывалось, впрочем, что Свейн мог принимать участие уже в военной экспедиции в Англию, предпринятой датчанами ок. 991 г.; см.: ÍF IX. Bls. XCVII).

14 …весом в одну марку… — Марка — весовая единица, равная восьми эйрирам (унциям), или примерно 214 г.

15 …и назвал их Висы о Женщине, потому что в поэзии ярла именуют женщиной. — Торлейв имеет в виду особые поэтические наименования («хейти»), однако его ссылка на скальдическую традицию ложная: подобный поэтизм был невозможен, поскольку сравнение мужчины с женщиной считалось тяжким оскорблением. Даже в кеннингах мужа (тополь шлема, ясень битвы; о кеннингах см. примеч. 45) могли употребляться только наименования деревьев мужского рода (т. е. сочетания типа липа шлема или береза битвы заведомо исключались). В словах Торлейва поэтому содержится недвусмысленный намек на то, что сложенные им стихи о Хаконе ярле — это хулительная песнь, нид. Непосредственным же поводом для названия «Висы о Женщине» явилось созвучие второй части имени Хакон (Há-kon) с наименованием женщины (kona).

16 Праздник середины зимы — Йоль (jól), важнейший языческий праздник, который начинался с наступлением зимнего солнцестояния и отмечался в течение 13 дней. После христианизации йоль был отождествлен с Рождеством.

17 …в Холодной Свитьод. — Свитьод (Svíþjóð) — древнее название Швеции. Здесь это, однако, вымышленное название, вероятно созданное по образцу ученого наименования Великая Свитьод, распространенного в древнескандинавских географических сочинениях. Согласно средневековой ученой легенде, скандинавы произошли от асов, впоследствии обожествленных (асы — языческие боги германской мифологии) выходцев из Азии, которые одно время населяли земли, именуемые Великая Свитьод и расположенные на крайнем юго-востоке Европы (см., например, пролог к «Младшей Эдде»: МЭ, 11–15, а также вступление к «Пряди о Сёрли» и примеч. 2 к этой пряди).

18 Хёвдинг (höfðingi, букв.: главарь) — предводитель, вождь; так называли всех могущественных людей, возглавлявших местное население.

19 Наслышан я о могуществе вашем и мудрости, доблести и достоинствах, славе и снисходительности, справедливости и щедрости. — В оригинале здесь (как нередко и в других речах Торлейва в этой сцене) используется аллитерация: Hefi eg mikla spurn af höfðingskap yðrum og harðfengi, visku og vinsældum, lagasetning og lítillæti, örleik og allri atgervi (ÍSÞ III, 2270).

20 …Эйрика, его сына. — Ярл Эйрик, незаконнорожденный старший сын Хакона Могучего, правил в Норвегии после гибели конунга Олава Трюггвасона (1000–1013).

21 …в середине Ярлова Нида. — Нид — хулительные стихи, как считалось, обладавшие непосредственной магической действенностью. О том, что Торлейв сложил нид о ярле Хаконе, сообщается в жизнеописании Олава Трюггвасона монаха Одда Сноррасона (ÓTOdd, 71), конца XII в., где сказано, что исландец Торлейв сложил нид о ярле за то, что тот сжег его корабль; в другой редакции этого жизнеописания имя Торлейва не упоминается, однако сказано, что один исландец сложил о ярле длинную «злую» песнь, полную «язвительными и редко слышимыми вещами». (О ниде Торлейва, обращенном против ярла Хакона, см. также в «Пряди о Халли Челноке».)

22 …от лежбища ужья / дым ложится дюже. — Торлейв припоминает ярлу свое разграбленное имущество и спаленный корабль (ужье лежбище — богатство, добро). Высказывалось мнение, что процитированный в пряди фрагмент «Туманных Вис» в действительности едва ли мог являться составной частью нида Торлейва, передававшейся в устной традиции: скорее всего, он был заменен другой полустрофой (возможно, принадлежащей тому же скальду), поскольку вера в магическую функцию нида предполагает и представление о том, что воспроизведение обладающих разрушительной силой хулительных стихов таит в себе опасность их отрицательного магического воздействия. Туман, вызванный колдовством, — распространенная тема в древнескандинавской литературе (ср., например, в «Саге о Ньяле», гл. 12, где рассказывается, как колдун Сван накликал туман, и приводится его заклинание: «Встань, туман, нагрянь слепота и морока, на всех, кто тебя преследует», ИС II, 71), поэтому подмена фрагмента нида полустрофой подобного содержания кажется вполне вероятной (см. об этих стихах: Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. М., 2000. С. 482 и след.).

