Сага о людях из Озёрной Долины

Содержание

О Кетиле Верзиле и о разбойниках
Подстрекательства Кетиля Верзилы
Торстейн и разбойник Ёкуль
Торстейн даёт каждому своё из награбленного Ёкулем
Торстейн примиряется с ярлом Ингимундом
Женитьба Торстейна и смерть Кетиля Верзилы
О взрослении и военных походах Ингимунда
Ингимунд предлагает свою помощь конунгу Харальду
Битва в Хаврсфьёрде
О предсказании финки
Смерть Торстейна сына Кетиля
Женитьба Ингимунда и путешествие финнов
О детях Ингимунда
Ингимунд прибывает в Исландию и исследует землю
Ингимунд занимает землю в Озёрной Долине
Заморское плавание Ингимунда и о занятии земли
Ингимунд берёт меч у кормчего Хравна
О Хроллейве и Льот
Хроллейв убивает Одда сына Уни
Ингимунд принимает Хроллейва с матерью
Хроллейв с матерью селятся на Гребне
Хроллейв лишает жизни Ингимунда
О сыновьях Ингимунда, Эйвинде и Гауте
Хроллейв прячется у Гейрмунда
Сыновья Ингимунда встречаются с Гейрмундом
Убийство Хроллейва и Льот
Сыновья Ингимунда делят наследство между собой
О Торольве и его кончине
О ссорах Мара и сыновей Ингимунда

1. О Кетиле Верзиле и о разбойниках

Жил человек по имени Кетиль, по прозванию Верзила. Он был человек могущественный. Жил он на хуторе, который называется Раумсдаль, что на севере Норвегии1. Он был сыном Орма Осколка Раковины, сына Бьёрна Коня, сына Ётун-Бьёрна с севера Норвегии. Когда случились события этой саги, в Норвегии правили удельные конунги2. Кетиль был муж знаменитый, очень богатый деньгами, мощный силою и отважнейший во всех испытаниях. Первую половину жизни он провёл в походах, но теперь сидел на своём хуторе, поскольку пришла к нему старость. Он женился на Мьёлль, дочери Ана Сгибателя Лука. У Кетиля с нею был сын. Его звали Торстейном. Он был красив собою, но ни ростом, ни силой не выделялся. Ему исполнилось восемнадцать зим, когда происходили эти события, и всё же поведение Торстейна и все его умения были лучше, чем обыкновенно свойственно молодым людям в этом возрасте.

В то время людям приходилось остерегаться разбойников или злодеев, которых можно было встретить на дороге, что лежит между Ямталандом и Раумсдалем, потому что никто не приходил назад из отправившихся туда, даже собравшиеся по пятнадцать и двадцать человек не возвращались обратно, и поэтому людям казалось, что разбоем занимается явно человек недюжинный. Люди бонда Кетиля в наименьшей степени были затронуты как этими беспорядками, так и убийствами и ущербом имуществу, но стало звучать много упрёков, что жалок предводитель этой округи, раз ничего не предпринимает против подобного непотребства, и говорили, что Кетиль уже слишком стар. Он же не обращал на это внимания, хотя и думал о том, про что говорили.

2. Подстрекательства Кетиля Верзилы

Как-то раз Кетиль сказал своему сыну Торстейну:

— Другим стало нынче поведение юношей, чем когда я был молод. Тогда люди желали каких-нибудь подвигов: или же отправиться в поход, или же добыть богатства и почестей каким-нибудь занятием, что несло некоторую опасность. А теперь юноши предпочитают оставаться дома, сидеть у очага и набивать свою утробу мёдом и пивом, отвергая мужество и доблесть. Я же получил деньги и уважение потому, что осмеливался подвергать себя риску и трудным поединкам. Сейчас у тебя, Торстейн, мало способности достичь силы и вырасти. Но, скорее всего, ты изменишь своё поведение и решительно отправишься на все дерзкие предприятия, так как не пожелаешь уклоняться от занятий и примера твоих родичей и покажешь себя таким, какой ты на вид, и дух будет соответствовать стати. У могущественных людей, конунгов или ярлов, равных нам, был обычай отправляться в поход и добывать себе богатства и славу, и эти деньги не оставлялись в наследство, и сын не забирал их после отца, а клали эти богатства в курган рядом с самим правителем. И вот, хотя сыновья их и получат земли, они не выдержат испытания, пусть даже почёт выпадет им на долю, если они не подвергают себя и своих людей опасности и войне, обогатив и прославив себя землями, один за другим, и выступая плечом к плечу со своими друзьями. Думаю я, что сейчас тебе это не знакомо, но я смогу тебя этому научить. Ты теперь вошёл в такой возраст, что твоё дело — испытать себя и узнать какая удача будет тебе дана.

— Была бы какая-то польза с подстрекательств.

Между Раумсдалем и Упплёндом расположен большой лес, через который пролегает главная дорога, хотя теперь мешала ею пользоваться нечисть, которая, как думали люди, завелась там, пусть даже никто не мог рассказать об этом. Отныне считалось бы наибольшим подвигом устранить это затруднение.

3. Торстейн и разбойник Ёкуль

Вскоре после того, как состоялся разговор отца с сыном, выходит Торстейн один с пирушки и только о том и думает, что мог бы испытать удачу своего отца, и тот не станет его более укорять, если он подвергнет себя какой-нибудь смертельной опасности. Он взял своего коня и в одиночку поскакал в лес туда, где, как ему казалось, есть больше возможностей отыскать злодеев, хоть он и считал, что невелика надежда на успех при таком превосходстве сил, которые, как он полагал, ему уготованы. Предпочёл бы он теперь лучше положить жизнь, чем съездить напрасно.

У опушки он привязал свою лошадь, затем вошёл в лес и отыскал одну боковую тропинку, что вела в сторону от главной дороги. Он долго шёл, пока не увидел в лесу большой и добротно выстроенный дом. Торстейну подумалось, что жилище могло бы принадлежать тому, кто препятствует ходить по этой тропе, будь то некто один или многие. Затем вошёл Торстейн в дом и обнаружил в нём большие сундуки и много добра. Там была большая поленница, а с другой стороны — товары в мешках и всякого рода вещи. Там же он увидел постель. Она была гораздо больше, чем все постели, которые Торстейн видел раньше. Подумалось ему, что довольно высок тот, кому впору эта кровать. Кровать была хорошо занавешена. Там был и стол, покрытый чистой скатертью, и отборные лакомства и лучшие напитки. Торстейн не обратил внимания на эти вещи. Затем он стал искать способ не попасться на глаза тем, кто жил в этой хижине, потому что он хотел сперва узнать, как обстоят дела, прежде чем они увидят друг друга и заговорят. После этого он забрался между мешков в кучу товара и устроился там.

Когда вечер был на исходе, он услышал громкий шум, и после этого вошёл человек и ввёл за собой лошадь. Выглядел человек весьма крупным. Волосы его были белыми и падали красивыми прядями ему на плечи. Торстейну показался он мужем очень красивым. Затем пришедший разжёг огонь, но прежде подвёл свою лошадь к яслям. Он поставил перед собой таз, умылся и вытерся белым полотенцем. Также он налил из бочонка прекрасный напиток в большой кубок и принялся затем за трапезу. Показалось всё его поведение Торстейну примечательным и весьма изысканным. Этот человек был больше, чем его отец Кетиль, а тот считался весьма крупным.

Поев, обитатель жилища сел у огня, взглянул на пламя и промолвил:

― Вот теперь порядок. Но огонь сейчас менее тусклый, чем я предполагал. Думается мне, что он был недавно разожжён. И может быть так, что явились сюда мужи и посягают на мою жизнь, и тому имеется веская причина, и должен я пойти и обыскать дом.

Затем взял он головню и начал поиски, и пришёл туда, где лежала груда товара. Дело обстояло таким образом, что от этой груды можно было пробраться в большой дымоход, что имелся в доме. И когда злодей обыскивал эту груду, Торстейн был уже снаружи и обитатель жилища не смог поймать его, потому что Торстейну была дана другая судьба, нежели оказаться там убитым. Злодей трижды обыскал дом и никого не нашёл.

― Теперь можно бы успокоиться, но мне не ясно, к чему всё идёт, и возможно, выйдет в моём положении, что, как говорится, что посеешь, то и пожнёшь.

Затем он вернулся к постели и взял с собой меч-сакс. Торстейну показалось, что был тот большой ценностью и весьма хорош для удара. Торстейну пришло на ум, что ему пригодилось бы получить этот сакс. Также пришло ему на ум подстрекательство его отца, что сила и отвага будут нужны, чтобы совершить этот или иные подвиги, и что слава и блестящие монеты идут ему в руки, и что лучше бы взять их, чем сидеть у материнского очага. Пришло тогда ему на ум и то, как отец говорил ему, что с оружием у него не лучше, чем у дочери или другой женщины, и что больше чести было бы его родичам, будь в их роду брешь на его месте. Это подстегнуло Торстейна, и он стал искать возможность отомстить в одиночку за многие несправедливости, даже если, с другой стороны, покажется ему большой утратой смерть этого человека.

Затем обитатель дома заснул, а Торстейн проверил, насколько крепко тот спит, слегка зашумев. Тот проснулся и повернулся на бок. Прошло некоторое время, и Торстейн устроил проверку вторично. Тот проснулся ещё раз, хотя и на меньшее время. На третий раз Торстейн приблизился, нанёс сильный удар по кровати и увидел, что тот остался лежать спокойно. Затем Торстейн зажёг огонь и подошёл к ложу, он захотел проверить: что если хозяин дома удалился прочь? Торстейн увидел, что тот лежит и спит в шёлковой рубахе, вышитой золотом, лицом вверх. Торстейн выхватил тогда меч-сакс, вонзил в грудь этому большому человеку и нанёс ему огромную рану. Тот быстро метнулся, схватил Торстейна и рванул его к себе на кровать, но сакс остался стоять в ране, а Торстейн так налёг, что остриё застряло в основании кровати. Но этот человек был ужасающе силён и, оставив оружие в ране, он повалил Торстейна между собой и стенкой.

― Меня зовут Торстейн, и я сын Кетиля Верзилы.

― Мне кажется, что я прежде слышал твоё имя, хотя, думается, что от вас с отцом я этого совсем не заслужил, ведь я почти не причинял вам вреда. Но нынче ты был весьма скор, а я весьма медлителен, потому теперь я готов оставить свои злые дела, однако с тобой у меня есть выбор, позволю ли я тебе жить или умереть. Сейчас, если я поступлю по заслугам и так, как намеревался ты, то никто не расскажет о нашем столкновении. Однако нынче я считаю самым разумным позволить тебе сохранить жизнь, и мне могла бы выйти от тебя польза, если так произойдёт.

Теперь я хочу назвать тебе своё имя. Меня зовут Ёкуль и я сын ярла Ингимунда из Гаутланда. И, следуя обычаю сыновей могущественных людей, приобрёл я себе богатство, хотя действовал весьма жадно. Но ныне я готов уйти. Теперь, если тебе кажется, что дар жизни для тебя чего-то стоит, то отправляйся на поиски моего отца. Но сперва встреться с моей матерью, которую зовут Вигдис, расскажи ей наедине о том, что случилось, передай слова моего сердечного прощания и скажи, чтобы она привела вас с ярлом к миру и полноценной дружбе таким образом, чтобы он отдал за тебя свою дочь, а мою — сестру, которую зовут Тордис. Вот здесь золото, что ты должен отнести в доказательство того, что послал тебя я. И хотя она, думаю, будет очень горевать обо мне, я ожидаю, что ей окажутся важнее мои любовь и слова, чем твой проступок. И мне подсказывает сердце, что ты мог бы сделаться удачливым человеком. Теперь, если тебе или твоим сыновьям суждено обзавестись сыном, не позволяй моему имени сгинуть, и я надеюсь, мне это будет дано и я получу это за дарованную жизнь.

Торстейн предложил ему решать с пощадой и прочим как ему будет угодно, и добавил, что сам просить ни о чём не будет.

Ёкуль сказал, что теперь его жизнь подходит к концу:

― Наверное, твой отец очень сильно подстрекал тебя на этот поступок, и ныне его совет принёс мне сполна страданий, и вижу я, что ты скорее предпочтёшь гибель нас обоих, но тебе будет дана бо́льшая судьба. Не останется моя родня без попечения, когда ты сделаешься предводителем, по причине твоих мужества и отваги, и лучшим выбором тогда для моей сестры будет, чтобы её получил ты, чем получат её как добычу викинги. Далее, даже если тебе предложили бы остаться в Гаутланде, тебе лучше отправиться в свои владения в Раумсдале, потому что мои родичи со стороны отца не позволят тебе править после конца его дней, но может выйти так, что из-за твоего происхождения случится несчастье, и люди потеряют своих безвинных родичей. Нынче же не сообщай народу моего имени, кроме твоего отца и моей родни, потому что жизнь моя была недостойной, и вот пришла заслуженная расплата, как и бывает у большинства бесчестных людей. Теперь возьми здесь золото как доказательство, а меч выдерни, и тогда наша беседа станет не долгой.

После этого Торстейн выдернул меч, и Ёкуль умер.

4. Торстейн даёт каждому своё из награбленного Ёкулем

После этих событий Торстейн поехал домой, и когда он приблизился к хутору, то увидел много людей, едущих ему навстречу, и узнал там своего отца и многих знакомых, и все они отправились искать его.

