Ганглери, Высокий, Равновысокий и Третий
Конунг Гюльви4 правил тою страной, что зовётся теперь Швецией. Сказывают о нём, что он даровал одной страннице в награду за её занимательные речи столько земли в своих владениях, сколько утащат четыре быка за день и за ночь. А была эта женщина из рода асов. Имя ей было Гевьон. Она взяла четырёх быков с севера из Страны Великанов — это были её сыновья от одного великана — и принялась пахать на них. И плуг так сильно и глубоко врезался в землю, что земля эта вся вздыбилась. И поволокли быки землю в море и ещё дальше, на запад, и остановились в одном проливе. Там сбросила Гевьон ту землю и дала ей имя и назвала её Зеландией. А там, где прежде была та земля, возникло озеро. Оно теперь в Швеции называется Меларен. И бухты на озере Меларен похожи с виду на мысы Зеландии. Так говорит об этом скальд Браги Старый5:
У Гюльви светлая Гевьон
злато земель отторгла,
Зеландию. Бегом быков
вспенено было море.
Восемь звёзд горели
во лбах четырёх быков,
когда по лугам и долам
добычу они влекли.
Ганглери, Высокий, Равновысокий и Третий
Конунг Гюльви был муж мудрый и сведущий в разных чарах. Диву давался он, сколь могущественны асы, что всё в мире им покоряется. И задумался он, своей ли силой они это делают или с помощью божественных сил, которым поклоняются. Тогда пустился он в путь к Асгарду6, и поехал тайно, приняв обличие старика, чтобы остаться неузнанным. Но асы дознались о том из прорицаний и предвидели его приход прежде, чем был завершён его путь. И они наслали ему видение. И вот, вступив в город, он увидел чертог такой высокий, что едва мог окинуть его взором. А крыша чертога была вся устлана позолоченными щитами. Тьодольв из Хвина7 так говорит об этом:
За спину забросили —
сыпались камни —
Свафнира крышу8
разумные воины.
У дверей того чертога Гюльви увидел человека, игравшего ножами, да так ловко, что в воздухе всё время было по семи ножей. Этот человек первым спросил, как его звать. Он назвался Ганглери9, и сказал, что сбился с пути, и попросил ночлега. И ещё спросил он, кто владетель того чертога. Человек ответил, что чертог тот принадлежит их конунгу. «И могу я отвести тебя к нему, и уж ты сам спроси, как его звать». И тотчас пошёл человек в чертог, а Ганглери следом. И сразу же дверь за ним затворилась. Ганглери увидал там много палат и великое множество народу: иные играли, иные пировали, иные бились оружием. Он осмотрелся, и многое показалось ему диковинным. Тогда он молвил:
Прежде чем в дом
войдёшь, все входы
ты осмотри,
ты огляди, —
ибо как знать,
в этом жилище
недругов нет ли10.
Он увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. Тогда он спросил, как зовут этих знатных мужей. И приведший его отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему — Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком — Третий. Тогда спрашивает Высокий, есть ли у него ещё какое к ним дело, а еда, мол, и питьё готовы для него, как и для прочих, в Палате Высокого. Ганглери сказал, что сперва он хочет спросить, не сыщется ли в доме мудрого человека. Высокий на это отвечает, что не уйти ему живым, если не окажется он мудрее11.
И стой, покуда
ты вопрошаешь.
Пусть сидит отвечающий.
И вот Ганглери начал спрашивать: «Кто самый знатный или самый старший из богов?» Высокий говорит: «Его называют Всеотец, но в древнем Асгарде было у него двенадцать имён: первое имя Всеотец, второе — Херран, или Херьян, третье — Никар, или Хникар, четвёртое — Никуд, или Хникуд, пятое — Фьёльнир, шестое — Оски, седьмое — Оми, восьмое — Бивлиди, или Бивлинди, девятое — Свидар, десятое — Свидрир, одиннадцатое — Видрир, двенадцатое — Яльг, или Яльк»12.
Тогда спрашивает Ганглери: «Где живёт этот бог?13 И в чём его мощь? И какими деяниями он прославлен?» Высокий говорит: «Живёт он, от века, и правит в своих владениях, а властвует надо всем на свете, большим и малым». Тогда молвил Равновысокий: «Он создал небо, и землю, и воздух, и всё, что к ним принадлежит». Тогда молвил Третий: «Всего же важнее то, что он создал человека и дал ему душу, которая будет жить вечно и никогда не умрёт, хоть тело и станет прахом иль пеплом. И все люди, достойные и праведные, будут жить с ним в месте, что зовётся Гимле14 или Вингольв15. А дурные люди пойдут в Хель, а оттуда в Нифльхель16. Это внизу, в девятом мире». Тогда спросил Ганглери: «Каковы же были деяния его до того, как он сделал землю и небо?» И ответил Высокий: «Тогда он жил с инеистыми великанами».
Ганглери спросил: «Что же было вначале? И откуда взялось? И что было ещё раньше?» Высокий отвечает, как сказано в «Прорицании вёльвы»:
В начале времён
не было в мире
ни песка, ни моря,
ни волн холодных.
Земли ещё не было,
и небосвода,
бездна зияла,
трава не росла17.
И сказал Равновысокий: «За многие века до создания земли уже был сделан Нифльхейм18. В середине его есть поток, что зовётся Кипящий Котёл, и вытекают из него реки: Свёль, Гуннтра, Фьёрм, Фимбультуль, Слид и Хрид, Сюльг и Ульг, Вид, Лейфт19. А река Гьёлль течёт у самых врат Хель».
Тогда сказал Третий: «Всего раньше была страна на юге, имя ей Муспелль20. Это светлая и жаркая страна, всё в ней горит и пылает. И нет туда доступа тем, кто там не живёт и не ведёт оттуда свой род. Суртом21 называют того, кто сидит на краю Муспелля и его защищает. В руке у него пылающий меч, и, когда настанет конец мира, он пойдёт войною на богов и всех их победит и сожжёт в пламени весь мир22. Так сказано об этом в «Прорицании вёльвы»:
Сурт едет с юга
с губящим ветви,
солнце блестит
на мечах богов;
рушатся горы,
мрут великанши,
в Хель идут люди,
расколото небо»23.
Ганглери спросил: «Что же было в мире до того, как возникли племена и умножился род людской?» Тогда сказал Высокий: «Когда реки, что зовутся Эливагар24, настолько удалились от своего начала, что их ядовитая вода застыла подобно шлаку, бегущему из огня, и стала льдом, и когда окреп тот лёд и перестал течь, яд выступил наружу росой и превратился в иней, и этот иней слой за слоем заполнил Мировую Бездну». И сказал Равновысокий: «Мировая Бездна на севере вся заполнилась тяжестью льда и инея, южнее царили дожди и ветры, самая же южная часть Мировой Бездны была свободна от них, ибо туда залетали искры из Муспелльсхейма». Тогда сказал Третий: «И если из Нифльхейма шёл холод и свирепая непогода, то близ Муспелльсхейма всегда царили тепло и свет. И Мировая Бездна была там тиха, словно воздух в безветренный день.
Когда ж повстречались иней и тёплый воздух, так что тот иней стал таять и стекать вниз, капли ожили от теплотворной силы и приняли образ человека, и был тот человек Имир, а инеистые великаны зовут его Аургельмиром. От него-то и пошло всё племя инеистых великанов, как сказано о том в «Кратком прорицании вёльвы»25:
От Видольва род свой
все вёльвы ведут,
от Вильмейда род
ведут все провидцы,
а все чародеи —
от Чёрной Главы,
а великаны
от Имира корня.
И так говорит об этом Вафтруднир великан:
Откуда меж турсов
Аургельмир явился,
первый их предок?
Тогда, когда:
Брызги холодные
Эливагара
ётуном стали,
отсюда свой род
исполины ведут,
оттого мы жестоки»26.
Тогда спросил Ганглери: «Как же возникли отсюда все племена? И откуда взялись другие люди? Или веришь ты, что тот, о ком рассказываешь, был богом?» И отвечает Высокий: «Никак не признаём мы его за бога. Он был очень злой и все его родичи тоже, те, кого зовём мы инеистыми великанами. И сказывают, что, заснув, он вспотел, и под левой рукой у него выросли мужчина и женщина. А одна нога зачала с другою сына. И отсюда пошло всё его потомство — инеистые великаны. А его, древнейшего великана, зовём мы Имиром».
Аудумла и Бури
Тогда спросил Ганглери: «Где жил Имир? И чем он питался?» Высокий отвечает: «Как растаял иней, тотчас возникла из него корова по имени Аудумла, и текли из её вымени четыре молочные реки, и кормила она Имира». Тогда сказал Ганглери: «А чем же кормилась сама корова?» Высокий говорит: «Она лизала солёные камни, покрытые инеем, и к исходу первого дня, когда она лизала те камни, в камне выросли человечьи волосы, на второй день — голова, а на третий день возник весь человек. Его прозывают Бури27. Он был хорош собою, высок и могуч. У него родился сын по имени Бор28. Он взял в жёны Бестлу, дочь Бёльторна великана, и она родила ему троих сыновей: одного звали Один29, другого Вили, а третьего Ве30. И верю я, что Один и его братья — правители на небе и на земле. Думаем мы, что именно так его зовут. Это имя величайшего и славнейшего из всех ведомых нам мужей, и вы можете тоже называть его так»31.
Тогда спросил Ганглери: «Как же поладили они меж собою? И кто из них оказался сильнее?» Так отвечает Высокий: «Сыновья Бора убили великана Имира. А когда он пал мёртвым, вытекло из его ран столько крови, что в ней утонули все инеистые великаны. Лишь один укрылся со всею своей семьёй. Великаны называют его Бергельмиром32. Он сел со своими детьми и женою в ковчег33 и так спасся. От него-то и пошли новые племена инеистых великанов, как о том рассказывается:
За множество зим
до создания земли
был Бергельмир турс;
в гроб его
при мне положили,
вот, что первое помню».
Сказал тогда Ганглери: «За что же принялись тогда сыновья Бора, если они были, как ты думаешь, богами?» Высокий сказал: «Есть тут о чём поведать. Они взяли Имира, бросили в самую глубь Мировой Бездны и сделали из него землю, а из крови его — море и все воды. Сама земля была сделана из плоти его, горы же из костей, валуны и камни — из передних и коренных его зубов и осколков костей». Тогда молвил Равновысокий: «Из крови, что вытекла из ран его, сделали они океан и заключили в него землю. И окружил океан всю землю кольцом, и кажется людям, что беспределен тот океан и нельзя его переплыть». Тогда молвил Третий: «Взяли они и череп его и сделали небосвод. И укрепили его над землёй, загнув кверху её четыре угла, а под каждый угол посадили по карлику. Их прозывают так: Восточный, Западный, Северный и Южный. Потом они взяли сверкающие искры, что летали кругом, вырвавшись из Муспелльсхейма, и прикрепили их в середину неба Мировой Бездны, дабы они освещали небо и землю. Они дали место всякой искорке: одни укрепили на небе, другие же пустили летать в поднебесье, но и этим назначили своё место и уготовили пути. И говорят в старинных преданиях, что с той поры и ведётся счёт дням и годам, как сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Солнце не ведало,
где его дом,
звёзды не ведали,
где им сиять,
месяц не ведал
мощи своей34.
Так было раньше».
Тогда сказал Ганглери: «Слышу я о великих деяниях. На диво огромна эта работа и выполнена искусно. Как же была устроена земля?» Тогда отвечает Высокий: «Она снаружи округлая, а кругом неё лежит глубокий океан. По берегам океана они отвели земли великанам, а весь мир в глубине суши оградили стеною для защиты от великанов. Для этой стены они взяли веки великана Имира и назвали крепость Мидгард35. Они взяли и мозг его и, бросив в воздух, сделали облака. Вот как об этом сказано:
Имира плоть
стала землёй,
кровь его — морем,
кости — горами,
череп стал небом,
а волосы — лесом.
Из век его Мидгард
людям был создан
богами благими;
из мозга его
созданы были
тёмные тучи»36.
Тогда молвил Ганглери: «Великое дело они совершили, сделав землю и небо и укрепив солнце со светилами и разделив сутки на день и ночь. А откуда взялись люди, населяющие землю?» И отвечает Высокий: «Шли сыновья Бора37 берегом моря и увидали два дерева. Взяли они те деревья и сделали из них людей. Первый дал им жизнь и душу, второй — разум и движенье, третий — облик, речь, слух и зрение. Дали они им одежду и имена: мужчину нарекли Ясенем, а женщину Ивой. И от них-то пошёл род людской, поселённый богами в стенах Мидгарда. Вслед за тем они построили себе град в середине мира и назвали его Асгард, а мы называем его Троя38. Там стали жить боги со всем своим потомством, и там начало многих событий и многих распрь на земле и на небе.
Есть в Асгарде место Хлидскьяльв39. Когда Один восседал там на престоле, видел он все миры и все дела людские, и была ему ведома суть всего видимого. Имя жены его — Фригг40, дочь Фьёргвина, и от них родились все те, кого мы зовём родом асов, и кто населяет древний Асгард и соседние страны. Все они божественного происхождения. И должно величать Одина Всеотцом, ибо он — отец всем богам и людям, всему, что мощью его было создано. И Земля была ему дочерью и женою. От неё родился его старший сын, это Аса-Тор41. Дана ему великая сила и мощь. Потому побеждает он всё живущее.
Нёрви или Нарви звался великан, живший в Ётунхейме42. Была у него дочь, от рождения чёрная и сумрачная, по имени Ночь. Мужем её был человек по имени Нагльфари, а сына их звали Ауд. Потом был её мужем Анар, дочь их звалась Землёю. А последним мужем её был Деллинг, из рода асов. Сына их звали День. Был он в своего отца светел и прекрасен собою. Позвал Всеотец Ночь и сына её по имени День и дал им двух коней и две колесницы и послал их в небо, дабы раз в сутки объезжали они всю землю. Впереди несётся Ночь, и правит конём Инеистая Грива, и каждое утро орошает землю пена, стекающая с его удил. А конь Дня зовётся Ясная Грива, и грива его озаряет землю и воздух».
Тогда спросил Ганглери: «А как правит он ходом солнца и звёзд?» Высокий говорит: «Одного человека звали Мундильфари43. У него было двое детей. Они были так светлы и прекрасны, что он назвал Месяцем сына своего, а дочь — Солнцем. И отдал он дочь в жёны человеку по имени Глен. Но богов прогневала их гордыня, и они водворили брата с сестрою на небо, повелев Солнцу править конями, впряжёнными в колесницу солнца: а солнце боги сделали, чтобы освещать мир, из тех искр, что вылетали из Муспелльсхейма. Эти кони зовутся Ранний и Проворный. Под дугами же у коней повесили боги по кузнечному меху, чтобы была им прохлада. В некоторых преданиях это называют кузнечным горном44.
Месяц управляет ходом звёзд, и ему подчиняются новолуние и полнолуние. Он взял с земли двух детей, Биля и Хьюки, в то время как они шли от источника Бюргир и несли на плечах коромысло Симуль с ведром Сэг. Имя отца их — Видфинн. Дети всегда следуют за месяцем, и это видно с земли»45.
