Черная шкатулка и красная

Жили-были вдова съ дочерью. Вдова была злая нехорошая женщина и дочь ея вся пошла въ нее. Чтобы получше устроить свою жизнь, вдова во второй разъ вышла замужъ за одного человѣка, у котораго тоже была дочка. Это былъ добрый человѣкъ, онъ никогда даже мухи не обидѣлъ; и дѣвочка у него была такая милая и хорошая, что сердце радовалось, глядя на нее. Легко себѣ представить, что вышло изъ этого брака. Злая женщина до того замучила своего мужа, что онъ только о томъ и думалъ, какъ бы скорѣе умереть. И въ одинъ прекрасный день онъ умеръ.

Вдова осталась полновластной хозяйкой въ домѣ и распоряжалась такъ, словно все принадлежало ей, а не ея падчерицѣ. Сосѣди терпѣть не могли вдову и ея дочь и не хотѣли имѣть съ ними никакихъ дѣлъ. А если кто-нибудь издали замѣчалъ ихъ, то сворачивалъ съ дороги и дѣлалъ большой крюкъ, чтобы только не встрѣчаться съ этими отвратительными созданіями. Но зато всѣ любили дочку покойнаго; мачеха простить этого не могла своей падчерицѣ и всячески преслѣдовала бѣдную дѣвочку. Въ этомъ ей усердно помогала ея родная дочь.

Обѣ онѣ рѣшили, что не будутъ имѣть покоя до тѣхъ поръ, пока не избавятся отъ нея. Но трудно было придраться къ чему-нибудь, потому что дѣвочка дѣлала все, о чемъ бы ее ни попросили, и на все, что ей говорила мачеха, отвѣчала: „Хорошо, хорошо“. Понятно, что за это нельзя было наказывать ее. Злая вдова съ дочерью долго ломали себѣ голову и, наконецъ, придумали.

Въ одинъ прекрасный день мачеха позвала къ себѣ обѣихъ дѣвочекъ и велѣла имъ идти къ колодцу прясть. Нитки должны были быть тонкія и ровныя, и мачеха пригрозила, что сброситъ въ колодецъ ту, у которой оборвется нитка.

Дѣвочки взяли свои прялки и пошли къ колодцу прясть. Но мачеха схитрила и дала своей родной дочери тонкую, ровную пряжу, а падчерицѣ она подсунула спутанные очески льна.

И случилось то, чего и нужно было ожидать. Бѣдная падчерица старалась изо всѣхъ силъ, но нитка ея все-таки оборвалась. Мачеха сейчасъ же схватила ее за плечи и, несмотря на просьбы и мольбы бѣдной дѣвочки, столкнула ее въ колодецъ.

Послѣ этого она вмѣстѣ съ дочерью вернулась домой, радуясь тому, что нѣтъ больше никого лучше ихъ.


Однако, онѣ ошиблись въ своихъ расчетахъ. Падчерица не утонула. Когда мачеха столкнула ее къ колодцу, она тихо стала спускаться внизъ, дно подъ ней разступилось, и она очутилась на прекрасномъ большомъ лугу. Тамъ росла такая же зеленая трава, какъ и на землѣ; деревья тамъ были такія же развѣсистыя и густыя, только не видно было солнца. Дѣвочка вспомнила, что упала въ воду, и подумала, что она, вѣрно, совсѣмъ мокрая. Но нѣтъ, платье на ней было сухое. У нея только слегка кружилась голова.

„Какая я несчастная, — подумала она. — Что мнѣ теперь дѣлать? Къ мачехѣ я не смѣю вернуться, и на всемъ бѣломъ свѣтѣ у меня нѣтъ никого, кто пріютилъ бы меня. Пойду-ка я дальше впередъ, а тамъ будь что будетъ“.

Сказано-сдѣлано. Она вытерла слезы и пошла дальше. Пройдя нѣсколько шаговъ, она очутилась передъ плетнемъ. Онъ былъ до того старъ, что весь сгнилъ, обросъ сѣдымъ мхомъ и едва-едва держался. Когда плетень увидалъ, что дѣвочка собирается перелѣзать черезъ него, онъ испугался, что развалится, и взмолился:

— Милая дѣвочка, не трогай меня, я такой старый и гнилой! Если хочешь перебраться на ту сторону, то перелѣзь какъ можно осторожнѣе и постарайся не задѣть меня.

— Хорошо, — отвѣтила дѣвочка, — не бойся, я не задѣну тебя.

Она влѣзла на высокій камень, стоящій рядомъ, слегка ступила одной ногой на плетень и сейчасъ же соскочила съ него на другую сторону. Все это она продѣлала такъ осторожно, что ничего не задѣла, даже ни одинъ кусочекъ сухой коры не отлетѣлъ отъ стараго плетня. Потомъ она пошла дальше. А плетень посмотрѣлъ ей вслѣдъ и задумчиво потрясъ своей сѣдой бородой.

— Что за славная дѣвочка, — сказалъ онъ. — Если ты навсегда останешься такой хорошей, то въ жизни тебѣ будетъ удача.

Пройдя немного дальше, дѣвочка увидѣла большую печь, которая стояла у самой тропинки. Вся она была наполнена вкусными свѣжими хлѣбами — одинъ румянѣе другого. Тутъ же рядомъ стояла деревянная лопата для того, чтобы вынимать хлѣбы изъ печи. Печь испугалась, что дѣвочка возьметъ съ собой всѣ ея хлѣбы, и сказала:

— Милая дѣвочка, не обижай меня, старую печь! Если ты голодна, то поѣшь сколько угодно хлѣба, но ничего не бери съ собой, а положи оставшіеся хлѣбы обратно въ печь и плотно затвори дверку.