Когда же они встретились, Кетиль поздоровался со своим сыном ласковыми словами, ему казалось, что тот вернулся из Хель:

— И я сразу пожалел о тех словах, которые сказал тебе в упрёк и осуждение.

Торстейн ответил ему и сказал, что совсем недавно он сам не знал, вернётся или нет, но в его деле ему сопутствовала удача, так что он возвратился цел.

Но, хоть они и обменялись этими словами с некоторой неприязнью, всё же вскоре они помирились. Торстейн рассказал своему отцу про обстоятельства своего путешествия. Благодаря этому деянию Торстейн обрёл добрую славу среди людей, как и ожидалось. Затем Торстейн велел созвать тинг, и пришли туда все жители округа.

— Всем вам известно, что со страхом, который вы испытывали некоторое время перед разбойниками, из-за чего нельзя было совершать поездки, теперь покончено и дело решено. И основная причина того, что я созвал тинг — я хочу, чтобы каждый взял то имущество, которым владел ранее, я же получу то, что останется.

Тут раздались одобрительные крики людей, и Торстейн обрёл большое уважение благодаря всем своим поступкам. Имени злодея никто не узнал, потому что оно мало упоминалось.

5. Торстейн примиряется с ярлом Ингимундом

Однажды Торстейн сказал своему отцу, что поедет на восток к ярлу Ингимунду, как обещал Ёкулю.

Кетиль назвал это неразумным и попросил его лучше остаться дома:

— И даже если ярл не захочет навредить тебе, всё же может быть так, что кто-нибудь станет к тебе враждебен и недружелюбен.

— То, что я пообещал Ёкулю, я исполню, и, даже если я не унесу оттуда ноги подобру-поздорову, я всё же поеду.

Затем Торстейн собрался, отправился в Гаутланд и, в конце концов, прибыл в начале дня к дому ярла. По обычаю могущественных людей ярл уехал на охоту. Торстейн вошёл в пиршественный зал и уселся на скамью со своими спутниками. Тут в помещение зашла жена ярла, взглянула на тех, кто появился, и увидела, что это иноземцы. Она спросила, кто они такие.

— И у меня к тебе тайное дело, отойдём-ка в сторонку.

— У меня для тебя вести, об убийстве твоего сына Ёкуля.

— Это может мне показаться важным, но не удивительным, из-за его поступков и дурного поведения. Но что заставило тебя рассказать эту печальную историю и проделать такой долгий путь?

— Многое побудило меня к этому. При нашем расставании я честно пообещал ему, что отправлюсь к вам и правдиво расскажу, как мы расстались. И потому я не скрываю, что стал его убийцей, ибо нашим людям казалось невозможным терпеть его душегубство и грабежи. Однако, говоря по правде, я очутился в его власти, и у него была возможность убить меня, если бы он захотел, но он подарил мне жизнь и обязал меня, чтобы я встретился с тобой, передав послание, и ты сама можешь понять, что легче было бы остаться дома, чем подвергать себя опасности, надеясь на ваше милосердие. Вот у меня здесь золото, которое, по его словам, вы узнаете, и он попросил меня предъявить его как доказательство, чтобы ты помирила меня с ярлом с тем условием, что я получу себе в жёны вашу дочь, которую зовут Тордис. Он также сказал, что надеется, что тебе будут важнее его послание и распоряжение, чем моя вина.

— Смелый ты, должно быть, человек, но я думаю, что ты рассказал правду о вашей встрече, и если Ёкуль подарил тебе жизнь, то моим решением было бы, чтобы ты сохранил её, ибо ты на вид человек удачливый. По просьбе моего сына Ёкуля я выступлю с твоим делом перед ярлом, но ты сперва затаись.

Когда же ярл пришёл домой, госпожа пришла к нему и молвила:

— Для вас есть новости, которые касаются нас обоих.

— Ты, наверное, поведаешь мне о смерти моего сына Ёкуля.

— Это правда, он был убит и перед этим проявил великое мужество. Он подарил жизнь человеку, который это сделал, и отправил его сюда в нашу власть с истинными доказательствами, чтобы ты помиловал его и простил, хотя вина его велика. Тебе тоже может прийти помощь от этого человека, если ты укрепишь его родством и женитьбой на твоей дочери по распоряжению Ёкуля. Он также полагал, что ты как-то оценишь его последнюю просьбу. Также ты можешь понять, насколько этот человек предан своим обещаниям, поскольку он явился сюда, во враждебное место, из своих владений к нам в руки. Сейчас я надеюсь, что благодаря моему вмешательству и посланию твоего сына ты сделаешь так, как я прошу. Взгляните же на доказательства.

— Много ты говорила и очень смело, чтобы я оказал честь человеку, который убил моего сына. Этот человек более достоин смерти, чем дружеских подарков.

— Подумайте, государь, о том, чтобы почтить слово Ёкуля и добродетель человека, что покорился вашей власти. С другой стороны, тебе много лет, так что ты нуждаешься в управляющем от твоего имени, и этот человек хорошо подходит для этого. Теперь, поскольку Ёкуль подарил ему жизнь, когда тот был уже полностью в его руках, и этот человек принёс ему благо на том безнадёжном пути, по которому он шёл, то единственное, что нам остаётся, это не портить победу или удачу этого человека и благородный поступок нашего сына, а это великая победа — устроить так, как сделал Ёкуль — подарить жизнь тому, кто так виноват перед нами, и будет величайшим позором причинить ему ныне вред, поскольку он доверился нам.

— Ты всецело поддерживаешь этого человека, и тебе он понравился, и поэтому я, конечно, посмотрю на него и решу, какой с него мне прок, и для него будет иметь большое значение то, каким он мне покажется при встрече.

Затем Торстейна вывели вперёд, и он предстал перед ярлом, а госпожа так успокоила мужа, что его гнев почти весь схлынул.

— В моём случае, господин ярл, я полностью в вашей власти. Вам теперь тоже известно, какое у меня здесь дело. Я также хочу предложить вам мир, но не побоюсь ничего, что вы захотите сделать. Кроме того, у властителей есть обычай даровать жизнь тому, кто добровольно сдался на их милость.

— Ты мне так нравишься, что я дарю тебе жизнь. Также лучшей вирой за сына будет, чтобы ты заменил мне его, если захочешь у меня жить, ибо на тебе признак удачи. Также не великодушно карать того, кто отдаётся на твою власть.

Торстейн поблагодарил ярла за дарованную жизнь, и некоторое время он жил там, и люди познакомились с его нравом. Вскоре ярл обнаружил, что Торстейн человек умный и выдающийся во всех отношениях.

— Теперь я хочу узнать, есть ли возможность породниться с вами, господин.

— Я не стану отказываться, ибо это, возможно, принесёт удачу нашему роду, и я желаю, чтобы ты оставался с нами.

— Я с благодарностью согласен жить тут, покуда вы живы, но люди здесь не будут проявлять ко мне уважение после твой смерти, и каждый должен искать свою судьбу.

6. Женитьба Торстейна и смерть Кетиля Верзилы

Немного позднее Торстейн приехал домой и рассказал своему отцу обо всём, что было задумано, и попросил его отправиться в путь, и Кетиль так и сделал. Ярл приготовил пир, а Торстейн приехал вместе с жителями Раумсдаля и многими знатными людьми, и на пиру угощали отличной снедью. Тордис была выдана за него с наибольшим почётом и значительными деньгами, и ярл с Кетилем расстались в величайшей дружбе. Торстейн остался со своей женой. От ярла Торстейн постоянно слышал дружелюбные речи. Вскоре между Торстейном и Тордис установилась крепкая любовь.

Рассказывают, что одним вечером к ярлу пришли люди с вестями о смерти Кетиля Верзилы и о том, что люди поэтому хотели бы, чтобы Торстейн вернулся в свою отчизну и государство. Торстейн рассказал об этом деле своей жене и ярлу. Тордис попросила его решать самому и сказала, что последует его воле. Он ответил, что ему более всего по душе отправиться домой, это едва ли вызовет у кого-то зависть, и что там ему все окажут наилучший почёт. С этим решением согласился и ярл, и сказал, что, вероятно, дома ему было бы суждено добиться большего, чем среди незнакомого люда.

Вскоре после этого ярл заболел. Он призвал к себе своего зятя Торстейна и свою дочь и сказал:

― Готовьтесь теперь уехать отсюда прочь, с весьма почётной долей богатства, наши же родичи могут быть весьма довольны тем, что им останется полностью власть в стране со всем, что следует. Но если у вас будет сын, пусть он носит моё имя.

Торстейн сказал, что так и поступит, и потому, по его словам, он не ищет звания ярла, что его родственники были людьми незнатными.

7. О взрослении и военных походах Ингимунда

Ярл Ингимунд скончался вскоре после того, как Торстейн вернулся домой в свои владения и принял отцовское наследство. Летом он участвовал в походах и добывал себе богатство и славу, а зимой сидел дома на своём хуторе. Он считался мужем весьма почтенным.

Ингьяльдом звали человека, который жил на Хевне, острове на севере Халогаланда. Он был доблестный бонд, летом участвовал в походах, а зимой сидел мирно. Между Ингьяльдом и Торстейном установилась добрая дружба. Ингьяльд был хороший хозяин и выдающийся человек.

У Торстейна с женой был сын, и, когда мальчик родился, его принесли отцу.

— Этого мальчика будут звать Ингимундом в честь отца матери, и я надеюсь, что имя принесёт ему удачу.

Торстейн и Ингьяльд устраивали совместные дружеские пиры каждую осень, когда возвращались из викингских походов. Как-то раз, когда Ингьяльд был на пиру у Торстейна, мальчик Ингимунд подбежал к Ингьяльду.

— Ты паренёк на вид удачливый, и ради нашей дружбы с твоим отцом я хочу пригласить тебя к себе домой и дать самое лучшее воспитание, какое я только смогу.

Торстейн сказал, что примет предложение, и мальчик отправился вместе с Ингьяльдом. Гримом звали одного сына Ингьяльда, а второго — Хромундом. Они подавали большие надежды и стали побратимами Ингимунда. Торстейн и Ингьяльд продолжали приглашения и пиры по-старому, и людям казалось, что Торстейн возместил собой утрату Кетиля, хотя и был меньшего роста и не такой сильный, каким был тот.

Как-то раз, встретившись с отцом, Ингимунд сказал:

— Ты мне дал хорошее воспитание, но теперь я хочу, чтобы ты предоставил мне корабль, и я стану совершать летом набеги по обычаю моих предков. Я уже в том возрасте, что вполне могу этим заниматься, и хочу, чтобы расходы оплатили я и ты, а не мой воспитатель, хоть и знаю, что могу получить от него то, что пожелаю.

Ингимунд сказал, что меньшим не мог бы довольствоваться, вернулся домой и рассказал обо всём своему воспитателю.

— Это хорошая помощь, а я дам Гриму другой корабль, и вы должны плыть вдвоём со вниманием и осторожностью. Остерегайтесь также приставать к берегу там, где будут превосходящие силы. Больше чести в том, чтобы расти понемногу, чем подняться высоко и низко пасть.

Затем Ингимунд и Грим отправились в поход, их грабежи проходили успешно, они не приставали к берегу там, где было неблагоразумно, и к следующей осени добыли пять кораблей, и все были хорошо оснащены оружием и людьми и готовы к бою. Вскоре оказалось, что Ингимунд муж смелый в поступках, благородный, уверенный с оружием, бесстрашный, постоянный в дружбе, со своими друзьями благожелательный и надёжный, и по древним обычаям такому, как он, лучше всего стать предводителем.

Он объявил Гриму о том, что осенью собирается домой к своему отцу и зимой некоторое время поживёт у него с двадцатью людьми. Так они и сделали.

Но выяснилось, что Торстейну их пребывание там стало казаться довольно буйным и не вполне разумным.

— Я так не считаю, и ты не должен говорить так, и будет правильнее, чтобы ты потребовал в ответ себе, по обычаю воинов, сколько пожелаешь из добытых денег и использовал это к своей славе. Ныне же тебе подобает обеспечить нас пропитанием за наши средства.

— Сказано хорошо и достойно, и так бы и поступил твой дед со стороны матери.

— Я так и сделаю, и сказано было замечательно.

Они жили там зимой до Йоля, и пребывание их было хорошим и радостным. Все высоко ценили Ингимунда, как за его поведение, так и за его внешность. Он был ловок во всех играх, умел во всяком деле, не жаден с людьми беднее себя, но смел и горяч со своими недругами.

Когда же Йоль прошёл, Ингимунд сказал своему отцу:

— Теперь мы с товарищами отправимся к моему воспитателю и проживём там остаток зимы, ибо он был бы благодарен, поживи мы у него.

— Мне кажется разумным иное: чтобы ты зимовал с нами, родич.

Ингимунд сказал, что полагает иначе, и так они и сделали. Ингьяльд очень радушно принял их и выглядел обрадованным, и они прожили там остаток зимы. Когда наступила весна, Ингимунд сказал, что хочет, чтобы они собирались в поход, и что теперь дела во всём пойдут лучше, чем раньше. Ингьяльд сказал, что это верно.

Затем они второе лето совершали набеги и получили большой доход деньгами разбойников и грабителей, нападавших на бондов или купцов, и так они поступали всё лето.

— Если не приключится больших опасностей в ваших путешествиях, то всё, что нужно делать — продолжать справедливые походы.

