Древнесаксонский крещальный обет

Так называемый древнесаксонский или древненижненемецкий крещальный обет (нем. Sächsisches или Altniederdeutsches Taufgelöbnis, англ. Old Saxon Baptismal Vow) записан среди различных текстов по церковному праву в рукописи Pal. lat. 577 на стр. 6v и 7r. Рукопись датируется концом VIII — началом IX в. Чёткого ответа о месте создания рукописи нет. Высказывались предположения о том, что она могла быть написана в монастыре Майнца, Фульды или Херсфельда (все они располагаются относительно недалеко друг от друга). В XIII веке манускрипт находился в монастырской библиотеке в Майнце, и ещё оставался там в 1479 году. Позже он оказался в Палатинской библиотеке в Гейдельберге, в составе которой в 1623 году стал частью Ватиканской апостольской библиотеки, где хранится и поныне. В середине XVII века рукопись обнаружил, исследовал и опубликовал епископ Падерборна Фердинанд фон Фюрстенберг, что положило начало многовековым научным дискуссиям о языке крещального обета в частности и происхождении рукописи в целом.

Обычно историю этого крещального обета рассматривают совместно со следующим в рукописи непосредственно за ним не менее важным и интересным текстом: так называемым Indiculus superstitionum et paganiarum («Краткий указатель суеверий и языческих пережитков») — капитулярием, перечисляющим 30 видов дохристианских обычаев и практик, бытовавших среди жителей северной Галлии и саксов, которые Церковь порицала и, очевидно, старалась изжить. Существуют две основных точки зрения на происхождение этого капитулярия и, соответственно, крещального обета: 1) он относится к миссионерской деятельности и окружению св. Бонифация (и мог быть создан в 740-х гг.); 2) он относится к периоду Саксонских войн Карла Великого (последняя четверть VIII в.). Более подробно обе точки зрения и их генезис освещены в диссертации Floris Kolner, The Indiculus superstitionum et paganiarum: a controversy reviewed (2018).

Отдельный нерешённый вопрос связан с языком текста крещального обета: его невозможно однозначно классифицировать. Исследователи определяют его как смесь различных западногерманских диалектов, в которой можно выделить черты древнесаксонского, древненидерландского, древнефризского, англо-саксонского и даже древневерхненемецкого языков (здесь так и напрашивается восклицание: так, может быть, и не было в те времена этих обособившихся языков, а имел место лишь западногерманский языковой континуум?). Обилие разносторонних гипотез и мнений, конечно же, очень важно. Однако на фоне всех этих вековых дискуссий и попыток атрибутировать текст обета, опираясь на явно недостаточные сведения и предположения, важно не «потерять» сам текст как неоспоримый и вполне осязаемый культурно-исторический факт и просто «вещь-в-себе». В крещальном обете упоминаются три языческих божества. Это весьма показательно, поскольку в других сохранившихся франкских крещальных обетах такого упоминания нет. Из этого факта можно сделать вывод, что данный обет был предназначен для людей, которые отрекались от вполне конкретной языческой веры, т. е. крестились «в первом поколении», по сравнению с теми людьми, которые уже́ выросли и воспитывались в христианской среде и тоже дают такую клятву при крещении — они просто отрекаются от «абстрактного» дьявола, а от языческих богов им отрекаться не нужно, т. к. они в них и не верили никогда. Исторический контекст того периода подсказывает нам, что громадные проблемы у франкского государства тогда были с саксами и фризами, поэтому вполне логично предположить, что именно для этих покорённых народов (в первую очередь, саксов) и предназначался этот обет.