Тогда молвил Ганглери: «Быстро мчится дева Солнце, словно чего-то страшится; спасайся она от самой смерти, и тогда не удалось бы ей бежать быстрее». Тогда отвечает Высокий: «Нечему тут дивиться, что она так бежит. Нагоняет её преследователь, и ей ничего не остаётся, кроме как убегать». Тогда спросил Ганглери: «Кто же желает её погибели?» Высокий говорит: «Есть два волка, и того, что бежит за нею, зовут Обман. Его-то она и страшится, и он настигнет её. Имя другого волка — Ненавистник, он сын Хродвитнира. Он бежит впереди неё и хочет схватить месяц. Так оно и будет». Тогда спросил Ганглери: «Кто породил тех волков?» Высокий говорит: «Есть великанша, что живёт к востоку от Мидгарда в лесу, прозванном Железный Лес. В этом лесу селятся ведьмы, которых так и называют: ведьмы Железного Леса. Старая великанша породила многих сыновей-великанов, все они видом волки. Отсюда появились и эти волки. Говорят, что того же племени будет и сильнейший из волков, по имени Лунный Пёс. Он пожрёт трупы всех умерших и проглотит месяц и обрызжет кровью всё небо и воздух. Тогда солнце погасит свой свет, обезумеют ветры, и далеко разнесётся их завыванье. Так сказано об этом в «Прорицании вёльвы»:
Сидела старуха
в Железном Лесу
и породила там
Фенрира род;
из этого рода
станет один
мерзостный тролль
похитителем солнца.
Будет он грызть
трупы людей,
кровью зальёт
жилище богов;
солнце померкнет
в летнюю пору,
бури взъярятся —
довольно ль вам этого?»46
Тогда спросил Ганглери: «Какой путь ведёт с земли на небо?» Отвечал со смехом Высокий: «Неразумен твой вопрос! Разве тебе неизвестно, что боги построили мост от земли до неба, и зовётся мост Биврёст47? Ты его, верно, видел. Может статься, что ты зовёшь его радугой. Он трёх цветов и очень прочен и сделан — нельзя искуснее и хитрее. Но как ни прочен этот мост, и он подломится, когда поедут по нему на своих конях сыны Муспелля, и переплывут их кони великие реки и помчатся дальше». Тогда молвил Ганглери: «Думается мне, не по совести сделали боги тот мост, если может он подломиться; ведь они могут сделать всё, что ни пожелают». Отвечал Высокий: «Нельзя хулить богов за эту работу. Добрый мост Биврёст, но ничто не устоит в этом мире, когда пойдут войною сыны Муспелля».
Тогда спросил Ганглери: «Что предпринял Всеотец, когда строился Асгард?» Высокий отвечает: «Сначала он собрал правителей мира, чтобы решить с ними судьбу людей и рассудить, как построить город. Было это в поле, что зовётся Идавёлль, в середине города. Первым их делом было воздвигнуть святилище с двенадцатью тронами и престолом для Всеотца. Нет на земле дома больше и лучше построенного. Всё там внутри и снаружи как из чистого золота. Люди называют тот дом Чертогом Радости. Сделали они и другой чертог. Это святилище богинь, столь же прекрасное, люди называют его Вингольв. Следом построили они дом, в котором поставили кузнечный горн, а в придачу сделали молот, щипцы, наковальню и остальные орудия. Тогда они начали делать вещи из руды, из камня и из дерева. И так много ковали они той руды, что зовётся золотом, что вся утварь и всё убранство были у них золотые, и назывался тот век золотым, пока он не был испорчен жёнами, явившимися из Ётунхейма.
Затем сели боги на своих престолах и держали совет и вспомнили о карликах, что завелись в почве и глубоко в земле, подобно червям в мёртвом теле. Карлики зародились сначала в теле Имира, были они и вправду червями. Но по воле богов они обрели человеческий разум и приняли облик людей. Живут они, однако ж, в земле и в камнях. Был старший Модсогнир48, а второй — Дурин. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Тогда сели боги
на троны могущества
и совещаться
стали священные:
кто должен племя
карликов сделать
из Бримира крови
и кости Блаина.
Карлики много
из глины слепили
подобий людских,
как Дурин велел49.
И там перечислены такие имена карликов:
Нии и Ниди,
Нордри и Судри,
Аустри и Вестри,
Альтьов, Двалин,
Нар и Наин,
Нипинг, Даин,
Бивур, Бавур,
Бёмбур, Нори,
Ори, Онар,
Оин, Мьёдвитнир,
Гандальв и Вигг,
Виндальв, Торин,
Фили и Кили,
Фундин, Вали,
Трор и Троин,
Текк, Вит и Лит,
Нюр и Нюрад,
Рекк и Радсвинн50.
Следом названы тоже карлы, которые живут в камнях (а те, которые были перечислены раньше, населяют почву):
Драупнир, Дольгтвари,
Хар, Хугстари,
Хледьольв, Глоин,
Дори и Ори,
Дув и Андвари,
Хефтифили,
Хар и Свиар.
А эти карлы пришли из холма Свари через Болотные Топи на Песчаное Поле. От них происходит Ловар. Вот их имена:
Скирвир, Вирвир,
Скафинн и Аи,
Альв и Инги,
Эйкинскьяльди,
Фаль и Фрости,
Финн и Гиннар».
Тогда спросил Ганглери: «Где собираются боги или где главное их святилище?» Высокий ответил: «Оно у ясеня Иггдрасиль, там всякий день вершат боги свой суд». Тогда сказал Ганглери: «Что можно сказать о том месте?» Равновысокий отвечает: «Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простёрты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень — у асов, другой — у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму, и под этим корнем — поток Кипящий Котёл, и снизу подгрызает этот корень дракон Нидхёгг. А под тем корнем, что протянулся к инеистым великанам, — источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. Мимиром зовут владетеля этого источника. Он исполнен мудрости, оттого что пьёт воду этого источника из рога51 Гьяллархорн52. Пришёл туда раз Всеотец и попросил дать ему напиться из источника, но не получил он ни капли, пока не отдал в залог свой глаз. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Знаю я, Один,
где глаз твой спрятан:
скрыт он в источнике
славном Мимира!
Каждое утро
Мимир пьёт мёд
с залога Владыки,
довольно ль вам этого?53
Под тем корнем ясеня, что на небе, течёт источник, почитаемый за самый священный, имя ему Урд. Там место судбища богов. Каждый день съезжаются туда асы по мосту Биврёст. Этот мост называют ещё Мостом Асов. Кони асов зовутся так: Слейпнир54, лучший из них, он принадлежит Одину, этот конь о восьми ногах. Второй конь — Весёлый, третий — Золотистый, четвёртый — Светящийся, пятый — Храпящий, шестой — Серебристая Чёлка, седьмой — Жилистый, восьмой — Сияющий, девятый — Мохноногий, десятый — Золотая Чёлка, а Легконогий — одиннадцатый. Конь Бальдра был сожжён вместе с ним, а Тор приходит к месту судбища пешком и переправляется вброд через реки, которые зовутся так:
Кермт и Эрмт
и Керлауг обе
Тор вброд переходит
в те дни, когда асы
вершат правосудье
у ясеня Иггдрасиль;
в ту пору священные
воды кипят,
пламенеет мост асов»55.
Тогда сказал Ганглери: «Разве Биврёст охвачен пламенем?» Высокий говорит: «Тот красный цвет, что ты видишь в радуге, — это жаркое пламя. Инеистые великаны и великаны гор захватили бы небо, если бы путь по Биврёсту был открыт для всякого. Много прекрасных мест на небе, и все они под защитой богов. Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд56. Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами. Есть ещё и другие норны, те, что приходят ко всякому младенцу, родившемуся на свет, и наделяют его судьбою. Некоторые из них ведут свой род от богов, другие — от альвов и третьи — от карлов. Так здесь об этом сказано:
Различны рожденьем
норны, я знаю —
их род не единый:
одни от асов,
от альвов иные,
другие от Двалина»57.
Молвил тогда Ганглери: «Если норны раздают судьбы, то очень неравно они их делят: у одних жизнь в довольстве да почёте, а у других — ни доли, ни воли; у одних жизнь долга, у других — коротка». Высокий отвечает: «Добрые норны и славного рода наделяют доброю судьбою. Если же человеку выпали на долю несчастья, так судили злые норны».
Тогда спросил Ганглери: «Что же ещё можно поведать о том ясене?» Высокий говорит: «Многое можно о нём сказать. В ветвях ясеня живёт орёл, обладающий великой мудростью. А меж глаз у него сидит ястреб Ведрфёльнир58. Белка по имени Грызозуб снуёт вверх и вниз по ясеню и переносит бранные слова, которыми осыпают друг друга орёл и дракон Нидхёгг. Четыре оленя бегают среди ветвей ясеня и объедают его листву. Их зовут Даин, Двалин, Дунейр, Дуратрор. И нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котёл вместе с Нидхёггом. Так здесь об этом сказано:
Не ведают люди,
какие невзгоды
у ясеня Иггдрасиль:
корни ест Нидхёгг,
макушку — олень,
ствол гибнет от гнили.
И ещё:
Глупцу не понять,
сколько ползает змей
под ясенем Иггдрасиль:
Гоин и Моин —
Граввитнира дети, —
Грабак и Граввёллуд,
Офнир и Свафнир, —
они постоянно
ясень грызут59.
И рассказывают, что норны, живущие у источника Урд, каждый день черпают из него воду вместе с той грязью, что покрывает его берега, и поливают ясень, чтоб не засохли и не зачахли его ветви. И так священна эта вода, что всё, что ни попадает в источник, становится белым, словно плёнка, лежащая под скорлупой яйца. Так здесь об этом сказано:
Ясень я знаю
по имени Иггдрасиль,
древо, омытое
влагой мутной,
росы от него
на долы нисходят;
над источником Урд
зеленеет он вечно60.
Росу, выпадающую при этом на землю, люди называют медвяной, и ею кормятся пчёлы. Две птицы живут в источнике Урд, их называют лебедями, и отсюда пошла вся порода птиц, что так называется».
Тогда спросил Ганглери: «Много чудесного можешь ты поведать о небе. Что там ещё есть замечательного, кроме источника?» Высокий отвечает: «Немало там великолепных обиталищ. Есть среди них одно — Альвхейм. Там обитают существа, называемые светлыми альвами. Тёмные альвы живут в земле, у них иной облик и совсем иная природа. Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца, а тёмные — чернее смолы. Есть там ещё жилище, называемое Брейдаблик61, и нет его прекраснее. Есть и другое, что зовётся Глитнир62. Стены его и столбы и колонны — все из красного золота, а крыша — серебряная. И есть ещё жилище Химинбьёрг63. Оно стоит на краю неба, в том месте, где Биврёст дугою своей упирается в небо. Есть ещё большое жилище Валаскьяльв, им владеет Один. Его построили боги, и оно крыто чистым серебром. И есть в том чертоге Хлидскьяльв, так зовётся престол. Когда восседает на нём Всеотец, виден ему оттуда весь мир. На южном краю неба есть чертог, что прекраснее всех и светлее самого солнца, зовётся он Гимле64. Он устоит и тогда, когда обрушится небо и погибнет земля, и во все времена будут жить в том чертоге хорошие и праведные люди. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Чертог она видит
солнца чудесней,
на Гимле стоит он,
сияя золотом,
там будут жить
дружины верные,
вечное счастье
там суждено им».
Тогда спросил Ганглери: «Что же будет защитой этому чертогу, когда пламя Сурта сожжёт небеса и землю?» Высокий отвечает: «Говорят, будто к югу над нашим небом есть ещё другое небо, и зовётся то небо Андланг65, и есть над ним и третье небо — Видблаин66, и, верно, на том небе и стоит этот чертог. Но ныне обитают в нём, как мы думаем, одни лишь светлые альвы».
Тогда спросил Ганглери: «Откуда берётся ветер? Он так силён, что волнует океаны и раздувает пламя. Но как ни силён он, никто не может его увидеть, ибо удивительна его природа». Тогда отвечает Высокий: «Об этом я легко могу тебе поведать. На северном краю неба сидит великан по имени Пожиратель Трупов. У него облик орла. И когда он расправляет крылья для полёта, из-под крыльев его подымается ветер. Так здесь об этом сказано:
Хресвельг67 сидит
у края небес
в обличье орла;
он ветер крылами
своими вздымает
над всеми народами»68.
Тогда спросил Ганглери: «Почему так несхожи меж собою зима и лето: лето жаркое, а зима холодная?» Высокий отвечает: «Умный человек не спросил бы этого, ибо всякий может об этом рассказать. Но если уж ты столь малосведущ, что об этом не слыхивал, достойно похвалы, что ты предпочёл задать один неразумный вопрос, а не оставаться невеждою в том, что следует знать всякому. Отец лета зовётся Свасуд69, он ведёт безмятежную жизнь, и потому его именем называется также и всё приятное. Отца же Зимы называют когда Виндлони, а когда Виндсваль70. Он сын Васада71, и все в их роду жестокосерды и злобны. Вот почему у Зимы такой нрав».
Тогда спросил Ганглери: «В каких же асов следует верить людям?» Высокий отвечает: «Есть двенадцать божественных асов». И сказал Равновысокий: «Но и жёны их столь же священны, и не меньше их сила». Тогда сказал Третий: «Один знатнее и старше всех асов, он вершит всем в мире, и как ни могущественны другие боги, все они ему служат, как дети отцу. Фригг — имя его жены, ей ведомы людские судьбы, хоть она и не делает предсказаний. Об этом сказано в том стихе, где сам Один говорит асу по имени Локи:
Безумен ты, Локи,
зачем о злодействах
рассказ ты завёл:
все судьбы Фригг,
я думаю, знает,
хоть в тайне хранит их72.
Одина называют Всеотцом, ибо он отец всем богам. И ещё зовут его Отцом Павших, ибо все, кто пал в бою, — его приёмные сыновья. Им отвёл он Вальгаллу и Вингольв, и зовут их эйнхериями. Одина зовут также Богом Повешенных, Богом Богов, Богом Ноши73, и ещё многими именами называл он себя, когда пришёл к конунгу Гейррёду:
Звался я Грим,
звался я Ганглери,
Херьян и Хьяльмбери,
Текк и Триди,
Туд и Уд,
Хар и Хельблинди,
Санн и Свипуль,
и Саннгеталь тоже,
Бильейг и Бальейг,
Бёльверк и Фьёльнир,
Хертейт и Хникар,
Гримнир и Грим,
Глапсвинн и Фьёльсвинн,
Сидхётт, Сидскегг,
Сигфёдр, Хникуд,
Альфёдр, Вальфёдр,
Атрид и Фарматюр,
Оски и Оми,
Явнхар и Бивлинди,
Гёндлир и Харбард.
Свидур и Свидрир,
Яльк, Кьялар, Видур,
Трор, Игг и Тунд,
Вак и Скильвинг,
Вавуд и Хрофтатюр,
Вератюр, Гаут»74.
Тогда сказал Ганглери: «Много прозваний вы ему дали! Верно, нужно быть великим учёным, чтобы разуметь, какие события послужили к возникновению этих имён». Тогда отвечает Высокий: «Много нужно иметь знаний, чтобы об этом поведать. Но если сказать тебе покороче, большинство имён произошло оттого, что сколько ни есть языков на свете, всякому народу приходится переиначивать его имя на свой лад, чтобы по-своему молиться ему и призывать его. А некоторые из имён происходят от его деяний, и об этом говорится в древних сказаниях, и тебя не назовут учёным мужем, если ты не сможешь поведать о тех великих событиях».