Когда осень только наступила, пришли они к Свиаскеру. Там уже были викинги, обе стороны сразу приготовились к сражению, и сперва они пускали стрелы и бросали камни. Силы были равны. Многие люди с обеих сторон получили раны. В тот день Ингимунд добыл там добрую славу, и его людям воистину казалось, что они служат хорошему предводителю. Когда свечерело, в сражении случилась передышка.

— Не дадим понять, будто мы не хотим биться, пусть даже встреча эта оказалась весьма опасна.

Тут на корабле, что был впереди, поднялся человек. Он был высок и мужественного вида.

— Что это за люди, что сражались сегодня с нами? Будет невежливо, если мы не побеседуем друг с другом. Также и никакой причины биться у нас нет, насколько мне известно.

— Если ты спрашиваешь о предводителях нашего войска, то одного зовут Ингимундом, а другого — Гримом. А кто ты?

— Моё имя Сэмунд. Я тоже предводитель этого войска и родом из Согна. Мне известно о вас, родичах, и поскольку мы земляки, нам больше подобает быть одним войском, чем биться. Мы также слышали о вас только хорошее. Мы ныне хотим говорить о дружбе с вами, но не потому, что нам нужно просить мира из-за неравенства сил.

— Мы уважим эту речь и не выкажем осуждения. Ныне мы не выберем себе участи возжелать для нас с вами сомнительной славы, но получим скреплённый рукопожатием мир и вашу дружбу.

Вот они заключили мир и затем остаток лета держались вместе, и отныне богатство и почести сами шли к ним в руки. Осенью они плыли по Согнскому морю3. Тут Сэмунд сказал, что здесь они расстанутся, а следующим летом встретятся как старые друзья. Ингимунд согласился с этим. Теперь Сэмунд двинулся внутрь фьорда, а Ингимунд поплыл на север вдоль берега, и было у него много кораблей и большое богатство. Он отправился к своему отцу с шестью десятками людей.

— Ты не думаешь, побратим, что твоему отцу покажется, что гостей более чем достаточно?

Тот ответил, что полагает, что сейчас будет почти в меру. Торстейн вышел навстречу своему сыну и пригласил его со всем радушием. Ингимунд сказал, что так и сделает.

На протяжении зимы Торстейн принимал их достойно большого человека и говорил, что счастлив иметь такого сына и что смолоду разглядел в нём семейную удачу:

— И поскольку я вижу, что твоя удаль возрастает, то ты получишь от меня тем больше почестей.

Ингимунд перезимовал там, и, казалось, уважение к нему только растёт. От того он всё чаще звал приходить к нему за деньгами в подарок и по-разному проявлял щедрость, ведь средств было предостаточно.

А когда наступила весна, побратимы стали обсуждать свои поездки. Грим сказал, что не будет ничего менять и последует за Ингимундом. Затем они отправились в поход, и Сэмунд встретился с ними, как было условлено, и летом они держались все вместе. Три лета подряд они действовали сообща на западе за морем и приобрели себе богатство, и о них шла добрая молва. Ингимунд был первым из них всех в принятии решений, по уму и доблести, и товарищество их было выдающимся во всём. Зимой Ингимунд жил у своего отца. Торстейн понял, что никогда не сможет в полной мере воздать должное своему сыну Ингимунду, когда увидел, каким человеком тот обещает стать.

8. Ингимунд предлагает свою помощь конунгу Харальду

Упоминается, что в то последнее лето, когда Сэмунд вместе с Ингимундом завладели богатствами и возвратились с гораздо большей добычей, чем ранее, в Норвегию пришло известие, что восточнее Ядара собирается армия и почти все войска страны стянуты в два разных места. С одной стороны был Харальд, которого прозвали Косматым. Он сражался против местных предводителей, и это было его последнее сражение, прежде чем он подчинил себе всю страну в битве в Хаврсфьёрде, о чём рассказывается во многих сагах. И в этот момент Ингимунд и Сэмунд пришли в страну, как было сказано прежде, почти туда же, где собиралось войско.

― Нынче дело идёт к большим новостям, ведь участие здесь принимают величайшие люди страны. Однако самым достойным я считаю конунга Харальда, это человек, который мне по нраву, и хочу я ему предложить свою поддержку, потому что выбор тут очевиден.

Сэмунд сказал, что не будет рисковать своей жизнью ради него. Он не пошёл на ту битву.

— Можешь видеть, побратим, что сила конунга велика и, как я думаю, те поступают лучше, кто идёт с ним, чем те, кто ему противостоят. Вспомнит он тогда и хорошо вознаградит тех, что оказали ему почёт и поддержку. Но мне представляется неясным, что произойдёт, если не исполнить его волю, и на этом мы расстанемся.

После этого Сэмунд отплыл и двинулся дальше по Согнскому морю со своими людьми, а Ингимунд поплыл в Хаврсфьёрд и встал вместе с флотом конунга Харальда. Вот те предводители, что были главными противниками конунга Харальда: Торир Длиннолицый и Асбьёрн Кьётви4. У них было огромное и сплочённое войско.

Ингимунд встал рядом с кормой судна конунга и поприветствовал конунга таким образом:

— Меня зовут Ингимунд и я сын Торстейна, и потому я пришёл сюда, что хочу предложить своё войско, и полагаем мы, что лучше оказать помощь вам, а не тем, кто вам противостоит. Я с несколькими кораблями только что вернулся из похода.

Конунг хорошо принял его речи и сказал, что слышал о нём только хорошее:

― И я хотел бы, чтобы ты получил вознаграждение за свою работу, потому что я возьму всю Норвегию под свою власть. И я многое сделаю тем, кто пожелает мне служить или тем, кто нынче перебегает в ряды наших врагов или бежит в свои владения, как, насколько мне известно, поступил твой товарищ Сэмунд, и скажу я, что в поступках, подобных твоему, проявляется больше мужества.

Тут Ингимунд говорит о Сэмунде много добрых слов.

9. Битва в Хаврсфьёрде

После этого над всем войском зазвучали трубы, и люди приготовились, в меру сил каждый. Это была величайшая из битв конунга Харальда. Тогда был с ним Рёгнвальд из Мёри, и множество других могучих предводителей, и те берсерки, которые назывались ульвхединами-волчьешкурыми5. Они носили волчьи куртки поверх кольчуги и защищали носовую часть на корабле конунга, а сам конунг защищал возвышение на корме с большим величием и мужеством. Там можно было увидеть многие и сильные удары. За краткое время случилось большое число разных событий с рубящими ударами и уколами копий и с жестоким метанием камней. Вскоре произошла тут великая гибель людей с обеих сторон. Ингимунд достойно следовал за конунгом и приобрёл себе добрую славу. Встреча эта закончилась так, как о том многим ведомо, и повсюду распространилась молва, что конунг Харальд одержал блестящую победу и стал затем единым властителем над всей Норвегией. Он с величайшей щедростью вознаградил как вождей, так и всех остальных, кто последовал за ним.

— Ты проявил великое мужество, следуя за мной. Ты также по моей вине утратил сына и я не смогу его возместить, но я могу воздать тебе почестями, для начала тем, что сделаю ярлом над островами, что лежат в море к западу и называются Оркнейскими. Их ты получишь как возмещение за утрату сына. И много иного подобает тебе получить от меня.

Рёгнвальд послал на запад своего сына Халлада, но тот не смог удержать свои владения из-за викингов. Тогда ярл отправил своего сына Торфяного Эйнара, выразив надежду, что тот владения удержит. Он был первым ярлом на Оркнейских островах, и от него произошли все оркнейские ярлы, как рассказывается в их жизнеописаниях.

Конунг Харальд многим дал большой лен за то, что последовали за ним, и он оценивал людей по тому, были ли они с ним или против него, он позаботился тогда про участь каждого, и тех, кто выступал против, он изгнал из страны, покалечил или убил, так что никто не получил никакого возмещения.

— Большую дружбу выказал ты ко мне, и увеличил себе тем славу. Я всегда буду твоим другом, а долей твоей три корабельных команды. Вдобавок ты получишь вооружение всех тех викингов, с которыми сражался, и в знак того, что ты был в Хаврсфьёрде, обретёшь в дар ту часть, которой владел Асбьёрн Кьётви и которую он считал самой лучшей. Сейчас это скорее свидетельство нашей встречи, пусть даже это и большое богатство, но, тем не менее, почётно от нас принять и его. А когда мы обустроим наше государство, я отплачу тебе за помощь приглашениями на пир и дружескими подарками.

Ингимунд поблагодарил конунга за подарки и добрые слова, и на этом они расстались. Конунг также заметил, что будет помнить поступок Сэмунда и предательство им государя.

10. О предсказании финки

Вскоре после сражения в Хаврсфьёрде Ингимунд отыскал Сэмунда и сказал ему, что не сильно ошибся в своих предчувствиях о встрече:

— Также я понимаю из слов конунга, что тебе не следует оставаться спокойным, и я назову разумным, если ты попытаешься покинуть страну, ибо конунг исполнит свою клятву, я же избавлю тебя от тяжких невзгод ради нашей дружбы. Мне не казалось бы неразумным, чтобы ты отправился в Исландию, как ныне делают многие знатные люди, которые не надеются защититься от власти конунга Харальда.

— Ты выказываешь в этом, как и во всём остальном, свои верность и дружбу, и я приму этот совет.

— И лучше тебе было бы последовать за мной в Хаврсфьёрде, теперь не понадобилось бы плыть на эту пустынную скалу.

Сэмунд сказал, что тот многое угадал близко к правде. Затем он тайно продал свою землю и приготовился к отъезду, а Ингимунда поблагодарил за помощь и опять заверил его в дружбе. Потом Сэмунд отправился в Исландию и пришёл в Мысовый Фьорд. Тогда повсюду была ещё не занятая земля. По древнему обычаю он объехал с огнём и занял землю, которая сейчас называется Склоном Сэмунда в Мысовом Фьорде, и стал крепким хозяином. Его сына звали Гейрмундом, а дочь — Регинлейв, на ней женился Тородд Шлем. Их дочерью была Халльбера, мать Гудмунда Могучего с Подмаренниковых Полей и Эйнара с Поперечной Реки.

После битвы в Хаврсфьёрде Ингимунд с большими почестями отправился к своему отцу.

Торстейн принял его с распростёртыми объятиями и сказал, что его советы принесли удачу, как и следовало ожидать:

— Ведь ты внук ярла Ингимунда, человека очень знатного.

Ингимунд зазимовал там. Той же зимой Ингьяльд пришёл к Торстейну и встреча у них вышла радостной.

Ингьяльд заметил, что способности Ингимунда оказались именно такими, как ему и подсказывало сердце:

— Но сейчас я приготовил для тебя пир, мой воспитанник, со всем, что только у меня есть в доме.

Ингимунд тоже сказал, что придёт. Ингьяльд вернулся домой и пригласил к себе много людей. Приехал каждый, кого пригласили.

Ингьяльд и его люди устроили там сейд согласно древнему обычаю для того, чтобы люди узнали о своей судьбе. Туда пришла одна сведущая в колдовстве финка6. Ингимунд и Грим явились на пир со множеством людей. Финку посадили на высокое и изукрашенное сидение. Люди подходили туда за предсказанием каждый со своего места и спрашивали о своей судьбе. Она предсказывала любому, кто подходил, но относились к услышанному все по-разному. Побратимы сидели на своих местах и не пошли за предсказанием. Они даже не проявили никакого интереса к её пророчествам.

— Почему эти юноши не спрашивают о своей судьбе, ведь они кажутся мне самыми выдающимися из тех, кто собрался здесь?

— Мне незачем знать о моей судьбе прежде, чем она исполнится, и я рассчитываю, что моя участь не выйдет из-под корней твоего языка.

— Однако я расскажу тебе то, о чём не спрашивалось. Ты поселишься в стране, которая называется Исландией. Она ещё почти не заселена. Там ты станешь известным человеком и состаришься. Также и многие твои родичи станут знаменитыми в этой стране.

— Ты так замечательно о ней рассказала, чтобы я принял решение никогда не плыть в это место, и мне никогда не стать толковым купцом, если я продам свои обширные и хорошие родовые земли и отправлюсь в ту безлюдную пустошь.

— Всё произойдёт, как я говорю, и в знак этого из твоего кошелька исчезнет амулет, который конунг Харальд подарил тебе в Хаврсфьёрде, и он сейчас окажется внутри холма, где ты поселишься, и на амулете изображён Фрейр из серебра. И когда ты возведёшь свой дом, мой рассказ подтвердится.

— Если бы это не огорчило моего воспитателя, ты получила бы в награду по голове. Но поскольку я человек не задиристый и не сварливый, то пусть всё сойдёт на нет.

Она сказала, что нет нужды в гневных речах. Ингимунд заявил, что она пришла сюда в недобрый час. Она сказала, что всё будет именно так, нравится ли ему это или нет.

— Судьба Грима тоже там, как и твоего брата, Хромунда, и оба они станут достойными бондами.

Следующим утром Ингимунд поискал амулет и не нашёл. Это показалось ему недобрым знаком.

Ингьяльд попросил его развеселиться и не давать случившемуся себя задеть или помешать ему радоваться, и сказал, что многие знатные люди считают для себя почётом отправиться в Исландию:

— У меня также были самые лучшие намерения, когда я пригласил сюда эту финку.

Ингимунд сказал, что благодарить его за это нечего:

— Однако наша дружба никогда не уменьшится.

Затем Ингимунд отправился домой к своему отцу и перезимовал там. Когда наступила весна, он спросил своего побратима, что он думает о путешествии.