— Хорошо, — отвѣтила дѣвочка. — Не бойся, я сдѣлаю такъ, какъ ты хочешь.

Она открыла дверку, вынула изъ печи горячій свѣже-испеченный хлѣбъ и начала ѣсть его. Когда же она насытилась, то положила всѣ остальные хлѣбы обратно въ печь, плотно притворила дверку и поставила лопату на мѣсто. Потомъ она пошла дальше. А печка ласково смотрѣла ей вслѣдъ и чувствовала, какъ на сердцѣ у нея отъ умиленія становится теплѣе.

— Что за славная дѣвочка, — сказала она. — Если ты навсегда останешься такой, то въ жизни тебѣ будетъ удача.

Между тѣмъ дѣвочка шла все дальше по лугу. Спустя короткое время она увидѣла корову, которая щипала траву. Къ рогамъ коровы былъ привязанъ подойникъ; вымя у нея было большое, тяжелое — видно было, что ее давно не доили. Корова догадалась, что дѣвочка подоитъ ее, но боялась, что она прольетъ молоко на землю и броситъ подойникъ.

— Милая дѣвочка, — сказала она, — не обижай меня, бѣдную корову! Если ты хочешь пить, то подои меня и пей сколько тебѣ угодно; но не выливай молока на землю, а полей имъ мои копыта и привяжи подойникъ къ рогамъ.

— Хорошо, — отвѣтила дѣвочка, — не бойся, я не обижу тебя.

Она отвязала подойникъ и начала доить корову. Выдоивъ все молоко, она напилась вволю, вылила все остальное молоко на копыта коровѣ, привязала подойникъ къ рогамъ и пошла дальше. Корова проводила ее ласковымъ взглядомъ и нѣжно промычала:

— Что за славная дѣвочка! Если ты навсегда останешься такой, то въ жизни тебѣ будетъ удача.

А конца лугу все еще не было видно, и дѣвочка шла, не останавливаясь. Наконецъ она подошла къ большой яблонѣ, сплошь покрытой красивыми вкусными яблоками, и ихъ было такъ много, что вѣтви отъ тяжести наклонялись къ самой землѣ. Яблоня затрепетала листочками отъ страха при мысли, что дѣвочка сорветъ всѣ яблоки, откуситъ по кусочку отъ каждаго и броситъ ихъ.

— Милая дѣвочка, — попросила она, — не обижай меня, бѣдную яблоню! Если хочешь полакомиться моими яблоками, то кушай на здоровье. Но только не бери ничего съ собой и не бросай ихъ зря, а всѣ оставшіяся яблоки зарой въ землю у моихъ корней.

— Хорошо, — отвѣтила дѣвочка. Не бойся, я сдѣлаю все какъ слѣдуетъ.

И дѣвочка сорвала самыя спѣлыя яблоки, а недозрѣвшія оставила на деревѣ; потомъ она поѣла яблокъ, пока не насытилась, а всѣ оставшіяся зарыла въ землю у корней яблони, подперла палками вѣтви, покрытыя плодами, чтобы онѣ не обломались, и пошла дальше. А яблоня долго смотрѣла ей вслѣдъ, привѣтливо шелестя своими листьями.

— Что за славная дѣвочка, — сказала она. — Если ты навсегда останешься такой, то въ жизни тебѣ будетъ удача.

Вечеромъ дѣвочка подошла къ калиткѣ, у которой сидѣла старая, престарая старушка и отдыхала. Дѣвочка подошла къ ней, вѣжливо присѣла и сказала:

— Добрый вечеръ, бабушка!

Старушка ласково отвѣтила ей:

— Добрый вечеръ, милая моя. Кто ты такая?

— Я бѣдная маленькая дѣвочка, которую мачеха выгнала изъ дому. Я ищу себѣ работы.

— Вотъ какъ, — сказала старушка. — Не найдется ли у тебя свободная минутка, чтобы причесать меня? А мы тѣмъ временемъ поболтаемъ.

— Съ удовольствіемъ, — отвѣтила дѣвочка. — Я буду очень рада, если могу хоть чѣмъ-нибудь услужить тебѣ.

Она сейчасъ же встала на колѣни въ траву, рядомъ со старушкой, и причесала ея сѣдые волосы такъ гладко, словно это былъ воскресный день. Старушка провела рукой по своимъ волосамъ и сказала:

— Спасибо тебѣ за то, что ты не побрезгала причесать такую бѣдную старуху, какъ я. А въ благодарность за это я скажу тебѣ, гдѣ ты можешь найти себѣ работу. Иди все прямо, пока не увидишь большую усадьбу. Тамъ живетъ одна богатая старушка. Пойди прямо къ ней и попроси, чтобы она взяла тебя въ скотницы. Она не откажетъ тебѣ, это я знаю. А ужъ ходить и присматривать за коровами, кошками и другой скотиной ты и сама сумѣешь. А теперь прощай! Ты славная дѣвочка, дитя мое, и если ты навсегда останешься такой, то въ жизни тебѣ будетъ удача.

Дѣвочка вѣжливо распрощалась со старушкой и пошла прямо впередъ. Въ самомъ концѣ луга она увидала большую усадьбу. Она пошла прямо къ богатой старушкѣ, которой принадлежала эта усадьба, и спросила ее, не возьметъ ли она ее къ себѣ въ скотницы. Богатая старушка ничего не имѣла противъ этого, и на слѣдующій день дѣвочка должна была начать свою новую службу.


