М. Злобина

Сказание об исландском народе

Среди прекрасных книг о детстве, которых немало знает мировая литература, «Летописи хутора Бреккукот»1 принадлежит особое место. Это не автобиографическая повесть, хотя в юном герое ее — Аульфгримуре — и угадываются порой черты самого Лакснесса. Путь Аульфгримура, начинающийся на хуторе Бреккукот, в благодушной и суровой обстановке патриархальной старины, и завершающийся выходом в тревожный мир, подвластный законам буржуазного общества, как бы повторяет в миниатюре путь, пройденный его родиной. Не случайно герой романа — сирота, который не знает даже имени своей матери, подбросившей его на хутор Бреккукот двум одиноким старикам. Эта отрешенность от родственных связей имеет свое значение. Не важно, кем рожден Аульфгримур, — он просто дитя человеческое, сын народа, воспитанный народом.

Лакснесс предупреждал, чтобы его роман не считали историческим. Однако «Летопись» может быть понята только в связи с историей Исландии, сохранившей яркую национальную самобытность и поздно вступившей на капиталистический путь. Начало нынешнего века, когда развертывается действие романа, отмечено особенно острыми контрастами в жизни страны. Лакснесс меньше всего стремится к документальной точности. Хронология романа условна. О первой мировой войне в произведении даже не упоминается, хотя действие его завершается, по-видимому, в двадцатые годы (если учесть, что герою к тому времени восемнадцать лет, а родился он после англо-бурской войны 1902 года). В художественно вольном преломлении Лакснесса исторический процесс, сокрушивший патриархальные устои и законы «естественной» морали, раскрывается в плане этическом и эстетическом.

Необычайное многообразие и противоречивость действительности определяют собой не только содержание, но и художественный строй «Летописи». Роман течет свободно и неторопливо, как многоводная река, захватывающая по пути все новые и новые ручейки. Многочисленные отступления не нарушают его единства. Собственно, трудно даже решить, какой эпизод принадлежит к центральной линии романа и какой уводит от нее. Идея «Летописи» раскрывается не только в фабуле, но и в поэтических ассоциациях. Рамки романа достаточно просторны, чтобы вместить пеструю и разноголосую толпу героев, составляющих общество неповторимо своеобразное. Здесь можно увидеть образы чисто народного склада: героя почти эпического — «блаженной памяти» Бьорна из Бреккукота — и рядом с ним маленькую, вечно озабоченную бабушку, героиню как будто бытовую, в характере которой тоже, однако, открываются черты, по-своему величавые. Здесь и персонажи вполне прозаические, вроде купца Гудмунсена, типичного рыцаря наживы, который не прочь при случае разыграть роль мецената, и его чопорной жены, бесконечно нелепой в своих светских претензиях. Фон образуют чудаки всех мастей: экстравагантный и смешной фанатик Тоурдур — креститель, предпочитающий читать проповеди тогда, когда его никто не слышит; полуслепой матрос, один «из величайших мореплавателей, плывущих только назад»; королевский министр, который выходит со спущенными подтяжками к нищему старику и жалуется ему на то, что у него нет веревки, чтоб связать сено; почтенный магистр Драумманн, который лечит жену по старинному исландскому обычаю навозом и верит в переселение душ.

Жизнь, изображенная Лакснессом, парадоксальна, мышление героев необычно. Парадокс становится той формой, которая наиболее точно выявляет смысл происходящего. Естественные для капиталистического общества законы и принципы обнаруживают свою нелепость, если смотреть на них глазами старого рыбака Бьорна из Бреккукота.

Калитка в Бреккукоте — граница двух миров. На хуторе дедушки Бьорна жизнь подчинена легендарным традициям, отношения между людьми человечны и справедливы. Двери убогого дома Бьорна, где даже хозяйка не имеет кровати, гостеприимно раскрыты для всех проходящих. К дедушке тянутся все те, кто потерпел крушение в жестоком единоборстве с жизнью. Нищие, калеки, неудачники и одинокие горемыки, они приходят в Бреккукот жить и умирать. И даже смерть выглядит здесь лишь как одна из естественных закономерностей бытия, и медный звон кладбищенского колокола сливается с серебряным звоном дедушкиных часов, в которых «живет… вечность»; он не может нарушить «счастливую музыку земной жизни». Это мир цельный, гармоничный и музыкальный.