Грим сказал, что думает, что бесполезно бороться с судьбой:

— И этим летом вдвоём с братом я намерен отправиться в Исландию, ныне многие, даже благородные, считают это делом достойным. Мне говорили о хороших землях для поселения, будто там скот зимой сам кормится, рыба есть в каждом озере, большие леса и свобода от притеснений конунгов и преступников.

— Я туда не собираюсь, и нам придётся расстаться.

— Но всё же для меня не станет неожиданностью, если мы встретимся в Исландии, потому что от судьбы нелегко убежать.

Ингимунд сказал, что их расставание для него тоже большая потеря.

Летом Грим вдвоём с братом отплыли в Исландию, они пришли в Городищенский Фьорд и высадились на Дягилевой Косе. Грим сказал, что собирается взять эту землю себе для проживания. Он занял столько земли, что сейчас на месте его владений стоит множество хуторов. Хромунд сказал, что поищет места поближе к горам и поселится у их подножия. Грим сказал, что хорошо иметь как земли в горах, так и пользу от моря. Хромунд занял Склон Поперечной Реки и считался человеком выдающимся и плодовитым. От него происходит Иллуги Чёрный. У Грима тоже было многочисленное потомство, и много благородных людей пошло от него, хотя здесь они не называются.

11. Смерть Торстейна сына Кетиля

Тем летом, когда братья отправились в Исландию, Ингимунд пришёл к своему отцу и жил у него. Торстейн, его отец, начал уже стареть.

— Хорошо ныне умереть, зная, что твой сын такой удачливый человек. Более всего я рад в своей жизни тому, что никогда не нападал на других первым. Также моя жизнь, скорее всего, заканчивается, ибо я чувствую себя больным. Сейчас я хочу рассказать тебе, родич, обо всех своих денежных делах, но мне не покажется удивительным, если вы покинете эти родовые земли, и я не буду этим недоволен.

Ингимунд ответил, что приложит все усилия, чтобы выполнить его указания. Торстейн сказал, что, по его мнению, Ингимунд будет считаться великим человеком там, где он поселится, где бы это ни было. Затем Торстейн предсказал ему многое и вскоре после этого умер. Ему были устроены достойные похороны по древнему обычаю. Ингимунд получил право распоряжаться деньгами и всё имущество. Он решил остаться там и зажил теперь мирно.

12. Женитьба Ингимунда и путешествие финнов

Конунг Харальд Прекрасноволосый отныне пребывал в полном мире и спокойствии, каких не имел ни один из древних конунгов в Северных землях. Вспомнил он тогда, что пообещал своим друзьям, и устраивал им теперь богатые пиры.

Особо он пригласил Ингимунда и, когда тот пришёл, конунг хорошо его принял и сказал так:

― Во многих важных делах я спрашиваю твоего совета, но не хватает тебе одного ― нет у тебя жены, а потому я собираюсь найти тебе партию. Пришло мне это на ум, когда ты подвергал свою жизнь опасности ради моей. Дочь ярла Торира Молчаливого зовут Вигдис. Она красивейшая из женщин и с большим богатством. Вот такой совет дал бы я тебе.

Ингимунд поблагодарил конунга и сказал, что расположен к такому браку. Конунг задал этот пир весьма богато и с большим почётом, и потом люди отправились по домам. Ингимунд готовится к свадьбе, и затем туда приезжают конунг Харальд и много других могущественных людей. Ингимунд идёт и женится на Вигдис как было задумано. Эта свадьба была устроена весьма почётно. Конунг вложил много средств в подарок деньгами и иные почести.

― Сполна я теперь доволен своим достатком и большим почётом, что случился по вашей доброте, но вспомнил я, как финны предсказывали мне смену места жительства, ведь хотелось бы мне, чтобы не оказалось правдой, что я уеду из земель моего рода.

— Не знаю я, что тут выбрать, однако было это сделано с некой целью, и раз Фрейр хочет, чтобы там лёг его амулет, желает он воссесть там на почётном сидении.

Ингимунд сказал, что хотел бы знать, найдёт ли он амулет или нет, когда станет копать землю для столбов своего почётного сидения:

— Может быть, это вообще не исполнится. Теперь не скрываю я, государь, что я задумал с теми финнами устроить, дабы они мне показали размер и расположение тех земель, где мне быть, и думаю я послать их в Исландию.

― Но я думаю, что ты придёшь туда, и не уверен я, поедешь ли ты с моего дозволения или тайно, как теперь многие взяли в обыкновение.

― Такого никогда не случится, ― говорит Ингимунд, ― чтобы я отправился, несмотря на твой запрет.

Затем они с конунгом расстались. Ингимунд поехал домой и остался там. Он послал за финнами, и с севера явилось трое из них.

Ингимунд говорит, что он хочет заключить с ними сделку:

― Я дам вам масло и олово, если вы отправитесь с поручением в Исландию, чтобы найти мой амулет и рассказать мне о природе той земли.

― Саамам опасно путешествие, в которое предстоит отправиться, но, по твоему требованию, мы хотим попытаться. Пусть нас запрут в доме наедине и никто из людей не упоминает нас.

Так и было сделано. И когда прошло три ночи, Ингимунд вошёл к ним.

― Саамам пришлось потрудиться, и проделали мы большую работу, но всё же мы волшебством отправились в путь, раз ты захотел узнать, землю, куда ты явишься, через наше предвидение, и после трудно нам пришлось при поиске амулета, и могли бы много порассказать финны, ибо мы лежали в великой неволе. Явились мы на землю там, где с севера шли три фьорда, и в глубине за одним из них были большие озёра. Затем мы пришли в глубокую долину, и в долине под горой были некие холмы. Там была пригодная для жилья лощина и в одном из холмов был амулет. И когда мы решили забрать его, он переместился в другой холм, так что мы его преследовали, а он постоянно ускользал и всегда находил какое-то укрытие, так что мы не добыли его, и придётся тебе самому отправляться за ним.

Ингимунд сказал тогда, что должен он будет скоро уехать, и что бесполезно этому противиться. Он хорошо обошёлся с финнами, и они ушли прочь, а он зажил спокойно на своём хуторе, был богат деньгами и слыл благородным мужем.

Позднее он встретился с конунгом и рассказал ему про свои цели и планы. Конунг сказал, что так вышло не случайно и добавил, что нелегко изменить предопределённое.

― И теперь я окончательно решил отправляться на поиски.

― В любой земле ты останешься человеком достойным.

Конунг снова одарил его некоторыми почестями.

После того устроил Ингимунд пир и пригласил туда своих друзей и могущественных предводителей, и на этом пиру попросил он тишины и сказал:

― Решил я сменить место жительства и задумал отправиться в Исландию скорее по воле судьбы и указанию могущественного амулета, чем по своему желанию. Те, кто пожелает поехать со мной, имеют на это право. Остальным, кто того захочет, дозволено остаться, и они в той же степени будут моими друзьями, что бы они ни выбрали для себя.

После его речи начался великий шум и многие говорили, что большая потеря, что такой человек уезжает прочь:

Оказалось, что, готовы отправиться с Ингимундом многие из тех, кого высоко уважали, как бонды, так и просто свободные люди.

13. О детях Ингимунда

В ту пору в Исландию было самое большое плавание, и в это время Вигдис родила ребёнка. Это был мальчик. Он был очень красивым. Ингимунд посмотрел на мальчика и молвил:

— У этого мальчика разумный взгляд, и раздумывать над именем не надо. Его будут звать Торстейном, и я надеюсь, что его будет сопровождать удача.

С ранних лет этот мальчик был красивым и многообещающим, уравновешенным, остроумным, дальновидным, верным в дружбе и воздержанным во всём.

У них был другой сын. Его тоже принесли к отцу, чтобы он решил насчёт имени.

— Этот мальчик очень внушителен, и глаза у него сообразительные. Мало будет ему равных, если он выживет, и он станет не очень рассудительным, но верным друзьям и родичам, и будет великим витязем, если я что-нибудь понимаю. Нет нужды вспоминать Ёкуля, нашего родича, как просил меня мой отец, и пусть его зовут Ёкулем.

Он вырос и стал выделяться своим ростом и силой. Он был молчалив, суров и несговорчив, упорен и отважен во всём.

Ториром звали третьего законнорождённого сына Ингимунда. Он был человек красивый и ростом высокий, склонный к торговым делам. Четвёртого звали Хёгни, пятого — Смид. Он был сыном наложницы. Торстейн был самым умным из всех братьев. Дочь Ингимунда звали Тордис, в честь его матери, а другую — Йорунн.

Жил человек по имени Ёрунд, он был сыном ярла Торира Молчаливого и братом Вигдис. Он объявил, что отправится в Исландию вместе с Ингимундом ради их дружбы и родства. Ингимунд это одобрил. Хвати и Асмунд звали рабов Ингимунда. Одного человека звали Фридмундом, второго Ториром, третьего Ревкелем, четвёртого Ульвкелем, пятого Бёдваром. Эти люди собрались в плавание вместе с Ингимундом, и у всех было много денег.

14. Ингимунд прибывает в Исландию и исследует землю

Вот Ингимунд, как был готов, вышел в море вместе со своими спутниками, плавание их было удачным, и они приплыли к Исландии с запада и вошли в Городищенский Фьорд в Глинистую Бухту. О прибытии корабля скоро стало известно.

Грим поехал к кораблю, радушно встретил своего побратима и очень благодарил его за приезд:

— Получилось так, как говорится: трудно противиться судьбе.

— Вот моё приглашение: приходи ко мне домой, вместе со всеми твоими людьми и бери из моего имущества всё, что ты пожелаешь, будут ли это земли или другая собственность.

Ингимунд поблагодарил за предложение и сказал, что поживёт у него эту зиму:

— Но поскольку я изменил свой образ жизни ради этого путешествия, то вскоре я поищу землю для поселения там, где мне указали.

Ингимунд с женой и сыновьями отправился на Дягилеву Косу, а его люди поселились в окрестностях. Грим щедро помогал им зимой и не отказывал в почёте. А когда наступила весна, Грим опять, как раньше, радушно предложил ему всё, что он имел, земли или другие вещи.

Ингимунд сказал, что тот во всём поступает наилучшим образом, как и следовало ожидать:

— Но я направлюсь на север, а насчёт переезда и перевозки груза мы вынуждены положиться на тебя.

Грим сказал, что всё сделает. Так же поступил и Хромунд, потому что все принимали Ингимунда с распростёртыми объятиями.

Летом он отправился на север в поисках земель, поднялся по Долине Северной Реки и спустился в какой-то необитаемый фьорд. И днём, когда они шли вдоль этого фьорда, к ним с горы сбежали два барана.

— Будет подходящим, чтобы этот фьорд назывался Бараньим Фьордом.

Затем они пошли вглубь фьорда, и тут поднялся густой туман. Они пришли на какую-то косу. Там они нашли большую доску, недавно выброшенную на берег волнами.

— Полагается, чтобы мы дали название этому месту. Так и поступим, и назовём эту косу Досочной Косой.

Лето уже заканчивалось, потому что вышли поздно, а обойти надо было много, и с наступлением зимы они пришли в долину, которая вся заросла ивой.

— Эта долина густо заросла ивой. Назовём её Ивовой Долиной, и здесь, скорее всего, я намерен перезимовать.

Они провели там вторую зиму и построили себе хижину в месте, которое сейчас называется Пригорок Ингимунда.

— С провизией нынче будет не так весело, как в Норвегии, но нет нужды вспоминать о том, потому что здесь для забав и развлечений собралось много благородных мужей, так будем же веселиться, пока есть еда.

Все согласились. Они перезимовали там и устраивали игры и всяческие развлечения.

15. Ингимунд занимает землю в Озёрной Долине

Когда же наступила весна и снег на склонах кое-где растаял, Ингимунд молвил:

— Любопытно мне узнать, не отправится ли кто-нибудь из людей на высокую гору и не посмотрит, видно ли чего-нибудь менее заснеженного в других местах, потому что не кажется мне, что мы станем возводить жильё в этой долине, если есть иное предложение.

После этого люди поднялись на высокую гору и оттуда осмотрелись вокруг.

Затем они вернулись и сообщили Ингимунду, что на севере лежат горы, совершенно лишённые снега:

― И приятно туда взглянуть, а здесь, где мы находимся, была постоянно метель, и можем мы видеть, что там намного лучший выбор земли.

— Тогда есть надежда, что там впереди встретится какая-то зелёнь. Так и до амулета недалеко.

Вот собрались они ранней весной, и когда приблизились на севере к Озёрной Долине, Ингимунд молвил:

― Оправдалось предсказание финнов, потому что узнаю я по рассказу местность, что будет здесь нам указана, и дело отныне принимает очень хороший оборот. Вижу я теперь землю, что повсюду плодородна, и если именно её следует выбрать, то, возможно, здесь будет хорошо жить.

Когда же они подошли к Реке Озёрной Долины, Вигдис, жена Ингимунда, сказала:

— Я проведу здесь некоторое время, потому что я чувствую схватки.

Тогда Вигдис родила девочку. Её назвали Тордис.

— Это место будет называться Холмом Тордис.

Затем люди направились вверх в долину, и были там хорошие земли, с травой и лесом. Было там очень красиво. Тут лица у людей разгладились. Ингимунд занял всю Озёрную Долину выше Озера Хельги и Озера Судьбы. На западе Ручей Тордис впадает в Кузнечное Озеро. Ингимунд выбрал себе жилище в одной лощине, очень красивой, и обустроил там хутор. Он возвёл большое капище сто футов в длину и, когда стал копать землю для столбов почётного сиденья, то нашёл свой амулет, как ему и было сказано ранее.

