Прядь об Эймунде сыне Хринга

Eymundar þáttr Hringssonar

Здесь начинается прядь об Эймунде и Олаве конунге

Хринг было имя конунга, что сидел в Упплёнде в Норвегии. Фюльк, которым он правил, назывался Хрингарики1. Хринг был мудр, и у него было много друзей, то был человек миролюбивый и очень богатый. Он приходился сыном Дагу сыну Хринга, сыну Харальда Прекрасноволосого2. Их род считался самым лучшим в Норвегии, и не было ничего почетнее, чем принадлежать к нему. У Хринга было трое сыновей, и все они были конунгами. Одного из них звали Хрёрек, он был самым старшим из братьев, другого звали Эймунд, третьего Даг3. Все они были люди отважные, охраняли владения своего отца и отправлялись в викингские походы и тем стяжали себе славу. Это было в те времена, когда в Упплёнде правил конунг Сигурд Свинья. Он был женат на Асте дочери Гудбранда, матери конунга Олава Святого4. Одну ее сестру звали Торню, она была матерью Халльварда Святого5, а другую Исрид, она была бабкой Торира из Стейга6.

Когда Олав сын Харальда и Эймунд сын Хринга выросли, они стали побратимами, к тому же они были почти ровесники. Они упражнялись во всех искусствах, владение которыми украшает мужей, и жили попеременно то у Сигурда конунга, то у Хринга конунга, отца Эймунда. Когда же Олав конунг отправился в Англию7, Эймунд поехал вместе с ним. А еще там с ними были Рагнар сын Агнара, внук Рагнара Рюккиля, правнук Харальда Прекрасноволосого8, и множество других могущественных людей. Чем дальше они странствовали, тем больше славы и известности они приобретали, как это на поверку вышло со святым Олавом конунгом, чье имя стало известно повсюду в северной части света. И когда он получил власть над Норвегией, то подчинил себе всю страну и истребил всех конунгов, правивших в фюльках, о чем рассказывается в его саге, и произошло это при разных обстоятельствах, о которых написали мудрые люди. Причем неизменно говорится о том, как одним утром он отнял владения у пятерых конунгов9, по сообщению же Стюрмира Мудрого10, всего в стране он лишил власти девятерых конунгов. Одних он приказал убить, других изувечить, а иных изгнал из страны. Эта беда постигла и Хринга с Хрёреком и Дагом, Эймунд же и Рагнар ярл, сын Агнара, когда произошли эти события, были в викингском походе. Хринг и Даг уехали из страны и долго совершали набеги. Затем они отправились на восток в Гаутланд и правили там долгое время11. Хрёрек же конунг был ослеплен и оставался с Олавом конунгом до тех пор, пока не предал его и не стравил между собой его дружинников, так что они поубивали друг друга. А сам он в день Вознесения в алтаре церкви Христа нанес Олаву конунгу удар и порезал парчовое одеяние, которое было на конунге, однако Бог уберег конунга, и он не был ранен12. Олав конунг разгневался на него за это и с первым же попутным ветром отослал его в Гренландию с Торарином сыном Невьольва13. Они, однако, прибыли в Исландию, и Хрёрек оставался с Гудмундом Могучим в Подмаренничных Полях в Островном Фьорде и умер там на хуторе Телячья Кожа14.

Об Эймунде и Рагнаре

Теперь надо прежде всего рассказать о том, что спустя некоторое время Эймунд и Рагнар приплывают в Норвегию. У них было множество кораблей. Олав конунг был тогда в отъезде. И вот они узнают о тех событиях, о которых было рассказано прежде. Эймунд созывает жителей на тинг и говорит так:

— С тех пор как мы уехали, здесь в стране произошли большие события: мы потеряли наших родичей, а кое-кто из них подвергся мучениям и был изгнан из страны. Мы понесли урон из-за утраты наших знатных и благородных родичей, и на нас пал позор. Теперь вся власть в Норвегии принадлежит одному конунгу, тогда как раньше она была у многих. Я считаю, что держава, которой правит Олав конунг, мой побратим, находится в хороших руках, хотя мне и кажется, что он проявляет слишком много властолюбия. Я думаю, что был бы у него в чести, однако не рассчитываю получить от него звание конунга.

Тут их друзья принялись убеждать его встретиться с Олавом конунгом и узнать, не пожелает ли тот дать ему звание конунга. Эймунд отвечает:

— У меня нет желания ни самому идти с боевым щитом против Олава конунга, ни оказаться в числе его врагов в неприятельском войске, однако после всего, что недавно произошло между нами, я не собираюсь и сдаваться на его милость или слагать с себя свое высокое звание. Но раз уж мы не ищем примирения с конунгом, что ж еще, по-вашему, нам остается делать, как не избегать встречи с ним? Я знаю, что, если бы мы встретились, он оказал бы мне большие почести, потому что я никогда не нападу на его державу. Однако я не уверен, что с моими людьми дела обстояли бы столь же хорошо, когда бы вы увидали, какому унижению подверглись ваши родичи. И ежели вы станете подбивать меня на это, я буду поставлен в трудное положение, — ведь тогда мы будем вынуждены дать клятвы, которые придется сдержать.

Люди Эймунда сказали на это:

— Что же ты думаешь теперь делать, раз ты не намерен ехать к конунгу и искать с ним примирения? Выходит, ты предпочитаешь покинуть свои владения и отправиться в изгнание, но при этом не собираешься примкнуть к его противникам.

Рагнар сказал:

— Эймунд говорил тут много такого, что мне по душе, и я не стал бы полагаться на наше везение и ожидать, что оно способно пересилить удачу Олава конунга. Мне думается, однако, что если мы оставим наши земли, нам следует позаботиться о том, чтобы в чужих глазах выглядеть позначительнее других торговых людей.