Тор
Тогда сказал Ганглери: «А как зовут других богов? И каковы их деяния? И чем они прославлены?» Высокий отвечает: «Во главе их стоит Тор, который зовётся также Аса-Тор или Эку-Тор75. Он сильнейший изо всех богов и людей. Трудвангар76 зовутся его владения, а чертог его называется Бильскирнир77. В этом чертоге пять сотен покоев и ещё сорок. Он больше всех домов, что когда-либо строили люди. Так говорится об этом в «Речах Гримнира»:
Пять сотен палат
и сорок ещё
Бильскирнир вмещает;
из всех чертогов
владеет мой сын
самым просторным78.
У Тора есть два козла — Скрежещущий Зубами и Скрипящий Зубами и колесница, на которой он ездит; козлы же везут эту колесницу. Потому-то и зовётся он Эку-Тор. Есть у него и ещё три сокровища. Одно из них — молот Мьёлльнир79. Инеистые великаны и горные исполины чуют молот, лишь только он занесён. И не диво: он проломил череп многим их предкам и родичам. И другим бесценным сокровищем владеет Тор — Поясом Силы.
Лишь только он им опояшется, вдвое прибудет божественной силы. Третье его сокровище — это железные рукавицы. Не обойтись ему без них, когда хватается он за молот! И нет такого мудреца, чтобы смог перечесть все его великие подвиги. И столько всего могу я тебе о нём порассказать, что утечёт немало времени, прежде чем будет поведано всё, что я знаю».
Тогда молвил Ганглери: «Хотел бы я расспросить и об остальных асах». Высокий говорит: «Второй сын Одина — это Бальдр80. О нём можно сказать только доброе. Он лучше всех, и его все прославляют. Так он прекрасен лицом и так светел, что исходит от него сияние. Есть растение, столь белоснежное, что равняют его с ресницами Бальдра, из всех растений оно самое белое. Теперь ты можешь вообразить, насколько светлы и прекрасны волосы его и тело. Он самый мудрый из асов, самый сладкоречивый и благостный. Но написано ему на роду, что не исполнится ни один из его приговоров. Он живёт в месте, что зовётся Брейдаблик, на небесах. В этом месте не может быть никакого порока, как здесь об этом сказано:
Брейдаблик зовётся.
Бальдр там себе
построил палаты;
на этой земле
злодейств никаких
не бывало от века81.
Имя третьего аса — Ньёрд. Он живёт на небе, в том месте, что зовётся Ноатун82. Он управляет движением ветров и усмиряет огонь и воды. Его нужно призывать в морских странствиях и промышляя морского зверя и рыбу. Столько у него богатств, что он может наделить землями и всяким добром любого, кто будет просить его об этом. Он родился в Стране Ванов83, но ваны отдали его богам как заложника, а от асов взамен взяли Хёнира. На этом боги и ваны помирились. Ньёрд взял в жёны Скади, дочь великана Тьяцци. Скади хочет поселиться там, где жил её отец, в горах, в месте, что зовётся Трюмхейм, Ньёрд же хочет жить у моря. И они порешили, что девять суток они станут жить в Трюмхейме, а другие девять оставаться в Ноатуне.
Но, вернувшись раз с гор в Ноатун, так промолвил Ньёрд:
Не любы мне горы,
хоть я и был там
девять лишь дней.
Я не сменяю
клик лебединый
на вой волков.
Тогда Скади сказала так:
Спать не дают мне
птичьи крики
на ложе моря,
всякое утро
будит меня
морская чайка.
Тогда вернулась Скади в горы и поселилась в Трюмхейме. И часто встаёт она на лыжи, берёт лук и стреляет дичь. Её называют богиней лыжницей. Так об этом сказано:
Трюмхейм зовётся,
где некогда Тьяцци
турс обитал;
там Скади жилище,
светлой богини,
в доме отцовом84.
В Ноатуне у Ньёрда родилось двое детей: сына звали Фрейром85, а дочку Фрейей86. Были они прекрасны собою и могущественны. Нет аса славнее Фрейра, ему подвластны дожди и солнечный свет, а значит, и плоды земные, и его хорошо молить об урожае и о мире. От него зависит и достаток людей. Фрейя же — славнейшая из богинь. Владения её на небе зовутся Фолькванг87. И когда она едет на поле брани, ей достаётся половина убитых, а другая половина — Одину, как здесь о том говорится:
Фолькванг зовётся,
там Фрейя решает,
где сядут герои;
поровну воинов,
в битве погибших,
с Одином делит»88.
Палаты её — Сессрумнир89, велики они и прекрасны. А ездит она на двух кошках, впряжённых в колесницу. Она всех благосклоннее к людским мольбам, и по её имени знатных жён величают госпожами. Ей очень по душе любовные песни. И хорошо призывать её помощь в любви».
Тогда сказал Ганглери: «Думаю я, и впрямь велики эти асы, и не диво, что дана вам великая сила, раз вы ведаете всё про богов и знаете, к кому обращать какие молитвы. А есть ли ещё и другие боги?» Высокий отвечает: «Есть ещё ас по имени Тюр. Он самый отважный и смелый, и от него зависит победа в бою. Его хорошо призывать храбрым мужам. Смелый, как Тюр, называют того, кто всех одолевает и не ведает страха. Он к тому же умён, так что мудрый, как Тюр, называют того, кто всех умнее. Вот пример его отваги. Когда асы занимали Фенрира Волка, чтобы надеть на него путы Глейпнир, тот не поверил, что его выпустят, пока ему в пасть не положили как залог руку Тюра. А когда асы не захотели отпустить его, он откусил руку в том месте, которое называется теперь волчий сустав. И потому Тюр однорукий, и не зовут его миротворцем.
Есть ас по имени Браги90. Он славится своею мудростью, а пуще того, даром слова и красноречием. Особенно искусен он в поэзии, и поэтому его именем называют поэзию и тех, кто превзошёл красноречием всех прочих жён и мужей91. Имя жены его — Идунн. Она хранит в своём ларце яблоки. Их должны отведать боги, как только начнут они стариться, и тотчас же они помолодеют, и так будет до конца света». Тогда молвил Ганглери: «Очень уж многое, сдаётся мне, вверили боги Идунн!» И так сказал Высокий, рассмеявшись: «От этого однажды чуть не вышло беды, и я смогу тебе об этом рассказать, но сперва надо тебе услышать имена остальных асов.
Хеймдалль
Есть ас по имени Хеймдалль, его называют белым асом. Он велик и священен. Он сын девяти дев, и все они сёстры. Ещё зовут его Круторогий и Златозубый. Его зубы были из золота. Конь его зовётся Золотая Чёлка. Он живёт в месте под названием Химинбьёрг, у самого моста Биврёст. Он страж богов и обитает у края небес, чтобы охранять мост от горных великанов. Ему нужно меньше сна, чем птице. Как ночью, так и днём видит он на сотни поприщ. И слышит он, как растёт трава на земле, и шерсть на овце, и всё, что можно услышать. Есть у него рог, что зовётся Гьяллархорн, и когда трубит он, слышно по всем мирам. Так здесь об этом сказано:
Химинбьёрг зовётся,
там Хеймдалль, как слышно,
правит в палате;
там страж богов
сладостный мёд
в довольстве вкушает92.
И так ещё говорит он сам в «Заклинании Хеймдалля»:
Девяти матерей я дитя,
сын девяти сестёр.
Есть ас по имени Хёд. Он слеп, но силы у него в избытке. И желали бы асы, чтобы не было нужды и поминать этого аса, ибо дело рук его ещё долго не изгладится из памяти богов и людей93.
Есть ас по имени Видар, молчаливый ас. У него есть толстый башмак. Видар силён почти как Тор, и на него уповают боги во всех несчастьях.
Али или Вали — так зовут сына Одина и Ринд. Он отважен в бою и очень метко стреляет.
Улль
Улль — имя сына Сив, пасынка Тора. Он так хорошо стреляет из лука и ходит на лыжах, что никому не под силу с ним состязаться. Он к тому же прекрасен лицом и владеет всяким военным искусством. Его хорошо призывать в единоборстве.
Форсети94 — так зовут сына Бальдра и Нанны, дочери Непа. Он владетель небесных палат, что зовутся Глитнир. И все, кто приходит к нему с тяжбой, возвращаются в мире и согласии. Нет равного судилищу Форсети ни у богов, ни у людей. Так здесь о том говорится:
Глитнир столбами
из золота убран,
покрыт серебром;
Форсети там
живёт много дней
и ладит дела95.
Локи
К асам причисляют и ещё одного, которого многие называют зачинщиком распрь между асами, сеятелем лжи и позорищем богов и людей. Имя его Локи или Лофт. Он сын великана Фарбаути, а мать его зовут Лаувейя или Наль. Братья его — Бюлейст и Хельблинди. Локи пригож и красив собою, но злобен нравом и очень переменчив. Он превзошёл всех людей тою мудростью, что зовётся коварством, и хитёр он на всякие уловки. Асы не раз попадали из-за него в беду, но часто он же выручал их своею изворотливостью. Жену его зовут Сигюн, а сына их — Нари или Нарви.
Были у Локи и ещё дети. Ангрбодой звали одну великаншу из Страны Великанов. От неё родилось у Локи трое детей. Первый сын — Фенрир Волк, другой — Ёрмунганд, он же Мировой Змей, а дочь — Хель. Когда проведали боги, что вырастают эти трое детей в Стране Великанов, — а дознались боги у пророчицы, что ждать им от тех детей великих бед, и чаяли все великого зла от детей такой мерзкой матери и тем паче детей такого отца, — вот и послал богов Всеотец взять тех детей и привести к нему. И когда они пришли к нему, бросил он того Змея в глубокое море, всю землю окружающее, и так вырос Змей, что посреди моря лёжа, всю землю опоясал и кусает себя за хвост. А великаншу Хель Один низверг в Нифльхейм и поставил её владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости. Там у неё большие селенья, и на диво высоки её ограды и крепки решётки. Мокрая Морось зовутся её палаты, Голод — её блюдо, Истощение — её нож, Лежебока — слуга, Соня — служанка, Напасть — падающая на порог решётка, Одр Болезни — постель, Злая Кручина — полог её. Она наполовину синяя, а наполовину — цвета мяса, и её легко признать потому, что она сутулится и вид у неё свирепый.
Волка взрастили асы у себя, и лишь Тюр отваживался кормить его. И когда боги увидели, как быстро он рос со дня на день, — всё же пророчества говорили, что рождён он им на погибель, — решили они изготовить крепчайшую цепь. И прозвали её Ледингом и принесли к волку и подбили его испытать тою цепью свою силу. А волку подумалось, что он её осилит, и он дал надеть её на себя. И лишь упёрся волк, сразу же лопнула цепь, и так избавился он от Лединга.
Тогда сделали асы другую цепь, вдвое крепче прежнего, и назвали её Дроми. И стали вновь упрашивать волка испытать цепь, говоря, что он прославится силою, когда не удержит его такая чудо-цепь. Подумал волк: пусть крепка эта цепь, но и силы у него, верно, прибавилось с той поры, когда он разорвал Лединг. Пришло ему тогда на ум, что стоит и отважиться, чтобы стяжать себе славу, и он дал надеть на себя те узы. И когда асы сказали, что, мол, пора, рванулся волк, упёрся, да как грянет цепью оземь, так и разлетелись кольца во все стороны. Так освободился он и от Дроми. С тех пор и пошла поговорка: избавился от Лединга и освободился от Дроми, — если кому что стоило большого труда.
Фенрир и Тюр
Стали тут асы опасаться, что не связать им волка, и Всеотец послал Скирнира, гонца Фрейра, под землю в страну чёрных альвов к неким карлам и повелел им изготовить путы, прозванные Глейпнир. Шесть сутей соединены были в них: шум кошачьих шагов, женская борода, корни гор, медвежьи жилы, рыбье дыханье и птичья слюна. И если ты прежде о таком и не слыхивал, ты можешь и сам, рассудив, убедиться, что нет тут обману: верно, примечал ты, что у жён бороды не бывает, что неслышно бегают кошки, и нету корней у гор. И такая же сущая правда и всё прочее. Это я тебе рассказал, пусть кое-что из этого и нельзя проверить». Тогда промолвил Ганглери: «И правда, можно поверить, что это так: ясно мне всё то, что привёл ты сейчас для примеру. А каковы же были собою те путы?» Высокий отвечает: «Рассказать о том нетрудно. Путы были гладки и мягки, как шёлковая лента, а насколько прочны они были, это ты сейчас услышишь. Когда асы получили эти путы, они крепко поблагодарили гонца за услугу и поплыли в озеро, что зовётся Амсвартнир, к острову Люнгви. Они позвали с собою и Волка и показали ему эту шёлковую ленту, и подбивали, чтобы он её разорвал, и говорили, что-де крепче она, чем можно судить по её толщине, и передавали её друг другу, и испытывали силою своих рук, но она не рвалась. «Но, — говорили они, — Волк её всё ж таки порвёт». Тогда отвечает Волк: «Как погляжу я на эту ленточку, не стяжать мне через неё славы, хоть бы и разорвал я её на куски. Если же есть в ней секрет или хитрость, хоть и кажется лента маленькой, не бывать ей на моих ногах!» Тогда асы сказали, что ему легко разорвать столь тонкую шёлковую ленточку, если прежде он поломал толстую железную цепь. «А если не удастся тебе порвать эту ленту, то уж и богов ты не напугаешь, и мы тебя тогда отпустим». Волк отвечает: «Если вы свяжете меня так, что мне не вырваться, то поздно мне будет ждать от вас пощады. Не по душе мне, чтобы вы надевали на меня эти путы. И, чем обвинять меня в трусости, пусть лучше один из вас вложит мне в пасть свою руку в залог того, что всё будет без обмана». Тогда переглянулись асы и подумали, что вот прибавилось им заботы: никому не хотелось лишаться руки. И лишь Тюр наконец протянул правую руку и вложил её Волку в пасть. И когда Волк упёрся лапами, путы стали лишь крепче, и чем больше он рвался, тем сильнее они врезались в его тело. Тогда все засмеялись, кроме Тюра: он ведь поплатился рукою.
Увидев, что волк связан надёжно, асы взяли конец пут, прозываемый Гельгья, и протянули его сквозь большую каменную плиту — она называется Гьёлль, — и закопали ту плиту глубоко в землю. Потом они взяли большой камень, Твити, и зарыли его ещё глубже, привязав к нему конец пут. Волк страшно разевал пасть и метался и хотел всех покусать. Они же просунули в пасть ему меч: рукоять упёрлась под язык, а остриё — в небо. И так распирает меч ему челюсть. Дико он воет, и бежит слюна из его пасти рекою, что зовётся Вон96. И так он будет лежать, пока не придёт конец света».
Тогда промолвил Ганглери: «Мерзких детей породил Локи, но большое могущество у этих детей. Отчего же не убили боги Волка, если ждут они от него большого зла?» Высокий отвечает: «Так чтили боги своё святилище и свой кров, что не хотели осквернять их кровью Волка, хоть и гласят пророчества, что быть ему убийцею Одина».
Тогда сказал Ганглери: «А какие есть богини?» Высокий отвечает: «Славнейшая из них Фригг. Её двор зовётся Фенсалир97, и чудной он красоты.
Вторая — Сага98. Она живёт в Сёкквабекке99, и это тоже великолепный двор.
Третья — Эйр100, никто лучше неё не врачует.
Четвёртая — Гевьон101, юная дева, и ей прислуживают те, кто умирает девушками.
Пятая — Фулла102, она тоже дева. Ходит она с распущенными волосами, и на голове у неё золотая повязка. Она носит ларец Фригг и хранит её обувь, и ей ведомы сокровенные помыслы Фригг.
