Одного человека звали Скафти; он был сыном Саймюнда1; Гвюдрид2 звали его мать; они проживали в Боундхоуле в Мираре, когда случилась эта история. Скафти был в юном возрасте и летом выполнял пастушьи и другие обязанности, когда была хорошая погода. Как-то весной, когда ему было 7–9 лет, ему поручили выпускать овец с ягнятами, которых поместили в хлеву; в сельской местности принято по утрам идти в загон рано, чтобы подоить овец и выпустить ягнят из хлева. Скафти вставал очень рано и делал это по утрам, но взамен он получил от своих родителей разрешение ложиться, когда он придёт из загона, пока его мать готовит пищу. Однажды утром он, как обычно, вернувшись из загона, улёгся во всей одежде, но снял обувь, а его мать была на кухне; это было между шестью и девятью часами утра. Чуть позже его мать увидела, что он идёт по прихожей к входной двери; она подумала, что он не смог уснуть и куда-то пошёл. Больше она не обращала на это внимания. Когда прошло немало времени, она заметила, что он идёт обратно в бадстову, и ей показалось, что он оставался снаружи дольше обычного; она не озаботилась этим, пока не пошла в бадстову, закончив стряпать; Скафти тогда спал, его обувь стояла перед кроватью, как обычно, но правую руку он положил поверх одеяла, и запёкшаяся кровавая полоса шла поперёк всех верхних суставов пальцев. Она не сильно обеспокоилась, когда увидела, что кровь уже свернулась. Когда он проснулся, она спросила его, почему на его руке кровь и не поранился ли он. Он ответил отрицательно и сказал, что ничего об этом не знает, но тут он тоже заметил, что вся его ладонь окровавлена. Но так как Скафти с ранних лет был смышлёным мальчиком, то, посидев некоторое время молча, сказал:
— Может быть, эта кровь как-то связана с моим недавним сном.
Тогда он рассказал о том, что ему привиделось, будто во сне пришла к нему весьма пожилая женщина в традиционном головном уборе и попросила его пойти с ней. Он, по его словам, сделал это, и когда они отошли недалеко от туна в Боундхоуле, перед ними появился маленький хутор, которого он не знал; там женщина пригласила его войти внутрь, поскольку она собиралась попросить его помочь её дочери, которая рожала. Скафти вошёл внутрь вместе с ней и оказался в комнате; с обеих концов там было возвышение, и на одном из них имелось три кровати, а на другом — одна. В той кровати лежала девушка и стонала. Когда дело приняло такой оборот, мальчик сказал, что ничего не знает о подобных вещах, ведь он же ребёнок. Женщина сказала, что ему не много понадобится. Тут она взяла правую руку Скафти и положила её на живот девушки. Её состояние вскоре настолько улучшилось, что она тут же родила ребёнка. Затем пожилая женщина проводила Скафти наружу и поблагодарила его за помощь многими красивыми словами, но сказала, что слишком бедна, чтобы вознаградить его так, как он заслуживает.
— Но я провозглашаю, — говорит она, — что врачевание всегда тебе будет удаваться.
После этого она и её хутор исчезли от его взора. Тогда люди поняли, как кровь попала на руку мальчика, и что то была женщина-аульв. Предсказание женщины-аульва исполнилось, поскольку Скафти всегда считался удачливым лекарем, когда повзрослел, и не обращалась к нему такая роженица, которой он не мог бы помочь. Скафти было двадцать четыре года, когда он приехал в Рейкьявик, и с тех пор он жил там до самой смерти.
© Тимофей Ермолаев, перевод с исландского
Редакция перевода: Speculatorius