Эймунд сказал:

— Коль скоро вы готовы принять то решение, к которому я склоняюсь, я, если вы пожелаете, расскажу вам, что я задумал. Мне стало известно о смерти Вальдамара конунга15, что правил на востоке в Гардарики16, и теперь его держава досталась троим его сыновьям, и обо всех них идет добрая слава. Он же поделил между ними свою державу не поровну, так что теперь один из братьев владеет большей долей, чем двое других. Имя того, кому досталась большая часть отцовского наследства, Бурицлав17, и он из них самый старший, второй зовется Ярицлейв18, а третий Вартилав19. Бурицлав владеет Кэнугардом20, и это лучшие земли во всей Гардарики. Ярицлейв получил Хольмгард21, а третий брат — Пальтескью22 и все прилегающие к ней области. Однако они все еще не пришли между собой к согласию, и меньше всего доволен своей долей тот, кому при разделе отошли самые большие и самые лучшие владения. Он считает, что понес урон от того, что его держава меньше, чем была у его отца, и поэтому ему кажется, что он уступает в могуществе своим предкам. И вот что мне пришло на ум, если только вам это придется по нраву: посетить этих конунгов и остаться у одного из них, и лучше всего у того, кто желает сохранить свои владения и доволен тем, как их отец поделил между ними державу. Нам это пойдет на пользу, и мы сможем стяжать там и богатство, и славу. А теперь мы должны принять решение.

Все они выразили желание так и поступить. Там было много людей, которым хотелось добыть себе добра и возместить тот ущерб, что был им причинен в Норвегии. Они почли за лучшее покинуть страну, нежели остаться и терпеть притеснения от конунга и своих недругов. Поэтому они решили уехать с Эймундом и Рагнаром, и те уплыли из страны с большим и исполненным отваги войском и направились в Восточные Страны23. Олав конунг узнал об этом только после их отъезда и сказал, что плохо, что они не встретились с Эймундом:

— Потому что мы бы с ним расстались куда большими друзьями, а теперь он, скорее всего, затаил против нас злобу. Из страны уехал человек, которому, как никому другому в Норвегии, мы готовы были оказать всевозможные почести и пожаловать что угодно, кроме звания конунга.

Олаву конунгу доложили о том, что Эймунд говорил на тинге, и конунг сказал, что, похоже, тот принял верное решение, и к этому больше нечего добавить. А теперь рассказ возвращается назад к Эймунду и Рагнару ярлу.

Эймунд приезжает в Гардарики

Эймунд и его спутники не прерывали своего путешествия, пока не прибыли на восток в Хольмгард к Ярицлейву конунгу. Первым делом по просьбе Рагнара они отправляются на встречу с Ярицлейвом конунгом. Ярицлейв конунг был зятем Олава Шведского, он был женат на его дочери Ингигерд24. И когда конунг узнает об их приезде в страну, он посылает к ним людей, поручив передать им предложение жить в мире внутри страны25, а также приглашение пожаловать к нему на отменный пир. Они приняли это приглашение с благодарностью. А когда они сидели и пировали, конунг и конунгова жена принялись расспрашивать их о том, что делается в Норвегии, и об Олаве конунге, сыне Харальда. Эймунд отвечал, что о конунге и его привычках можно рассказать много хорошего, и сообщил, что они с ним долгое время были побратимами и товарищами. Однако Эймунд не захотел упоминать ни о чем таком, что ему было не по душе и о чем уже было рассказано раньше. Эймунд и Рагнар были высокого мнения о конунге Ярицлейве и ничуть не худшего о конунговой жене, так как она была исполнена благородства и щедрости. Ярицлейв же конунг не слыл щедрым мужем, но он был мудрым и властным правителем.

Договор Эймунда с Ярицлейвом конунгом

И вот конунг спрашивает их о цели их путешествия и далеко ли они направляются. Они отвечают так:

— Нам стало известно, государь, что вам, возможно, придется уменьшить ваши владения из-за ваших братьев, мы же были выдворены из страны и решили отправиться на восток, сюда в Гардарики, чтобы повстречаться с вами и вашими братьями. Мы намерены присягнуть на верность тому из вас, кто предложит нам наибольший почет и уважение, поскольку мы желаем добыть себе богатство и славу и получить от вас признание и почести. Нам пришло на ум, что вам, возможно, захочется иметь при себе храбрых людей на тот случай, если ваши родичи, те самые, что ныне превращаются в ваших врагов, решатся посягнуть на вашу честь. Мы предлагаем вам себя в защитники этой державы, чтобы вы наняли нас на службу, и за это желаем получать от вас золото, серебро и хорошую одежду. Если же вы вдруг решите ответить нам отказом и отвергнуть наше предложение, то мы пойдем служить на тех же условиях к другому конунгу.

Ярицлейв конунг отвечает:

— Мы очень нуждаемся в вашей помощи и советах, поскольку вы, норвежцы, люди умные и отважные, но я не знаю, сколько денег вы попросите у нас за вашу службу.

Эймунд отвечает:

— Перво-наперво ты должен будешь предоставить отдельный покой для нас и всех наших людей и позаботиться о том, чтобы у нас никогда не переводились самые лучшие из ваших припасов, что бы нам ни понадобилось.

— На это условие я готов пойти, — говорит конунг.

Эймунд сказал:

— Ты сможешь располагать этими людьми, и в бою они будут идти впереди твоего войска и защищать твою державу. За это ты должен будешь выплачивать каждому нашему воину эйрир серебра26, а каждому кормчему сверх того пол-эйрира.

Конунг отвечает:

— Мы не сможем этого выполнить.

Эймунд сказал:

— Сможете, государь, потому что мы готовы принимать эту плату бобровыми и собольими шкурками и другими вещами, которыми богата ваша страна, и оценивать их будем мы сами, а не наши воины. Ежели случится какая-нибудь военная добыча, ты сможешь платить нам из нее, а в случае, если нам придется сидеть без дела, ты сможешь уменьшить нашу долю.

И вот конунг соглашается на это, и было решено, что этот договор будет оставаться в силе в течение двенадцати месяцев.

Эймунд одерживает победу в Гардарики

Эймунд и его люди вытащили на берег свои корабли и надежно укрыли их, а Ярицлейв конунг отдал в их распоряжение каменный покой и приказал завесить его стены драгоценными тканями27. Им предоставляли все, в чем они нуждались, и они получали все самое лучшее. Теперь они проводили все дни в веселье и развлечениях вместе с конунгом и конунговой женой. А когда они пробыли там недолгое время, и их там хорошо принимали, Ярицлейву конунгу пришли письма от Бурицлава конунга, и в них высказывались требования, чтобы тот передал ему некоторые области и торговые места, которые лежали поблизости от его владений, поскольку, как он говорил, ему было бы сподручно собирать с них подати. И вот Ярицлейв конунг рассказывает Эймунду конунгу о том, что от него требует его брат. Тот отвечает:

— Я мало что могу сказать на это, но, коли вы захотите принять нашу помощь, вы можете располагать нами. Если твой брат не просит слишком многого, необходимо ему уступить, однако если, как я подозреваю, он этим не удовлетворится, ты будешь поставлен перед выбором: поступиться своими владениями или идти до конца и доблестно защищать их от братьев силой оружия, с тем чтобы и впредь сохранить свою власть. Было бы менее опасно раз за разом отдавать ему то, что он потребует, но, если ты пойдешь на это, многие люди сочтут такое поведение малодушным и недостойным конунга. И я не знаю, для чего ты держишь здесь иноземное войско, если ты не готов на нас положиться. А теперь тебе придется самому принять решение.