— Правду, однако, говорят, что против судьбы не пойдёшь, а раз так, будем теперь в добром расположении духа. Этот хутор станет зваться Капище.

Люди Ингимунда, с его согласия, поделили между собой долину и выбрали место жительства.

Этой осенью был ранний ледостав и, когда люди прошли по льду, то наткнулись на медведицу с двумя медвежатами.

Ингимунд был в том походе и сказал, что это озеро должно называться Медвежачьим:

― А тот фьорд, в который стекают воды всех озёр, будет называться Озёрным Фьордом.

После этого Ингимунд отправился домой. Он поставил достойное жилище и скоро стал предводителем жителей Озёрной Долины и близлежащих областей. У него было много животных на выпасе, и быков, и овец, и другого скота.

Той же самой осенью у него пропали овцы, а весной их нашли в лесу. Сейчас это место называется Овечьей Долиной. И можно отметить то свойство земли в те времена, что все стада находились на свободном выпасе.

Как-то раз случилось, что у Ингимунда пропали свиньи и не находились, пока следующее лето не перешло в осень, и стало тогда их всех вместе сотня голов. Они были пугливы. Их сопровождал один большой и старый кабан, и звали его Бейгад. Ингимунд собирает людей, чтобы поймать свиней, и отмечает, что верно сказать, что поголовье свиней удвоилось.

Они отправились за свиньями и загнали их к озеру, которое поэтому теперь зовётся Свиное озеро, и окружили их там, но кабан бросился в водоём и переплыл его, и так утомился, что еле волочил копыта. Он взобрался на холм, что называется теперь Пригорок Бейгада, и там умер. Теперь Ингимунд почувствовал себя хорошо в Озёрной Долине. Тогда были заселены многие районы. Тогда же появились законы страны и право.

16. Заморское плавание Ингимунда и о занятии земли

Когда Ингимунд прожил некоторое время в Капище, он объявил о заморском плавании, чтобы привезти себе строевой лес, потому что, по его словам, он хотел хорошо обустроить свой хутор и надеялся, что конунг Харальд примет его хорошо. Вигдис сказала, что его ожидает только хорошее. Он поставил людей управлять своим имуществом вместе с Вигдис. Ингимунд взял с собой медведя. Плавание прошло гладко, и он прибыл в Норвегию. Он разузнал про конунга Харальда. В стране всё было спокойно. И когда он нашёл конунга Харальда, его радушно приняли. Конунг пригласил его пожить у него, и Ингимунд принял предложение. Он перезимовал там в большом почёте от конунга.

Конунг спросил как ему понравились земли для поселения.

— Но самое главное моё задание — добыть себе строевой лес.

— Это хорошо. Наш лес, который ты захочешь срубить, твой по праву, а я велю отвезти его к кораблю, и ты не должен ни о чём заботиться, побудь со мной.

— Посмотри, государь, на этого медведя, которого я поймал в Исландии, и я хотел бы, чтобы ты принял его от меня.

Зимой они обменивались многими подарками, и когда наступила весна, корабль Ингимунда был нагружен грузом, который он выбрал, и самой отборной древесиной.

— Я вижу, Ингимунд, что ты сам не намерен больше приезжать в Норвегию. Сейчас ты должен взять столько строевого леса, чтобы тебе хватило, а один корабль это не сможет увезти. Вот посмотри здесь на некоторые корабли. Выбирай, какой захочешь.

— Выберите, государь, для меня. Это принесёт наибольшую удачу.

— Может быть и так, мне больше всего известно. Вот корабль, что называется «Стиганди» [Шагающий, Ходок] и который мы считаем самым быстрым, лучший из всех кораблей и удачливей в плавании, чем любой другой, и я выбираю его для тебя. Корабль сей прекрасен и не велик.

Ингимунд поблагодарил конунга за подарок. Затем он покинул конунга со многими дружескими подарками. Он вскоре увидел, насколько быстрым судном был «Стиганди».

— Хороший корабль выбрал мне конунг, и он по праву может называться «Стиганди», раз так идёт по морю.

Они подошли к Исландии, поплыли на север и затем на запад. Этого никто прежде не делал. Ингимунд привёл оба корабля в устье Медвежачьего Озера и дал всем местам тем названия, которые с тех пор сохранились. Место, где он вытащил суда на берег, называется Сараем Стиганди.

Известие о прибытии Ингимунда распространилось повсюду, и все одобряли то, что он вернулся домой. У Ингимунда был превосходный двор и вдосталь материала. Теперь он очень улучшил свой хутор, поскольку материала было достаточно. Также он получил годорд и власть над людьми.

Ёрунд Шея был другим самым значительным человеком, который приплыл вместе с Ингимундом, он занял себе землю с согласия своего тестя Ингимунда от Озера Судьбы и до Ручья Верескового Оврага и поселился на Луге под Горой Ёрунда в Озёрной Долине и был человеком могучим, как и его родственники. Маром звали его сына, который жил на Дворе Мара в Озёрной Долине и был достойным человеком. Они росли в одно время с сыновьями Ингимунда. Тогда эта долина стала густо населена.

Вместе с Ингимундом приплыл человек по имени Хвати. Он занял землю от Ручья Верескового Оврага до Ущельной Реки.

Асмунд занял землю от Озера Хельги и в округе Косы Тинга.

Овечья Долина расположена к востоку от Озёрной Долины, затем Свиная Долина, и там есть Свиное Озеро и Пригорок Бейгада.

Жил человек по имени Торольв и по прозвищу Тёмная Кожа. Он занял землю в Тенистой Долине. Это был склонный к насилию человек, которого никто не любил. Он причинял много вреда и беспокойства в округе. Он построил себе укрепление южнее Реки Фридмунда неподалёку от Реки Озёрной Долины у одного ущелья, и между ущельем и рекой выступал мыс, а впереди стояла скала. Его подозревали в том, что он приносит в жертву людей, и во всей долине не было более ненавидимого человека, чем он.

Двором Хвати называлось место, где жил Хвати, а Асмунд жил на Вершине.

Оттаром звали человека, который жил в Междуречье Грима. Он был женат на Асдис, дочери Олава из Ущелья Хауков. Их сыном был Халльфред Трудный Скальд, а его дочь звали Вальгерд, она была очень заносчивой и красивой.

17. Ингимунд берёт меч у кормчего Хравна

Вот прошло так некоторое время. Ингимунд стал уже немолод, но неизменно сохранял своё гостеприимство. Не упоминаются здесь его тяжбы на тинге и чтобы имел он серьёзные распри с людьми, потому что был он заодно с большинством и не задирист. Тогда в окрестностях дело с выдающимися мужами обстояло хорошо, однако он был наиболее уважаемым и держался, проявляя доброжелательность, требовательность и ум. Его сыновья выросли и все были многообещающими, как об этом было сказано ранее.

Рассказывается, что одним летом в устье Медвежачьего Озера пришёл корабль, который принадлежал норвежцам. Кормчего звали Хравном. Он был сдержан нравом, высок и несговорчив, пробыл долгое время в викингском походе и было у него много оружия и одеяний.

Ингимунд обычно самым первым отправлялся к прибывшему кораблю и выбирал из товаров то, что ему приглянулось, и ещё поступал он так: встречал кормчего и приглашал его, если тот захочет, к себе. Хравн сказал, что не видит иного подходящего варианта и отправился с Ингимундом в его дом, но придерживался своих привычек, сидя подолгу в одиночестве. Большинство же проводило время с Ингимундом, что тому было больше по нраву, тогда как Хравн не испытывал к нему приязни и был очень непохож на него. Постоянно у него в руке был хороший меч. Часто Ингимунд поглядывал на этот меч и однажды попросил его, чтобы взглянуть. Хравн сказал, что это было бы возможно. Ингимунд взял его и взмахнул. Меч его не разочаровал, и спросил он, не желает ли Хравн продать его. Хравн сказал, что не настолько он нуждается в деньгах, чтобы продавать собственное оружие, и добавил, что с бонда должно хватить его платы за еду, и что бывал он там, где ему приходилось браться за оружие, и может так произойти и сейчас. Ингимунд очень разгневался и показалось ему это унижением, и стал он думать, что делать.

И однажды, когда он пошёл к своему капищу, он устроил так, что норвежец отправился вместе с ним. Ингимунд любезно беседовал с ним о том, что, как он заметил, больше всего тому по нраву. Хравн постоянно рассказывал о своих викингских походах и набегах. Ингимунд вступил в капище первым и не сразу обратил внимание, что Хравн вошёл в капище с мечом.

— Это против обычая — вносить оружие в капище, и ты вызовешь гнев богов, и подобное нельзя оставить без возмещения.

— Ты здесь живёшь дольше и знаешь, что полагается, и если я по вашему закону совершил проступок, то, думаю, ты решишь, что тебе делать, потому что ты зовёшься справедливым человеком.

Ингимунд сказал, что надеется тем возместить вину, что Хравн почтит богов, но более всего поможет то, что он сделал это не по своеволию:

― И потому не следует ожидать такой уж большой мести, ― и добавил, что самым верным будет, если он отдаст за свою вину меч, которым владеет, и так смягчит и сдержит гнев богов.

Хравн сказал, что [сам] он большое достояние приобрёл себе иным путём, и что не кажется ему этот лучшим:

― И иное бы тебе пристало как щедрому человеку.

Летом он уехал прочь, и больше его не будет в этой саге. Мечом тем отец с сыном владели, пока были живы, и назвали его Эттартанги7.

Эйвиндом звали человека, что был прозван Сёрквиром. Он пришёл из-за моря с Ингимундом и однажды летом отправился в поездку из страны вместе с Торормом. Они были друзьями. Ингимунд одолжил им «Стиганди» и сказал, что, хоть сам он и не поедет, ему любопытно узнать, способен ли тот ходить по морю. Ингимунд был добрым другом для всех добрых людей. Они вернулись из-за моря на второе лето в устье реки Бланды, и смогли рассказать Ингимунду, что не бывает корабля краше. Их торговая поездка вышла очень удачной. Эйвинд жил в Долине Бланды, а Гаут — в Долине Гаута.

18. О Хроллейве и Льот

Жил человек по имени Хроллейв и по прозвищу Большой. Он приплыл из-за моря к Белой Реке со своей матерью, которую звали Льот. Её мало хвалили за норов, и она была одинока, и этого можно было ожидать, потому что она мало напоминала добрых людей. Её сын был очень похож на неё нравом. Хроллейв был племянником Сэмунда, побратима Ингимунда. Они отправились к нему на Мысовый Фьорд, рассказали ему о себе и назвали его своим родственником.

Сэмунд ответил, что не может отрицать родство с Хроллейвом:

— Но есть у меня предчувствие, что бывает хуже, когда у тебя есть мать, а не отец, и я очень боюсь, что ты больше пошёл в её род, чем родичей со стороны отца.

Хроллейв заявил, что ему было бы полезнее нечто иное, чем злые догадки. Сэмунд сказал, что предоставит им приют на зиму. Хроллейв был очень силён и злоупотреблял своей силой с более слабыми. Он был задиристый и напористый и, по примеру своей матери, платил злом за добро. Он плохо относился к Гейрмунду сыну Сэмунда, как в играх, так и в других вещах, и между родичами установилась вражда.

— Этот наш родич столуется здесь так, что ему всего вдосталь, но стало уже невыносимо жить из-за его угроз и оскорблений с жестокостью в придачу. Некоторым он переломал кости или ранил, и никому нельзя сделать ему замечание.

Сэмунд ответил, что тот отплатил за приют хуже, чем предполагалось:

Хроллейв сказал, что позорно это — ворчать из-за пустяков, а о своих родственниках не заботиться:

— Я, конечно, не желаю, чтобы нищие били меня по лицу.

— Можешь считать так, но в тебе больше нрава твоей матери Льот, как я и подозревал, чем наших родичей. Теперь я присмотрел тебе землю и жильё на Мысовом Берегу между Мысом и Долиной Уни. Вот мой совет: будь мягче с теми, кто живёт там рядом с тобой, с бондом Тордом с Мыса и Уни из Долины Уни, или с другими соседями, и спроси разрешения поселиться там.

Тот сказал, что не собирается прятаться под чью-либо бороду.

Хроллейв и его мать отправились в эту долину и поселились там. С тех пор это место называется Долиной Хроллейва. Они ни с кем не подружились, действовали там угрозами или запугиваниями и смотрели хмуро на всех соседей. Вскоре люди начали ненавидеть их в ответ и считали, что Сэмунд подкинул им плохой подарок. Сперва им казалось, что нехорошо выступать против того, кто был родичем Сэмунда. Но когда люди познакомились с их нравом, всем захотелось, чтобы те уехали и никогда не возвращались.

Уни был человек богатый и имел сына по имени Одд. Тот уже достиг взрослых лет. Его дочь звали Хродню. Она была девушка красивая и работящая.

Вскоре Хроллейв отправился к Уни и сказал, что в долине не может быть весело или радостно, даже если люди получат для забав всё, что возможно:

— Но считаю я, что вполне подобающим будет, — добавил он, — если мы с вами породнимся, и я женюсь на твоей дочери. Может быть, тогда наши соседские отношения улучшатся.

Уни сказал, что он, верно, не расположен получить себе хорошую жену:

— И по тебе этого не видно. А моя дочь не выглядит девушкой неудачливой, и я отказываю тебе в этом браке.