В чем источники его поэтичности? Быть может, прежде всего в том на редкость органичном ощущении, присущем Бьорну, что земля, звезды, море и рыба, словом, мир с его богатством в равной мере принадлежит тем, кто его населяет. Аульфгримур, воспитанный в Бреккукоте, долгое время не подозревал, что он беден. Этот «секрет» открыла ему юная фрекен Гудмунсен, и он воспринимает его как нечто удивительное. Бьорн продает рыбу по той цене, которую она стоит, цена же определяется из того расчета, чтобы у рыбака оставалось денег не больше, чем нужно для жизни. Богатство, по его мнению, противно здравому смыслу. «Таким образом, — как иронически замечает Лакснесс, — Бьорн из Бреккукота отрицал основные экономические законы нашего общества». Вместе с тем он прекрасно понимает, что победить их не в силах. Бьорн меньше всего принадлежит к числу ограниченных и фанатичных апостолов старины. Личная убежденность сочетается у него с широтой взглядов и мудрой прозорливостью. Он знает, что Аульфгримуру предстоит жить именно в том обществе, законы которого Бьорн отрицает, и поэтому делает все, чтобы вооружить мальчика для борьбы и победы. Он сам выводит Аульфгримура из заколдованного счастливого мира Бреккукота, послав его учиться в гимназию. И он же, поверив в призвание мальчика, продает хутор купцу Гудмунсену и отдает деньги Аульфгримуру, хотя тот больше всего на свете хотел бы остаться на всю жизнь в Бреккукоте. На этом миссия Бьорна заканчивается. «Больше я не могу давать тебе добрых советов, мой мальчик», — говорит старик на прощание. Эти слова, столь обычные при разлуке, многозначительны. Дедушка отдал Аульфгримуру все, что имел, — богатство своей души и дом, доставшийся от предков. Но помочь ему на его новом пути он не умеет. Тут его опыт — мудрость былых времен — бессилен.

Хутор Бреккукот и его хозяин Бьорн олицетворяют собой то лучшее, что было в прошлом народа. Для Лакснесса это прекрасная пора детства человечества, полная неповторимой красоты, но, как детство, невозвратимая. В крушении Бреккукота, которым завершается роман, нет трагической безысходности. Лакснесс не пытается, как многие писатели, искать в прошлом, в бегстве к природе спасения от противоречий современности. С любовью и печалью он оглядывается назад, но надежды писателя обращены в будущее, как и надежды его героя.

Лакснесс покидает Аульфгримура, когда тот стоит на пороге большой жизни, на перепутье расстилающихся перед ним дорог. По какой из них пойти? Вопрос ставится в упор, с наивной конкретностью, свойственной народной сказке. Неизвестно, каким было бы решение героя, если бы не встреча с Гардаром Хоулмом, сыгравшим в жизни Аульфгримура роль не меньшую, чем дедушка. Судьба Гардара Хоулма, самого знаменитого в Исландии человека, теснейшим образом переплетена с судьбой безвестного мальчика из Бреккукота. Когда Гардар Хоулм возвращается после долгих странствий домой, он узнает в воспитаннике Бьорна самого себя. У них одно призвание, оба они еще в детстве сумели услышать в сонном жужжании навозной мухи счастливую музыку земной жизни, «песню Исландии». Гардар Хоулм тоже в свое время покинул Бреккукот, чтобы спеть эту песню всему миру. Сумел ли он завоевать мир?

На этот вопрос роман предлагает два взаимоисключающих ответа, причем события развертываются таким образом, что каждый из них выглядит одинаково вероятным. Согласно первой версии Гардар Хоулм — всемирно известный певец, покоривший своим голосом Европу, Азию и Америку, святейшего папу, восточного султана и простой народ, баловень судьбы, которого наперебой приглашают лучшие оперные театры мира. В Исландию его доставляет не обычный пассажирский пароход, а французский крейсер, лучшая гостиница города недостаточно хороша для Гардара, и в карманах у него такое количество золота, что он просто не знает, куда его девать. Но постепенно все это начинает казаться лишь грандиозной мистификацией, и перед нами возникает совершенно иной Гардар Хоулм — неудачник и бедняк, живущий на средства жены, хозяйки маленькой мясной лавочки, непризнанный художник, трагический клоун, освистанный черствой толпой.