Ярицлейв конунг заявил, что не склонен добровольно уступать свои владения.

Тогда Эймунд говорит:

— Раз так, ты должен сказать посланцам твоего брата, что ты намерен защищать свою державу, ведь, по словам мудрых людей, удача сопутствует тому, кто сражается на своей земле, а не на чужой. И тебе не следует давать ему время на то, чтобы он собрал против тебя войско.

И вот посланцы уезжают восвояси и докладывают своему конунгу о том, как было дело, — что Ярицлейв конунг не желает уступать своему брату ни пяди собственных земель, но готов сразиться с ним, если тот вторгнется в его владения.

Конунг сказал:

— Видно, он рассчитывает получить помощь и подкрепление, раз он собирается сражаться против нас. Уж не явились ли к нему какие-нибудь иноземцы, которые дают ему советы, как упрочить свою власть?

Посланцы говорят, что слыхали, что там будто бы находится норвежский конунг с шестью сотнями норвежцев. Бурицлав конунг сказал, что, должно быть, они ему это и посоветовали. Затем он начинает собирать свое войско.

Ярицлейв конунг велел послать по всей своей стране ратную стрелу, и теперь уже оба конунга принимаются созывать своих людей. Все произошло так, как и ожидал Эймунд: Бурицлав конунг перешел границы своих владений и выступил против своего брата. В том месте, где они встретились, был большой лес, который рос у широкой реки, и оба они разбили свои шатры так, что их разделяла река, и ни у одного из них не было значительного численного перевеса. Эймунд конунг и все норвежцы разбили свои шатры отдельно от других. Так они просидели там спокойно четыре ночи, и ни одна из сторон не затеяла сражения.

Тогда Рагнар сказал:

— Чего мы ждем и что означает это сидение?

Эймунд конунг отвечает:

— Похоже, наш конунг недооценивает силы своих недругов и принимает неверные решения.

Затем они встречаются с Ярицлейвом конунгом и спрашивают, не собирается ли тот вступить в сражение с противником. Конунг отвечает:

— Сдается мне, у нас отличное войско, оно и велико, и надежно28.

Эймунд конунг отвечает:

— Я смотрю на это иначе, государь. Вначале, когда мы только прибыли сюда, мне казалось, что в каждом шатре у них не много народу и что лагерь был разбит в расчете на то, чтобы в нем могло разместиться куда большее войско. Теперь же положение изменилось, и впридачу к прежним они поставили новые шатры, а иные из их воинов расположились еще и за пределами лагеря, тогда как много вашего люду успело разбежаться по своим округам и вернуться домой, так что на ваше войско положиться нельзя.

Конунг спрашивает:

— Что же нам теперь делать?

Эймунд отвечает:

— Дело обстоит труднее, чем прежде, и, сидя здесь, мы упустили из наших рук победу, однако мы, норвежцы, кое-что предприняли. Мы отвели все наши корабли вверх по реке, и на них наши доспехи. Теперь мы отправимся туда с нашими людьми и нападем на них с тыла, а наши шатры пусть стоят здесь пустые. Вы же должны как можно скорее построить ваше войско в боевой порядок и готовиться к сражению.

Так и было сделано. Был отдан приказ трубить в рог, поднято знамя, и оба войска приготовились к бою. Полки сошлись и завязалась жесточайшая битва, и очень скоро там было перебито множество народу. Эймунд конунг и Рагнар напали на Бурицлава конунга и его людей с тыла, и их натиск был очень силен. Сражение разгорелось жаркое и кровопролитное, и в конце концов боевые порядки Бурицлава конунга расстроились и его войско обратилось в бегство, Эймунд же конунг прошел сквозь его полки и сразил так много людей, что было бы долго перечислять имена всех, кто там пал. Войско было разбито наголову, и те, кто уцелели, не оказав никакого сопротивления, разбежались по полям и лесам, и так спасли себе жизнь. И в то же самое время разнеслась весть, что Бурицлав конунг убит. После этого сражения Ярицлейв конунг захватил огромную добычу. Как считало большинство людей, эта победа была одержана Эймундом конунгом и норвежцами, а потому они заслужили себе большую славу, и это было по справедливости, поскольку, как и во всяком ином деле, так рассудил Господь наш Иисус Христос.

И вот они отправляются домой в свои владения, и в результате этой битвы Ярицлейв конунг не только сохранил свою державу, но и взял большую добычу29.

Совет Эймунда

Остаток лета и зима прошли спокойно, и ничего нового не произошло. Ярицлейв конунг управлял обеими державами, следуя советам Эймунда конунга и под его присмотром. Теперь норвежцы были в большой чести и пользовались уважением как защитники и советчики конунга, которые принесли ему богатую добычу. Однако они лишились положенного им жалованья, так как конунг считал, что теперь, когда другой конунг пал, он нуждается в помощи меньше, чем прежде, и ему казалось, что во всех его владениях водворился мир. А когда истек срок платежа, Эймунд конунг явился к Ярицлейву конунгу и сказал так:

— Мы, государь, уже пробыли в вашей державе некоторое время, и теперь вам предстоит решить, будет ли продлено наше соглашение или вы предпочитаете, чтобы мы с вами расстались и мы подыскали себе другого предводителя, потому что здесь с нами не слишком торопились расплачиваться.

Конунг отвечает:

— Я думаю, что теперь я меньше нуждаюсь в вашей помощи, чем прежде. Для нас оказалось весьма разорительным выплачивать вам столь высокое жалованье, какое вы себе потребовали.

— Так и есть, государь, — говорит Эймунд конунг, — потому что с этих пор каждому из наших людей будет причитаться эйрир золота, а каждому кормчему — полмарки золота.

Конунг сказал:

— Раз так, я предпочитаю расторгнуть наш договор.

— Это в вашей власти, — говорит Эймунд конунг. — Однако известно ли вам наверняка, что Бурицлав мертв?

— Я думаю, это правда, — говорит конунг.