Дипломатическое воспроизведение текста

Текст записан островным минускулом. Ниже приводится его дипломатическое воспроизведение с заменой островных форм букв на современную латиницу. Буква «a» бессистемно используется в двух вариантах начертания: чаще всего это округлый вариант с открытым, незамкнутым верхом (форма, похожая на курсивное начертание буквы u), реже — обычный замкнутый минускульный вариант. В транскрипции текста ниже обычный замкнутый вариант передаётся курсивным начертанием (a). Буква «e» в сочетании с последующими «m», «n», «r», «s», «t» часто пишется как лигатура. Во второй половине текста точки иногда не отделены от слов, а как будто бы проставлены на конце выдающихся вперёд элементов букв «r» или «t»; также зачем-то дважды использована буква «n» в маюскульном начертании.


f. 6v:21Forsachıstu1 dıobolae. etresp̄.2 ec for sacho dıabolae end allum dıobol
geldę respon̄.2 end ec for sacho allum dıobol geldae end allū dıoboles uuercum
resp̄.2 end ec for sacho allum dıoboles uuercum and uuordum thunaer
en deuuoden ende saxnote ende alleͮm3 them un holdum thehıra genotas [sınt.4
f. 7r:1gelobıs tu Ingot almͣehtıgan5 fadaer. ec gelobo ıngot almͣehtıgaɴ5 fa-
daer. gelobıstu ıncrıst. godes suno ecgelobo ıncrıst. gotes suno. gelobıs
tu ınhalogan gast. ecgelobo Iɴhalogan gast.


1 Заглавная буква немного увеличена и слегка декорирована: жёлтое пятно в центре и обводка рыжими точками по контуру. Над буквой «a» и чуть правее от неё проставлен какой-то неидентифицируемый знак, похожий на вертикально торчащий и сужающийся кверху небольшой шип. Некоторые издатели передают его как ударение над буквой. Но это явно неверная трактовка. Можно подумать, что писец таким образом вставляет букву «ı», но это тоже не так (случай подобной вставки есть в рукописи чуть выше, и там начертание вставляемой буквы более длинное, узкое и прямое, чем здесь). Более разумным, хотя и также не очень убедительным, кажется предположение, что таким образом писец отмечает умлаут корневой гласной, ср. другие германские когнаты этой глагольной формы: англ.-сакс. forsæcst (инф. forsacan) и др.-сакс. sekis (инф. sakan), но др.-верх.-нем. firsahhis (инф. firsahhan).

2 Существует два основных мнения по поводу того, как следует раскрывать эти латинские сокращения: 1) respondet ‘он(а) отвечает’; 2) respondeat ‘пусть он(а) отвечает’. Т. е. либо в изъявительном, либо в сослагательном наклонении настоящего времени.

3 Буква «v» надписана (другой писец?) над «e» и, очевидно, указывает на необходимость исправления её на «u».

4 Последнее слово не уместилось в строке (которую писец и без того пытался ужать, сокращая в нескольких предшествующих словах расстояние между буквами) и было записано ниже под «hıra». Стремление писца уместить остаток фразы на той же странице весьма показательно, поскольку крещальный обет принципиально сводится к двум этапам, которые он как будто стремится даже на текстуальном уровне разграничить и не смешивать: на одной странице помещено отречение от дьявола (этап отказа от прежнего, «нехорошего»), а на другой речь уже идёт о принятии веры в Бога (этап принятия нового, «хорошего»). Поздней рукой на полях это помечено соответствующими комментариями: на первой странице Abrenuntiatio diaboli, linguæ Teotisca veteri, на второй — Professio fidei, ut supra.

5 Буква «a» надписана над «m» с левого края. В обоих случаях это не похоже на ошибку, поскольку в более ранних меровингских почерках встречается манера записывать уменьшенную букву «a» слева сверху перед основной буквой (например в почерке монахов бургундского монастыря Люксёй).


Нормализованный вариант текста и перевод

Нормализация самая минимальная: отмечена долгота гласных, проставлены знаки препинания, проведено разбиение на слова, текст разбит на абзацы. Сочетание «uu», очевидно, передаёт один звук [w], поэтому в имени Водена обе буквы сделаны заглавными. Фонетическое качество буквосочетания «ae» не совсем ясно: судя по тому, что оно встречается в неударных слогах, этот звук скорее всего краток.