Шестую, Фрейю, почитают наравне с Фригг. Она вышла замуж за человека по имени Од103. Дочь их зовут Хносс104, она так прекрасна, что именем её называют всё, что прекрасно и высоко ценится. Од отправился в дальние странствия, и Фрейя плачет по нему, а слёзы её — это красное золото. У Фрейи много имён, это потому, что она по-разному себя называла, странствуя по неведомым странам в поисках Ода. Она зовётся Мардёлль и Хёрн, Гевн105 и Сюр106. Фрейе принадлежало ожерелье Брисингов107. Её зовут также богиней ванов.
Седьмая — Сьёвн108, её забота — склонять к любви сердца людей, мужчин и женщин. Её именем называют любовь.
Восьмая — Ловн109 так добра и благосклонна к мольбам, что добивается у Всеотца и Фригг позволения соединиться мужчине и женщине, хоть бы это и было им раньше заказано. Это по её имени называется «позволение», а также то, что «славят» люди.
Девятая, Вар110, подслушивает людские клятвы и обеты, которыми обмениваются наедине мужчины и женщины. Потому эти обеты зовутся её именем.
Десятая, Вёр111, умна и любопытна, ничего от неё не скроешь. Отсюда поговорка, что, мол, женщина «сведала» о том, что ей стало известно.
Одиннадцатая, Сюн112, сторожит двери в палате и закрывает их перед теми, кому входить не дозволено. И к ней прибегают на тинге для защиты от тех речей, которые хотят опровергнуть. Потому и вошло в поговорку говорить, если кто отпирается: «У него на всё отказ».
Двенадцатая, Хлин113, приставлена охранять тех, кого Фригг хочет уберечь от опасности. Отсюда поговорка о тех, кто бережётся, что он «спасается».
Тринадцатая — Снотра114. Она умна и сдержанна, и её именем зовут мудрых женщин и сдержанных мужчин.
Четырнадцатая — Гна. Её шлёт Фригг в разные страны с поручениями. У неё есть конь, Ховварпнир115, что скачет по водам и воздуху. Случилось раз, что увидали ваны, как Гна несётся по воздуху. Тогда сказал один из них:
Что там летит,
что там скользит,
в выси словно парит?
Она отвечает:
Я не лечу,
хоть я скольжу,
в выси словно парю
на Ховварпнире,
зачатом Хамскерпиром116
от Гардровы117.
По имени Гна называется то, что возвышается118.
Соль119 и Биль120 тоже причисляют к богиням, но об их свойствах уже было рассказано раньше.
Другие же прислуживают в Вальгалле, подносят питьё, смотрят за всякой посудой и чашами. Так называют их в «Речах Гримнира»:
Христ и Мист
пусть рог мне подносят,
Скеггьёльд и Скёгуль,
Хильд и Труд,
Хлёкк и Херфьётур121,
Гёль и Гейрахёд,
Рандгрид и Радгрид
и Регинлейв тоже
цедят пиво эйнхериям122.
Это все валькирии. О́дин шлёт их во все сражения, они избирают тех, кто должен пасть, и решают исход сражения. Гунн123, и Рота124, и младшая норна по имени Скульд125 всякий раз скачут на поле брани и выбирают, кому пасть в битве, и решают её исход.
Ёрд126, мать Тора, и Ринд, мать Вали, тоже причисляют к богиням.
Гюмиром звали одного человека, а жену его — Аурбодою. Она была из племени горных великанов. Дочь их — это Герд, прекраснейшая из жён. Однажды Фрейр, воссев на престол Хлидскьяльв, озирал все миры. Бросив взор на север, он увидел в одной усадьбе большой и красивый дом. А к дому шла женщина, и лишь подняла она руки и стала отпирать двери, разлилось сияние от её рук по небесам и морям, и во всех мирах посветлело. И так отплатилась ему великая гордыня, обуявшая его на священном престоле: пошёл он прочь полный печали. И, возвратясь домой, не спал он и не ел и слова ни с кем не молвил. И никто не дерзнул его расспрашивать. Тогда Ньёрд велел позвать к себе Скирнира127, слугу Фрейра, и велел ему пойти и добиться речей от Фрейра и спросить, на кого он так прогневался, что и слова ни с кем не молвит. Скирнир идти согласился, но с неохотою, и сказал он, что, верно, сердитыми будут ответы Фрейра. Вот пришёл он к Фрейру и спросил, отчего тот печален и слова ни с кем не молвит. И сказал ему Фрейр в ответ, что видел он одну прекрасную деву и так по ней кручинится, что не жить ему, если он её не добудет. «А теперь поезжай и просватай её мне, да привези сюда, будет на то воля отца её или нет. А я уж щедро отплачу тебе за это». Тогда отвечает Скирнир, что он готов ехать с поручением, но пусть только Фрейр отдаст ему свой добрый меч. А то был меч самосек. За этим дело не стало — Фрейр отдал меч. Вот поехал Скирнир и просватал ему ту девушку и заручился её словом, что через девять ночей она приедет в место, что зовётся Баррей, и там сыграют свадьбу её с Фрейром. Когда Скирнир поведал Фрейру, как исполнил он поручение, тот молвил:
Ночь длинна,
две ночи длиннее,
как вытерплю три!
Часто казался мне
месяц короче,
чем ночи предбрачные»128.
Вот почему Фрейр был безоружным, когда он схватился с Бели и убил его оленьим рогом».
Тогда сказал Ганглери: «Странно мне, право, что такой знатный воин, — как Фрейр, решился отдать меч, не имея второго, такого же. Он понёс оттого немалый урон, сражаясь с тем, кого называют Бели. Верно, пожалел он тогда о мече». Тогда Высокий отвечает: «Невелико дело была та схватка с Бели, Фрейр мог убить его и кулаком. Но настанет час, пойдут войною сыны Муспелля, и тогда вот бедою покажется Фрейру, что нету у него меча».
Тогда Ганглери молвил: «Ты рассказываешь, что все павшие в битве с тех самых пор, как был создан мир, обитают теперь у Одина в Вальгалле. Как же ему удаётся накормить их? Ведь, наверно, собралось там людей великое множество!» Тогда отвечает Высокий: «Ты прав: великое множество там народу, а будет и того больше, хоть и этого покажется мало, когда придёт Волк. Но сколько бы ни было людей в Вальгалле, всегда хватает им мяса вепря по имени Сэхримнир. Каждый день его варят, а к вечеру он снова цел. А что до твоих расспросов то, сдаётся мне, немного сыщется мудрецов, чтобы знали всю правду. Андхримнир — имя повара, а котёл зовётся Эльдхримнир. Так здесь о том сказано:
Один
Андхримнир варит
Сэхримнира-вепря
в Эльдхримнире мясо —
дичину отличную;
немногие ведают
яства эйнхериев»129.
Тогда Ганглери спросил: «А сам Один, ест ли он одну пищу с эйнхериями?» Высокий говорит: «Всю еду, что стоит у него на столе, он бросает двум волкам — они зовутся Гери130 и Фреки131 и не нужна ему никакая еда. Вино — вот ему и еда и питьё. Так здесь говорится:
Гери и Фреки
кормит воинственный
Ратей Отец;
но вкушает он сам
только вино,
доспехами блещущий132.
Два ворона сидят у него на плечах и шепчут на ухо обо всём, что видят или слышат. Хугин133 и Мунин134 — так их прозывают. Он шлёт их на рассвете летать над всем миром, а к завтраку они возвращаются. От них-то и узнаёт он всё, что творится на свете. Поэтому его называют Богом Воронов. Так здесь о том сказано:
Хугин и Мунин
над миром всё время
летают без устали;
мне за Хугина страшно,
страшней за Мунина, —
вернутся ли вороны!»135
Хейдрун
Тогда спросил Ганглери: «А есть ли у эйнхериев такое питьё, чтоб не уступало еде изобилием? Или пьют там просто воду?» Высокий отвечает: «Странен мне твой вопрос! Будто станет Всеотец звать к себе конунгов и ярлов и других знатных мужей и предлагать им воду! И, верно, многим, попавшим в Вальгаллу, слишком дорогим питьём показалась бы та вода, если бы не сулила им Вальгалла лучшей награды за раны и смертные муки. Другое я тебе поведаю. Коза по имени Хейдрун стоит в Вальгалле и щиплет иглы с ветвей того прославленного дерева, что зовётся Лерад136. А мёд, что течёт из её вымени, каждый день наполняет большой жбан. Мёду так много, что хватает напиться допьяну всем эйнхериям».
Тогда молвил Ганглери: «Да, немало им проку от такой козы! Чудесным должно быть дерево, с которого она щиплет листья!» Тогда молвил Высокий: «Надо ещё рассказать и об олене Эйктюрнире137. Он стоит на Вальгалле и объедает ветви того дерева, а с рогов его каплет столько влаги, что стекает она вниз в поток Кипящий Котёл, и берут оттуда начало реки: Сид, Вид, Сёкин, Эйкин, Свёль, Гуннтро, Фьёрм, Фимбультуль, Гипуль, Гёпуль, Гёмуль, Гейрвимуль. Они протекают через селенья асов. Другие реки называются: Тюн, Вин, Тёлль, Хёлль, Град, Гуннтраин, Нют, Нёт, Нённ, Хрённ, Вина, Вегсвинн, Тьоднума»138.
Тогда Ганглери сказал: «О чудесных вещах ты мне поведал. Сколь огромны должны быть чертоги Вальгаллы! Верно, там часто теснятся в дверях великие толпы». Тогда отвечает Высокий: «Отчего не спросишь ты, много ли в Вальгалле дверей и велики ли они? Услышав мой ответ, ты скажешь, что было бы странно, если бы всякий не мог войти туда или выйти по своему желанию. Правда и то, что рассесться там не труднее, чем войти туда. Вот как сказано в «Речах Гримнира»:
Пять сотен дверей
и сорок ещё
в Вальгалле, верно;
восемьсот воинов
выйдут из каждой
для схватки с Волком139.
Тогда Ганглери сказал: «Великое множество людей в Вальгалле. И, правду сказать, большой владыка Один, раз повинуется ему столь великое воинство. А что служит забавой эйнхериям, когда они не пируют?» Высокий отвечает: «Всякий день, лишь встанут, облекаются они в доспехи и, выйдя из палат, бьются и поражают друг друга насмерть. В том их забава. А как подходит время к завтраку140, они едут обратно в Вальгаллу и садятся пировать. Так здесь говорится:
Эйнхерии все
рубятся вечно
в чертоге у Одина;
в схватки вступают,
а кончив сраженье,
мирно пируют141.
И правду ты говоришь: великий муж Один, и много тому примеров. Так сказано об этом словами самих асов:
Дерево лучшее —
ясень Иггдрасиль,
лучший струг — Скидбладнир,
лучший ас — Один,
лучший конь — Слейпнир;
лучший мост — Бильрёст,
скальд лучший — Браги
и ястреб — Хаброк142,
а Гарм — лучший пёс»143.
Один и Слейпнир
Тогда Ганглери спросил: «Кому принадлежит конь Слейпнир? И что можно о нём поведать?» Высокий отвечает: «Значит, ты ничего не знаешь о Слейпнире и не ведомо тебе, откуда он взялся? Верно, ты согласишься, что стоило о том рассказать, когда услышишь.
В те времена боги только начинали селиться, и когда они устроили Мидгард и возвели Вальгаллу, пришёл к ним некий мастер и взялся построить за три полугодия стены, да такие прочные, чтоб могли устоять против горных великанов и инеистых исполинов, вздумай они напасть на Мидгард. А себе выговаривал он Фрейю в жёны и хотел завладеть солнцем и месяцем. Асы держали совет и сговорились с мастером на том, что он получит всё, что просит, если сумеет построить стены в одну зиму. Но если с первым летним днём будет хоть что-нибудь не готово, он ничего не получит. И не вправе он пользоваться чьей-нибудь помощью в этой работе. Когда они поставили эти условия, он стал просить у них позволенья взять себе в помощь коня Свадильфари. И по совету Локи ему позволили это.
С первым зимним днём принялся он за постройку. По ночам возил камни на своём коне, и дивились асы, что за глыбы тащил тот конь: он делал вдвое больше каменщика. Но договор был заключён при свидетелях и скреплён многими клятвами, ибо великаны думали, что иначе всего можно ждать от асов, когда вернётся Тор. Он был тогда на востоке и бился с великанами.
Шла зима, и всё быстрее подвигалась постройка стены. Она была так высока и прочна, что, казалось, никому не взять её приступом. И когда до лета оставалось всего три дня, дело было лишь за воротами. Сели тогда боги на свои престолы и держали совет и спрашивали друг друга, кто посоветовал выдать Фрейю замуж в страну великанов и обезобразить небо, сняв с него солнце и звёзды и отдав их великанам. И все сошлись на том, что такой совет дал не иначе, как Локи, сын Лаувейи, виновник всяческих бед. И сказали, что поделом ему будет лютая смерть, если он не найдёт способа, как помешать мастеру выполнить условие сделки, и они насели на Локи. А он струсил и поклялся подстроить так, что каменщик ни за что не выполнит условия. И в тот же вечер, лишь отправился мастер за камнями со своим конём Свадильфари, выбежала из лесу со ржанием кобыла навстречу коню. И лишь заметил конь, что́ это была за кобыла, он взбесился и, порвав удила, пустился за нею, а она ускакала в лес. Каменщик бросился вслед и хочет изловить коня, но лошади носились всю ночь, и работа не тронулась с места. И на следующий день было сделано меньше, чем обычно. И каменщик, увидев, что не закончить ему работу к сроку, впал в ярость великанскую. Асы же, признав в пришельце горного великана, не посмотрели на клятвы и позвали Тора. Тотчас явился Тор, и в тот же миг взвился в воздух молот Мьёлльнир. Заплатил Тор мастеру за работу, да не солнцем и звёздами, жить в Стране Великанов — и в том было отказано мастеру. Первый же удар вдребезги разбил ему череп, и отправился он в глубины Нифльхеля.
А был то Локи, кто бегал со Свадильфари, и спустя несколько времени он принёс жеребёнка. Жеребёнок был серой масти и о восьми ногах, и нет коня лучше у богов и людей. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Тогда сели боги
на троны могущества
и совещаться
священные стали:
кто небосвод
сгубить покусился
и Ода жену
отдать великанам?
Крепкие были
попраны клятвы,
тот договор,
что досель соблюдался.
Разгневанный Тор
один начал битву —
не усидит он,
узнав о подобном!»144
Тогда Ганглери сказал: «А что можно поведать о Скидбладнире145, лучшем из кораблей? Правда ли, что никакой другой корабль не сравняется с ним величиной?»
Высокий отвечает: «Скидбладнир — лучший из кораблей и на диво искусно сделан. Но самый большой корабль — это Нагльфар146. Им владеет Муспелль. Построили Скидбладнир некие карлы, сыновья Ивальди, и отдали этот корабль Фрейру. Так он велик, что хватит места всем асам в доспехах и при оружии. И лишь поднимут на нём паруса, в них дует попутный ветер, куда бы ни плыл он. А когда в нём нет нужды, чтобы плыть по морю, можно свернуть его, как простой платок, и упрятать в кошель, так он сложно устроен и хитро сделан».