Хроллейв сказал, что он выбрал самое неразумное:

— И она будет моей наложницей, хотя она и того не стоит.

Позднее Хроллейв повадился ходить туда и сидеть за беседой с Хродню. Так продолжалось некоторое время против воли её родичей.

19. Хроллейв убивает Одда сына Уни

Однажды, когда Хроллейв собирался отправляться домой, Уни сказал своему сыну Одду:

— Не кажется мне обычным, что мы ничего не делаем с визитами этого человека, и в юном возрасте мы подвергались большей опасности, когда я дрался с Кольбейном и взял верх, и пусть Хроллейв предводитель и очень влиятелен, но ходит он в одиночку, нам на позор.

Одд сказал, что беспокоит его не огромная того сила, а колдовство его матери:

— Говорят люди, что есть у него рубаха, которую не пробивает оружие. Сперва я просто встречусь с Хроллейвом.

Так он и сделал. Они повстречались на горе между долинами.

— Ты повадился постоянно ходить этим путём, но считаем мы за лучшее, чтобы ты не приходил так часто.

— С тех пор, как мне исполнилось девять зим, я всегда сам решал, где мне ходить, и так будет и впредь. Не намерен я дорожить твоими словами, и мне кажется, не станет препятствием, даже если ты будешь торчать на моём пути.

Хроллейв пришёл домой и сообщил своей матери, что теперь освободит раба от дел:

— И он отправится со мной в гости, потому что они начали очень косо смотреть на меня.

Льот ответила и сказала, что от раба будет меньше толку на работах, чем если тот пойдёт с ним:

― И не беспокойся о шуме из-за этой деревенщины, и отправляйся в своей рубахе тотчас, как пожелаешь, и знай, что она поможет тебе.

Позднее Одд встретил своего отца и сказал, что хочет найти Сэмунда и поговорить с ним об этом деле. Уни ответил, что ему мало нравятся все эти отсрочки.

— Плохой подарок получили мы с твоей лёгкой руки — Хроллейва, твоего родича, и терпим мы от него большое унижение и его приходы к нам оттого, что он твой родич.

Сэмунд сказал, что для него это не стало неожиданностью:

— И было бы неплохо избавиться от подобных людей.

Одд заметил, что полагает, что не покажется так Сэмунду, если это будет выполнено:

— Но здесь, хотя тот человек и желает всем причинять зло, люди тебя уважают, и потому ничего не делается.

— Думается мне, что Хроллейв не откажется от своих визитов, и считаю я, родич Одд, что это твоя забота, потому что ты уже молодой мужчина и многое можешь, а я дряхл от старости. Теперь, пусть даже он человек жестокий, а его мать знакома с колдовством, так не должно продолжаться.

Одд ответил и сказал, что что-нибудь попробует сделать.

Однажды вечером Одд с пятью людьми подготовил засаду на Хроллейва, те же шли вдвоём. Одд поднялся и промолвил:

― Теперь может быть так, что на сей раз прервётся твоё путешествие, Хроллейв. Может случиться и так, что твоя злокозненность будет остановлена и свяжет тебе ноги.

Хроллейв заметил, что пока неясно, кто будет больше радоваться при расставании:

― Пусть даже с тобой больше людей, чем со мною. Теперь, думаю, не плохо бы кому-нибудь пустить кровь.

Затем они бросились в драку. Хроллейв был человеком решительным и испытанным в силе. У него также была рубаха, которую сшила для него мать, и которую не брало железо.

Теперь расскажем о том, что Одд убил Льота, спутника Хроллейва, а затем пошёл Хроллейву навстречу со словами:

― Плохо разит тебя оружие, Хроллейв, но и для тебя всё обернулось плохо, и твоё колдовство, и другие твои злые поступки.

Затем Одд рубанул Хроллейва по ноге и ранил туда, куда не закрывала рубаха.

Хроллейв ударил тогда Одда и нанёс ему смертельную рану, и убил ещё одного человека, а трое сбежали.

То произошло поздно вечером выше хутора Уни. Хроллейв пришёл домой и рассказал своей матери, что не поздоровилось тем, кто был против него. Она осталась довольна, что хуторяне или их сыновья, которые осыпали его бранью, не распоряжаются его путешествиями.

Хроллейв сказал, что теперь он отплатил Одду:

― Ибо он больше всех оскорблял меня и говорил, что я вовсе не ровня храбрецам, а я предсказал ему то, что произошло сейчас, что его позор возрастёт, как нынче с ним и случилось.

20. Ингимунд принимает Хроллейва с матерью

Уни встретился с Тордом с Мыса и рассказал ему о несчастье ― убийстве Одда, своего сына:

― И хочу я твоей поддержки, чтобы поправить мои дела. От этого также сильно зависит и твоя честь, чтобы смутьяны не возвысились здесь в округе.

― И с большими трудностями мы сталкиваемся, но всё же Сэмунд более всех обязан решить дело со злодеяниями своего родича и убрать его из округи.

Затем отправились они на встречу с Сэмундом и попросили его справедливо рассудить и сказали, что ему не подобает ничего иного. Сэмунд отвечал, что так и будет. Тогда у Хроллейва было отобрано жилище, и они со своей матерью отправились к Сэмунду, хозяйство же Хроллейва отдали другим людям. А во время мира, объявленного на тинге весной, была начата тяжба, и Уни забрал в качестве возмещения землю Хроллейва до того места, где озеро впадает в Мысовой Фьорд.

Тут Сэмунд вспомнил о своей старой дружбе с Ингимундом.

― Так вышло, побратим, что человек, который явился ко мне, не кажется дружелюбным по нраву, но он мне родня и зовётся Хроллейв. Нынче хотел бы я, чтобы ты принял его и его мать и на некоторое время разместил их у себя.

― Не ходит о них доброй молвы, и я не хочу принимать их, хоть отказ и будет тебе в обиду, и не достойно большого человека, коль я не соглашусь, но всё то же самое выпадет и на нашу долю, потому что кое-кто из моих сыновей не слишком мягок.

Сэмунд ответил и сказал, что Ингимунд удачлив, и более всех у него всё ладится. Ингимунд согласился тогда испытать, пойдёт ли и тут всё хорошо. Затем Хроллейв со своей матерью Льот отправились к Ингимунду безо всякого почёта.

21. Хроллейв с матерью селятся на Гребне

Теперь Хроллейв с матерью жили у Ингимунда две или три зимы. Они не поменяли свой нрав как с сыновьями Ингимунда, так и с другими людьми, а те плохо мирились с этим, и хуже всех Ёкуль, поскольку они так жестоко обходились со многими, что оставались раны, и Ёкуль говорил, что плохой подарок прислал Сэмунд:

— Однако это в меру, — сказал он, — если не случится большего, — и добавил, что этот враг не должен превозмочь их.

Между ними не было разницы в росте и силе, потому что оба были достаточно сильны.

— Плохо поступаешь ты, Хроллейв, когда не усмиряешь свой нрав и не платишь на добро добром. Теперь я понимаю, что так нельзя допускать, и я дам тебе жильё повыше отсюда, на Гребне.

Хроллейв сказал, что он не так уж враждебно настроен:

— Но ты оставайся здесь со злобою своих сыновей.

— Мне неприятно говорить, что отказываюсь от тебя, — сказал Ингимунд, — ибо я никогда не делал этого, если принимал кого-то.

Торстейн сказал, что думает, что позже будет хуже.

Ингимунд поселил Хроллейва и его мать Льот на хуторе на Гребне, и они долго жили там, и Хроллейв во всём держался наравне с сыновьями Ингимунда.

В это время в Исландию приплыли двое братьев. Одного звали Халлорм, а другого — Торорм, и они были люди богатые. Они перезимовали у Ингимунда. Халлорм начал свататься и попросил за себя Тордис, дочь Ингимунда. Ему ответили согласием. Ингимунд говорил, что у того большая сила благодаря богатству, и её выдали за него. Приданым за ней шла земля Карнснеса. Их сыном был Торгрим. А Торорм поселился в Нижнем Междуречье в Озёрной Долине. Это место позднее называли Междуречьем Торорма.

22. Хроллейв лишает жизни Ингимунда

Рассказывают, что на Реке Озёрной Долины был хороший лов и лосося, и прочей рыбы. Братья, сыновья Ингимунда, разделили между собой работу, потому что в те времена у детей богатых людей было заведено заниматься каким-нибудь ремеслом. Этим делом занялись четверо братьев: Торстейн, Ёкуль, Торир и Хёгни, — а Смид занимался другими делами. Братья ходили на реку и ловили много рыбы.

Хроллейв придерживался своих привычек. Его соседство приносило зло всем, кто жил поблизости. Также друзья не советовали Ингимунду когда-либо принимать его. Сыновья Ингимунда очень плохо относились к тому, что Хроллейв пользуется их благами, а в ответ приносит только неприятности, и часто говорили своему отцу, что он ошибся, приняв его. Люди из Капища и Хроллейв имели общее место лова. Но так имелся уговор, что Хроллейв будет ловить рыбу, только если сыновья Ингимунда или их люди не придут, но он не придал этому значения, потому что ставил свои желания и своё самоуправство выше, чем следовало.

Как-то раз работники Ингимунда пришли к реке сказать Хроллейву, что он должен уступить им место. Хроллейв заявил, что не станет обращать внимание на то, что сказали рабы. Они ответили, что ему же лучше не спорить с людьми из Капища и предупредили, что у него ничего не получится, даже если бы с другими это вышло. Хроллейв велел им убираться оттуда, скверным рабам, и не угрожать людям. Он прогнал их недостойно и незаслуженно.

― Плохо ты поступаешь с Ингимундом, который заслуживает от тебя великого добра, ведь он принял тебя и дал тебе и хозяйство, и возможность ловить рыбу, и много других хороших вещей, в то время как ты считался недостойным среди доблестных людей.

Хроллейв сказал, что он не обязан выходить из реки из-за злобных рабов, и бросил камень в одного из них, так что тот потерял сознание, и заявил, им не подобает слишком много болтать.

Они пришли домой, когда люди сидели за столами. Рабы были растеряны. Ингимунд спросил, почему они такие понурые. Они сказали, что Хроллейв прогнал их от реки жестоким обращением и со злыми словами.

― Он, видать, желает стать годи в Озёрной Долине и жить рядом с нами по-прежнему, но такого никогда не случится, чтобы этот дьявол в человеческом обличье будет угнетать нас.

Торстейн сказал, что дело зашло слишком далеко, однако лучше всего сохранять самообладание:

― Хотя было неосмотрительно принимать когда-то Хроллейва.

― Причин было много, ― сказал Ингимунд, ― но всё же будьте так добры примириться с этим, чтобы вам не пришлось защищаться в неравных условиях. Он человек огромной силы, и можно ожидать, что это плохо кончится.

Ёкуль сказал, что проверит, выгонит ли Хроллейва из реки, вскочил из-за стола и вышел.

― Родич Торстейн, твоему самообладанию я доверяю больше, отправляйся со своими братьями.

Торстейн ответил, что не знает, насколько легко было бы удержать Ёкуля:

― Но я не останусь в стороне, если он будет сражаться с Хроллейвом.

И когда они подошли к реке, то увидели, что Хроллейв ловит в реке рыбу.

― Вылезай из реки, чёрт, и не смей с нами спорить, иначе мы сейчас испытаем друг друга сполна.

― Будь вас даже трое или четверо, я тем не менее продолжу своё занятие, не смотря на твою ругань.

― Ты, негодяй, полагаешься на колдовство своей матери, раз ты думаешь в одиночку защитить добычу от нас всех.

Тут Ёкуль бросился к нему в реку, но Хроллейв так и не ушёл.

― Оставь своё упрямство, Хроллейв, тебе же будет плохо, если мы не получим от тебя справедливости. Тогда, возможно, и расплата будет больше. Хватит тебе притеснять людей несправедливо.

Тогда Хроллейв поднялся на берег там, где были камни, и стал эти камни в них бросать, а они бросали в ответ через реку, а некоторые стреляли, но Хроллейв не был ранен. Ёкуль захотел напасть на него с другого берега реки и сказал, что будет неслыханным позором, если они не одолеют Хроллейва.

― Мой совет ― отступить отсюда и лучше продолжать попытки, чем попасть в лапы матери с сыном, потому что, я думаю, она действует неподалёку, и это как будто мы не меряемся силами с доблестными мужами, а имеем дело с их колдовством.

Ёкуль ответил, что ему всё равно, и попытался пойти вперёд, а его братья бросали камни и стреляли в Хроллейва.

Тут домой в Капище прибежал человек и сообщил Ингимунду, что дело приняло плохой оборот, и они сражаются через реку:

Он был уже стар и почти слеп. Он также уже передал тогда в руки других все права распоряжаться своим имуществом и хозяйством. Ему выделили слугу, чтобы сопровождать его. Ингимунд был в тёмно-синем плаще. Слуга вёл коня за собой. И когда они явились на берег реки, его сыновья заметили его.

― Прибыл наш отец, отступим, и он будет думать, что мы выполняем его волю, и боялся я, что он появится, ― и попросил Ёкуля теперь сдерживаться.

― Выходи из реки, Хроллейв, и подумай, что тебе подобает.

Хроллейв, увидев его, метнул в него копьё и попал ему в живот.

И когда Ингимунд получил рану, то поехал обратно и сказал:

Он не повстречался со своими сыновьями. А когда они вернулись домой, был уже поздний вечер.