Эймунд спрашивает:

— Коли так, он, верно, был достойно погребен. И где же его могила?

Конунг отвечает:

— Это нам точно не известно.

Эймунд сказал:

— Государь, человеку вашего звания подобало бы знать, где был похоронен ваш столь же благородный брат. Я подозреваю, что ваши люди не сказали вам всей правды и сами не имели достоверных сведений на этот счет.

Конунг сказал:

— Уж не известно ли вам чего об этом деле и не расскажете ли вы нам нечто более правдивое, к чему у нас было бы больше доверия?

Эймунд отвечает:

— Мне передавали, что Бурицлав конунг жив и провел зиму в Бьярмаланде30, и нам достоверно известно, что он собирает против вас огромную рать. И в этом уж точно больше правды.

Конунг спросил:

— И когда же он может нагрянуть на нашу державу?

Эймунд отвечает:

— Мне было сказано, что он может быть здесь спустя три недели.

После этого Ярицлейв конунг не захотел лишаться их помощи. И вот они опять заключают договор на двенадцать месяцев. Затем конунг спросил:

— Как же нам теперь быть? Собрать войско и сразиться с ними?

Эймунд отвечает:

— Таков будет мой совет, если вы желаете защитить Гардарики от Бурицлава конунга.

Ярицлейв спросил:

— Следует ли нам держать свое войско здесь или выступить им навстречу?

Эймунд отвечает:

— Надо созывать всех, кто может явиться, сюда, в город, а когда войско соберется, мы решим, как нам лучше поступить.

Битва между братьями

Сразу же вслед за тем Ярицлейв конунг разослал весть о войне по всей своей державе, и к нему сошлось огромное войско бондов31. После этого Эймунд конунг отправляет своих людей в лес и велит им валить деревья, везти их в город и ставить на крепостные стены. Он распорядился обращать каждое из них ветвями наружу, чтобы в город не залетали стрелы и копья. Он также приказал выкопать за городскими стенами большой ров, вывезти оттуда землю, а потом наполнить его водой. Затем он велел наложить поверх рва деревьев и устроить все так, чтобы его не было видно и казалось, будто там нетронутая земля32. И когда со всем этим было покончено, они узнали, что Бурицлав конунг явился в Гардарики и направляется в город, где находились оба конунга. Эймунд конунг и его люди распорядились также хорошенько укрепить двое городских ворот, которые они намеревались защищать, а если придется, уходить через них из города. А вечером накануне того дня, когда ожидали прибытия вражеского войска, Эймунд конунг велел женщинам взойти на крепостные стены, захватив с собой все свои драгоценности, и, расположившись там поудобнее, насадить на шесты свои золотые обручья, чтобы их было получше видно33.

— Я ожидаю, — говорит он, — что бьярмам захочется завладеть этими сокровищами, и как только солнце заиграет на золоте и золотом шитье на дорогой одежде, они, ни о чем не подозревая, поскачут к городу.

Все было сделано так, как он сказал. И вот Бурицлав выходит со своим войском из лесу и направляется к городу. Тут они увидали все великолепие города и решили, что это хорошо, что об их приближении не стало известно заранее. Тогда они отважно ринулись вперед, позабыв об осторожности. Множество людей попадало в ров и погибло там, что до Бурицлава конунга, то он находился в задних рядах. Он узнал об этом несчастье и сказал так:

— Похоже, это место не так удобно для нападения, как нам показалось, и эти норвежцы весьма хитроумный народ.

И вот он раздумывает, с какой стороны будет лучше всего напасть, а тем временем все великолепие, которое им было показано, исчезло из виду. Видит он тут, что все городские ворота, кроме двух, стоят на запоре, да и в те проникнуть отнюдь не просто, поскольку они хорошо укреплены и их охраняет множество народу. Вслед за тем раздался боевой клич, и люди в городе приготовились к бою. Оба конунга, Ярицлейв и Эймунд, были каждый у своих городских ворот. Началась жестокая битва, и с обеих сторон было много убитых. В том месте, где находился Ярицлейв конунг, натиск был настолько силен, что нападающим удалось прорваться сквозь ворота, которые он защищал, а сам конунг был тяжело ранен в ногу34. Прежде чем эти ворота были взяты, там полегло множество народу.

Тогда Эймунд конунг сказал:

— Плохо дело, раз наш конунг ранен и они перебили много наших людей и теперь проникли в город. А теперь поступай как тебе больше хочется, Рагнар, — говорит он, — либо обороняй эти ворота, либо отправляйся на подмогу к нашему конунгу.

Рагнар отвечает:

— Я остаюсь здесь, а ты иди к конунгу, так как там могут нуждаться в твоих советах.

Эймунд отправляется туда с большим отрядом и видит, что бьярмы уже в городе. Он напал на них, и его натиск был так силен, что за короткое время они сразили в войске Бурицлава конунга множество людей. Эймунд наступал решительно и подбадривал своих людей идти вперед, и никогда еще не бывало более продолжительного и ожесточенного боя, чем этот. Дело кончилось тем, что все бьярмы, которые еще стояли на ногах, обратились в бегство из города, и Бурицлав конунг бежал, понеся большие потери, а Эймунд конунг и его люди бросились их преследовать и загнали в лес. Они убили знаменосца конунга, и вновь было объявлено, что и сам конунг скорее всего пал, и пришла пора праздновать великую победу.

Эймунд конунг очень отличился в этом сражении, и некоторое время все было спокойно. Они остаются у конунга в большой чести, и все в стране очень их ценят, однако конунг не торопится выплачивать им жалованье, и это дело подвигается настолько трудно, что и после наступления назначенного дня они так и не получили того, что им причиталось.

Об Эймунде

Как-то раз случилось так, что Эймунд конунг беседовал с конунгом и сказал ему, что тот должен заплатить им их жалованье, как и подобает могущественному правителю. Он сказал, что, по его мнению, они добыли ему больше добра, чем та плата, которая была им положена:

— И мы считаем, что вы поступаете недальновидно и что, должно быть, вам больше не нужны наша поддержка и помощь.

Конунг говорит:

— Может статься, теперь наши дела пойдут на лад и без вашей поддержки, хотя вы и могли бы оказать нам немалую помощь. Да только мне говорили, будто бы ваше войско испытывает нехватку во всем.