Тогда Ганглери сказал: «Добрый корабль Скидбладнир. Верно, много нужно было колдовского уменья, чтобы сделать такой. А не приходилось ли Тору встречать на пути превосходящую его силу? Не ввергала ли его в беду чья-либо телесная мощь или колдовство?» Тогда Высокий молвил: «Мало кто, думаю, сможет рассказать о таком. Всё же многое стоило ему великого труда. Но хоть бы и случилось Тору встречаться с силой, которой он не мог одолеть, негоже о таком рассказывать, ибо примеров тому немало, а всем надлежит верить, что нет никого сильнее Тора». Тогда сказал Ганглери: «Сдаётся мне, я спросил вас о том, чего никто не станет рассказывать». Тогда сказал Равновысокий: «Слышали мы о событиях, которые показались нам невероятными. Да вот сидит здесь тот, кто сумеет рассказать всё, как было, и ты поверишь, что не солжёт сейчас не лгавший доныне». Тогда Ганглери сказал: «Я постою и послушаю, разрешится ли мой вопрос. А не то я назову вас побеждёнными, раз вы не смогли рассказать, о чём я вас спрашиваю». Тогда сказал Третий: «Видно, ему очень хочется знать про те события, хоть и не дело о них рассказывать».
А начинается сказ с того, что отправился Эку-Тор с козлами своими и с колесницей в путь, а с ним и ас по имени Локи. Под вечер подъезжают они к дому одного человека и остаются там ночевать. А вечером Тор взял и зарезал своих козлов. Потом освежевал туши и положил в котёл. А когда мясо сварилось, сел ужинать со своими спутниками. Позвал Тор к ужину и хозяина с женою да детьми. Сына хозяина звали Тьяльви, а дочку — Рёсквой. Потом Тор разложил перед очагом козлиные шкуры и велел хозяину и домашним его кидать кости в те шкуры. А Тьяльви, хозяйский сын, взяв бедренную кость козла и, насадив на нож, расколол и выковырял мозг.
Тор заночевал там, а спозаранку встал, оделся и, подняв молот свой, Мьёлльнир, освятил им шкуры. Встали козлы, но один хромал на заднюю ногу. Не укрылось это от Тора, и он сказал, что, верно, хозяин или домашние его не были осторожны с козлиными костями: ведомо ему, что сломана бедренная кость. Нужды нет долго сказывать: всякий представит, как напугался хозяин, увидев, что Тор нахмурил брови. И как ни мало оставалось видно от глаз Тора, хозяин готов был повалиться наземь от его взгляда. Тор же ухватил руками молот, да так, что побелели суставы. Тут хозяин и вся родня его повели себя, как и нужно было ждать: завопили благим матом и попросили пощады, предлагая взамен всё своё добро. Когда Тор увидел их страх, гнев его поулёгся и, смягчившись, он пошёл на мировую, взяв себе тех детей, Тьяльви и Рёскву. Они обязались нести ему службу и с той поры следуют за ним неотлучно.
Оставив там козлов, Тор держал путь на восток, в Страну Великанов. Дошедши сперва до моря, через море глубокое переправился и, ступив на берег, держал путь дальше, а с ним Локи, Тьяльви и Рёсква. Шли они так недолго и вот видят перед собою большой лес. Этим лесом шли они весь день, пока не стемнело. Никто на земле не мог поспорить с Тьяльви в скорости. Он нёс мешок Тора, а еды у них было мало.
Когда совсем стемнело, они стали искать себе пристанища на ночь и набрели на какой-то дом, очень просторный. С одной стороны был вход шириною во весь дом. Там они заночевали. И вот посреди ночи случилось сильное землетрясение, заходила вся земля под ними ходуном, а дом так и затрясся. Тор поднялся и позвал своих товарищей, и, пробираясь вперёд, они обнаружили пристройку по правую сторону дома, как раз посредине. Они вошли туда, Тор встал у входа, а остальные забились вглубь. Все были напуганы, но Тор сжимал рукоять молота и был готов защищаться. Вскоре они услышали сильный шум и грохот. А с приходом дня вышел Тор и видит: лежит человек в лесу неподалёку и росту немалого. Он спал и громко храпел. Тут Тор уразумел, что это грохотало ночью. Опоясывается он Поясом Силы, и прибыло у него силы божественной. И тут же проснулся человек и сразу встал на ноги. И, как сказывают, впервые Тору не хватило духу ударить молотом, и он спросил того об имени. Тот назвался Скрюмиром147. «А мне, — сказал он, — нужды нет спрашивать, как тебя звать. Знаю я, что ты Аса-Тор. Не ты ль уволок куда-то мою рукавицу?» Потянулся рукою Скрюмир и поднял рукавицу, и Тор видит, что её-то он и принял ночью за дом, а большой палец рукавицы — за пристройку.
Скрюмир спросил, не возьмёт ли Тор его в попутчики, и Тор согласился. Тогда Скрюмир развязал свою котомку и принялся завтракать, а Тор и его сотоварищи сели в другом месте. Тогда Скрюмир предложил сложить всю еду вместе, и Тор согласился. Увязал Скрюмир все припасы в одну котомку и взвалил себе на спину. Весь день он шёл впереди: широк был его шаг. А поздно вечером подыскал Скрюмир им пристанище под одним большим дубом. И сам сказал Тору, что ляжет спать, «а вы берите котомку и готовьте себе ужин». И в сей же миг засыпает Скрюмир и громко храпит. Тор же принялся развязывать котомку. И теперь надо сказать, хотя и покажется это невероятным: ни единого узла не сумел он развязать, ни единого ремня ослабить. И увидев, что ничего не выходит, он разъярился: обеими руками схватил молот свой Мьёлльнир, шагнул одною ногой к лежащему Скрюмиру и ударил его по голове. А Скрюмир просыпается и спрашивает, не листок ли с дерева упал ему на голову, да поужинали ли они и устроились ли на ночлег. Тор говорит, что они сейчас лягут. Ложатся они под другим дубом. И правду сказать, не до сна им было.
А среди ночи слышит Тор: так храпит Скрюмир в глубоком сне, что стоит в лесу гром. Тогда Тор встаёт и, подойдя к Скрюмиру, заносит свой молот и со всего маху ударяет Скрюмира в самое темя. Чувствует он: глубоко в голову вошёл молот. В тот же миг просыпается Скрюмир и спрашивает: «Что это ещё? Не жёлудь ли упал мне на голову? И что стряслось с тобой, Тор?» Отпрянул от него Тор и отвечает, что он-де только проснулся. «Ещё полночь, — сказал он, — и время спать». А про себя подумал: если только выдастся ему случай нанести третий удар Скрюмиру, тому уж не видать Тора. И вот лежит он и поджидает, когда Скрюмир заснёт покрепче.
Незадолго до рассвета Тор слышит, что Скрюмир заснул. Он встаёт и подскакивает к нему. Заносит молот, собрав все силы, и ударяет прямо в обращённый кверху висок. Вошёл молот по самую рукоять. А Скрюмир сел, провёл рукою по виску и сказал: «Не птицы ли сидят надо мною в ветках дерева? Почудилось мне, когда я просыпался, будто какой сучок упал мне на голову. Ты уже проснулся, Тор? Верно, пора вставать и одеваться. Недалеко вам осталось до города, что зовётся Утгард148. Я слышал, вы перешёптывались, что человек я росту немалого: так увидите вы людей и повыше, если попадёте в Утгард. Примите теперь мой добрый совет: не слишком там заноситесь. Люди Утгарда-Локи149 не потерпят насмешек от какой-то мелюзги. А не то поворачивайте обратно, это, я думаю, будет для вас всего лучше. Если же вы всё-таки хотите идти дальше, держите путь на восток. Мне же путь лежит на север, к горам, что там виднеются».
Берёт Скрюмир котомку, закидывает себе на спину и сворачивает с их пути в лес. И не сказано, чтобы асы пожелали скоро с ним свидеться.
Тор пустился снова в дорогу, а с ним и его сотоварищи, и так шли они до полудня. Тут увидели они: стоит посреди поля город. И пришлось им совсем запрокинуть головы, чтобы смерить его взглядом. Подошли они к городским воротам, а ворота были решётчатые и на запоре. Тор подошёл к решётке, да замка отомкнуть не сумел. Всё же они так силились проникнуть в город, что протиснулись между прутьями и вошли в него. Тут увидали они большие палаты и направились к ним. Дверь была открыта. Они зашли внутрь и увидали на скамьях по обеим сторонам множество народу, и большинство росту не маленького. Они сразу же идут к конунгу Утгарда-Локи и его приветствуют. А тот не сразу и взглянул на них и сказал с ухмылкою: «Того, кто так далеко забрёл, нечего спрашивать о новостях. Или ошибся я, приняв этого коротышку за Эку-Тора? Верно, ты всё ж таки будешь поважнее, чем мне представляешься. Ну, в каком же искусстве берётесь вы себя показать? Не бывать среди нас тому, кто не сумеет отличиться в каком-нибудь искусстве или хитрости».
И говорит тот, кто стоял позади всех, а был то Локи: «Есть у меня искусство, которое я берусь показать: никто здесь не съест своей доли скорее меня». Тогда отвечает Утгарда-Локи: «И впрямь искусство это, если только выйдет по-твоему. Надо испробовать это искусство». И он подозвал одного человека по имени Логи150, сидевшего всех ниже, и велел ему выйти вперёд и померяться с Локи силой. Тут принесли корыто и, наполнив его мясом, поставили на пол. Локи уселся с одного конца, а Логи — с другого, и принялись они есть кто скорее, и встретились посреди корыта. Локи обглодал дочиста все кости, а Логи съел мясо, да вместе с костями, а с ним и корыто. И всякому стало видно, что Локи игру проиграл.
Тогда Утгарда-Локи спрашивает, в какой игре покажет себя тот юноша, что пришёл с ними вместе. Тьяльви и говорит, что он готов бежать взапуски со всяким, на кого укажет Утгарда-Локи. Утгарда-Локи говорит, что доброе это искусство, и, верно, знатный он скороход, если хочет показать себя в этом искусстве. И Утгарда-Локи тотчас велит устроить состязание. Он встаёт и выходит из палат, а там вдоль ровного поля была дорожка, как раз удобная для состязаний. И вот Утгарда-Локи подзывает к себе некоего парнишку — звали его Хуги151 — и велит бежать с Тьяльви вперегонки. Пускаются они бежать по первому разу, и Хуги оказался настолько впереди, что в конце дорожки побежал он назад, навстречу Тьяльви.
Тогда Утгарда-Локи сказал: «Придётся тебе, Тьяльви, приналечь, чтобы выиграть эту игру. Но и то правда: не бывало здесь человека, чтобы бегал быстрее тебя». Вот бегут они по второму разу, и когда Хуги, добежав до конца дорожки, повернул назад, Тьяльви был от него ещё на расстоянии полёта стрелы. Тогда сказал Утгарда-Локи: «Вижу я, славно бегает Тьяльви, да только теперь не поверю, чтобы он выиграл игру. Но посмотрим, как пробегут они по третьему разу». И вот начинают они бег. Хуги уже добежал до конца дорожки и повернул назад, а Тьяльви не пробежал и половины. И все говорят, что игра окончена.
Тогда Утгарда-Локи спрашивает у Тора, что за искусство он им покажет: ведь столько рассказывают о его подвигах. И Тор сказал, что всего охотнее он бы померялся с кем-нибудь силами в питье. Утгарда-Локи говорит, что это устроить нетрудно. Идёт он в палату, позвав своего стольника, велит подать штрафной рог, из которого обычно пьют его люди. И тотчас появляется стольник с тем рогом и подаёт его Тору. А Утгарда-Локи говорит: «Считается, что тот горазд пить из этого рога, кто осушит его с одного глотка. Другим на то надобно два глотка, и не найдётся такого, у кого не достало бы силы опорожнить его с третьего разу». Тор глядит на рог и находит, что он невелик, хоть и длинен изрядно. А жажда у него немалая. Принимается он пить и, сделав громадный глоток, думает, что в другой раз ему уж не придётся склоняться над рогом. Когда ж перехватило у него дыхание и он отвалился от рога и смотрит, как идёт дело, видит он, что воды против прежнего почти не убавилось.
Тогда Утгарда-Локи сказал: «Выпил ты недурно, да только не слишком много. Скажи мне кто-нибудь, что Аса-Тору больше не осилить, я бы не поверил. Но, знаю, ты, верно, хочешь допить всё со второго глотка». Тор не отвечает, приставляет рог ко рту, и, думая, что уж теперь-то он выпьет побольше, тянет воду, сколько хватает дыханья, но видит, что конец рога всё не подымается, как бы ему хотелось. И отняв рог ото рта, смотрит он, и кажется ему, что убыло воды ещё меньше, чем в прошлый раз: лишь настолько, чтобы держать не расплёскивая.
Тут сказал Утгарда-Локи: «Что ж это, Тор? Уж не оставил ли ты на третий раз больше, чем тебе по силам? Думается мне, если ты осушишь рог с третьего глотка, это будет такой глоток, что больше нельзя и помыслить. Только не прослыть тебе у нас за столь большого человека, каким считают тебя асы, если в другой игре ты отличишься не лучше, чем, похоже, в этой». Тут разъярился Тор и, приставив рог ко рту, собирает все силы и делает предлинный глоток. А заглянув в рог, видит: и впрямь заметна кое-какая разница, но он бросил рог и не пожелал больше пить.
Тогда Утгарда-Локи сказал: «Теперь ясно, что мощь твоя не столь велика, как мы думали. Не хочешь ли испытать себя в других играх? Ведь теперь видно, что здесь тебе нет удачи». Тор отвечает: «Можно попробовать и другую игру. Но дома, среди асов, показалось бы мне странным, если бы такие глотки назвали там маленькими. Так что же за игру вы мне предложите?»
Тогда промолвил Утгарда-Локи: «Молодые парнишки забавляются здесь тем, что покажется делом пустячным: они поднимают с земли мою кошку. Я бы не стал и говорить об этом с Аса-Тором, если бы не увидел, что ты далеко не так могуч, как я думал». И в тот же миг выскочила на пол серая кошка, и не маленькая. Тор подошёл к ней и, подхватив посреди брюха, стал поднимать. Но чем выше он поднимал кошку, тем больше выгибалась она в дугу. И когда он поднял её так высоко, как только мог, она оторвала от земли одну лапу. И больше у Тора так ничего и не вышло.
Тогда Утгарда-Локи промолвил: «Игра обернулась, как я и ждал: кошка ведь большая, а Тор совсем мал ростом против великанов, что у нас обитают!» Тогда сказал Тор: «Хоть я, по вашим словам, и мал, но пусть кто только попробует подойти и со мною схватиться. Я теперь крепко рассержен!» Тогда Утгарда-Локи окинул взглядом скамьи и молвил в ответ: «Никого я тут не вижу, кто посчитал бы стоящим делом с тобою схватиться». И ещё добавил: «Впрочем, пусть кликнут сюда Элли152, старуху, что меня воспитала, и пускай Тор схватится с нею, если пожелает. Случалось ей одолевать людей, которые казались мне не слабее Тора».
И тут же в палату вошла старуха. Тогда приказал ей Утгарда-Локи схватиться с Тором. Сказано — сделано. И началась борьба, да такая, что чем больше силился Тор повалить старуху, тем крепче она стояла. Тут стала наступать старуха, и Тор еле удержался на ногах. Жестокою была схватка, да недолгою: упал Тор на одно колено. Тогда подошёл Утгарда-Локи и велел им кончать борьбу, да сказал ещё, что Тору теперь нет нужды вызывать на бой других его людей. А время близилось к ночи, Утгарда-Локи указал места Тору и его сотоварищам, и провели они ночь в полном довольстве.