И когда Ингимунд должен был сойти с седла, то промолвил:

― Медлителен я нынче, и мы, старики, становимся не тверды на ногах.

И когда слуга принимал его с седла, то наткнулся на рану. Тут слуга увидал, что копьё насквозь проткнуло его.

— Ты долго был верен мне. Сделай теперь, как я прошу. Скорее всего, я уже мало что от тебя потребую. Иди сейчас и скажи Хроллейву, что до наступления утра мои сыновья, как я догадываюсь, явятся туда, где он находится, чтобы отомстить за своего отца, так что он мог бы принять решение убраться прежде, чем настанет день. Мне эта месть не понравится, даже если он умрёт, ведь мне, пока я могу говорить, подобает защитить того, кого я ранее взял под своё покровительство, что бы ни случилось потом.

Он обломил наконечник копья от древка и с помощью слуги вошёл, сел на своё почётное место и попросил его не зажигать огня, пока его сыновья не вернутся домой.

Слуга пошёл к реке и увидел много лосося, пойманного Хроллейвом.

― Правду говорят, что ты пёс в людском обличье. Ты сделал то, за что нам никогда не видать возмещения ― совершил убийство бонда Ингимунда, и он велел тебе сказать, чтобы ты не дожидался утра в доме, и сказал, что полагает, что его сыновья попытаются отомстить за отца. И сделал я это больше по его просьбе, чем из-за того, что ты настолько дорог мне, чтобы уберечь тебя от секир братьев.

― Я верю тому, что ты говоришь, но не ушёл бы ты целым отсюда, кабы не передал эту весть.

23. О сыновьях Ингимунда, Эйвинде и Гауте

Теперь расскажем о сыновьях Ингимунда. Вечером они отправились домой и обсуждали между собой, какой Хроллейв изверг.

— Мы ещё точно не знаем, какого зла нам от него ждать, и у меня дурные предчувствия из-за приезда нашего отца.

Когда они вернулись домой, Торстейн пришёл в кухню и, споткнувшись, опёрся на руку. Он спросил:

— Полагаю, это натекло с одежды бонда Ингимунда.

— Скользко, словно тут кровь. Скорее зажгите свет!

Ингимунд сидел на своём почётном сиденье и был мёртв. Он был пронзён копьём.

— Очень горько сознавать, что столь благородного человека погубил такой негодяй. Сейчас же пойдём и убьём его!

— Ты не знаешь доброты нашего отца, если он не помог ему сбежать. Но где слуга, который сопровождал отца?

— Сомневаюсь, что мы теперь застанем Хроллейва дома, и мы должны действовать с ним по уму, а не с наскока. Но мы можем утешиться тем, что большая разница оказалась между ним и Хроллейвом, и мой отец получил это преимущество от того, кто создал солнце и весь мир, кто бы он ни был. Но можно понять, что это кто-то сделал.

Ёкуль был так взбешён, что они с трудом смогли его утихомирить. В этот миг вошёл слуга и рассказал о своём поручении. Ёкуль сказал, что не надо было этого делать.

— Не за что его порицать, ибо он поступил так, как хотел наш отец.

Ингимунда положили в лодку с корабля «Стиганди», и ему устроили пышные проводы, как тогда было в обычае у знатных людей. Об этом стало известно повсюду, и это казалось важной и злой новостью.

— Мне кажется разумным, чтобы мы не садились на сидение нашего отца ни дома, ни в гостях, пока он не отомщён8.

Так они и сделали и почти не посещали игры или встречи людей.

Когда же об этом узнал Эйвинд Сёрквир, то сказал своему пасынку:

— Иди и скажи моему другу Гауту, что я предпринял, и мне кажется, так подобает поступить и ему.

Затем он накрыл своим плащом меч-сакс, упал сверху и так умер.

— Нет более житья друзьям Ингимунда, и я воспользуюсь добрым поступком моего друга Эйвинда, — воткнул себе в грудь меч-сакс и убил себя.

Сыновей Эйвинда звали Хермунд и Хромунд Хромой, который будет упомянут позднее9.

24. Хроллейв прячется у Гейрмунда

Теперь сделаем отступление и расскажем немного о Хроллейве. Он встретился со своей матерью и сообщил ей новости. Она сказала, что никому не изменить свой предопределённый день смерти и что Ингимунд и так прожил долгий век.

— Мой тебе совет, — говорит она, — поскорее уезжай, ибо кровавые ночи не знают удержу10. Возвращайся сюда, когда мне покажется, что моё намерение успешно осуществилось, хоть я и не вижу, что получит перевес: ум и удача Торстейна или мои уловки.

Затем Хроллейв отправился на север к Мысовому Фьорду и пришёл на Склон Сэмунда; Сэмунд уже умер, а хозяйством распоряжался Гейрмунд. Его брата звали Арнальд. Гейрмунд спросил о новостях. Хроллейв ответил, что расскажет о гибели бонда Ингимунда из Капища.

— Это был достойный человек. Что же причинило ему смерть?

— Он стал целью копья, — и затем рассказал обо всех событиях.

— Вижу я, что ты величайший негодяй. Убирайся прочь, злой мерзавец, и никогда сюда не возвращайся.

— И пусть я буду убит здесь на позор тебе, и я ещё помню, что мой отец пал в отряде твоего отца и Ингимунда, и это произошло из-за тебя и твоих людей.

Гейрмунд сказал, что с храбрецами случается, что они гибнут в сражениях:

— И я сразу выдам тебя, когда придут сыновья Ингимунда.

Тот сказал, что ожидает этого или чего-то ещё похуже. Он тайно жил там в кладовой.

Сыновья Ингимунда провели зиму дома, сидели на нижней скамье, не посещали ни игры, ни тинги, и были очень невеселы.

Незадолго до лета Торстейн завёл беседу со своими братьями и сказал:

— Полагаю, все мы сходимся в том, что пора попытаться отомстить за отца, но это очень нелегко исполнить. Мне кажется разумным, чтобы тот, кто сообразит, как это сделать, выбрал одно сокровище из нашего имущества.

— А ты лучше всех из нас годишься для этого благодаря своему уму.

25. Сыновья Ингимунда встречаются с Гейрмундом

Как-то утром Торстейн встал рано и сказал своим братьям:

― Теперь мы должны собираться в северные области, чем бы ни пришлось там заняться.

Братья отправились впятером, и с ними больше никого не было. Вечером одного дня они пришли к Гейрмунду, он очень радушно принял их, и они провели там ночь, воспользовавшись его гостеприимством.

― Сегодня, братья, вы поиграйте в тавлеи, а я поговорю с Гейрмундом.

― Потому мы с братьями пришли сюда, что ищем Хроллейва, который, как мы думаем, находится здесь у тебя. Также ты обязан нам помочь, поскольку вы прислали к нашему отцу того глупца, что принёс такое великое зло, хоть было то и не по вашей воле. У него также нет хороших родичей, кроме тебя.

— Всё это похоже на правду, и разумно его искать здесь, но сейчас Хроллейва тут нет.

― Думаю я, что правда в том, что он сидит у тебя в амбаре. Вот, возьми эту сотню серебра и вели ему идти прочь, и хочу я так устроить, будто бы он здесь не принят под твою защиту, чтобы тебя не в чем было упрекнуть; однако мы продолжим поиски, чтобы наш отец не остался без отмщения. Скажи ему, что ты не уверен в том, что утаишь его от нас, и предпочёл бы дружить с нами, а не враждовать.

― Теперь мы должны согласиться, что он здесь и считается только со своими желаниями. Я сделаю как ты советуешь, и скажу ему отправляться прочь, а вы ищите, когда его у меня не будет.

Вот Гейрмунд встретился с Хроллейвом и сказал:

― Теперь сюда явились сыновья Ингимунда и ищут тебя. Отныне тебе дольше не следует тут у меня находиться, ибо я не желаю подвергать себя или своё имущество опасности из-за тебя от того, что у тебя плохи дела, а эти братья и проницательны, и буйны.

― Было ожидаемо, что ты струсишь, и не будет тебе никакой благодарности за твою помощь.

― Кажется мне наилучшим, чтобы вы никуда не спешили и сегодня остались здесь.

Он сказал, что так и будет. Позднее следующим днём они собрались и отправились на запад через ущелья, а была оттепель, и они увидели человеческие следы на снегу.

― А теперь давайте присядем, и я перескажу вам наш разговор с Гейрмундом. Так получилось, что Хроллейв там был.

― Странный ты человек, захотел сидеть спокойно, когда отцеубийца находился рядом с тобой. И если бы я знал тогда об этом, то не было бы так тихо.

― И лучше сделать так, чтобы Гейрмунд не был причастен к этому. Теперь мы должны идти полными дневными переходами и проверить, не позже ли мы явимся на запад, чем он, ибо его следы ведут домой. Его мать устроит какое-то жертвоприношение в начале лета, как у неё в обычае, и тогда отомстить не удастся, если жертвоприношение совершится раньше.

― Плохо тем людям, что убоги статью и проворством, как Торстейн, брат мой, и ускользнёт месть из наших рук, если мы никуда не доберёмся.

― Ещё не ясно, меньше ли смогут мой вклад и замыслы, чем твой неразумный натиск.

Поздно вечером они спустились к хутору Капище, и люди там сидели за столами.

26. Убийство Хроллейва и Льот

Торстейн нашёл своего пастуха снаружи и сказал:

— Отправляйся на Гребень, постучи в дверь и проверь, насколько быстро выйдут к двери, и читай тем временем висы. Сделай вид, что тебе поручили спросить об овцах, и тебя, верно, спросят, вернулись ли мы домой, а ты скажи, что мы домой не пришли.

Пастух отправился в путь, пришёл на Гребень и постучал в дверь, и к двери никто не выходил, пока он не прочитал двенадцать вис. Тут наружу вышел работник и спросил о новостях и вернулись ли домой братья. Он ответил, что их ещё нет дома, и спросил о своих овцах. Работник сказал, что они туда не появлялись. Пастух отправился обратно и сказал Торстейну, сколько вис он успел прочитать.

Торстейн заметил, что тот стоял снаружи столько времени, что можно было бы попасть внутрь:

Он сказал, что видел большую груду, из-под которой выглядывала красная одежда.

— Должно быть, ты видел Хроллейва и его окровавленную одежду. Теперь поищем там. Быстро соберёмся и рискнём, что бы ни случилось.

Они отправились в путь и пришли на Гребень, и снаружи никого не было. Они увидели сложенные поленья у стены дома по обе стороны от конька. Они увидели маленькую пристройку перед входом и калитку между ней и дверью в дом.

— Должно быть, это жертвенный дом, и Хроллейв, наверное, придёт сюда, когда исполнит свой замысел и все свои злодеяния, но мне до того дела мало. Теперь идите в обход мимо этих домов, а я засяду над дверью и возьму в руку палку. А если Хроллейв выйдет, я брошу вам палку, и тогда бегите ко мне.

— Очевидно, брат, что ты хочешь этим прославиться, как и во всём остальном, но я не желаю этого, и я буду сидеть с палкой.

— Ты хочешь поступить по-своему, хотя так будет не лучше, поскольку мне кажется, что удача тебе не сопутствует.

Ёкуль сел в поленнице и раньше, чем можно было ожидать, из дверей выглянул человек, но не увидел тех, кто явился. Затем вышел второй человек, и третий, и то был Хроллейв. Ёкуль сразу узнал его, вскочил, обрушив поленницу, хотя успел бросить палку своим братьям, спрыгнул вниз с дома и сумел схватить Хроллейва, так что тому не удалось убежать. У них не было разницы в силе, и они оба скатились со склона, и снизу оказывался то один, то другой.

— Какого чёрта здесь у нас творится, я не знаю, что происходит?

— Вон идёт старуха Льот, и она странно нарядилась.

Она задрала платье спереди себе на голову и шла, пятясь и просунув голову назад между ног. Ужасны были её взгляды, которые она метала на них.

— Убей теперь Хроллейва, ты долго этого жаждал.

Он отрубил ему голову, пожелав никогда более не благоденствовать.

— Да, да, — сказала Льот, — вот ещё б чуть-чуть, и я смогла бы сполна отомстить за моего сына Хроллейва, и вы, сыновья Ингимунда, очень удачливые люди.

— Что теперь является главным признаком этого?

Она сказала, что собиралась перевернуть там всё вверх дном:

— А вы все сошли бы с ума и бегали б обезумев по лесным тропам вместе с дикими зверями, и так было бы, не увидь вы меня раньше, чем я — вас.

Торстейн ответил, что удача оказалась на их стороне.

Затем старуха Льот умерла в злобе и бешенстве, и в этой саге её с сыном больше не будет.

27. Сыновья Ингимунда делят наследство между собой

После убийства Хроллейва и Льот братья вернулись домой, и люди им обрадовались.

Немного погодя Торстейн сказал своим братьям:

— Теперь, мне кажется, я в праве выбрать какую-нибудь ценность из нашего имущества.

— Тогда я выбираю хутор Капище и землю при этом хозяйстве.

Они сказали, что это вряд ли одна ценность и такой выбор выглядит нескромным.

Торстейн сказал, что всё: земля и хутор — идёт совместно:

— Но хотя вам кажется, что мой выбор несколько нескромен, обратите внимание, что будет наш почёт будет более всего, если наше согласие будет самым сильным, а также если я буду распоряжаться в первую очередь. Здесь имеются и другие ценности, и я охотно предоставлю их вам.