Рано утромъ, лишь только начало свѣтать, дѣвочка встала и принялась за работу. Сначала она пошла въ хлѣвъ. Она не кричала и не бранилась, какъ это часто дѣлаютъ другія скотницы, а похлопала коровъ и ласково сказала:

— Бѣдныя мои коровушки, вы, вѣрно, очень проголодались. Подождите немного, я сейчасъ накормлю васъ!

Она пошла въ сарай за сѣномъ и соломой, перемѣнила подстилку, вычистила хлѣвъ, дала коровамъ корму и привела все въ порядокъ. Потомъ она принесла скамеечку и принялась доить коровъ. И удивительно, что коровы были очень смирны и радостно мычали, когда дѣвочка подходила къ нимъ; онѣ не брыкались, не опрокидывали подойника, а были кротки, какъ овечки.

Когда дѣвочка надоила молока, разлила его по кувшинамъ и ведрамъ, къ ней прибѣжало нѣсколько кошекъ. Тутъ были и большія кошки и маленькіе котята. Онѣ окружили дѣвочку со всѣхъ сторонъ и выгибали спинки, жалобно мяукая.

— Дай намъ молока!

— Дай намъ немного молочка!

Дѣвочка не обидѣла и кошекъ; она не крикнула на нихъ, не прибила, какъ это сдѣлали бы на ея мѣстѣ другія служанки, а погладила ихъ и сказала:

— Ахъ вы, мои бѣдныя кошечки, вы, вѣрно, проголодались. Подождите, я сейчасъ накормлю васъ!

Она налила молока на блюдца, и кошки съ жадностью принялись лакать молоко, то и дѣло облизывая мордочки. Насытившись, онѣ столпились вокругъ дѣвочки, терлись объ ея ноги и мурлыкали такъ ласково, что пріятно было смотрѣть на нихъ.

Послѣ этого дѣвочка отправилась на гумно просѣвать зерно. Пока она работала, на дворъ прилетѣла цѣлая стая воробьевъ. Мелкими прыжками они приблизились къ порогу гумна и, поворачивая головки изъ стороны въ сторону, чирикали:

— Дай намъ зернышекъ!

— Дай намъ немного зернышекъ!

Дѣвочка не прогнала ихъ, а подманила еще ближе и сказала:

— Бѣдные вы, мои воробушки! Цѣлыми днями вы летаете и не знаете покоя. Воображаю, какъ вы проголодались. Сейчасъ я накормлю васъ!

Съ этими словами она взяла пригоршню зерна и разсыпала его по землѣ. Воробушки запрыгали вокругъ нея, замахали крылышками и принялись клевать. Они весело чирикали, и, слушая ихъ, можно было подумать, что они благодарятъ дѣвочку за угощеніе.


И вотъ пошли дни одинъ за другимъ. Дѣвочка жила у старушки, и работа такъ и кипѣла у нея въ рукахъ. Благодаря ея заботливому уходу коровы растолстѣли и давали такъ много молока, какъ не давала раньше ни одна корова въ этой усадьбѣ.

Однажды старушка велѣла позвать къ себѣ дѣвочку. Дѣвочка сейчасъ же пришла къ ней и спросила, что ей надо.

— Я вижу, — сказала старушка, — что ты хорошо присматриваешь за коровами, и я очень довольна тобой. Но мнѣ хочется испытать тебя — посмотримъ, какъ ты справишься съ своей задачей. Вотъ тебѣ рѣшето, пойди къ рѣчкѣ, наполни его водой и затѣмъ принеси мнѣ его. Но смотри, чтобы ни одна капелька не вылилась на землю. Вотъ твое первое испытаніе.

Дѣвочка нашла, что это очень странное порученіе, но дѣлать было нечего, старушку надо было слушаться. Она взяла рѣшето и пошла къ ручью. Но сколько она ни черпала имъ воду, а толку изъ этого не вышло никакого. Вода сейчасъ же выливалась сквозь дырки въ рѣшетѣ. Дѣвочка ломала себѣ голову и придумывала какъ бы устроить такъ, чтобы вода не выливалась, но такъ ничего и не придумала. Тогда она сѣла подъ иву, стоящую на берегу ручья, и горько заплакала. Въ эту минуту въ воздухѣ раздался шумъ крыльевъ и, когда дѣвочка подняла голову, то увидала цѣлую стаю воробьевъ, которые опустились на зеленыя вѣтви ивы, надъ самой головой дѣвочки. И всѣ они начали чирикать пронзительными голосами, кричать и пищать:

Чтобъ уйти домой съ водой,
Рѣшето засыпь золой!
Чтобъ уйти домой съ водой,
Рѣшето засыпь золой!

Сначала дѣвочка не могла понять, отчего воробьи подняли такую возню, но потомъ она прислушалась къ ихъ чириканію и разобрала, что они совѣтовали ей посыпать золы на дно рѣшета — тогда вода не будетъ выливаться изъ него. „Надо будетъ попробовать“, подумала она, сбѣгала за золой, покрыла дно рѣшета толстымъ слоемъ золы, налила въ него воды, и что же — ни одна капелька не вылилась изъ него!

Можно себѣ представить, какъ обрадовалась дѣвочка. Веселая и довольная, пошла она домой, осторожно неся въ рукахъ наполненное водой рѣшето.

Когда дѣвочка пришла къ старушкѣ, та заглянула въ рѣшето и, увидя, что оно полно воды, удивилась.

— Кто это научилъ тебя! — воскликнула она. — Я не думала, что ты такая умница.

Но дѣвочка молчала, потому что не хотѣла выдавать своихъ маленькихъ друзей.