Эймунд отвечает:

— Почему бы это, государь, только вы один должны обо всем судить? Многие из моих людей считают, что они понесли большой урон: кто лишился ноги, а кто руки или какого-либо другого из своих членов, а кто-то потерял свое боевое оружие. Убытки наши велики, и вы все еще могли бы их нам возместить. А теперь вам надобно решить это дело в ту или иную сторону.

Конунг сказал:

— Я не хотел бы, чтобы вы уезжали отсюда, однако мы не станем платить вам такое же большое жалованье, зная, что не ожидается никакого немирья.

Эймунд отвечает:

— Мы нуждаемся в деньгах, и мои люди не желают служить только за свое пропитание. Лучше уж мы отправимся во владения других конунгов и поищем себе славы там, да и не похоже на то, чтобы здесь в стране случилась война. А наверняка ли вы знаете, что конунг убит?

— Мы думаем, что это так, — говорит конунг, — поскольку у нас его знамя.

Эймунд спрашивает:

— И вам известно, где его могила?

— Нет, — отвечает конунг.

Эймунд сказал:

— Неразумно ничего об этом не знать.

Конунг говорит в ответ:

— Может быть, тебе известно об этом больше, чем другим людям, которые знают правду об этом деле?

Эймунд отвечает:

— Он счел, что будет меньшей потерей лишиться знамени, чем жизни. Сдается мне, что ему удалось бежать и он провел зиму в Стране Турков, и теперь он вновь намеревается идти на вас войной. У него несметное войско, и в нем турки и валахи35 и множество другого зловредного народу. Я слыхал, что он, скорее всего, откажется от христианской веры и в случае, если ему удастся отвоевать у вас Гардарики, намерен поделить страну между этими свирепыми народами. И ежели все произойдет так, как он задумал, тогда он наверняка с позором прогонит из страны всех ваших родичей.

Конунг спрашивает:

— Как скоро он может прибыть сюда с этой зловредной ратью?

Эймунд отвечает:

— Через полмесяца.

— Как же нам теперь быть? — спрашивает конунг. — Ведь теперь нам никак не обойтись без ваших разумных советов.

Рагнар сказал, что он предпочел бы, чтобы они уехали оттуда, и предложил конунгу самому принимать решения. Эймунд сказал:

— Нас станут осуждать, если мы расстанемся с конунгом, когда он находится в опасности, поскольку, когда мы явились к нему, он жил в мире, и я не желаю покидать его иначе, как при условии, что он и после нашего ухода будет оставаться в безопасности. Поэтому нам следует продлить наш с ним договор еще на двенадцать месяцев, а он должен будет увеличить нам жалованье, как мы условились прежде. А теперь надо принять решение, собирать ли войско, или вы предпочитаете, государь, чтобы мы, норвежцы, сами защищали страну, а ты будешь сидеть спокойно, ни во что не вмешиваясь, и пустишь в ход свое войско, только если мы потерпим поражение.

— Это мне по нраву, — говорит конунг.

Эймунд сказал:

— Не стоит так с этим спешить, государь. Другое решение — это держать наши войска вместе, и мне оно кажется более разумным. Что до нас, норвежцев, то мы не побежим первыми, хотя мне и известно, что многие при виде наставленных на них копий были бы не прочь это сделать. Однако я не знаю, как на деле поведут себя те, кому сейчас пуще всех не терпится вступить в бой. И как нам поступить, государь, если мы столкнемся лицом к лицу с конунгом? Следует ли нам убить его или нет? Потому что, покуда вы оба живы, не будет конца этому немирью.

Конунг отвечает:

— Раз уж я побуждаю людей сразиться с Бурицлавом конунгом, я не стану винить их, если он будет убит.

И вот они расходятся по своим покоям, и никто из них не велит собирать войска или заняться какими-нибудь иными приготовлениями, и все очень дивятся тому, что ничего не предпринимается, когда на них надвигается такая большая опасность. А спустя короткое время они узнают о том, что Бурицлав конунг вторгся в Гардарики с огромной ратью и что с ним множество свирепого люда. Эймунд конунг сделал вид, что он и ведать не ведает о том, что произошло, и ему об этом ничего не доносили. Многие люди говорили, что он, должно быть, не осмеливается сразиться с Бурицлавом.

Эймунд убил Бурицлава конунга

Как-то раз рано поутру Эймунд призывает к себе Рагнара, своего родича, и еще десятерых человек. Он велит, чтобы им оседлали коней, и вот эти двенадцать выезжают из города, никого больше с собой не взяв, а все прочие остаются в городе. В этой поездке с ними был исландец, которого звали Бьёрн, а также Гарда-Кетиль36 и Аскель и еще два человека по имени Торд. Они захватили с собой еще одну лошадь, навьючив на нее доспехи и провизию. Все они отправляются в путь, переодевшись купцами, и никто не знает, какова цель их поездки и что они задумали.

Они въезжают в лес и едут по нему весь день, пока не наступает ночь. Тогда они выезжают из лесу и направляются к высоченному дубу. Рядом лежало прекрасное поле и было широкое открытое место. Тогда Эймунд конунг сказал:

— Здесь мы остановимся. Я слыхал, что Бурицлав конунг намеревается разбить в этом месте лагерь и расположиться в нем на ночлег.

Они обходят дерево, выходят на открытое место и начинают раздумывать, где там лучше всего будет разбить шатры. Эймунд конунг говорит:

— Бурицлав конунг скорее всего велит разбить свои боевые шатры здесь. Мне докладывали, что везде, где это только можно, он встает лагерем поблизости от леса, чтобы в случае нужды иметь возможность прибегнуть к какой-нибудь уловке.

Затем Эймунд конунг взял веревку или канат и велел им идти на поляну — «прямиком к тому дереву». Он распорядился, чтобы один из его людей взобрался на ветви дерева и завязал там веревку, и это было исполнено. После этого они наклонили дерево так, что его ветки доставали до земли, и пригнули его до самых корней. Тогда Эймунд конунг сказал:

— Теперь я доволен, и это может сослужить нам хорошую службу.

Потом они закрепили концы веревки, и к середине вечера с этой работой было покончено. Тут они заслышали приближение войска конунга. Тогда они пошли в лес к своим лошадям. Они увидели большое войско и великолепную повозку, за которой следовало множество людей, а впереди нее несли знамя. Как и рассчитывал Эймунд конунг, эти люди завернули на поляну и направились к лесу, прямиком туда, где было наилучшее место для лагеря. Они разбивают там главный шатер, а все войско располагается поодаль от него, у леса. Все это продолжается до наступления темноты. Конунгов шатер отличался роскошью и был сооружен отменно. У него было четыре конца, и над ним возвышался высокий столб, который венчал золотой шар с флюгером. Эймунд и его люди наблюдали из леса за всем, что происходило в лагере, и вели себя тихо. А когда сделалось темно, в лагере зажглись огни, и они поняли, что теперь там идут приготовления к ужину.