23 …выпала у него вся борода… — Знак того, что в результате действия нида ярл утратил мужественность и стал женоподобным.

24 …князя трёндов… — т. е. ярла Хакона; трёнды — население Трандхейма.

25 …льва бури… — корабля.

26 …брани Ньёрд… — муж, воин. Ньёрд — один из языческих богов-ванов.

27 …страж земли… — правитель, имеется в виду ярл Хакон.

28 …в честь наречения имени дать тебе в дар… — Как неоднократно сообщается в разнообразных источниках, присвоение прозвища сопровождалось дарением, причем подарки должен был давать тот, кто нарекал именем (ср. в рассказе «Младшей Эдды» о Хрольве Жердинке: «…в обычае, нарекши именем, давать подарок», МЭ, 146). Нарекая Торлейва «ярловым скальдом» (jarlaskáld), Свейн употребляет слово jarl во множественном числе (Скальд Ярлов), что как будто бы находит соответствие в словах пряди о том, что в ниде упоминался и сын Хакона, ярл Эйрик, однако в «Третьем грамматическом трактате» Торлейв назван jarlsskáld (Скальд Ярла), а в одной из редакций «Перечня скальдов» он носит прозвище Hákonarskáld (Скальд Хакона). В разных изданиях название пряди варьируется в зависимости от избранного издателем варианта прозвища героя: «Þorleifs þáttr jarlsskálds» или «Þorleifs þáttr jarlaskálds».

29 …в устье той реки, что зовется Бычья. — См. примеч. 5 к «Пряди об Орме сыне Сторольва».

30 Леса под Островными Горами — название двора в местности на юге Исландии.

31 Бонд — домохозяин, свободный человек, букв.: житель (от глагола búa «жить»).

32 Траси Старый — об этом родовитом первопоселенце, обосновавшемся в Лесах (название его двора), рассказывается в «Книге о заселении страны» (Land., 304, 338).

33 Склон Мыса в Комариной Долине — местность на юге Исландии, лежащая к востоку от Лесов (см. примеч. 32).

34 …Торгерд Невесту Храма и сестру ее, Ирпу… — Торгерд Невеста Храма и Ирпа упоминаются в разных источниках как языческие богини (или великанши), защитницы ярла Хакона. В «Саге о йомсвикингах» (гл. 32–34) даже рассказывается о том, как ярл умилостивил отвернувшуюся от него Торгерд, принеся ей в жертву собственного малолетнего сына. Торгерд называли также Невестой Хельги (считалось, что она была дочерью легендарного конунга Хельги из Халогаланда, области на севере Норвегии).

35 Альтинг — всеисландское народное собрание (см. примеч. 8 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога»).

36 …на тинге… — См. примеч. 10 к «Пряди о Сигурде Слюне»; в данном случае имеется в виду альтинг.

37 …шел от своей землянки… — Участники альтинга, прибывавшие из всех частей острова, жили на Полях Тинга (Þingvellir: см. примеч. 8 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога») в землянках, следы которых видны и по сей день.

38 Секирная Река — река, протекающая по Полям Тинга.

39 Турс — великан, здесь имеется в виду Торгард.

40 …тополь драки… — муж, воин.

41 Гаут грома сечи… — муж, воин (гром сечи — битва; Гаут — одно из имен Одина).

42 Хель — загробный мир, обитель мертвых, а также имя его владычицы — великанши-смерти.

43 Лёгретта — законодательный совет альтинга, собиравшийся в специально отведенном для него месте на Полях Тинга. В его функции входило как исправление уже действующих законов, так и принятие новых. Лёгретта состояла из 39 годи (могущественные предводители), каждого из которых сопровождали двое советчиков из числа их тингманнов (см. примеч. 11 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога»), причем правом голоса обладали только годи. Именно лёгретта избирала сроком на три года высшее должностное лицо — законоговорителя, которому надлежало хранить в своей памяти и разъяснять законы, а также ежегодно на альтинге публично произносить со Скалы Закона третью часть всего свода законов, действующих в стране.

44 …даритель древка… — муж, воин.

45 …заботься о кеннингах. — Кеннинг — двухчастная перифрастическая субстантивная фигура, состоящая из «основы» и «определения» и выступающая в языке скальдов в роли поэтического заместителя обычного существительного. «Основа» в кеннинге обычно служит метафорическим обозначением подразумеваемого понятия, а «определение» (его выражает существительное в родительном падеже) берется из денотативной сферы референта (напр., скакун лагуны — корабль). Кеннинги зашифровывают ключевые понятия скальдической поэзии и могут быть как двучленными, так и многочленными. Об описанной здесь процедуре передачи поэтического дара см. в кн.: Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. С. 227–229, 243 и след.