Forsachistū diobolae?
Et responde(a)t: „Ec forsacho diabolae“.
End allum diobolgeldę?
Responde(a)t: „End ec forsacho allum diobolgeldae“.
End allum dioboles uuercum?
Responde(a)t: „End ec forsacho allum dioboles uuercum and uuordum, Thunaer, ende UUōden, ende Saxnōte, ende allum thēm unholdum, thē hira genōtas sint“.
Gelōbistū in got alamehtigan fadaer?
„Ec gelōbo in got alamehtigan fadaer“.
Gelōbistū in Crist, godes suno?
„Ec gelōbo in Crist, gotes suno“.
Gelōbistū in hālogan gāst?
„Ec gelōbo in hālogan gāst“.

— Отрекаешься ли ты от дьявола?
И (пусть) отвечает: «Я отрекаюсь от дьявола».
— И от всяких дьяволослуженийα?
(Пусть) отвечает: «И я отрекаюсь от всяких дьяволослужений».
— И от всяких дел дьявола?
(Пусть) отвечает: «И я отрекаюсь от всяких дел и слов дьявола, от Тунера, и от Водена, и от Сакснотаβ, и от всех тех нечестивыхγ, кто является их приспешниками».
— Веруешь ли ты в Бога, Всемогущего Отца?
«Я верую в Бога, Всемогущего Отца».
— Веруешь ли ты в Христа, Божьего Сына?
«Я верую в Христа, Божьего Сына».
— Веруешь ли ты в Святого Духа?
«Я верую в Святого Духа».


α diobolgeld — судя по всему, это слово было занесено на континент англо-саксонскими христианскими миссионерами, и под «дьяволами» понимаются языческие боги и идолы: см. англ.-сакс. dīofolġild, dēofolġield (-ġild, -ġyld, -ġeld) ‘идолопоклонство; идол’, dēofolġilda (-ġylda) ‘идолопоклонник’, dēofulġyldhūs ‘языческий храм’.

β Аналог этого имени с сильными разночтениями встречается также в англо-саксонских генеалогиях королей Эссекса, и в этом языке реконструируется как *Seaxnēat. Различные источники называют первым королём Эссекса полулегендарного Эсквина или его сына Следду, живших в VI в. Генеалогические списки перечисляют ещё 7 предков Эсквина, и эту цепочку замыкает как раз Сеакснеат, в большинстве генеалогий называемый сыном Водена. Однако самая ранняя из сохранившихся эссексских генеалогий (последняя четверть IX в., рукопись British Library Add. MS 23211, f. 1r) не замыкается на Водене: последним там указан Ġeseċġ Seaxnēting, т. е. Ġeseċġ сын Сеакснета. Тот факт, что англо-саксы даже переселившись в Британию и приняв христианство всё ещё продолжали помнить это имя и замыкали на нём одну из королевских генеалогий, свидетельствует о значимости данной фигуры. Континентальные саксы-язычники, как видно из текста обета, и вовсе обожествляли его.

γ unholdo — букв. ‘неприятель, недруг, противник’. Общегерманское слово, образованное путём субстантивации прилагательного *unhulþaz ‘неприязненный, враждебный’. В других германских языках в контексте христианства его использовали для обозначения злых духов, демонов, бесов и самого дьявола, Сатаны (например, в готском переводе Библии δαιμόνιον n передаётся как 𐌿𐌽𐌷𐌿𐌻𐌸𐍉 unhulþō f, реже как 𐌿𐌽𐌷𐌿𐌻𐌸𐌰 unhulþa m — этим словом один раз переводится Σατανᾶς и семь раз διάβολος; или в древневерхненемецком «Франкском крещальном обете»: Forsahhistû unholdûn? ‘Отрекаешься ли ты от нечестивого/лукавого?’, т. е. от дьявола, Сатаны; ср. в древнесаксонском «Вестфальском (Кёльнском) крещальном обете»: Farsakis thū unholdōn?).

© Speculatorius, перевод и примечания

© Tim Stridmann