Черезъ нѣсколько дней старушка снова послала за дѣвочкой.

— Я убѣдилась въ томъ, — сказала она, — что ты не только умѣешь ходить за коровами, но еще отлично носишь воду. Сегодня я хочу дать тебѣ еще одно испытаніе. Увидимъ, справишься ли ты съ нимъ. Вотъ тебѣ нитки — бѣлыя и черныя. Пойди къ рѣкѣ и вымой ихъ такъ, чтобы черныя нитки стали бѣлыми, какъ снѣгъ, а бѣлыя — черными, какъ уголь. Но помни, что къ вечеру, до захода солнца, все должно быть готово. Это твое второе испытаніе.

Дѣвочка удивилась, что старушка дала ей такую необыкновенную работу. Еще возможно было вымыть черныя нитки такъ, чтобы онѣ побѣлѣли, но дѣвочка никогда не слыхала, чтобы бѣлыя нитки отъ мытья становились черными. Однако, дѣлать было нечего. Дѣвочка взяла нитки, пошла къ рѣкѣ и принялась мыть ихъ. Но сколько она ни старалась, а черныя нитки все оставались такими же черными и бѣлыя не чернѣли. Тогда дѣвочка съ горя сѣла подъ березу и горько заплакала. Вдругъ она услыхала шумъ крыльевъ, и когда подняла голову, то увидала маленькихъ воробушковъ, которые опустились надъ самой ея головой на березу и стали чирикать и пищать изо всѣхъ силъ:

Утѣшенье впереди:
Нитки черныя бери
Да къ востоку ты иди!

Сначала дѣвочка не могла понять, что они тамъ чирикаютъ, но потомъ прислушалась и все поняла: воробьи говорили, чтобы она взяла черныя нитки, пошла по рѣкѣ по направленію къ востоку и тамъ вымыла ихъ, — тогда нитки побѣлѣютъ. Все можетъ быть, подумала дѣвочка, взяла свои нитки и пошла на востокъ. Она дошла до одного большого камня, стала на колѣни и начала мыть черныя нитки. И не успѣла она опустить ихъ въ воду, какъ онѣ сразу побѣлѣли.

Дѣвочка, конечно, очень обрадовалась, но вѣдь оставались еще бѣлыя нитки, а съ ними не такъ-то легко было справиться. Пока дѣвочка стояла и раздумывала, къ ней опять прилетѣли на помощь ея маленькіе друзья. Воробьи махали крылышками, чуть не задѣвая ими дѣвочку, и громко кричали, стараясь перекричать одинъ другого:

Утѣшенье впереди:
Нитки бѣлыя бери,
Да на западъ ты иди!

Дѣвочка на этотъ разъ сейчасъ же сообразила въ чемъ дѣло. Она взяла бѣлыя нитки и пошла по рѣкѣ къ западу. Пройдя нѣсколько шаговъ, она опустила нитки въ воду, и онѣ сразу почернѣли.

Дѣвочка страшно обрадовалась и пошла домой, держа въ одной рукѣ черныя нитки, а въ другой бѣлыя.

Она принесла нитки старушкѣ и та внимательно осмотрѣла ихъ, чтобы убѣдиться, дѣйствительно ли черныя побѣлѣли и бѣлыя стали черными. И когда она увидала, что дѣвочка въ точности исполнила ея порученіе, то удивленію ея не было границъ.

— Кто научилъ тебя этому? — спросила она. — Вотъ ужъ я не думала, что ты такая хорошая прачка!

Но дѣвочка и на этотъ разъ промолчала, такъ какъ не хотѣла выдавать своихъ друзей.

Снова прошло нѣсколько дней, и старушка опять позвала къ себѣ дѣвочку.

— Я убѣдилась въ томъ, что ты не только умѣешь ходить за коровами и носить воду, но что ты еще отлично стираешь. И вотъ я хочу дать тебѣ еще урокъ. Посмотримъ, справишься ли ты съ нимъ. Вотъ нитки, которыя ты недавно вымыла. Сотки мнѣ изъ нихъ полотно, но смотри, чтобы оно вышло ровное, безъ единаго узелка. Къ вечеру, до захода солнца, оно должно быть готово. Это твое третье и послѣднее испытаніе.

Дѣвочка пришла въ недоумѣніе, такъ какъ въ одинъ день было невозможно соткать цѣлый большой кусокъ полотна, но старушка велѣла ей сдѣлать это, и разговаривать было не о чемъ. Дѣвочка взяла нитки, пошла къ ткацкому станку, привела его въ порядокъ и принялась за работу. Она ткала съ такимъ усердіемъ, что забыла даже ѣсть и пить. Но нитки были очень неровныя и то и дѣло обрывались. И чѣмъ дальше, тѣмъ дѣло шло все хуже и хуже. Дѣвочка совершенно не знала какъ помочь своему горю и наконецъ закрыла лицо руками и расплакалась. Въ эту минуту за дверью раздался какой-то шорохъ.

— Милыя вы мои кошечки, — сказала она, — а я совсѣмъ забыла васъ. Но вы не должны терпѣть нужду въ чемъ-нибудь только изъ-за того, что я занята работой.

И она отворила дверь. Тогда кошки вошли въ комнату, онѣ мурлыкали, ласково терлись головой объ ея колѣни и выгибали спинки горбомъ. Увидя, что дѣвочка плачетъ, онѣ замяукали:

— О чемъ ты плачешь, дружокъ?

— Какъ же мнѣ не плакать, — отвѣтила дѣвочка. — Старушка велѣла мнѣ соткать ей полотно, и оно должно быть готово сегодня вечеромъ до захода солнца. Но нитки такія неровныя и тонкія, что все время рвутся, и у меня ничего не выходитъ.