А наутро, лишь рассвело. Тор и спутники его встают, одеваются и готовы в обратный путь. Тут подошёл Утгарда-Локи и повелел поставить для них столы. Не было там недостатка в угощении, еде да напитках. А поевши, пускаются они в путь. Утгарда-Локи их провожает и выходит вместе с ними за городские стены. Когда же настало время прощаться, Утгарда-Локи заговорил с Тором и спросил, что тот думает о своём путешествии, и не довелось ли ему встретить кого-нибудь посильнее себя. Тор отвечает, что, мол, не станет он говорить, будто всё, что с ним случилось, не обернулось для него позором: «Знаю я, вы будете называть меня ничтожным человеком, а очень не по душе мне это».
Тогда промолвил Утгарда-Локи: «Теперь, когда ты ушёл из города, надо сказать тебе всю правду: пока я жив и властен решать, не бывать тебе в нём снова. Кабы ведал я наперёд, что так велика твоя сила и что ты едва не причинишь нам великой беды, ты бы туда и не попал. Обманул я твои глаза. Ведь это я повстречался вам в лесу. А когда пришлось тебе развязывать котомку, она была стянута путами из волшебного железа, потому ты и не мог найти, откуда их надо распутывать. А потом ты трижды ударил меня молотом. Был первый удар слабее прочих, но хватило бы и его, чтобы убить меня, если бы только попал он в цель. Ты ведь видел скалу подле моего чертога, а на ней три четырёхугольные впадины, одна глубже прочих, так то следы твоего молота. Скалу подставил я под удар, а ты и не заметил. Так же было и с играми, когда вы состязались с моими слугами. Первым состязался Локи. Он сильно проголодался и ел быстро, но тот, кого звали Логи, был огонь, и сжёг он не только мясо, но и корыто. Когда же Тьяльви бежал взапуски с тем, кого называли Хуги, так Хуги — это моя мысль, и нельзя было ждать от Тьяльви, чтобы он поспорил с ней в скорости. Когда ты пил из рога, казалось тебе, что ничего не получается. Но на самом деле чудо тогда свершилось, которое я никогда не счёл бы возможным: ведь другой конец того рога был в море, а ты и не заметил. Выйдя к морю, ты теперь увидишь, сколько ты выпил в нём воды. Теперь это зовётся отливом».
И ещё он промолвил: «Мне показалось достойным не меньшего удивления и то, что приподнял ты кошку. Правду сказать, были напуганы все, кто видел, что она подняла с земли одну лапу: ведь то была не кошка, как тебе мерещилось, а Мировой Змей, всю землю обвивающий. И едва достало у него длины удержать на земле хвост и голову. И так высоко ты поднял руку, что близко было до неба. Великое чудо удалось тебе и тогда, когда ты так долго сопротивлялся, сражаясь с Элли, старостью, и упал только на одно колено. Ведь не бывало ещё человека, которого не свалила бы старость, если он вообще доживёт до преклонных лет. А теперь, правду сказать, мы распрощаемся, и для обеих сторон будет лучше, чтобы вы больше ко мне не приходили: я и в другой раз сумею оборонить мой город, такими же или какими другими хитростями, и уж никакой силой вам до меня не добраться».
Лишь услышал Тор эти речи, схватился он за свой молот и высоко занёс его. Но только хотел ударить — исчез Утгарда-Локи. Идёт он тогда назад к городу и замышляет сокрушить его. Но видит одно лишь поле, широкое да красивое, а города и нет. Повернул он и пошёл своим путём назад, в Трудвангар. И правду сказать, решил он тогда устроить, чтобы снова им встретиться с Мировым Змеем — так потом и вышло. «Ну, я думаю, никто не рассказал бы тебе правдивее о том путешествии Тора».
Тогда Ганглери сказал: «Великий муж Утгарда-Локи, и горазд он на всякие хитрости и колдовские уменья. Ещё и в том видно его величие, что люди его наделены великою силою. Неужто Тор так и не отомстил за всё это?»
Тор и Ёрмунганд
Высокий отвечает: «Не тайна и для тех, кто не слывёт мудрецами, что Тор сполна расквитался за ту поездку, о которой было рассказано. Недолго он пробыл дома, снарядился в дорогу, да так торопился, что не взял с собою ни колесницы, ни козлов, ни своих спутников. Прошёл он весь Мидгард в обличье юноши и добрался однажды вечером до дома некоего великана. Звался тот Хюмиром. Тор остановился там на ночь. С рассветом Хюмир поднялся, оделся и снарядился в море на рыбную ловлю. А Тор вскочил, живо собрался и стал просить Хюмира, чтобы тот взял его с собою в море. А Хюмир говорит, что мало будет от него проку: невелик ростом он, да и слишком молод. «Ты ведь, пожалуй, ещё замёрзнешь, если я буду удить так долго и далеко в море, как я привычен». Но Тор сказал, что ему по силам отгрести так далеко, что ещё неизвестно, не попросит ли Хюмир первым поворачивать к берегу. И так разгневался Тор на великана, что похоже было, даст он волю своему молоту. Всё же он поборол себя, ибо замышлял испытать свою силу в другом. Спросил он у Хюмира, что им будет приманкой, Хюмир же велел ему самому раздобыть себе приманку. Тогда возвращается Тор туда, где приметил он стадо коров, принадлежащих Хюмиру. Выбрал он самого большого быка по прозванию Вспоровший Небеса, отрубил ему голову и пошёл с ней к морю. А Хюмир уже столкнул лодку в море. Тор сел в лодку и, устроившись на корме, взялся за вёсла и стал грести. Хюмир увидел, что гребёт он хорошо.
Сам Хюмир грёб на носу, и лодка шла быстро. Вскоре Хюмир сказал, что они уже доплыли до того места, где он обычно ловит камбалу. А Тор говорит, что хочет отгрести много дальше. Снова приналегли они на вёсла. Тогда Хюмир сказал, что заплыли они так далеко, что дальше рыбачить опасно из-за Мирового Змея. А Тор говорит, что погребёт ещё немного. Так он и сделал. Хюмир же был сильно не в духе.
А когда Тор положил вёсла, достал он крепкую лесу, да и крючок не уступал ей величиной и крепостью. Потом насадил Тор на этот крюк бычью голову и закинул его за борт. Крюк пошёл ко дну, и, правду сказать, провёл тут Тор Мирового Змея не хуже, чем Утгарда-Локи провёл самого Тора, когда тот поднимал змея рукою.
Мировой Змей заглотнул бычью голову, а крюк впился ему в нёбо. И когда Змей почувствовал это, он рванулся так яростно, что кулаки Тора ударились о борт. Разгневался тогда Тор, и возросла в нём сила аса. Он упёрся, да так, что пробил ногами дно лодки и стал на морское дно, а Змея подтащил к самому борту. И можно смело сказать, тот не видал страшного зрелища, кому не довелось видеть, как Тор вперил глазищи в Змея, а Змей уставился на него, извергая яд.
Сказывают, что великан Хюмир весь переменился в лице, побледнел и испугался, как увидал он Змея и перекатывающиеся через лодку волны. И в то мгновенье, как Тор схватил свой молот и занёс его в воздух, нащупал он нож и перерезал на борту лесу Тора, так что Змей погрузился в море. А Тор метнул вослед ему молот, и сказывают люди, что уже в волнах молот оторвал у змея голову. Но, правду сказать, я думаю, что жив Мировой Змей и лежит в океане. Тор, размахнувшись, ударил Хюмира по уху кулачищем так, что тот свалился за борт, только пятки мелькнули. Тор же вброд добрался до берега»153.
Тогда Ганглери промолвил: «А случались ли у асов и другие события? А в эту поездку Тор в самом деле совершил величайший подвиг».
Высокий отвечает: «Надо поведать и о событиях, что ещё важнее для асов. Начинается сказ с того, что Бальдру Доброму стали сниться дурные сны, предвещавшие опасность для его жизни. И когда он рассказал те сны асам, они держали все вместе совет, и было решено оградить Бальдра от всяких опасностей. И Фригг взяла клятву с огня и воды, железа и разных металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда и змей, что они не тронут Бальдра. А когда она это сделала и другим поведала, стали Бальдр и асы забавляться тем, что Бальдр становился на поле тинга, а другие должны были кто пускать в него стрелы, кто рубить его мечом, а кто бросать в него каменьями. Но что бы они ни делали, всё было Бальдру нипочём, и все почитали это за великую удачу.
Как увидел то Локи, сын Лаувейи, пришлось ему не по нраву, что ничего не вредит Бальдру. Он пошёл к Фригг, в Фенсалир, приняв образ женщины. А Фригг и спрашивает, ведомо ли той женщине, что делают асы на поле тинга. Та отвечает, что все, мол, стреляют в Бальдра, но это не причиняет ему вреда. Тогда промолвила Фригг: «Ни железо, ни дерево не сделают зла Бальдру. Я взяла с них в том клятву». Тут женщина спрашивает: «Все ли вещи дали клятву не трогать Бальдра?» Фригг отвечает: «Растёт к западу от Вальгаллы один побег, что зовётся омелою. Он показался мне слишком молод, чтобы брать с него клятву». Женщина тут же ушла.
Смерть Бальдра Доброго
Локи вырвал с корнем тот побег омелы и пошёл на поле тинга. Хёд стоял в стороне от мужей, обступивших Бальдра, ибо он был слеп. Тогда Локи заговорил с ним: «Отчего не метнёшь ты чем-нибудь в Бальдра?» Тот отвечает: «Оттого, что я не вижу, где стоит Бальдр, да и нет у меня оружия». Тогда сказал Локи: «Всё ж поступи по примеру других и уважь Бальдра, как и все остальные. Я укажу тебе, где он стоит; метни в него этот прут». Хёд взял побег омелы и метнул в Бальдра, как указывал ему Локи. Пронзил тот прут Бальдра, и упал он мёртвым на землю. И так свершилось величайшее несчастье для богов и людей.
Когда Бальдр упал, язык перестал слушаться асов, и не повиновались им руки, чтобы поднять его. Они смотрели один на другого, и у всех была одна мысль — о том, кто это сделал. Но мстить было нельзя: было то место для всех священно. И когда асы попытались говорить, сначала был слышен только плач, ибо никто не мог поведать другому словами о своей скорби. Но Одину было тяжелее всех сносить утрату: лучше других постигал он, сколь великий урон причинила асам смерть Бальдра.
Когда же боги обрели разум, молвила слово Фригг и спросила, кто из асов хочет снискать любовь её и расположение, и поедет Дорогою в Хель, и постарается разыскать Бальдра, и предложит за него выкуп Хель154, чтобы она отпустила Бальдра назад в Асгард. И тот, кого называют Хермод Удалой, сын Одина, вызвался ехать. Вывели тут Слейпнира, коня Одина, вскочил Хермод на того коня и умчался прочь.
Асы же подняли тело Бальдра и перенесли к морю. Хрингхорни155 звалась ладья Бальдра, что всех кораблей больше. Боги хотели спустить её в море и зажечь на ней погребальный костёр. Но ладья не трогалась с места. Тогда послали в Страну Великанов за великаншей по имени Хюрроккин156. Когда она приехала — верхом на волке, а поводьями ей служили змеи — и соскочила наземь, Один позвал четырёх берсерков подержать её коня, но те не могли его удержать, пока не свалили. Тут Хюрроккин подошла к носу ладьи и сдвинула её с первого же толчка, так что с катков посыпались искры, и вся земля задрожала. Тогда Тор разгневался и схватился за молот. Он разбил бы ей череп, но все боги просили пощадить её.
Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Нанна, дочь Непа, у неё разорвалось от горя сердце, и она умерла. Её положили на костёр и зажгли его. Тор встал рядом и освятил костёр молотом Мьёлльнир. А у ног его пробегал некий карлик по имени Лит157, и Тор пихнул его ногою в костёр, и он сгорел.
Множество разного народу сошлось у костра. Сперва надо поведать об Одине и что с ним была Фригг и валькирии и его вороны. А Фрейр ехал в колеснице, запряжённой вепрем Золотая Щетина, или Страшный Клык. Хеймдалль ехал верхом на коне Золотая Чёлка, Фрейя же правила своими кошками. Пришёл туда и великий народ инеистых исполинов и горных великанов. Один положил на костёр золотое кольцо Драупнир158. Есть у этого кольца с тех пор свойство: каждую девятую ночь капает из него по восьми колец такого же веса. Коня Бальдра взвели на костёр во всей сбруе.
Теперь надо поведать о Хермоде, что он скакал девять ночей тёмными и глубокими долинами и ничего не видел, пока не подъехал к реке Гьёлль159 и не ступил на мост, выстланный светящимся золотом. Модгуд — имя девы, охраняющей тот мост. Она спросила, как звать его и какого он роду, и сказала, что за день до того проезжали по мосту пять полчищ мертвецов, «так не меньше грохочет мост и под одним тобою, и не похож ты с лица на мёртвого. Зачем же ты едешь сюда, по Дороге в Хель?» Он отвечает: «Нужно мне в Хель, чтобы разыскать Бальдра, да может статься, видала ты Бальдра на Дороге в Хель?» И она сказала, что Бальдр проезжал по мосту через Гьёлль, «а Дорога в Хель идёт вниз и к северу».
Хермод
Тогда Хермод поехал дальше, пока не добрался до решётчатых ворот в Хель. Тут он спешился, затянул коню подпругу, снова вскочил на него, всадил в бока шпоры, и конь перескочил через ворота, да так высоко, что вовсе их не задел. Тогда Хермод подъехал к палатам и, сойдя с коня, ступил в палаты и увидел там на почётном месте брата своего Бальдра.
Хермод заночевал там. А наутро стал он просить Хель отпустить Бальдра назад, рассказывая, что́ за плач великий был у асов. Но Хель сказала, что надо проверить, правда ли все так любят Бальдра, как о том говорят. И если всё, что ни есть на земле живого иль мёртвого, будет плакать по Бальдру, он возвратится к асам. Но он останется у Хель, если кто-нибудь воспротивится и не станет плакать. Тогда Хермод поднялся, а Бальдр проводил его из палат и, взяв кольцо Драупнир, послал его на память Одину, а Нанна послала Фригг свой плат и другие дары, а Фулле — перстень.
Вот пустился Хермод в обратный путь, приехал в Асгард и поведал, как было дело, что́ он видел и слышал. Асы тут же разослали гонцов по всему свету просить, чтобы все плакали и тем вызволили Бальдра из Хель. Все так и сделали: люди и звери, земля и камни, деревья и все металлы, и ты ведь видел, что все они плачут, попав с мороза в тепло. Когда гонцы возвращались домой, своё дело как должно исполнив, видят: сидит в одной пещере великанша. Она назвалась Тёкк160. Они просят её вызволить плачем Бальдра из Хель. Она отвечает:
«Сухими слезами
Тёкк оплачет
кончину Бальдра.
Ни живой, ни мёртвый
он мне не нужен,
пусть хранит его Хель».
И люди полагают, что это был не кто иной, как Локи, сын Лаувейи, причинивший асам величайшее зло»161.
