Об Ульве Богаче

Úlfs þáttr auðga

Одного человека звали Ульвом Богачом, у него во владении было четырнадцать или пятнадцать дворов. Жена Ульва попросила его позвать конунга1 к себе на пир — она сказала, что ему же будет хуже, если конунг разорит его. Ульв отвечал, что ему не хотелось бы приглашать конунга к себе домой, и сказал, что, на его взгляд, конунг больно уж зарится на его имущество2. Но все же из любви к жене он поехал и пригласил к себе конунга, когда тот пировал у Арни3. Конунг сказал Ульву, что приедет к нему.

Затем Ульв занялся приготовлениями к пиру. И когда конунг уехал от Арни, он не нарушил своего обещания и отправился прямиком к Ульву. Угощение там было на славу, как и все столовое убранство и кубки, а пиршественный покой был украшен с большим великолепием и богатством.

И вот однажды, когда люди уселись пировать, конунг взял слово и сказал:

— Теперь было бы уместно, — сказал он, — чем-нибудь позабавить сидящих за брагой.

В ответ все стали говорить, что, если бы их взялся развлекать такой человек, как он, это придало бы еще больше великолепия пиру и добавило бы ему славы.

Конунг сказал:

— Раз так, я поведаю вам одну небольшую историю. А начну я ее с того, что у Харальда Прекрасноволосого4 был сын по имени Сигурд Хриси5. Сына Сигурда звали Хальвдан, и то же имя носил его ярл. Конунг и Хальвдан ярл были назваными братьями, они были ровесниками и добрыми друзьями. У конунга был раб по имени Альмстейн, одного с ними возраста, и они имели обыкновение играть все вместе, люди конунга, он сам и ярл. Прошло некоторое время, и конунг6 захворал, и у него появилось предчувствие, что эта болезнь сведет его в могилу. И вот он распорядился своей державой так, чтобы ярл управлял ею вместе с Хальвданом, его сыном. Он сказал, что принял такое решение, поскольку рассчитывает, что благодаря дружбе, которая связывала их всю жизнь, ярл будет для Хальвдана, его сына, самой надежной опорой. После этого конунг умер. Ярл стал правой рукой Хальвдана конунга, его сына, и собирал для него подати.

Альмстейн, который отныне сделался рабом Хальвдана конунга, был человеком статным, красивым и более умелым, чем другие конунговы рабы. Никто не может сказать, какого он был рода. Альмстейн раб вызвался собирать подати в течение трех лет, и поскольку он слыл человеком предприимчивым и был Сигурду конунгу, отцу Хальвдана конунга, и ярлу все равно что названым братом, было решено, что он отправится собирать подати. Однако же дело обернулось так, что Хальвдану конунгу из этих денег перепадало совсем немногое.

Тут умирает ярл. Альмстейн же в то время отдавал собранные им деньги в рост направо и налево в разные земли, получал с этого барыши7 и присваивал эти деньги себе. Он привлекал к себе людей, подкупая их подарками, а когда он прослышал о смерти ярла, то возвратился в страну, нагрянул ночью со своим отрядом в усадьбу Хальвдана и запалил ее. Ярл оставил после себя сына, и тот находился в доме вместе с Хальвданом. И когда те, кто были внутри, обнаружили пожар и поняли, что это поджог, Хальвдан конунгов сын и с ним сын ярла спустились в подпол и ушли оттуда подземным ходом в лес. Они провели некоторое время, скитаясь в лесах, и в конце концов явились в Швецию к Хакону ярлу и попросили принять их8. Ярл пристально посмотрел на них и разрешил им остаться, однако не стал оказывать им никакого уважения. Они пробыли у ярла три зимы.

Альмстейн между тем сжег усадьбу и решил, что и конунгов сын, и сын ярла сгорели в доме. После этого Альмстейн присвоил себе их державу и объявил себя тамошним конунгом, и никто не стал ему противиться, да только никому не понравилось жить под его властью. Он насильно уводил к себе благородных женщин и делил с ними ложе столько времени, сколько ему заблагорассудится, и приживал с ними детей. И вот после того, как мальчики провели в Швеции у ярла Хакона три зимы, им захотелось уехать, и они пришли к ярлу и поблагодарили его за гостеприимство. Тот отвечает:

«Оказанный вам тут прием, Хальвдан, недорогого стоит, — говорит он. — На самом-то деле я знал, кто вы такие, с тех самых пор, как вы сюда явились, однако я не стал никак отличать вас, чтобы не пошли слухи, что вы живы и сможете попытаться вернуть себе вашу державу. А теперь я намерен дать вам три сотни человек, с тем чтобы вы внезапно нагрянули туда и отомстили этому злодею Альмстейну».

Затем они отправились в путь с тем войском и прибыли в Норвегию, так что об этом никто не прознал. Они нежданно нагрянули в усадьбу Альмстейна и подожгли ее. Люди вышли из дома. Альмстейн попросил, чтобы ему тоже позволили выйти, однако Хальвдан сказал, что всего справедливее будет, если его теперь постигнет та же участь, которую Альмстейн уготовил ему.

«Но поскольку мы с тобой не ровня, — говорит он, — я готов позволить тебе выйти на том условии, что ты возвратишься в свое прежнее состояние и, покуда жив, будешь оставаться рабом, и все твои родичи, которые от тебя произойдут, также останутся рабами».

Альмстейн согласился на это. Вместе с рабским званием Хальвдан вручил ему белую рубаху из суровой ткани9. После этого был созван тинг, и на нем Хальвдан конунг получил назад свое звание и державу, и все обрадовались этой перемене, потому что считали прошлое правление дурным.

У раба Альмстейна было множество детей, и сдается мне, что это твой род, Ульв, — говорит конунг. — Я полагаю, что Альмстейн приходился тебе дедом, я же — внук Хальвдана конунга10. И судя по этим кубкам и прочему убранству, твои родичи незаконно присвоили себе конунгово добро. А теперь, Ульв, — говорит конунг, — прими от меня ту белую рубаху, которую мой дед Хальвдан дал твоему деду Альмстейну, а вместе с ней и твое родовое звание. Будь с этих пор навсегда рабом, ибо, как я рассказывал прежде, так постановил Хальвдан на том тинге, где твой дед принял эту рубаху. Там же было решено, чтобы матери его детей явились на тинг и все его дети получили такую же одежду, и так же должны были поступать все, кто от них произойдет.

Тут Харальд конунг повелел положить перед Ульвом белую рубаху, и после этого сказал ему:

И прибавил вдогонку:

— Забирай теперь рубаху, которую я тебе отдал и которую носили твои родичи, а вместе с нею и то звание и тот почет, которым они пользовались.

Ульв счел эту конунгову забаву весьма недружественной, однако он не осмелился перечить ему и решил, что ему ничего не остается, как принять рубаху. Его жена и ее родичи просили его ни в коем случае не брать рубаху, что бы из этого ни вышло. Затем его жена пошла к конунгу в сопровождении своих родичей и попросила его простить Ульва и не подвергать его столь великому позору. Дело кончилось тем, что конунг внял их мольбам. Он оставил Ульву один из его пятнадцати дворов и не стал принуждать его к рабству, однако забрал себе все его кубки и другие сокровища. А еще конунг присвоил себе все прочие дворы, что находились во владении Ульва, кроме того единственного, что он ему отдал. После этого угощения конунг отбыл в Нидарос и оставался там.

Примечания