Тогда Эймунд конунг сказал:

— У нас мало припасов, и это не годится. Схожу-ка я к тем, кто занят стряпней у них в лагере.

И вот Эймунд одевается нищим, подвязывает себе козлиную бороду и отправляется в путь, захватив с собой два посоха37. Так он является в конунгов шатер и принимается клянчить еду у каждого, кто там был. Затем он направляется в соседние шатры, добывает там вдоволь провизии и благодарит за гостеприимство. После этого он уходит из лагеря, и теперь у них хватает припасов. А когда люди напились и наелись досыта, все стихло. Тут Эймунд конунг разделил свой отряд на две части. Он оставил шесть человек в лесу стеречь лошадей и наказал держать их наготове на случай, если им придется спешно уезжать. Сам же Эймунд с пятью спутниками выходит из лесу и как ни в чем не бывало направляется в лагерь.

Тут Эймунд говорит:

— Пускай теперь Рёгнвальд38 с Бьёрном и исландцами пойдут к тому дереву, которое мы согнули.

И он вручает каждому из них по топору:

— Не вас учить наносить тяжелые удары, и теперь в этом опять настала нужда.

Затем они подошли к тому месту, где ветви дерева касались земли, и Эймунд конунг сказал:

— Третий человек должен встать здесь, на тропе, что ведет к поляне. Ему ничего не придется делать, только держать в руке веревку и отпустить ее, когда мы за нее потянем, потому что мы будем держаться за другой конец. А когда мы устроим все как следует, тот, на кого я укажу, должен будет ударить по веревке топорищем. Тому же, кто держит веревку, должно быть понятно, отчего она трясется — от того ли, что мы ее дернули, или от удара. И как только мы в решающий момент подадим этот знак, коли нам будет сопутствовать удача, тот, кто держит конец веревки, должен будет сказать тому, кто рядом с ним, что получил его, и тогда им нужно будет рубить ветки дерева, так чтобы оно распрямилось сразу и со всей силы.

И вот они поступают так, как им было сказано. Бьёрн отправляется вместе с Эймундом конунгом и Рагнаром. Они подходят к главному шатру и делают петлю на веревке, надевают ее на древки копий, поднимают и накидывают на флюгер, что был сверху на столбе конунгова шатра, так что она оказывается у самого шара. Они проделывают все это бесшумно, пока люди в лагере крепко спят, так как устали с дороги и напились пьяные. А когда с этим было покончено, они потянули за концы веревки, укоротив ее таким образом, и условились, что им делать дальше. Эймунд конунг подошел поближе к конунгову шатру, чтобы быть неподалеку, когда он будет сорван. И вот они ударяют по веревке, и тот, кто держал другой ее конец, чувствует, что ее тряхнуло, и говорит об этом тем, кому надлежало рубить. Те принимаются рубить дерево, и оно с силой распрямляется во всю высоту и срывает целиком весь конунгов шатер, унося его далеко в лес. Все огни при этом гаснут. Эймунд конунг еще с вечера хорошенько приметил то место в шатре, где конунгу было устроено ложе. Он направляется прямиком туда и наносит конунгу смертельный удар39, а также убивает многих других, кто там был. Он уносит с собой голову Бурицлава конунга и убегает в лес вместе со своими людьми, так что их было не найти. Оставшиеся в живых люди Бурицлава конунга преисполнились ужасом от этого великого события.

Эймунд же конунг и его спутники уехали прочь и не останавливались, пока ранним утром не прибыли домой. Эймунд идет к Ярицлейву конунгу и сообщает ему всю правду о гибели Бурицлава конунга:

— И вот взгляните, государь, на эту голову, возможно, вы ее узнаете.

Конунг покраснел, когда увидал голову40. Эймунд сказал:

— Этот великий подвиг, государь, совершили мы, норвежцы. А теперь вам следует приготовить тело вашего брата к погребению и похоронить его как подобает.

Ярицлейв конунг отвечает:

— Ваш поступок стал для нас большой неожиданностью, и он близко нас касается. И, я считаю, вы должны взять на себя приготовления к его погребению. Но что, по вашему, могут теперь предпринять те, кого он привел с собой?

Эймунд отвечает:

— Я догадываюсь, что они соберут сходку и что все они станут подозревать в этом убийстве друг друга — ведь они ничего не знают о нас. Скорее всего они разойдутся, поскольку между ними не будет согласия. Ни один из них не будет доверять другому, и они не пожелают держаться вместе. И я ожидаю, что мало кому из этих людей будет дело до погребения их конунга.

И вот норвежцы уезжают из города и скачут тем же путем через лес, пока не прибывают к месту, где был разбит лагерь. Все произошло именно так, как и догадывался Эймунд конунг: ратей Бурицлава конунга и след простыл, и они рассеялись из-за раздоров. Эймунд конунг вышел на поляну, и там лежало тело конунга, но никого не было рядом. Затем они приготовили его к погребению, приложили его голову к туловищу и отправились вместе с ним восвояси. После этого он был похоронен, и об этом стало известно многим людям. Тогда все жители страны присягнули на верность Ярицлейву конунгу, и он стал правителем той страны, которая прежде принадлежала им обоим.

Эймунд конунг уезжает от Ярицлейва к его брату

Проходят лето и зима, и все спокойно, и снова им не спешат выплачивать жалованье. Кое-кто говорил конунгу, что можно многое припомнить об убийстве его брата и что теперь норвежцы, мол, считают себя выше конунга.

И вот наступает день, когда им должны были заплатить жалованье, и они направляются в покой конунга. Он приветствует их и спрашивает, зачем это они пришли к нему в такую рань. Эймунд конунг отвечает:

— Возможно, вы больше не нуждаетесь в нашей помощи, государь, и теперь настало время расплатиться с нами сполна.

Конунг сказал:

— Много всего произошло после вашего приезда.

— Это правда, государь, — говорит Эймунд, — и не будь нашей поддержки, тебя бы давно изгнали из страны. Что же до гибели твоего брата, то и нынче дело обстоит ровно так же, как когда ты дал на нее свое согласие.