Тогда приступили к разделу. Хёгни получил корабль «Стиганди», поскольку он был мореплавателем. Торир Козлиное Бедро получил годорд, а Ёкуль — Эттартанги. Он брал этот меч на игрища и бои коней, а Торстейн носил его во время тингов и судов, потому что Ёкуль хотел, чтобы так было. Торир также говорил подобные слова, что хотя он владеет годордом, но в судебных тяжбах он наибольшее уважение оказывает Торстейну.

— Мне очевидно то, что вы, мои братья, хотите во всём оказать мне почтение, но, хотя я выбрал себе жилище, я всё же позабочусь о вашем имуществе. Теперь мне кажется разумным, чтобы мы заняли место на почётном сидении нашего отца.

Торстейн стал хёвдингом у жителей Озёрной Долины и Западной Бухты и во всех областях, которыми владел Ингимунд, его отец. У Торстейна была жена, которую звали Гюда и которая была дочерью Сёльмунда сына Гудмунда. Он был отцом Барди Убийцы. Тогда считалось почётным породниться с жителями Озёрной Долины. Ёкуль жил в Междуречье, а Смид — на Дворе Смида, Торир Козлиное Бедро — в Скотном Дворе. Теперь это место называется Подгорье.

28. О Торольве и его кончине

Теперь расскажем о человеке, которого звали Торольв Кувалда. Он стал очень большим смутьяном. Он был и вором, и склонным к другим злодеяниям. Его жильё люди считали великим злом и от него самого не ждали ничего, кроме плохого. И хотя своих людей у него было мало, он имел то, на что мог положиться. Это были двадцать кошек. Они были очень огромные, совершенно чёрные и очень неистовые. Вот люди отправились к Торстейну, поведали ему о своей беде, поскольку вся власть в округе перешла к нему, и рассказали о том, что Торольв обворовал многих и совершил много другого непотребства.

— Но очень нелегко иметь дело с этим извергом и его кошками, а я покуда поберегу всех моих людей.

Они сказали, что он вряд ли сохранит свой почёт, если ничего не делать.

После этого собрал Торстейн людей и захотел воспользоваться численным преимуществом. С ним были все его братья и его норвежец. Они отправились на Двор Кувалды. Торольв нисколько не беспокоился. Он никогда не мог иметь добрых людей рядом с собой.

Он вошёл внутрь, когда увидел всадников, и сказал:

— Сейчас мы примем гостей, а я воспользуюсь моими кошками и посажу их всех у двери снаружи, и войти окажется непросто, если они будут защищать двери.

Затем он очень усилил их чарами, и тогда они стали очень злобными, выли и сверкали глазами.

— Теперь прими хорошее решение, чтобы не позволить этому врагу рода человеческого жить дальше спокойно.

— Теперь нужно разжечь огонь и не обращать внимание, даже если повалит дым, потому что приход людей из Озёрной Долины не будет мирным.

Он поставил котёл на огонь и побросал туда шерсть и всяческий мусор, и дом наполнился дымом.

Он ответил, что полагает, что дело у них одно, и не дружеское. Кошки тут же начали визжать и злобно вести себя.

— Войдём внутрь к ним и не будем обращать внимания на этих кошек.

— Поскольку более вероятно, что мы не сохраним наших людей невредимыми из-за всего этого, кошек и оружия Торольва, ведь он великий храбрец, то мне кажется, будет лучше, чтобы он сдался сам и вышел наружу, потому что у него больше топлива, чем он сможет выдержать внутри.

Торольв снял котёл с очага и бросил в огонь груду шерсти, и пошла такая вонь, что Торстейн и его люди не могли находиться совсем рядом с дверью.

— Берегитесь, чтобы кошки вас не сцапали. Подбросим-ка огня в этот дом.

Ёкуль схватил большую головню и бросил в дверь, но кошки отскочили, и створка от этого распахнулась. В дом ворвался ветер, и пламя начало разгораться.

— Станем снаружи у ограды там, где дым гуще всего, и поглядим, что он предпримет, потому что у него не столько топлива для разведения огня, чтобы хватило надолго.

Торстейн угадал и тут. Торольв выбежал наружу с двумя сундуками, полными серебра, и скрылся в дыму.

Когда же он вышел, норвежец стоял там и сказал:

Норвежец побежал за ним вниз к Реке Озёрной Долины. Торольв пришёл туда, где были глубокие ямы с водой или болото.

Торольв повернулся тогда к нему, схватил его, зажал под мышкой и сказал:

— Ты сейчас быстро мчался, и дальше пойдём вдвоём, — и прыгнул в болото, так что оба они утонули и не всплыли.

— Очень скверно приключилось, что мой норвежец погиб, но имущество Торольва будет возмещением за его гибель.

То место, где жил Торольв, позднее назвали Двором Кувалды, там постоянно появлялись кошки и часто ощущалось нечто зловещее. Этот хутор выше Озера Хельги.

29. О ссорах Мара и сыновей Ингимунда

Мар сын Ёрунда перененёс своё хозяйство из Грунда на Двор Мара. У них с сыновьями Ингимунда были хорошие родственные отношения.

Одной осенью случилось так, что у Мара пропало несколько овец, их повсюду искали, но не нашли.

Одного человека звали Торгрим, по прозвищу Кожаная Шапка. Он жил на Земле Уступа. Он был очень сведущ в колдовстве, однако в остальном плох.

Было много разговоров о пропажах овец, и считалось, что в долине почти везде порядок. Одним вечером, когда пастух пришёл домой, Мар спросил о новостях.

Он сказал, что его овцы нашлись и ничего плохого не случилось:

— Однако это не всё. Я нашёл землю в лесах, с плодородной почвой, и овцы были там, и они очень жирные.

Он сказал, что считает, что она достанется ему:

— Однако она прилегает к землям сыновей Ингимунда. Из твоей земли туда можно пройти только пешком.

Мар посмотрел эту землю, она ему понравилась, и он объявил её своей собственностью. Торгрим сказал, что думает, что они сумеют отстоять эту землю от сыновей Ингимунда.

— Мне кажется, у моего родича Мара тут своя правда, и с нами он вряд ли поступает по-закону.

Вскоре после этого Ёкуль встретился со своим братом Торстейном, у них состоялся долгий разговор, и Ёкуль сказал, что это отвратительно, если кто ограбит их там в долине:

— Этот мерзавец, Торгрим Кожаная Шапка напрасно пытается дразнить нас, и будет уместно, чтобы он поплатился за это.

— Но я не знаю, насколько легко с ним справиться.

Торстейн предложил, чтобы они отправились к Торгриму. Ёкуль сказал, что совсем готов к этому. И когда Торгрим узнал об этом, то пошёл и встретился с Маром. Они радушно приветствовали друг друга.

— Сейчас они едут на мой хутор и хотят убить меня, и всегда оказывается, что я знаю больше, чем другие.

Когда же они прибыли на хутор, Торстейн сказал:

— Здесь мы имеем дело с таким плутом, как Торгрим, потому что его, наверное, нет дома.

— Я не желаю, чтобы говорили, что мы завладели его имуществом, но не можем поймать его самого, — и они вернулись домой ни с чем.

Как-то раз Торстейн опять сказал своим братьям:

— Мне любопытно попытаться, сможем ли мы найти Торгрима.

— Сыновья Ингимунда всё ещё не забыли обо мне. Я хотел бы, чтобы ты сейчас пошёл домой вместе со мной, и они убедятся, что я смею ждать их дома.

Мар отправился туда. Сыновья Ингимунда уже подъехали к ограде, и они встретились на туне.

— Наши родственные отношения идут не тем путём, Мар, как должно. Хотел бы я, чтобы каждый из нас уступал другому, но ты не осаждаешь смутьянов, которые хотят нас поссорить.

Мар сказал, что их посещение оказалось недружелюбным, и заявил, что своего им не уступит. Ёкуль также сказал, что единственное, что можно сделать — помериться с ними силами.

Торстейн сказал, что не хочет неприятностей со своими родственниками:

— Однако вполне возможно, что дойдёт до этого, если мы не добьёмся справедливости.

Они отправились прочь, поскольку не смогли поймать Торгрима из-за его колдовства и противодействия Мара; то Торгрим исчезал со своего хутора, то Мар сидел там со множеством людей, и это дело длилось так некоторое время.

В это время Хёгни сын Ингимунда прибыл на своём корабле «Стиганди» в Исландию и провёл зиму у Торстейна. Он замечательно рассказывал о своих путешествиях, пока был за морем, так и о том, что не знавал такого же хорошего корабля, как «Стиганди».

Судебная тяжба родичей породила большие слухи в округе. Ёкуль часто встречался со своим братом Торстейном и говорил, что всё ещё хочет уступить Мару.

— Так было до сих пор, однако теперь мы будем поджидать Торгрима, хотя предчувствия у меня непонятные.

Однажды братья собрались из дому, и было их два с половиной десятка человек. Братьев же было пятеро.

— Дело скверное. Скоро сыновья Ингимунда придут сюда.

Он выбежал наружу, взяв перед этим свою одежду.

Он нашёл Мара и сказал, что сыновья Ингимунда уже в пути:

— И они намерены застать нас с жестокими намерениями, и теперь будет разумно подготовиться и помешать их нападению.

Мар собрал людей. Хромунд, сын Эйвинда Сёрквира, великий витязь, он был женат на дочери Мара. Он жил там на хуторе. Он сказал, что единственное, что им можно сделать — помериться с ними силами. Всего их получилось четыре десятка человек, не считая двух племянников Мара, молодых и подающих надежды мужчин.

— Разумно будет отправиться навстречу сыновьям Ингимунда.

— Сейчас нам суждено испытать себя, и мне кажется разумным, чтобы каждый проявил себя по способностям.

Тогда Ёкуль обнажил меч Эттартанги и сказал, что хорошо бы испытать его на шеях людей Мара. Они встретились на Карнснесе.

— И всё же, может быть, я буду не менее полезен, чем если бы стоял рядом с вами, но я считаю себя неспособным к нападению.

Затем началась битва, и когда она продолжалась уже некоторое время, Ёкуль сказал:

— Подобные примеры есть среди нас, и теперь наши люди понесут урон.

Ёкуль был впереди всех и рубил по обе стороны. Это был человек доказавший свою силу и очень отважный. Он рубил так, что ломал, но не рассекал.

— Ныне удача покинула тебя, Эттартанги, или что?

— И мне кажется, что те, кого я зарубил, поднимаются. Не видите ли вы где-нибудь Торгрима?

Тогда Торстейн попросил Ёкуля выйти из битвы и узнать, не увидят ли они его:

— Но ты, родич Хёгни, продолжай тем временем сражение.

Он сказал, что так и сделает. Потом они начали искать его.

Тут он благодаря им высмотрел, где тот лежит. Это было у реки. Ёкуль побежал к нему, и оба брата тоже. Торгрим убежал к реке. Ёкуль приблизился настолько, чтобы достать его мечом, и отсёк то, что смог — обе ягодицы у спины. С тех пор это место, где он нырнул, называется Омут Шапки.

Теперь нужно упомянуть, что затем случилось в том сражении. Хромунд стойко выступил против Хёгни, и они обменялись мощными ударами. Их бой кончился тем, что Хёгни пал от рук Хромунда. Тут подоспел Ёкуль, его во второй раз охватила великая ярость, и он неистово напал на Хромунда. Меч не знал промаха, ни его, ни второй. Он рубанул Хромунда по ноге и нанёс ему такую огромную рану, что тот до конца своей жизни остался калекою, и его прозвали Хромундом Хромым. Там погибли племянники Мара. Когда же сражение дошло до этого, люди с хуторов увидели их битву и начали их разнимать. Первым там был Торгрим из Карнса и другие бонды. Он был родственником сыновей Ингимунда. Вот их разняли, многие были ранены, и все — изнурены.

— Ты, Мар, проявил великое упрямство в том, чтобы доставить братьям неприятности, но ты им не ровня, чтобы иметь с ними дело. Вот мой совет: уступи им и предоставь Торстейну самому вынести решение.

Он сказал, что это добрый совет, и они сошлись на этом. Торстейн сказал, что объявит окончательное решение не раньше, чем на каком-нибудь законном тинге. Теперь люди отправились по домам с этой встречи.

И когда начался тинг, на котором Торстейн хотел объявить окончательное решение, там собралось много жителей Капища.

— Большинству людей здесь, в округе, известно, как прошла наша встреча с нашим родичем Маром, а также, что это дело поручено мне. Вот моё решение. Убийство моего брата Хёгни и ранения, малые и большие, которые получили люди Мара, приравниваются друг к другу. Хромунд объявляется вне закона между Рекой Бараньего Фьорда и Ледниковой Рекой в Мысовом Фьорде за убийство Хёгни, но ничего не получит за своё увечье. Мар будет владеть Землёй Уступа, ибо с его земли можно пройти только там, но заплатит нам, братьям, сотню серебра. Торгрим Кожаная Шапка ничего не получает за своё ранение, хотя заслуживает худшего.

Затем люди разошлись по домам, довольные этим. Кожаная Шапка уехал из округи, пришёл на север, вниз на Песцовую Равнину и жил там до самой смерти.

У Торстейна было двое сыновей. Одного звали Ингольвом. Он был очень красив. Другого звали Гудбрандом. Он тоже был красивый мужчина. Но Йорунн дочери Ингимунда женился Асгейр Буйная Голова, отец Кальва и Хревны, на которой женился Кьяртан, сын Олава и Торбьёрг, которую прозывали Украшенье Скамьи.

Vatnsdœla saga