— Ну, твоему горю легко помочь, — отвѣтили кошки. — Ты всегда была съ нами такъ добра, что мы съ удовольствіемъ поможемъ тебѣ. Садись и наматывай полотно, а мы сдѣлаемъ все остальное.

И всѣ кошки заразъ вскочили на ткацкій станокъ. Одна изъ нихъ наступила на подножку, вторая протягивала нитку, третья придерживала полотно, четвертая расправляла его, — для каждой изъ нихъ нашлось занятіе. А дѣвочка сидѣла и наматывала полотно, и еле-еле поспѣвала, такъ какъ работа у кошекъ кипѣла. Черезъ нѣкоторое время полотно было готово, и оно вышло такимъ ровнымъ и гладкимъ, что нельзя было найти ни одного узелочка, если бы даже надѣть самыя сильныя очки.

Трудно описать радость дѣвочки. Она аккуратно сложила полотно и пошла къ старушкѣ. Кошки вышли вмѣстѣ съ ней и съ довольнымъ видомъ разбѣжались по двору.

Старушка взяла полотно изъ рукъ дѣвочки и внимательно стала разсматривать его, нѣтъ ли гдѣ узелковъ. Но какъ она ни разсматривала, а узелковъ найти не могла — оно было одинаково ровное какъ съ одной, такъ и съ другой стороны. Когда старушка увидѣла, что ей рѣшительно не къ чему придраться, то она страшно удивилась.

— Кто могъ научить тебя этому? — спросила она. — Вотъ не ожидала, что ты такая хорошая ткачиха!

Дѣвочка и на этотъ разъ опять промолчала, потому что не хотѣла выдавать своихъ друзей.


Дѣвочка съ честью вышла изъ всѣхъ испытаній и ей нечего было больше бояться. Она продолжала жить въ большой дружбѣ съ коровами, кошками и воробьями и старушка ни разу не сдѣлала ей ни одного замѣчанія. Поэтому дѣвочкѣ жилось мирно и спокойно. Дни шли за днями, и не успѣла она опомниться, какъ прошелъ цѣлый годъ. Тогда ее вдругъ потянуло домой и она часто спрашивала себя, не раскаялась ли мачеха и не думаетъ ли она о томъ, чтобы падчерица вернулась къ ней? Въ концѣ концовъ тоска по дому съ такой силой одолѣла ею, что она не выдержала, пошла къ старушкѣ и попросила отпустить ее.

— Хорошо, — сказала старушка, — я отпущу тебя. Ты прослужила цѣлый годъ и я не могу задерживать тебя дольше, хотя мнѣ очень хотѣлось бы, чтобы ты осталась у меня въ услуженіи. Ты такъ прилежно работала все это время и я была очень довольна тобой. Но тебѣ самой лучше знать куда идти, и поэтому я не стану тебя задерживать. О жалованіи, конечно, и рѣчи быть не можетъ, ты сама понимаешь, что еще слишкомъ молода. Но мнѣ хочется вознаградить тебя за твою вѣрную службу. Пойди на чердакъ, тамъ ты увидишь много шкатулокъ, — выбери изъ нихъ ту, которая тебѣ больше нравится. Но только ты не должна раскрывать ее до тѣхъ поръ, пока не поставишь на то мѣсто, гдѣ она потомъ будетъ стоять. Если ты откроешь ее раньше времени, то все испортишь.

Дѣвочка поблагодарила свою хозяйку и пошла на чердакъ. Кошки сейчасъ же догадались въ чемъ дѣло и длинной вереницей пошли за ней. Придя на чердакъ, дѣвочка увидала много шкатулокъ, которыя стояли вдоль стѣны. Были здѣсь и красныя, и зеленыя, желтыя, синія шкатулки — одна лучше другой! А въ самомъ углу стояла маленькая черная шкатулка, некрасивая и простенькая. Дѣвочка растерялась и стояла въ нерѣшительности, не зная которую изъ шкатулокъ выбрать. Правда, ей казалось, что черная подойдетъ ей лучше всѣхъ остальныхъ. Но недолго ей пришлось колебаться: кошки окружили ее, подняли хвосты и громко замяукали:

Возьми черную, —
Она лучше всѣхъ!

— Такъ я и хотѣла сдѣлать, — сказала дѣвочка, — это будетъ хорошая награда за мою работу.

Она взяла черную шкатулку, пошла къ старушкѣ, поблагодарила ее и пожелала ей всего хорошаго. Послѣ этого она пошла въ хлѣвъ, погладила въ послѣдній разъ коровъ, пожала кошкамъ лапки, насыпала воробьямъ зерна и распрощалась со всѣми. Въ усадьбѣ всѣ рѣшительно были опечалены ея уходомъ.

Дѣвочка отправилась въ путь и скоро дошла до большого луга, прошла черезъ калитку, мимо яблони, мимо коровы, мимо печи съ хлѣбами и наконецъ перелѣзла черезъ плетень. Яблоня угостила ее яблоками, корова дала ей молока, печь — хлѣба, такъ что дѣвочкѣ не пришлось голодать. Наконецъ она пришла на то мѣсто, куда она годъ тому назадъ спустилась изъ колодца. Вдругъ земля надъ ней разступилась и не успѣла дѣвочка опомниться, какъ она очутилась у своего колодца. Платье на ней было совсѣмъ сухое, несмотря на то, что она побывала въ водѣ, и въ рукахъ у нея оказалась черная шкатулка.