Какая из этих легенд соответствует истине? Скорее всего, вторая. После самоубийства Гардара Хоулма в его новеньких красивых чемоданах, оставленных в гостинице, не нашли ничего, кроме кирпичей, завернутых в солому. Но если Гардар Хоулм всего лишь безвестный бедняк, каким образом он сумел обмануть всю страну? Наивно было бы предположить, что такой большой мастер, как Лакснесс, не сумел, так сказать, свести концы с концами и что в произведении, где нет буквально ни одной случайной подробности, центральная сюжетная линия оказалась непродуманной. Лакснесс совершенно сознательно не вносит ясности в биографию Хоулма. Проблема заключается отнюдь не в том, удалось ли герою добиться успеха. Неудачник или прославленный певец, он в обоих случаях неизбежно пришел бы к душевному краху, так как изменил своему призванию, а вместе с ним и народу. На перепутье жизненных дорог, когда ему пришлось сделать выбор, Гардар Хоулм решился «продать» песню ради личного успеха, славы, золота. Не важно, получил ли он их. Важно, что он пошел на эту сделку. И тогда он утратил «чистый тон».

В романе Лакснесса, где каждая деталь открывается одновременно в нескольких планах — конкретно-бытовом, психологическом и символическом, — понятие «чистого тона» особенно емко. Чистым тоном, как это ни странно, владеет безголосый пастор Йохан, такой же бессребреник, как Бьорн. «Инспектор», на которого снизошло призвание от доброго бога чистоты, философ, надзирающий за общественной уборной и считающий, что всякая работа священна и что назначение человека — помогать людям, — оказывается ближе к чистому тону, чем Гардар Хоулм. Для искусства чистый тон особенно важен.

Судьба знаменитого или, может быть, поруганного певца входит в жизнь Аульфгримура как трагическое предостережение.

Человек с опустошенной душой и надменной улыбкой мировой знаменитости настойчиво и страстно испытывает юношу. Рисуя перед ним его будущую жизнь, ту, что сам Гардар уже прожил, он требует, чтобы Аульфгримур заранее сделал выбор. Он ведет его за руку от одного искушения к другому, предлагает любовь, славу, деньги. С самоуверенностью юности Аульфгримур отвергает все то, от чего в свое время жадный к жизни Гардар Хоулм не сумел отказаться: «Если я не достигну чистого тона, я не хочу быть знаменитым!»

Это путешествие в будущее теряет свою условность, едва лишь обрывается разговор двух певцов. События ставят Аульфгримура перед необходимостью немедленного решения. И если Гардар Хоулм не устоял перед прекрасной наследницей мясной лавки, то его младший друг, не задумываясь, отказывается от фрекен Гудмунсен с ее богатством. Но его ждет новое испытание: насмешливый, оглушительный хохот толпы является первой наградой юному певцу, вышедшему на арену. Так начинается его жизнь в искусстве.

На победу Аульфгримура Лакснесс возлагает особые надежды. Дело не только в том, что этот мальчик — прямой наследник Бьорна из Бреккукота, что он должен заменить бабушке трех Гримуров, ее погибших сыновей, и народу Исландии — того «единственного певца», которым мог стать, но не стал Гардар Хоулм. Лакснесс верит, что в искусстве человечество может обрести гармонию, утерянную в мире, сменившем Бреккукот и полном трагических диссонансов. Но есть здесь и другое: вера в то, что существует на свете песня, услышав которую «ни один человек… не мог бы остаться таким же…», как был, вера в великое предназначение художника. Эта вера придает особую значимость творчеству Лакснесса. Оно, это творчество, выполняет высокую этическую миссию — оно учит любви к человеку. И хотя Лакснесс пишет только о своей маленькой стране, в его произведениях решаются проблемы, которые принято называть общечеловеческими. Происходит это прежде всего потому, что его героем всегда является народ. От частных судеб, изображенных предельно конкретно, Лакснесс умеет подняться до широких обобщений. Так реалистическая во всех своих деталях повесть о жизни мальчика из Бреккукота перерастает в поэтическое сказание об исландском народе.

Примечания