46 …вспомнил вису (…) Потом Халльбьёрн сочинил хвалебную песнь о жителе кургана… — Как заметил издатель «Пряди о Торлейве» Йоунас Кристьянссон, история о Халльбьёрне весьма напоминает рассказ о Бэде, содержащийся в исландской рукописи XIV в. AM 764 4to (47. bls.), который и мог послужить для нее образцом. В этом рассказе объясняется, почему Бэду после его смерти прозвали Достопочтенным (venerabilis), а не Благословенным (beati): «Случилось так, что один клирик захотел сочинить стихи на месте его погребения и начал так: “Здесь в яме” (Нас sunt in fossa). А дальше никак у него не выходило складно. Спустя некоторое время он опять пришел к могиле этого доброго человека. Увидел он тут, что стихи были совсем готовы, и вот их начало: “Здесь в яме кости Бэды Достопочтенного” (Нас sunt in fossa Bedae venerabilis ossa)» (Eyfirðinga sögur / Jónas Kristjánsson gaf út. Reykjavík, 1956. Bls. C–CI. (ÍF IX)). При несомненном сходстве с рассказом о Халльбьёрне, эта история обнаруживает, однако, важные отличия от эпизода пряди: во-первых, в ней нет и намека на чудесное общение клирика с благочестивым покойником, в результате которого могло бы иметь место внезапное обретение неумелым сочинителем поэтического дара; во-вторых, в этой истории ничего не сказано о том, кем были сочинены стихи о Бэде, из чего можно заключить, что они были ниспосланы на его могилу свыше.

47 …сделался великим скальдом (…) О нем ходит большая сага и здесь в стране, и за ее пределами, однако здесь она не записана. — Ни упомянутая в пряди сага, ни фрагменты других поэм Халльбьёрна не сохранились, и сведений о них нет ни в каких других источниках. Имя Халльбьёрн Хвост появляется, однако, в «Перечне скальдов», где он назван среди поэтов, складывавших стихи в честь шведского конунга Кнута сына Эйрика (ум. 1195) и норвежского конунга Сверрира (ум. 1202). Таким образом, если скальд Халльбьёрн Хвост — не вымышленный персонаж, он должен был жить в конце XII в.

48 …не суждено им было учинить расправу над Хаконом ярлом, ибо не успел он еще тогда совершить всех злодеяний (…) себе же на позор и на погибель. — Как сообщается в разных версиях саги об Олаве Трюггвасоне, Хакон ярл был убит собственным рабом по имени Карк, когда прятался в яме в свином хлеву в усадьбе своей возлюбленной от восставших против него бондов, которые были возмущены тем, что ярл отнимал у них их жен. Завершая в «Круге Земном» рассказ о бесславной кончине ярла, Снорри Стурлусон, а вслед за ним и автор «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» (позднейшая редакция которой — с интерполированной в нее «Прядью о Торлейве» — была включена в «Книгу с Плоского Острова», см. Flat. I, 239), в отличие от автора пряди, старается избежать однозначно отрицательной характеристики этого правителя, причем в подкрепление своих слов приводит прославляющую ярла строфу из песни, сложенной о нем Торлейвом сыном Рыжей Шкуры, иначе говоря, героем нашей пряди: «Вражда к Хакону ярлу была так велика у жителей Трёндалёга, что никто не смел называть его иначе как Злым Ярлом. Это прозвище долго потом сохранялось за ним, но если говорить правду о Хаконе ярле, то о нем надо сказать, что он соединял в себе многое, что нужно в правителе: во-первых, высокое происхождение, затем ум и уменье править державой, мужество в битвах, а вместе с тем и удачу в войне и сраженьях с врагами. Торлейв сын Рыжей Шкуры говорит так: “Кто под небосводом / Хакону подобен? / В свисте стрел вознесся / Ты, тростник валькирий (т. е. воин. — Е.Г.). / К Одину спровадив / Самодержцев девять, / Ярл простер далече / Длань, товарищ враний”. Хакон ярл был очень щедр. Но этому могущественному правителю очень не повезло в день его смерти. И причиной этому было в основном то, что настали времена, когда стали осуждать язычество и язычников, и святая вера и правильные нравы заступили их место» («Сага об Олаве сыне Трюггви», гл. 50, стихи в пер. О.А. Смирницкой: КЗ, 131–132; о хвалебной песни Торлейва в честь ярла Хакона см. выше).

Перевод и примечания Е. А. Гуревич

Источник: Исландские пряди. — М.: Наука, 2016.

© Tim Stridmann