Лепса

Lepsa

Жил человек, которого звали Йоун, по прозвищу Верёвка-на-Заду1. Он поселился в Исафьярдарсисле и там женился. Йоуну часто приходилось терпеть тяжёлые условия из-за бедности. Он был очень суеверен, увлекался колдовством, и в конце концов люди стали называть его колдунишкой.

Когда Йоун был уже стар, однажды весной он присматривал за припасами в Западном Болунгарвике для двух корабельных экипажей. Одного из капитанов звали Сигюрдом. Он был человек хозяйственный2, богатый, и некоторые называли его не слишком доброжелательным. Как-то раз Сигюрд отправился домой с грузом рыбы на своём корабле в субботу и находился дома до ночи перед понедельником. Когда он пришёл в Болунгарвик, то встретил Йоуна и узнал, что все ушли за акулой вечером в воскресенье; он был недоволен тем, что не может выйти в море как остальные, однако его команда нуждалась в сне. Он позвал Йоуна на беседу и предложил ему четверть масла3 и овечьи рёбрышки, если он сейчас устроит шторм, чтобы тем пришлось вернуться на берег, и неважно, сказал Сигюрд, если кто-нибудь пострадает. Йоун отговаривался и называл это глупостью; Сигюрд посулил ему вдобавок фунт нюхательного табака и бутыль водки. Йоун сказал:

— Я попытаюсь поднять для них волны; но тебе придётся ночью не спать, идём сейчас со мной.

Взял Йоун затем столько раковин мидий, сколько было кораблей, опустил их на одно озерко выше [рыбацких] палаток и попросил Сигюрда находиться там и наблюдать, все ли они переплывут озерко или же какие-то утонут, а его не беспокоить, пока со всеми раковинами что-нибудь не случится. Сигюрд пообещал это. Поднялся Йоун затем в ложбину недалеко оттуда, взяв с собой какую-то книжечку. Когда они расстались, было такое затишье, что волосы на голове не шевелились, но вскоре с севера подул штормовой ветер, и озерко взволновалось. Две ракушки утонули, а остальные вынесло на берег озерка. Тогда Сигюрд отправился искать Йоуна и нашёл его в той ложбине без шапки и в слезах; он рассказал Йоуну, что сталось. Йоун ответил:

— Значит, твоё желание исполнилось.

Они спустились к палаткам, и тогда Исафьярдардьюп вдали был охвачен штормом, и вода словно окрасилась кровью. А о моряках рассказывают вот что: некоторые добрались до рыболовной банки, другие повернули обратно, но не смогли причалить в Болунгарвике. Большинство ринулось в Сугандафьёрд и Энюндарфьёрд. Две шестивёсельные лодки утонули, а остальные на третий день усталые вернулись домой. Затем Сигюрд вышел в море и нагрузил свой корабль печенью; а все остальные так утомились, что не смогли выйти в море. Эту историю, говорят, Йоун поведал, когда лежал на смертном одре, он раскаивался в своём поступке, потому что капитаном одного из погибших кораблей был его близкий родич.

В юные годы Йоун Верёвка-на-Заду был весьма умелым скалолазом. Его часто нанимали снять овец со скал, куда другие не могли подняться. На горе между Скютильсфьёрдом и Аульфтафьёрдом есть пик, который называется Коври. Он выступает далеко вперёд на краю горы, и видно лишь его остриё. Говорят, что Йоун поднимался на вершину Коври и собирал там редкие камни. Считалось, что он знает свойства камней и трав, но я4 не знаю, какие свойства он им приписывал.

Этот самый Йоун ходил попрошайничать на Котлафьярдарнес, когда там жил Эйнар Йоунссон5, кавалер ордена Даннеброг. Там тогда жил молодой человек по имени Гисли Гисласон. Йоун попросил у него, как и у других, милостыню. Гисли был тогда беден и сказал, что Йоун не должен был обращаться к нему, и стал укорять его за попрошайничество. Также Гисли заметил, что Йоун попытался что-то украсть, и ему это не понравилось, поскольку он был честен и предан хозяину. Гисли был очень косноязычен, и посторонние плохо его понимали. Они с Йоуном долго бранились, не выбирая выражений. А перед тем, как уйти, Йоун сказал Гисли:

— Следующей осенью в это же время ты перестанешь так заикаться.

Гисли не обратил на это внимания. Прошло Рождество, и зима продолжалась. Гисли был овчаром и спал не в спальне, а на чердаке над дверью, и в одиночестве, поскольку он тогда не боялся темноты. Как-то ночью туда к Гисли пришла некая девушка и хотела вытащить его из кровати, но он оказал упорное сопротивление и приказал ей убираться прочь. Гисли был тогда одет в нижнее бельё и чулки. Он успел завязать только один чулок, когда девушка схватила его. Но как только он в ответ обхватил руками эту нечисть, она развеялась словно дым, и в руках у него ничего не оказалось. Тогда Гисли осенил крестным знамением свою спину, бока и грудь и подстрекал её к нападению, но она не посмела. Тогда Гисли отправился в спальню и разбудил народ; зажгли свет. Он оделся и в тот день занимался своей работой. Поздно вечером он пригнал овец к овчарне и хотел завести их внутрь. Но в каждых дверях была Лепса — так Гисли назвал это привидение. После долгих попыток он завёл овец в овчарню и затем пошёл в дом. Его охватило странное беспокойство, но он скрывал это, как мог. Во время ночных бдений он не смог уснуть, хотя привык к этому. Затем он лёг в кровать, но Лепса тотчас явилась туда и напала на Гисли. Он бодрствовал в кровати до самой полуночи, но лучше не становилось. Тут он увидел, как спинка в изножье кровати открывается. Гисли вскочил и бросился за Лепсой наружу. Выйдя на тун, он бросил ей вызов, а она то соглашалась, то отказывалась. Гисли необычайно разгневался и сказал:

— Я всё же одолею тебя!

Они оба побежали, и Гисли догнал её в долине, которая лежит выше Котлафьярдарнеса и называется Хвальсаурдаль. Там она остановилась и у некоего ущелья напала на него. Она хотела переместить борьбу в какой-то водопад в том ущелье. Гисли рассказывал, что тогда он сделал всё, что знал и умел, а на прощание он, по его словам, сбросил Лепсу в водопад и приказал ей никогда не подниматься оттуда. Уже наступил день. Гисли вернулся домой и был очень измучен, но кроме синих пятен на руках, других повреждений у него не было.

Той зимой Лепса не приходила к нему снова, но следующей зимой она напала на него и хотела задушить его во сне; и она продолжала это, пока Гисли не получил защиту у человека по имени Свейн Эйрикссон6, который умело сочинял стихи и считался многосведущим. Но она, говорят, постоянно преследовала Гисли, его жену и детей, и мужчины и женщины предчувствовали её появление.

Примечания