Конунг сказал:

— Что же вы теперь собираетесь делать?

Эймунд отвечает:

— А чего бы тебе меньше всего хотелось?

— Сам не знаю, — говорит конунг.

Эймунд отвечает:

— Зато я знаю. Меньше всего тебе хотелось бы, чтобы мы отправились к Вартилаву конунгу, твоему брату. Однако ж мы поедем туда не откладывая и подсобим ему чем только сможем. А тебе счастливо оставаться, государь!41

Они поспешно выходят и направляются к своим кораблям, которые успели снарядить заранее.

Ярицлейв конунг сказал:

— Больно уж поспешно они уехали и не по нашей воле.

Конунгова жена говорит в ответ:

— Как бы не вышло так, что после того, как вы с Эймундом конунгом расстались, он будет доставлять вам немало хлопот.

Конунг сказал:

— Хорошо бы от них избавиться.

Конунгова жена отвечает:

— Только прежде чем это случится, они могут посрамить вас.

После этого она идет в сопровождении Рёгнвальда ярла сына Ульва42 и еще нескольких человек на берег, туда, где стояли корабли Эймунда. Им передают, что конунгова жена желает встретиться с Эймундом конунгом.

Тот сказал:

— Не стоит ей верить, потому что она умнее конунга, однако я не стану отказываться от беседы с ней.

— Раз так, я хочу пойти с тобой, — говорит Рагнар.

— Нет, — отвечает Эймунд, — это не вражеская вылазка, так что нет нужды идти к ним на встречу со всей ратью.

На Эймунде был плащ на завязках, а в руке он держал меч. Они уселись на берегу, над местом, которое заливала вода. Конунгова жена и Рёгнвальд ярл расположились так близко от Эймунда, что сидели чуть ли не на его одежде.

Конунгова жена сказала:

— Плохо, что вы с конунгом расстаетесь таким образом. Мне бы хотелось что-нибудь сделать для того, чтобы вы с ним лучше ладили.

Тем временем ни у одного из них руки не оставались без дела: Эймунд распустил завязки на своем плаще, а конунгова жена стянула с руки перчатку и взмахнула ею над головой. Видит тут Эймунд, что дело не обошлось без обмана: а конунгова жена и в самом деле подговорила людей убить его, и было условлено, что она подаст им знак, махнув перчаткой. Те тотчас же бросились к нему, однако Эймунд заметил их раньше, чем они подбежали. Он проворно вскакивает, и прежде, чем они опомнились, от него всего-то и осталось, что плащ. Так им и не удалось расправиться с ним43. Рагнар увидал это и побежал с корабля на берег, а за ним один за другим устремились и все остальные. Они хотели убить людей конунговой жены, однако Эймунд заявил, что этому не бывать. Они столкнули их вниз с глиняного берега и схватили.

Рагнар сказал:

— На этот раз, Эймунд, мы не станем просить у тебя совета, что нам предпринять. Мы намерены увезти их44 с собой.

Эймунд говорит в ответ:

— Нам не пристало это делать, и пускай они отправляются домой с миром, потому что я не хочу вот так разорвать мою дружбу с конунговой женой.

И вот она возвращается домой, недовольная тем, как все обернулось, а они уплывают прочь и нигде не останавливаются, пока не прибывают во владения Вартилава конунга и не отправляются на встречу с ним. Он их радушно принял и стал расспрашивать о новостях, и Эймунд рассказал ему от начала до конца обо всем, что произошло между ними и Ярицлейвом конунгом.

— Что же вы теперь намерены делать? — спрашивает конунг.

Эймунд отвечает:

— Я пообещал Ярицлейву конунгу, что мы отправимся к вам, поскольку я подозреваю, что ему захочется уменьшить твои владения и он попытается поступить с тобой так же, как его брат поступил с ним. А теперь, государь, вам решать, нуждаетесь ли вы в нашей поддержке и что вы предпочитаете: чтобы мы остались с вами или уехали.

— Да, — говорит конунг, — нам бы очень пригодилась ваша помощь. А что вы желаете получить взамен?

Эймунд отвечает:

— Мы бы хотели служить тебе на тех же условиях, на которых мы служили твоему брату.

Конунг сказал:

— Дайте мне немного времени, чтобы я мог посоветоваться с моими людьми: ведь хотя расплачиваться буду я, выкладывать деньги придется им.

Эймунд конунг согласился с этим. Вартилав конунг собирает своих людей на сходку и рассказывает им о том, что ему стало известно о намерениях Ярицлейва конунга, его брата: как тот зарится на его владения, — и говорит, что приехал Эймунд конунг и предлагает им свою защиту и поддержку. Те стали горячо уговаривать конунга принять предложение норвежцев. И вот они заключают соглашение, и конунг делает Эймунда своим советником:

— Потому что я не столь находчив, как Ярицлейв конунг, мой брат, а вы его в этом превзошли. Мы желаем почаще беседовать с вами и обещаем расплачиваться с вами в срок.

Их там хорошо принимают, и они живут в большой чести у конунга.

Примирение братьев Ярицлейва и Вартилава

И вот однажды случилось так, что туда явились посланцы Ярицлейва конунга и потребовали у Вартилава конунга отдать ему деревни и города, которые лежали у границы его владений. Он обращается за советом к Эймунду конунгу. Тот говорит в ответ:

— Это вам решать, государь.

Конунг говорит:

— Напоминаю тебе о нашем уговоре — ты обязался давать нам советы.

Эймунд отвечает:

— Сдается мне, государь, что с жадным волком не избежать схватки. Ежели уступить ему, то он вскорости потребует от вас еще большего. Пускай его посланцы едут домой с миром, — говорит он, — тогда конунг и конунгова жена решат, что им известно, что мы задумали. Сколько вам потребуется времени, чтобы собрать войско?

— Полмесяца, — отвечает конунг.

Эймунд говорит:

— А теперь скажите, государь, какое место вы намерены выбрать для сражения, и объявите об этом посланцам, чтобы они могли передать это своему конунгу.

Так и было сделано, и посланцы уехали восвояси. И вот оба войска готовятся к сражению45 и сходятся в назначенном месте на границе. И те и другие разбивают лагерь и стоят там несколько ночей.

Вартилав конунг сказал:

— Зачем мы сидим здесь попусту? Этак мы упустим из рук победу.