Увидя свой домъ, въ которомъ она родилась и выросла, дѣвочка очень обрадовалась быстро подбѣжала къ двери и отворила ее.

— Добрый вечеръ, мать! — сказала она.

Когда вдова и ея дочь увидѣли дѣвочку, то онѣ подумали, что передъ ними привидѣніе. Мачеха такъ перепугалась, что вся окаменѣла и долго не могла выговорить ни слова. Наконецъ, она пришла въ себя.

— Вотъ какъ, — крикнула она, — ты еще жива, противная дѣвченка! А я-то думала, что ты лежишь мертвая на днѣ колодца. Откуда ты явилась и гдѣ ты пропадала цѣлый годъ?

— Я жила подъ землей, — отвѣтила дѣвочка — и служила скотницей въ одной большой усадьбѣ. А когда я уходила, то хозяйка дала мнѣ въ награду за мою службу вотъ эту шкатулку. Отведи мнѣ гдѣ-нибудь хоть маленькій уголокъ, чтобы я могла поставить ее.

Злая мачеха вышла изъ себя. Она вскочила, схватила дѣвочку за руку, вытолкала ее за дверь и крикнула ей вслѣдъ:

— Ты воображаешь, что здѣсь найдется мѣсто для тебя и для твоего хлама, который ты притащила съ собой? Нѣтъ, милая моя, убирайся-ка по добру да по здорову въ курятникъ! Это какъ разъ подходящее мѣсто для тебя!

Дѣвочка послушно пошла въ курятникъ, вычистила его какъ слѣдуетъ, вымела, прибрала и устроилась въ немъ такъ хорошо и уютно, что его узнать было трудно. Старый грязный курятникъ походилъ теперь на хорошенькую комнатку молодой барышни. Когда все было готово, дѣвочка взяла шкатулку и поставила ее у стѣны. Весь день ее мучило любопытство, но она не смѣла открыть шкатулку раньше времени, и вотъ только теперь ей можно было наконецъ узнать, что въ ней хранится. Дѣвочка повернула ключъ, подняла крышку, и что вы думаете она увидѣла въ шкатулкѣ? — Тамъ лежало золото, жемчугъ, разные драгоцѣнные камни, дорогіе кушаки, кольца и всевозможныя драгоцѣнности, какія только можно себѣ представить. Какъ только дѣвочка подняла крышку, золотое сіяніе распространилось по всему курятнику, все заблестѣло и засверкало, какъ въ самомъ роскошномъ дворцѣ.

И дѣвочка отлично зажила въ своемъ курятникѣ, который съ той поры сіялъ, какъ настоящее солнце. Вѣсть объ этомъ чудѣ распространилась повсюду и не прошло и нѣсколькихъ дней, какъ къ курятнику начали приходить толпы народа, чтобы полюбоваться на это диво.


Злая вдова и ея дочь всѣ глаза свои проглядѣли на золотое сіяніе, исходившее отъ курятника. И чѣмъ больше онѣ смотрѣли на него, тѣмъ онѣ становились безпокойнѣе. Въ концѣ концовъ онѣ совсѣмъ заболѣли и не могли больше ни ѣсть, ни пить. Злая женщина не спала всѣ ночи напролетъ и сердилась на свою падчерицу.

— Удивляюсь, — говорила она, — что это за дѣвченка! Она совсѣмъ какъ кошка: что бы съ ней ни сдѣлали, а она въ концѣ концовъ непремѣнно упадетъ на всѣ свои четыре лапы. Я была увѣрена, что отдѣлалась отъ нея навсегда, когда столкнула ее въ колодецъ. Ничуть не бывало! Вотъ именно это кажется и принесло ей счастье. Я иногда начинаю жалѣть, что столкнула въ колодецъ не свою собственную дочь.

Вдова лежала и ворочалась въ постели, раздумывая надъ этимъ, и чѣмъ больше она думала, тѣмъ больше она убѣждалась въ томъ что именно колодецъ принесъ счастье падчерицѣ.

— А что если бы я сдѣлала это? — думала она. — Ужъ если той такъ повезло, то, конечно, моей повезетъ еще больше. Она ужъ непремѣнно получитъ шкатулку еще лучше этой. Я въ этомъ увѣрена.

И вдова дѣйствительно была очень увѣрена въ этомъ, такъ какъ на слѣдующее утро позвала свою дочку и велѣла ей идти прясть къ колодцу. Но нитки должны были быть тонкія и ровныя, и если онѣ оборвутся, то она будетъ сброшена въ колодецъ. Надо было слушаться мать, и дѣвочка взяла прялку и пошла прясть къ колодцу. Но на этотъ разъ мать дала ей пряжу изъ оческовъ льна и не успѣла дѣвочка начать прясть, какъ нитка оборвалась. Въ ту же минуту мать подбѣжала къ ней и сбросила ее за ноги въ колодецъ.

Съ ней случилось то же самое, что и съ ея сестрой. Она тихо опустилась внизъ, дно колодца разступилось подъ нею и она очутилась на большомъ прекрасномъ лугу. Дѣвочка промокла вся насквозь и была злая-презлая.

— Отлично, — сказала она. — Если моей сестрѣ удалось выбраться изъ всего этого, то меня навѣрное ждетъ удача. Я не позволю водить себя за носъ!

И она съ самодовольнымъ видомъ пошла по лугу. Вдругъ ей на пути попался старый плетень. Онъ испугался и сказалъ:

— Милая дѣвочка, не трогай меня, я такой старый и гнилой! Если же ты хочешь перебраться на ту сторону, то перелѣзь какъ можно осторожнѣе и постарайся не задѣть меня.