Тогда Ганглери молвил: «Большую беду натворил Локи, добившись сперва гибели Бальдра, а потом и того, что Бальдр не вернулся из Хель. Удалось ли как-нибудь отомстить ему за это?» Высокий отвечает: «Отплатили ему, да так, что он ещё долго будет чувствовать! Как и следовало ждать, велик был гнев богов, но Локи ускользнул от них и укрылся на одной горе, построив себе там дом с четырьмя дверями, чтобы глядеть из дому во все стороны. И часто в дневное время принимал он обличье лосося и прятался в водопаде Франангр. Тут раздумывал он, к какой хитрости прибегнут асы, чтобы изловить его в водопаде. А когда он сидел в доме, взял он льняную бечеву и стал вязать петли, как теперь делают сети. А перед ним горел огонь. Тут он увидел, что асы совсем близко: Один разглядел с Хлидскьяльва, где Локи укрывался. Локи тотчас вскочил и кинулся в реку, бросив сеть в огонь.
Когда же асы приблизились к дому, первым зашёл внутрь тот, кто был всех мудрее, имя ему — Квасир. И, увидав в огне золу от сгоревшей сети, он рассудил, что это снаряжение для ловли рыбы. Он сказал про то асам. Тотчас принялись они за работу и сплели себе сеть наподобие той, что, как видно было по золе, сплёл Локи. И лишь готова была их сеть, асы направились к реке и забросили сеть в водопад. Тор ухватился за один конец, а другой конец держали все асы, и поволокли они сеть. А Локи поплыл перед сетью и залёг на дне меж двумя камнями. Они протащили сеть над ним и чувствуют: есть там что-то живое. И снова идут они вверх к водопаду и забрасывают сети, так нагрузив их, чтобы уж ничто не проскользнуло понизу. Плывёт теперь Локи перед сетью, а как видит, что море близко, прыгает через сеть и кидается вверх, в водопад. Тут асы и приметили, куда он уплыл: идут вверх к водопаду и, разделившись, снова тянут сеть, а Тор пошёл вброд на середину реки. Идут они так к морю, а Локи видит, что надо либо прыгать в море, но это опасно, либо прыгать через сеть. Он так и сделал — прыгнул стремглав через сеть. Но Тор поймал его, ухватив рукою. А тот стал выскальзывать, так что рука Тора сжала хвост, вот почему лосось сзади узкий.
Локи уже нечего было надеяться на пощаду. Асы пришли с ним в одну пещеру, взяли три плоских камня и поставили на ребро, пробив в каждом по отверстию. Потом захватили они сыновей Локи, Вали и Нари, или Нарви. Превратили асы Вали в волка, и он разорвал в клочья Нарви, своего брата. Тогда асы взяли его кишки и привязали Локи к тем трём камням. Один упирается ему в плечи, другой — в поясницу, а третий — под колени. А привязь эта превратилась в железо.
Тогда Скади взяла ядовитую змею и повесила над ним, чтобы яд капал ему в лицо. Но Сигюн, жена его, стоит подле и держит чашу под каплями яда. Когда же наполняется чаша, она идёт выбросить яд, и тем временем яд каплет ему на лицо. Тут он рвётся с такой силой, что сотрясается вся земля. Вы зовёте это землетрясением. Так он будет лежать в оковах до Гибели Богов».
Тогда Ганглери сказал: «Что можно поведать о Гибели Богов? Мне не довелось прежде слышать об этом». Высокий отвечает: «Много важного можно о том поведать. И вот первое: наступает лютая зима, что зовётся Фимбульветр162. Снег валит со всех сторон, жестоки морозы, и свирепы ветры, и совсем нет солнца. Три таких зимы идут сряду, без лета. А ещё раньше приходят три зимы другие, с великими войнами по всему свету. Братья из корысти убивают друг друга, и нет пощады ни отцу, ни сыну в побоищах и кровосмешении. Так говорится об этом в «Прорицании вёльвы»:
Братья начнут
биться друг с другом,
родичи близкие
в распрях погибнут;
тягостно в мире,
великий блуд,
век мечей и секир,
треснут щиты,
век бурь и волков
до гибели мира163.
И тогда свершится великое событие: Волк поглотит солнце, и люди почтут это за великую пагубу. Другой же волк похитит месяц, сотворив тем не меньшее зло. Звёзды скроются с неба. И вслед за тем свершится вот что: задрожит вся земля и горы так, что деревья повалятся на землю, горы рухнут, и все цепи и оковы будут разорваны и разбиты. И вот Фенрир Волк на свободе, и вот море хлынуло на сушу, ибо Мировой Змей поворотился в великанском гневе и лезет на берег. И вот поплыл корабль, что зовётся Нагльфар. Он сделан из ногтей мертвецов. Потому-то не зря предостерегают, что всякий, кто умрёт с неостриженными ногтями, прибавит материала для Нагльфара, а боги и люди желали бы, чтобы не был он скоро построен. Но плывёт Нагльфар, подхвачен морем. Правит им великан по имени Хрюм. А Фенрир Волк наступает с разверстою пастью: верхняя челюсть до неба, нижняя — до земли. Было бы место, он и шире бы разинул пасть. Пламя пышет у него из глаз и ноздрей. Мировой Змей изрыгает столько яду, что напитаны ядом и воздух, и воды. Ужасен Змей, и не отстанет он от Волка. В этом грохоте раскалывается небо, и несутся сверху сыны Муспелля. Сурт скачет первым, а впереди и позади него полыхает пламя. Славный у него меч: ярче свет от того меча, чем от солнца. Когда они скачут по Биврёсту, рушится этот мост, как уже говорилось. Сыны Муспелля достигают поля, что зовётся Вигрид. Туда же прибывают и Фенрир Волк с Мировым Змеем. Локи тоже там, и Хрюм, а с ним все инеистые великаны. За Локи же следуют спутники Хель. Но сыны Муспелля стоят особым войском, и на диво светло то войско. Поле Вигрид простирается на сто переходов в каждую сторону.
Когда свершились все эти события, встаёт Хеймдалль и трубит громогласно в рог Гьяллархорн, будит всех богов, и они собираются на тинг. Вслед за тем Один скачет к источнику Мимира и испрашивает совета у Мимира для себя и своего воинства.
Трепещет ясень Иггдрасиль, и исполнено ужаса всё сущее на небесах и на земле. Асы и все эйнхерии вооружаются и выступают на поле битвы. Впереди едет Один в золотом шлеме и красивой броне и с копьём, что зовётся Гунгнир. Он выходит на бой с Фенриром Волком. Тор с ним рядом, но он не может прийти ему на помощь: он положил все силы на битву с Мировым Змеем. Фрейр бьётся в жестокой схватке с Суртом, пока не падает мёртвым. А погубило его то, что нет при нём доброго меча, отданного Скирниру. Тут вырывается на свободу пёс Гарм, привязанный в пещере Гнипахеллир. Нет его опасней. Он вступает в бой с Тюром, и они поражают друг друга насмерть. Тор умертвил Мирового Змея, но, отойдя на девять шагов, он падает наземь мёртвым, отравленный ядом Змея. Волк проглатывает Одина, и тому приходит смерть. Но вслед за тем выступает Видар и становится ногою Волку на нижнюю челюсть. На той ноге у него башмак, веки вечные собирался он по куску. Он сделан из тех обрезков, что остаются от носка или от пятки, когда кроят себе башмаки. И потому тот, кто хочет помочь асам, должен бросать эти обрезки. Рукою Видар хватает Волка за верхнюю челюсть и разрывает ему пасть. Тут приходит Волку конец. Локи сражается с Хеймдаллем, и они убивают друг друга. Тогда Сурт мечет огонь на землю и сжигает весь мир.
Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:
Хеймдалль трубит,
поднял он рог,
с черепом Мимира
Один беседует.
Трепещет Иггдрасиль,
ясень высокий,
гудит древний ствол,
турс164 вырывается.
Что же с асами?
Что же с альвами?
Гудит Ётунхейм,
асы на тинге;
карлики стонут
пред каменным входом
в скалах родных —
довольно ль вам этого?
Хрюм едет с востока,
щитом заслонясь;
Ёрмунганд гневно
поворотился;
змей бьёт о волны,
клекочет орёл,
павших терзает;
Нагльфар плывёт.
С востока в ладье
Муспелля люди
плывут по волнам,
а Локи правит;
едут с Волком
сыны великанов,
в ладье с ними брат
Бюлейста165 едет.
Сурт едет с юга
с губящим ветви166,
солнце блестит
на мечах богов;
рушатся горы,
мрут великанши,
в Хель идут люди,
расколото небо.
Настало для Хлин167
новое горе,
Один вступил
с Волком в сраженье,
а Бели убийца168
с Суртом схватился, —
радости Фригг169
близится гибель.
Сын тут приходит
Отца Побед170,
Видар, для боя
со зверем трупным171;
меч он вонзает,
мстя за отца, —
в сердце разит он
Хведрунга сына172.
Тут славный приходит
Хлодюн потомок173,
со змеем идёт
биться сын Одина,
в гневе разит
Мидгарда страж,
все люди должны
с жизнью расстаться.
Солнце померкло,
земля тонет в море,
срываются с неба
светлые звёзды,
пламя бушует
питателя жизни174,
жар нестерпимый
до неба доходит175.
А здесь сказано так:
Вигрид — равнина,
где встретится Сурт
в битве с богами;
по сто переходов
в каждую сторону
поле для боя176.
Тогда Ганглери молвил: «Что же будет потом, когда сгорят небеса, земля и целый мир, и погибнут все боги, эйнхерии и весь род людской? Ведь раньше вы сказывали, что каждый человек будет вечно жить в одном из миров».
Тогда отвечает Третий: «Есть среди обиталищ много хороших и много дурных. Лучше всего жить в Гимле, на небесах. Добрые напитки достанутся и тем, кто вкушает блаженство в чертоге по прозванию Бримир. Он стоит на Окольнире177. Прекрасный чертог стоит и на Горах Ущербной Луны, он сделан из красного золота, и зовут его Синдри. В этом чертоге будут жить хорошие, праведные люди. На Берегах Мёртвых есть чертог огромный и ужасный, дверью на север. Он весь свит из змей, как плетень. Змеиные головы смотрят внутрь чертога и брызжут ядом, и оттого по чертогу текут ядовитые реки. Те реки переходят вброд клятвопреступники и злодеи-убийцы, как здесь сказано:
Видела дом
далёкий от солнца,
на Береге Мёртвых,
дверью на север;
падали капли
яда сквозь дымник;
из змей живых
сплетён этот дом.
Там она видела —
шли чрез потоки
поправшие клятвы,
убийцы подлые178.
Но хуже всего в потоке Кипящий Котёл:
Нидхёгг там гложет
трупы умерших».
Тогда молвил Ганглери: «Будет ли жив тогда кто-нибудь из богов? И останется ли хоть что-нибудь от земли и от неба?»
Высокий отвечает: «Поднимется из моря земля, зелёная и прекрасная. Поля, незасеянные, покроются всходами. Живы Видар и Вали, ибо не погубили их море и пламя Сурта. Они селятся на Идавёлль-поле, где прежде был Асгард. Туда приходят и сыновья Тора — Моди179 и Магни180 и приносят с собою молот Мьёлльнир. Вскоре возвращаются из Хель Бальдр с Хёдом. Все садятся рядом и ведут разговор, вспоминая свои тайны и беседуя о минувших событиях, о Мировом Змее и о Фенрире Волке. Находят они в траве золотые тавлеи, которыми владели асы. Так здесь сказано:
Будут Видар и Вали
в Асгарде жить,
когда пламя погаснет,
Моди и Магни
Мьёлльнир возьмут,
когда Вингнир погибнет181.
А в роще Ходдмимир от пламени Сурта укрылись два человека — Лив182 и Ливтрасир183.
Утренняя роса служит им едою. И от них-то пойдёт столь великое потомство, что заселит оно весь мир, как здесь сказано:
Спрячется Лив
И Ливтрасир с нею
В роще Ходдмимир;
будут питаться
росой по утрам
и людей породят184.
И, верно, покажется тебе чудесным, что солнце породило дочь, не менее прекрасную, чем оно само, и дочь последует путём матери, как здесь говорится:
Прежде, чем Волк
Альврёдуль185 сгубит,
дочь породит она;
боги умрут,
и дорогою матери
дева последует186.
И если ты станешь расспрашивать дальше, не знаю, откуда ждать тебе ответа, ибо не слыхивал я, чтобы кому-нибудь поведали больше о судьбах мира. Довольствуйся тем, что узнал»187.
И в тот же миг Ганглери услышал кругом себя сильный шум и глянул вокруг. Когда же он хорошенько осмотрелся, видит: стоит он в чистом поле, и нет нигде ни палат, ни города. Пошёл он прочь своею дорогой, и пришёл в своё государство, и рассказал всё, что видел и слышал, а вслед за ним люди поведали те рассказы друг другу.
Асы же стали держать совет и вспоминать всё, что было ему рассказано, и дали они те самые имена, что там упоминались, людям и разным местностям, которые там были, с тем чтобы по прошествии долгого времени никто не сомневался, что те, о ком было рассказано, и те, кто носил эти имена, это одни и те же асы. Было тогда дано имя Тору, и это Аса-Тор Старый.
4 Имя Гюльви встречается в поэзии скальдов с X в. как одно из имён так называемых «морских конунгов» в кеннингах моря типа «земля Гюльви» и т. п. По-видимому, первоначально Гюльви — морской великан, а Гевьон — богиня плодородия (имя это происходит от глагола gefa «давать»). Миф о том, как возник остров Зеландия, — датского происхождения и очень популярен в Дании. В Копенгагене стоит скульптурная группа с фонтаном, изображающая Гевьон с её быками. Предполагают, что, согласно первоначальному смыслу мифа, Гевьон своим плугом прорыла Эресунд, пролив между Швецией и Зеландией. Предполагали также, что историческая основа мифа — переселение данов из Швеции в Данию в III–IV вв. В упсальском пергаменте весь этот абзац и следующая за ним строфа Браги отсутствуют, и некоторые учёные (в том числе Финнур Йоунссон) считали, что всего этого не было в оригинале.
5 Браги Боддасон по прозвищу Старый — норвежский (Исландия тогда ещё не была заселена) скальд первой половины IX в. Стихи Браги — древнейшие сохранившиеся скальдические стихи. В строфе, которая здесь приводится, описывается одно из изображений на щите, полученном Браги в подарок от конунга Рагнара. Сохранилось 20 строф этого произведения. В них описываются различные сцены из мифологических и героических сказаний, изображённые на щите.
6 Асгард — «жилище асов», букв. «ограда асов». Здесь и ниже в подстрочных примечаниях к мифологическим собственным именам приводится их этимология (если она известна), т. е. значение слова или слов, из которых состоят эти собственные имена.
7 Тьодольв из Хвина — норвежский скальд IX в. Но на самом деле приводимая здесь полустрофа принадлежит Торбьёрну Хорнклови, другому норвежскому скальду того же времени. Она из «Речей ворона», хвалебной песни в честь норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого, и в ней описывается битва при Хаврсфьорде. Ср. также примеч. 18 «Языка поэзии».
8 «Крыша Свафнира» — щиты. Свафнир — одно из имён Одина.
9 Ганглери — «усталый от пути».
10 Строфа 1 «Речей Высокого», песни «Старшей Эдды». Цитаты из «Старшей Эдды» всюду в переводе А. И. Корсуна.
11 Высокий хочет сказать, что их беседа, так же как беседа Одина с великаном Вафтрудниром в соответствующей песне «Старшей Эдды», будет состязанием в мудрости, в котором побеждённый расплатится жизнью.
12 Херран и Херьян — «вождь войска», Хникар и Хникуд — «сеятель раздора», Бивлинди — «потрясающий щитом». Этимология других имён Одина неясна или спорна.
