Корова аульвов

Álfakýrin

Часто в хлевах видели корову, которая принадлежала сокрытому народу, а иногда — многих. Однажды бонд отправился в свой хлев на одном хуторе, названия которого я1 не помню, но это было в Западных Фьордах. Войдя в хлев, он увидел там серую корову; он увидел, что корова принадлежит не ему. Тогда он порезал ей ухо, так что оно закровоточило2; таким образом корова стала его, поскольку из хлева она не ушла.

Ночью его жене приснилось, будто к ней явилась женщина и сказала:

— Плохо сделал твой муж, когда пометил мою корову как свою собственность, ведь теперь я и мои дети лишены жизненных средств, так как у меня нет другой коровы, которую я бы доила зимой, однако пусть он извлечёт из неё пользу без всякого для себя вреда, но при условии, что зимой он будет отдавать мне одну долю со своего судна каждый раз, когда он выйдет в море до Дня Креста, и пусть оставляет её непотрошённой, а я буду забирать её.

Женщина согласилась с этим.

— Также я хочу получить телёнка от коровы, когда она отелится, — сказала женщина из сокрытого народа.

Та согласилась и с этим, а затем она ушла прочь. Жена рассказала своему мужу о своей беседе с женщиной из сокрытого народа во сне и попросила его сдержать то, что она пообещала:

— Она должна получать от тебя, когда ты выйдешь в море, одну долю непотрошённой рыбы до Дня Креста3.

Бонд обещал это.

Когда же корова отелилась, телёнок сразу исчез; всю зиму женщина оставляла молоко этой коровы от второго доения в удалённом месте; это всегда было вечернее молоко4. А утром оно постоянно исчезало из ведра. Удой от этой коровы достиг 18 марок и держался на этом уровне; от этой коровы родилось много коров, и почти все стали отличными; коровы от этой коровы живут и поныне, по рассказам людей там на западе.

Зимой и весной бонд, выходя в море, ловил так много рыбы, что в другое время не ловил больше. Вечером при дележе он всегда оставлял часть непотрошённого улова в сторонке, а утром она исчезала; так продолжалось до Дня Креста. На следующий день после праздника он вышел в море и наловил много рыбы; он оставил часть непотрошённого улова в том же самом месте, где привык оставлять его. Но утром она осталась лежать там, где он расстался с ней вечером; тогда он забрал эту часть себе и перестал так делать.

Срок, установленный женщиной из сокрытого народа, истёк, так что она перестала забирать свою долю, хотя видела её оставленной на том же месте, как делалось прежде, и знала, что она предназначена ей, но она не захотела прикасаться к ней, ведь время, которое она установила, закончилось. Настолько честной и скромной была эта женщина из сокрытого народа, твёрдо соблюдающей соглашения.

Примечания