— Когда это мы перешли съ тобой на ты, мнѣ что-то не помнится! — грубо крикнула дѣвочка и задрала голову еще выше. — Такъ я и буду слушаться такого стараго дурака, какъ ты! Подожди, я покажу тебѣ!

Съ этими словами она выдернула изъ плетня нѣсколько кольевъ, разломала ихъ и разбросала въ разныя стороны. Потомъ она перелѣзла черезъ плетень и пошла дальше. А плетень съ ужасомъ посмотрѣлъ ей вслѣдъ и сказалъ:

— Хороша дѣвчонка, нечего сказать! Если ты не исправишься, то увидишь, что съ тобою будетъ!

Пройдя нѣсколько шаговъ, дѣвочка увидала печь. Она была наполнена свѣжими вкусными хлѣбами — одинъ румянѣе другого. Тутъ же рядомъ стояла деревянная лопата для того, чтобы вынимать хлѣбы изъ печи. Печь испугалась, увидя дѣвочку, и сказала:

— Милая дѣвочка, не обижай меня, старую печь! Если ты голодна, то поѣшь хлѣбовъ досыта, но ничего не бери съ собой, а положи оставшіеся хлѣбы обратно въ печь и плотно затвори дверку.

— Когда это мы перешли съ тобой на ты, старая развалина! — крикнула дѣвочка и задрала голову еще выше. — Такъ я и стану слушаться тебя! Подожди, я покажу тебѣ!

Съ этими словами она отворила дверку, вынула изъ печи всѣ хлѣбы, откусила отъ каждаго изъ нихъ по куску, бросила ихъ на землю и растоптала ногами. Потомъ она сломала деревянную лопату, разбросала обломки ея, дверку печки оставила раскрытой и зашагала дальше. Старая печь съ ужасомъ смотрѣла ей вслѣдъ, чувствуя, что на душѣ у нея кипитъ.

— Хороша дѣвчонка, нечего сказать! — воскликнула она. — Если ты не исправишься, то увидимъ, что съ тобою будетъ!

Между тѣмъ дѣвочка шла дальше по лугу и вдругъ увидѣла корову, которая щипала зеленую траву. Къ рогамъ у нея былъ привязанъ подойникъ; вымя у нея было большое, тяжелое — видно было, что ее давно не доили. Увидя дѣвочку, корова испугалась и сказала:

— Милая дѣвочка, не обижай меня, старую корову! Если ты хочешь пить, то подои меня и пей сколько тебѣ угодно; но не выливай молока на землю, а полей имъ мои копыта и привяжи подойникъ къ рогамъ.

— Когда это мы перешли съ тобой на ты, глупая скотина? — крикнула дѣвочка и задрала голову еще выше. — Такъ я и стану слушаться тебя! Вотъ подожди только, я покажу тебѣ!

Съ этими словами она отвязала подойникъ и такъ грубо начала доить корову, что той сдѣлалось больно. Напившись молока вдоволь, она вылила все остальное въ траву, сломала подойникъ и черепки разбросала по сторонамъ. Потомъ она зашагала дальше. А корова съ испугомъ посмотрѣла ей вслѣдъ и злобно замычала:

— Хороша дѣвчонка, нечего сказать! Если ты не исправишься, то увидимъ, что съ тобою будетъ!

Пройдя нѣсколько шаговъ, дѣвочка увидѣла большую яблоню. Она была сплошь покрыта большими вкусными яблоками, и ихъ было такъ много, что вѣтви отъ тяжести склонялись до самой земли. Увидя дѣвочку, яблоня отъ страха затрепетала всѣми своими листочками и сказала:

— Милая дѣвочка, не обижай меня, бѣдную яблоню! Если хочешь полакомиться моими яблоками, то кушай на здоровье! Но только не бери ничего съ собой и не бросай ихъ зря, а всѣ оставшіяся яблоки зарой въ землю у моихъ корней.

— Когда это мы перешли съ тобой на ты, старое чучело? — крикнула дѣвочка — и задрала голову еще выше. — Такъ я и стану слушаться тебя!

Съ этими словами она взлѣзла на дерево и обобрала съ него всѣ яблоки, и спѣлыя, и недозрѣвшія. Потомъ она откусила по кусочку отъ каждаго изъ нихъ, разбросала по землѣ и, обломавъ вѣтви и сучья на яблонѣ, пошла дальше. Яблоня посмотрѣла ей вслѣдъ и покачала своей обнаженной верхушкой.

— Хороша дѣвчонка, нечего сказать! — воскликнула она. — Если ты не исправишься, то увидимъ, что съ тобою будетъ!

Вечеромъ дѣвочка подошла къ калиткѣ, у которой сидѣла старая престарая старушка и отдыхала. Но дѣвочка даже и не подумала поклониться ей, а какъ ни въ чемъ не бывало пошла дальше, не обращая на старушку никакого вниманія.

— Кто ты такая? — спросила старушка. — И почему ты не здороваешься со старшими?

— Когда это мы перешли съ тобой на ты, старая вѣдьма! — крикнула ей дѣвочка и задрала голову еще выше. — Мнѣ и въ голову не придетъ выслушивать наставленія отъ такой противной старой корги, какъ ты! Будто у меня только и дѣло, что здороваться со всякими старухами!

— А что у тебя за спѣшное дѣло? — спросила ее старушка.

— Это тебя не касается, — грубо отвѣтила дѣвочка, — но если тебѣ непремѣнно нужно знать, то я иду служить на хорошее мѣсто — вотъ что!