13 Всё, что говорится в этом абзаце о верховном боге, т. е. Одине, о бессмертии души, о праведниках и грешниках, сильно окрашено христианскими представлениями.
14 Гимле — «защита от огня».
15 Вингольв — «обитель блаженства».
16 Хель и Нифльхель — преисподняя, царство мёртвых. Но Хель — это также и богиня преисподней.
17 Строфа 1 «Прорицания вёльвы», песни «Старшей Эдды».
18 Нифльхейм — вероятно, «тёмный мир».
19 Свёль — «холодная», Фьёрм — «быстрая», Слид — «свирепая», Хрид — «буря», Сюльг — «глотающая», Ульг — «волчица», Вид — «широкая», Лейфт — «молния». Другие имена рек неясны.
20 Муспелль здесь — страна огня (также — Муспелльсхейм), но ниже говорится о «людях Муспелля» или «сынах Муспелля», и возможно, что первоначально Муспелль — это огненный великан. А в одном древневерхненемецком произведении X в. это слово значит «конец мира, страшный суд». Этимология этого слова неясна.
21 Сурт — «чёрный».
22 Возможно, что образ стража с мечом в руке — отражение христианского представления об ангеле с мечом у входа в рай.
23 Строфа 52 «Прорицания вёльвы». «Губящий ветви» — огонь.
24 Эливагар — «бурные волны».
25 «Краткое прорицание вёльвы» — так Снорри называет строфы 29–44 «Песни о Хюндле», которая обычно включается в «Старшую Эдду». Здесь цитируется строфа 33 этой песни.
26 Эти 6 строк — строфы 30–31 «Речей Вафтруднира», песни «Старшей Эдды». Турс — великан, Ётун — то же.
27 Бури — «родитель».
28 Бор — «рождённый».
29 Один — от слова, которое значило «бешеный», а также «дух, поэзия» (óðr).
30 Ве — «жрец».
31 Здесь в характеристике Одина проглядывает христианская фразеология.
32 Бергельмир — «ревущий как медведь».
33 В оригинале — слово, которое значило «гроб» и «ковчег» (lúðr). В строфе 35 «Речей Вафтруднира», которая приводится ниже, оно значило «гроб» (а не «колыбель», как переводили раньше), но Снорри понял его как «ковчег» и по аналогии с Ноевым ковчегом присочинил потоп, о котором рассказывается в этом же абзаце.
34 Строфа 5 «Прорицания вёльвы».
35 Мидгард — «средняя ограда, среднее огороженное пространство».
36 Строфы 40–41 «Речей Гримнира», песни «Старшей Эдды».
37 По «Старшей Эдде», первых людей создали не сыновья Бора, т. е. Один, Вили и Ве, а боги Один, Хёнир и Лодур.
38 Здесь, единственный раз на протяжении «Видения Гюльви», снова упоминается Троя (ср. «Пролог»).
39 Хлидскьяльв — то ли «утёс», то ли «сторожевая башня».
40 Фригг — первоначально — «любимая».
41 Аса-Тор — «Тор асов». Тор — первоначально «гром».
42 Ётунхейм — «Страна Ётунов», т. е. великанов.
43 Мундильфари — «движущийся в определённые сроки».
44 Жар солнца как бы поддерживается подобно жару раскалённого угля в примитивном кузнечном горне.
45 По-видимому, в этом абзаце рассказывается загадка: Биль и Хьюки («месяц на ущербе» и «молодой месяц»), несущие ведро Сэг («море» с его приливом и отливом) на коромысле Симуль («лунном луче»), — это пятна, видные на луне.
46 Строфы 40–41 «Прорицания вёльвы». Фенрир — чудовищный волк, он же — Хродвитнир и Лунный Пёс.
47 Биврёст — «трясущаяся дорога». Также Бильрёст.
48 Модсогнир — «высасывающий силы».
49 Строфы 9–10 «Прорицания вёльвы». Дальше — строфы 11–13 и 15 оттуда же.
50 Только некоторые из имён карликов в этих стихотворных перечнях имён прозрачны, например: Нии — «новый месяц», Ниди — «месяц на ущербе», Нордри — «северный», Судри — «южный», Аустри — «восточный», Вестри — «западный», Нар — «труп», Наин — «близкий», Даин — «мёртвый», Фундин — «найденный», Текк — «приятный», Вит — «мудрый», Лит — «цветной», Нюр — «новый».
51 По «Прорицанию вёльвы», в него трубит Хеймдалль перед началом гибели богов. Снорри принял его за рог для питья.
52 Гьяллархорн — «громкий рог».
53 Строфа 28 «Прорицания вёльвы».
54 Слейпнир — «скользящий».
55 Строфа 29 «Речей Гримнира».
56 Урд, Верданди и Скульд — «судьба», «становление» и «долг».
57 Строфа 13 «Речей Фафнира», героической песни «Старшей Эдды».
58 Ведрфёльнир — «полинявший от непогоды».
59 Строфы 35 и 34 «Речей Гримнира».
60 Строфа 19 «Прорицания вёльвы».
61 Брейдаблик — «широкий блеск».
62 Глитнир — «блестящий».
63 Химинбьёрг — «небесные горы».
64 В строфе 64 «Прорицания вёльвы», которая приводится ниже, сказано, что чертог стоит «на Гимле», а Снорри принял Гимле за название чертога.
65 Андланг — «беспредельное».
66 Видблаин — «широкосинее».
67 Хресвельг — «пожиратель трупов».
68 Строфа 37 «Речей Вафтруднира».
69 Свасуд — «приятный, ласковый».
70 Виндсваль — «холодный, как ветер».
71 Васад — «трудный, неприятный».
72 Строфа 29 «Перебранки Локи», песни «Старшей Эдды». Но там эту строфу говорит Фрейя, а не Один.
73 Ноша — это мёд поэзии, украденный Одином.
74 Строфы 46–49 «Речей Гримнира». Приводимые в этих строфах имена Одина отражают различные его свойства — мудрость, коварство, многоликость, искусность в колдовстве, воинственность, а также его внешний облик — одноглазость, седую бороду, низко надвинутую шляпу. Но многие из этих имён непонятны.
75 Эку-Тор — «Тор с колесницей».
76 Трудвангар — «поля силы».
77 Бильскирнир — «неразрушимый» или «освещаемый только на мгновенье».
78 Строфа 24 «Речей Гримнира».
79 Мьёлльнир — слово, по-видимому, одного корня с русским словом «молния».
80 Бальдр — первоначально — «господин», «повелитель».
81 Строфа 12 «Речей Гримнира».
82 Ноатун — «корабельный двор».
83 Ваны — группа богов, о войне которых с асами рассказывается также в «Языке поэзии», «Прорицании вёльвы», «Саге об Инглингах» Снорри и «Деяниях датчан» Саксона Грамматика. Миф об этой войне истолковывали как отражение борьбы старого и нового культов, межплеменной войны или расслоения общества на воинов и земледельцев. Ваны первоначально явно — боги плодородия.
84 Строфа 11 «Речей Гримнира».
85 Фрейр — «господин».
86 Фрейя — «госпожа».
87 Фолькванг — «поле боя».
88 Строфа 14 «Речей Гримнира».
89 Сессрумнир — «вмещающий много сидений».
90 Ас Браги — это скорее всего скальд Браги Старый (см. примеч. 5), которого потом стали почитать как бога поэзии. По-видимому, однако, Снорри считает, что скальд Браги и бог Браги не имеют ничего общего.
91 Имя «Браги» похоже на слово, которое значит «поэзия», а также «лучший» (bragr), но неясно, связано ли это слово с именем «Браги».
92 Строфа 13 «Речей Гримнира».
93 Дело рук Хёда — убийство Бальдра, которое было «величайшим несчастьем для богов и людей». Поэтому Высокий не хочет и поминать Хёда.
94 Форсети — «председатель тинга».
95 Строфа 15 «Речей Гримнира».
96 Вон — «надежда».
97 Фенсалир — «болотные палаты» (?).
98 Сага — вероятно, «провидица». Это имя (Sága) не имеет ничего общего со словом «сага» (saga).
99 Сёкквабекк — «погруженная скамья».
100 Эйр — «пощада, милость».
101 Гевьон — «дающая».
102 Фулла — «изобилие» (?).
103 Од — «исступление, поэзия» и «бешеный». Имя «Один» — производное от этого слова, так что Один как бы двойник Ода, и, вероятно, именно Один оттеснил Ода на задний план.
104 Хносс — «сокровище».
105 Гевн — «дающая».
106 Сюр — «свинья» (?).
107 Ожерелье Брисингов — знаменитое сокровище, которое в одном более древнем памятнике называется «Поясом Брисинга».
108 Имя «Сьёвн» (Sjǫfn) похоже на слово «любовь» (sjafni).
109 Имя «Ловн» (Lofn) похоже на слова «позволение» (lof) и «славить» (lofa).
110 Вар — первоначально, по-видимому, «возлюбленная». Но это имя похоже на слово «обет» (várar).
111 Вёр — «осторожная», а также «сведущая».
112 Сюн — «опровержение, отказ».
113 Хлин — «защитница». Это имя похоже на слово «спасаться» (hleina).
114 Снотра — «мудрая».
115 Ховварпнир — «выбрасывающий копыта».
116 Хамскерпир — «с тощими боками».
117 Гардрова — «ломающая изгороди».
118 Имя «Гна» (Gná), этимология которого неизвестна, здесь ошибочно связывается с глаголом «возвышаться» (gnæfa).
119 Соль — «солнце».
120 Биль — «время, мгновение».
121 Христ — «потрясающая», Мист — «туманная», Хильд — «битва», Труд — «сила», Хлёкк — «шум, битва», Херфьётур — «путы войска». Этимология других имён валькирий неясна.
122 Строфа 36 «Речей Гримнира».
123 Гунн — «битва».
124 Рота — «сеющая смятение».
125 Скульд — «долг».
126 Ёрд — «земля».
127 Скирнир — «сияющий».
128 Строфа 42 «Поездки Скирнира», песни «Старшей Эдды».
129 Строфа 18 «Речей Гримнира». Эйнхерии — воины, павшие в битве и взятые Одином в Вальгаллу.
130 Гери — «жадный».
131 Фреки — «прожорливый».
132 Строфа 19 «Речей Гримнира».
133 Хугин — «думающий».
134 Мунин — «помнящий».
135 Строфа 20 «Речей Гримнира».
136 Лерад — ясень Иггдрасиль.
137 Эйктюрнир — «с дубовыми кончиками рогов».
138 Только часть названий рек прозрачны. Так, Сид — «медленная», Сёкин — «спешащая вперёд», Эйкин — «бушующая», Гейрвимуль — «кишащая копьями». Вина — это, возможно, Двина. См. также примеч. 19.
139 Строфа 23 «Речей Гримнира».
140 Завтрак был также и обедом в Исландии, так как ели только дважды в день — утром и вечером.
141 Строфа 41 «Речей Вафтруднира».
142 Хаброк — «длинные чулки» (намёк на оперенье ястреба).
143 Строфа 44 «Речей Гримнира». О Скидбладнире см. ниже.
144 Строфы 25 и 26 «Прорицания вёльвы».
145 Скидбладнир — «сложенный из тонких досочек».
146 Нагльфари — то ли «корабль мёртвых», то ли «корабль из ногтей мертвецов».
147 Скрюмир — «хвастун» (?).
148 Утгард — «внешнее огороженное пространство».
149 Утгарда-Локи — это не Локи (так как Локи сопровождает Тора), а повелитель Утгарда, обиталища великанов и злых сил. Но, по-видимому, это поздняя форма мифа, уже близкая к волшебной сказке. В «Деяниях датчан» Саксона Грамматика Утгардилокус (т. е. Утгарда-Локи) — Локи, изгнанный из Асгарда в Утгард, и это, вероятно, более древняя форма мифа.
150 Логи — «пламя».
151 Хуги — «мысль».
152 Элли — «старость».
153 Миф о том, как Тор ловил Мирового Змея на удочку, — это один из мотивов «Песни о Хюмире» в «Старшей Эдде».
154 Хель — см. примеч. 16.
155 Хрингхорни — «с кольцом на форштевне».
156 Хюрроккин — «сморщенная от огня».
157 Лит — «цветной».
158 Драупнир — «капающий».
159 Гьёлль — «шумная».
160 Тёкк — «благодарность».
161 Миф о смерти Бальдра — самый знаменитый из мифов, сохранившихся в «Младшей Эдде». В «Старшей Эдде» он рассказывается только намёками, а в рассказе Саксона Грамматика о Бальдерусе (т. е. Бальдре) только то общее с рассказом Снорри, что Хотерус (т. е. Хёд) — убийца. Ни одного из других мотивов, представленных у Снорри, у Саксона нет. Миф о смерти Бальдра связывали и с христианскими представлениями о страдающем боге, и с представлениями о происхождении смерти и первой жертвы, и с различными эллинистическими и восточными сказаниями, и с обрядами культов плодородия, и с обрядами инициации, и с засвидетельствованным в Скандинавии ритуальным умерщвлением конунга для отвращения несчастья.
162 Фимбульветр — «великанская зима».
163 Строфа 45 «Прорицания вёльвы».
164 Турс — Фенрир Волк.
165 Брат Бюлейста — Локи.
166 «Губящий ветви» — огонь.
167 Хлин — Фригг. Её новое горе — смерть Одина, её старое горе — смерть Бальдра.
168 Убийца Бели — Фрейр.
169 Радость Фригг — Один.
170 Отец Побед — Один.
171 Трупный зверь — Фенрир Волк.
172 Сын Хведрунга — Фенрир Волк. Хведрунг — Локи.
173 Потомок Хлодюн — Тор. Хлодюн (или Фьёргюн) — мать Тора, она же Ёрд, т. е. «земля».
174 «Питатель жизни» — огонь.
175 Строфы 46–48, 50–53, 55–57 «Прорицания вёльвы».
176 Строфа 18 «Речей Вафтруднира».
177 Окольнир — «неохлаждающийся» (?).
178 Строфа 38–39 «Прорицания вёльвы».
179 Моди — «смелый».
180 Магни — «сильный».
181 Строфа 51 «Речей Вафтруднира». Вингнир — Тор.
182 Лив — «жизнь».
183 Ливтрасир — «пышущий жизнью».
184 Строфа 45 «Речей Вафтруднира».
185 Альврёдуль — «светило альвов» (солнце).
186 Строфа 47 «Речей Вафтруднира».
187 Миф о гибели богов рассказывается здесь несколько иначе, чем в «Прорицании вёльвы». Нагльфаром у Снорри правит Хрюм, а не Локи: чертог рода Синдри (Синдри — имя карлика) превратился в чертог, который зовётся Синдри; появились какие-то «спутники Хель»; люди остаются жить и после гибели богов, праведники — в Гимле, Бримире или Синдри, а грешники — в чертоге на Берегах Мёртвых. Последнее, конечно, влияние христианских представлений о рае и аде. Впрочем, христианские элементы были, по-видимому, уже в «Прорицании вёльвы» (может быть, идея вины и наказания и т. д.). Однако многочисленные попытки свести миф о гибели богов целиком к представлениям христианской или какой-либо другой религии были до сих пор безуспешны.
Перевод: О. А. Смирницкая
Источник: Младшая Эдда. — Л.: Наука, 1970. 
OCR: Александр Эрлих, сайт Мифы и Легенды
Перевод названий глав по исландскому изданию: Tim Stridmann
В оформлении использованы иллюстрации Якоба Сигюрдссона (1727–1779) из рукописи NKS 1867 4to.