Эймунд сказал:

— Позволь мне решать, что нам делать, так как промедление лучше беды. Сюда еще не прибыла Ингигерд конунгова жена, а ведь, хотя предводитель их войска конунг, на самом деле это она принимает там все решения. Я буду стоять на страже, государь.

Конунг отвечает:

— Поступай как знаешь.

Так они простояли там с войском семь ночей. Однажды ночью было ненастно и очень темно. Эймунд конунг и Рагнар покинули своих людей и отправились в лес. Они подъехали к лагерю Ярицлейва конунга с тыла и засели там у дороги.

Эймунд конунг сказал:

— Должно быть, люди Ярицлейва конунга поедут этой дорогой, и если бы я желал остаться незамеченным, то выбрал бы ее. Подождем пока здесь.

А когда они просидели там некоторое время, Эймунд конунг сказал:

— Неразумно здесь оставаться.

Сразу вслед за тем они слышат, что кто-то едет и что среди этих людей есть женщина. Они видят, что один человек едет впереди этой женщины, а другой позади. Тогда Эймунд конунг сказал:

— Должно быть, это едет конунгова жена. Встанем по обе стороны дороги, а как только они поравняются с нами, убейте под ней коня, а ты, Рагнар, схвати ее.

Те проезжают мимо и ничего не замечают, пока не обнаруживают, что конь конунговой жены пал, а ее самой и след простыл. Один из сопровождавших ее людей говорит, что видел, как кто-то мелькнул на дороге. Они не отважились явиться к конунгу, а сами и ведать не ведали, кто бы это мог совершить — люди или тролли. И вот они тайком воротились домой и никому ничего не сказали.

Конунгова жена говорит названым братьям:

— Видно, вы, норвежцы, никогда не перестанете меня унижать.

Эймунд сказал:

— Мы, государыня, обещаем хорошо с вами обращаться, однако я не знаю, как скоро вы теперь сможете расцеловать конунга.

Затем они отправляются в лагерь Вартилава конунга и сообщают ему о приезде конунговой жены. Он обрадовался этому и взялся сам ее сторожить. А наутро она призывает к себе Эймунда конунга, и когда они встретились, конунгова жена говорит:

— Лучше бы нам помириться, и я предлагаю рассудить вас. Но прежде я должна объявить вам, что намерена во всем поддерживать Ярицлейва конунга.

Эймунд конунг отвечает:

— Это уж как конунг решит.

Конунгова жена отвечает:

— И все же твой совет имеет большой вес.

После этого Эймунд встречается с Вартилавом конунгом и спрашивает у него, желает ли тот, чтобы конунгова жена рассудила их.

Конунг отвечает:

— Я бы не назвал это разумным, так как она уже пообещала уменьшить нашу долю.

Эймунд спрашивает:

— Готов ли ты удовольствоваться тем, что тебе будут принадлежать земли, которыми ты владел прежде?

— Да, — говорит конунг.

Эймунд сказал:

— А я бы не назвал достойным решение, при котором твоя доля не увеличится, потому что у тебя такие же права на наследство, оставшееся после твоего брата, как и у Ярицлейва конунга.

Конунг отвечает:

— Раз, по-твоему, я должен согласиться с тем, чтобы решение выносила она, пусть так и будет.

И вот Эймунд конунг объявляет конунговой жене, что получено согласие на то, чтобы она рассудила конунгов.

— Видно, это было сделано по твоему совету, — говорит она, — и ты увидишь, каково будет мое решение и кто будет от него в меньшем убытке.

Эймунд конунг сказал:

— Я не стал разубеждать конунга оказать вам эту честь.

Затем протрубили к встрече и объявили, что Ингигерд конунгова жена намерена обратиться к конунгам и их людям. А когда оба войска были в сборе, все увидали, что Ингигерд конунгова жена находится у норвежцев, в дружине Эймунда конунга. Тут от имени Вартилава конунга было предложено, чтобы конунгова жена вынесла решение. И вот она говорит Ярицлейву конунгу, что ему достанется самая лучшая часть Гардарики, а именно Хольмгард. Вартилаву же отойдет Кэнугард46 — и это также наилучшие владения — со всеми данями и податями:

— И эти владения вполовину больше тех, которые у него были прежде. Что же до Пальтескьи и прилегающих к ней земель, то их получит Эймунд конунг, он станет тамошним правителем47, и ему будут принадлежать без изъятья все подати, какие с них причитаются, так как мы не хотим, чтобы он уезжал из Гардарики. В случае, если Эймунд конунг оставит наследников, то после него этими землями станут владеть они, но если он не оставит после себя сына, эти земли отойдут назад к обоим братьям, Ярицлейву и Вартилаву. А еще Эймунд конунг должен будет нести охрану владений братьев и всей Гардарики, а они должны будут помогать ему людьми и силой. Ярицлейв конунг будет править Гардарики, а Рёгнвальду ярлу по-прежнему будет принадлежать Альдейгьюборг48.

Эти условия мира и раздел державы были приняты и одобрены всем народом. Эймунд конунг и Ингигерд конунгова жена должны были решать все трудные дела. Затем все они разъехались по домам, каждый в свои владения.

Вартилав конунг прожил не долее трех зим49. После этого он заболел и умер, и это был конунг, которого все очень любили. После его смерти его владения отошли Ярицлейву конунгу, и с той поры он стал в одиночку править обеими державами50. Эймунд же конунг управлял своими владениями и не дожил до старости. Он умер от болезни, не оставив после себя наследников, и весь народ счел его смерть величайшей утратой, так как не бывало еще в Гардарики чужестранца умнее Эймунда конунга, и пока он нес охрану страны для Ярицлейва конунга, на Гардарики никто не нападал. А когда Эймунд конунг заболел, он передал свои владения Рагнару, своему названому брату, поскольку Эймунду больше всего хотелось, чтобы они достались ему. Это было сделано с дозволения Ярицлейва конунга и Ингигерд конунговой жены.

Рёгнвальд сын Ульва был ярлом Альдейгьюборга. Они с Ингигерд конунговой женой были двоюродными братом и сестрой, их матери были сестрами51. Он был могущественным предводителем и данником Ярицлейва конунга и дожил до старости. А когда святой Олав сын Харальда был в Гардарики52, он жил у Рёгнвальда сына Ульва, и между ними была тесная дружба, так как все знатные люди очень ценили Олава конунга, когда он там был, но больше всех остальных Рёгнвальд ярл и Ингигерд конунгова жена, потому что они любили друг друга тайной любовью53.

Примечания