Guðmundur skáld Bergþórsson

Скальд Гвюдмюнд Бергтоурссон

Guðmundur skáld Bergþórsson er einn af þeim skáldum sem almenningur setur í fremstu sæti meðal rímnaskáldanna. Mælt er það að hann væri sonur Hallgríms prests Péturssonar og því þykir engum öfgar þó hann væri skáld mikið, en það getur varla staðizt að svo hafi verið tímans vegna.

Гвюдмюнд Бергтоурссон — один из тех скальдов, кому народ отводит первое место среди сочинителей рим. Говорят, будто он был сыном священника Хатльгрима Пьетюрссона, и потому никому не кажется преувеличением, что он был великим скальдом, но в силу разницы во времени это едва ли может быть так1.

Víða hefir Guðmundur fram fært ævisögu sína eða kafla úr henni í rímum sínum, en þó hvergi greinilegar en í Bertrams rímum. Hefir hann jafnframt getið um kröm sína, en þó hvergi frá sagt greinilega hver orsök hennar sé. Allt um það sýnist þó sem hann hafi verið sömu meiningar um það sem almenn sögn nú er, og það má sjá á samtíða kvæðum að menn hafa þá haft þá sömu trú. Þar til sýnist mér síra Jón á Hjaltabakka benda til með kallsi í svari hans upp á Skautaljóð:

В своих римах Гвюдмюнд часто приводил историю своей жизни или части из неё, но очевиднее всего — в римах о Бертраме. Он, кроме того, упоминал свою тяжёлую болезнь, однако нигде не разъяснял, какова её причина. Как бы то ни было, всё же кажется, что он был об этом того же мнения, что и рассказы, которые известны сейчас, да и по стихам того времени можно увидеть, что тогда люди придерживались этого же взгляда. Мне2 кажется, что на это насмешливо указывал преподобный Йоун из Хьяльтабакки3 в своём ответе на «Стихи о Головном Уборе»4:

En sú er sögn til þess: Nær hann var á fjórða árinu hafi móðir hans deilt við annan kvenmann, en Guðmundur verið staddur á milli þeirra; úr því hafi hann ekkert vaxið öðrumegin nema hvað höfuðið hafi haft réttan og fullan vöxt.

А рассказ об этом таков:

Когда ему было пять лет, его мать стала спорить с другой женщиной, а Гвюдмюнд оказался между ними; из-за этого он перестал расти с одной стороны, и только голова выросла правильно и полностью.

Guðmundur er talinn kraftaskáld. Það er sögn að Friðrik konungur fjórði hafi heyrt sögur um Guðmund, um vansköpun hans og afbragðs gáfur; hafi því viljað fá hann til sín og hafa hann sem aðra konungsgersemi og náttúruafbrigði til sýnis, en Guðmundi væri þetta þvernauðugt; hafi hann fundizt bráðkvaddur í rúmi sínu og hafi hann kveðið sig dauðan 1705.

Гвюдмюнда считали могучим скальдом. Говорят, будто король Фридрик IV6 услышал рассказы о Гвюдмюнде, его изъяне и выдающихся способностях и потому захотел заполучить его и владеть им, как иными королевскими сокровищами и чудесами природы, которые выставляют напоказ, но Гвюдмюнд отнёсся к этому с крайней неохотой; его обнаружили скоропостижно скончавшимся в своей постели, он умертвил себя стихами в 1705 году.

Ekki veit ég hvínær Skautaljóð hafa verið kveðin, en alkunnug voru þau orðin þegar hann kvað Bertrams rímur. Margir orktu á móti þeim, þar á meðal Þórður á Strjúgi Halldórsson1 og það mjög ómannúðlega, einkum í síðara sinni. Yfir þessu varð Guðmundur þungur og segir í seinna svari sínu til ályktunar:

Я не знаю, когда были сочинены «Стихи о Головном Уборе», но они получили известность, когда он сочинил римы о Бертраме. Многие сочиняли против них, среди прочих — Тоурд Халльдоурссон из Стрьюга7, и он делал это довольно грубо, особенно во второй раз. Это опечалило Гвюдмюнда, и в заключении следующего своего ответа он говорит:

En er Þórður var farinn að kveða hið þriðja sinn bólgnuðu kverkar hans svo hann dó af kverkabólgu.

А когда Тоурд начал сочинять в третий раз, у него так распухло горло, что от воспаления он умер.

Einu sinni kom unglingspiltur til Guðmundar sem „var að fara til prestsins“. Hann var fátækra manna, ef ekki á sveit, og færði honum tóbakspund. Gat hann þess að hann hefði ákafa ást á prestsdótturinni sem líka átti að konfirmerast undireins og drengurinn og beiddi Guðmund að liðsinna sér svo hann næði jafnaðarást hennar. En er drengurinn fór fekk Guðmundur honum seðil og bað hann koma honum undir höfðalag prestsdóttur leynilega, en muna sig um að sita gagnvart prestsdóttur næst er þau væru spurð. Næst er þau voru spurð hafði hún aldrei augun af honum. Eftir það vakti hún svo ræðu við föður sinn hvað efnilegur drengurinn væri og vel að sér. Höfðu þessi hennar ummæli þau áhrif á prestinn að hann tók drenginn til sín og kom honum til manns, ef ekki til prestsskapar, og fekk drengurinn svo stúlkunnar í framtíðinni og varð mesti gæfumaður.

Однажды к Гвюдмюнду пришёл парень, который «собирался в священники». Он был очень беден, если не на иждивении прихода, и принёс ему фунт табака. Он упомянул о том, что питает горячую любовь к дочери священника, которая тоже должна конфирмоваться одновременно с юношей, и попросил Гвюдмюнда помочь ему, чтобы он получил её ответную любовь. А когда юноша уходил, Гвюдмюнд дал ему записку и велел тайно подложить её под изголовье дочери священника, но постараться сидеть напротив неё, когда их будут спрашивать. После того, как их спросили, она не сводила с него глаз. И вот после этого она завела с отцом беседу о том, каким многообещающим и пригожим был этот юноша. Эти её слова произвели на священника такое впечатление, что он взял юношу к себе и сделал из него если не священника, то человека, и так в будущем юноша получил девушку в жёны и сделался очень удачлив.