— А, вотъ какъ, — замѣтила старушка, — но, можетъ быть у тебя найдется свободная минутка причесать меня? А я тѣмъ временемъ разскажу тебѣ, гдѣ ты можешь найти себѣ работу.

— Какъ, мнѣ еще причесывать тебя? Нѣтъ, покорно благодарю!

Съ этими словами она изо всѣхъ силъ хлопнула калиткой, высунула языкъ, показала старушкѣ длинный носъ и пошла дальше. А старушка посмотрѣла ей вслѣдъ, покачала головой и вздохнула.

— Хороша дѣвчонка, нечего сказать, — сказала она. — Если ты не исправишься, то увидимъ, что съ тобой будетъ!

Между тѣмъ дѣвочка шла все дальше и дальше и въ концѣ концовъ пришла въ большую усадьбу. Тамъ она пошла къ старой богатой старушкѣ и попросила взять ее къ себѣ въ услуженіе. Старушка посмотрѣла на нее и нашла, что отъ нея едва ли будетъ прокъ, но тѣмъ не менѣе предложила ей мѣсто скотницы. Дѣвочка сморщила носъ, такъ какъ нашла, что это мѣсто не для нея, но дѣлать было нечего и она согласилась. Однако въ душѣ она рѣшила, что не подумаетъ изнывать надъ работой, а пробудетъ здѣсь столько, сколько нужно для полученія жалованья.


Итакъ, дѣвочка поступила въ скотницы въ ту самую усадьбу, въ которой служила ея сестра. Но сестра ея очень любила коровъ, а она обращалась съ ними такъ плохо, что больно было смотрѣть. Она никогда не гладила ихъ, не говорила имъ ни одного ласковаго слова, а какъ только появлялась въ хлѣву, то сейчасъ же начинала бить ихъ и бранить на чемъ свѣтъ стоитъ. Кромѣ того она никогда не давала имъ корму во-время и бѣднымъ, коровамъ иногда подолгу приходилось ждать, чтобы она принесла имъ кормъ и питье. Да и вообще дѣло у нея не клеилось. Коровы худѣли все больше и больше и перестали давать молоко. А когда дѣвочка начинала доить ихъ, то онѣ брыкались и опрокидывали подойникъ. Никто въ усадьбѣ не помнилъ, чтобы коровы когда-нибудь давали такъ мало молока, какъ въ этотъ годъ.

Не лучше обращалась она и съ кошками. Утромъ, когда она кончала свою работу въ хлѣву, къ ней приходили кошки, окружали ее со всѣхъ сторонъ и смотрѣли ей въ глаза, мяукая:

— Дай намъ молока!

— Дай намъ немножко молочка!

Но дѣвочка и не думала слѣдовать примѣру своей сестры, а грубо кричала на нихъ и разгоняла во всѣ стороны. И кошки тоже терпѣть ее не могли и еще издали, завидя ее, ощетинивались и начинали злобно фыркать. Никто въ усадьбѣ не помнилъ, чтобы когда-нибудь прежде водилось такъ много крысъ и мышей, какъ въ этомъ году.

Когда послѣ этого дѣвочка шла на гумно просѣвать зерно, то и тутъ она вела себя не лучше. Воробушки, по старой привычкѣ, слетались къ гумну и, поворачивая свои головки изъ стороны въ сторону, чирикали:

— Дай намъ зернышекъ!

— Дай намъ немного зернышекъ!

Но дѣвочкѣ и въ голову не приходило накормить птичекъ. Она бросала въ нихъ камнями и всячески старалась спугнуть ихъ такъ, чтобы они больше не возвращались. И съ тѣхъ поръ не слышно было больше веселаго чириканія воробушковъ — всѣ они улетѣли далеко въ лѣсъ. А если они изрѣдка и отваживались вылетать изъ лѣсу, то были такъ запуганы, что никому не доставляли никакого удовольствія, и никто въ усадьбѣ не помнилъ, чтобы на дворѣ когда-нибудь было такъ пустынно и тихо, какъ въ этомъ году.

И такъ пошли дни одинъ за другимъ. Все, за что бы дѣвочка ни принималась, она дѣлала плохо, но тѣмъ не менѣе она продолжала быть такой же злой и нехорошей, и люди и животныя ненавидѣли ее.


Однажды старушка велѣла позвать къ себѣ дѣвочку. Дѣвочка пошла къ ней и спросила что ей надо.

— Я вижу, — сказала старушка, — что ты совсѣмъ не умѣешь ухаживать за коровами, да и всѣ свои обязанности ты исполняешь такъ плохо, что мнѣ прямо дѣлается стыдно, когда я подумаю объ этомъ. Но я хочу дать тебѣ одно маленькое порученіе — можетъ быть, справишься съ нимъ лучше, чѣмъ съ остальной работой. Вотъ тебѣ рѣшето, пойди къ рѣчкѣ, наполни его водой и затѣмъ принеси мнѣ его. Но смотри, чтобы ни одна капелька воды не вылилась на землю. Вотъ твое первое испытаніе.

„Пустяки“, — подумала дѣвочка. Она взяла рѣшето, пошла къ рѣчкѣ и начала черпать воду. Но сколько она имъ ни черпала, а толку изъ этого не вышло никакого, потому что вода сейчасъ же выливалась сквозь дырки въ рѣшетѣ. Дѣвочка начала думать какъ бы устроить такъ, чтобы вода не выливалась, но такъ ничего не придумала. И воробушки къ ней не прилетѣли и не помогли ей. Нѣкоторое время она еще помучилась съ рѣшетомъ, потомъ со злости ударила его о камень, оно развалилось на куски, но это ничуть не помогло. Въ концѣ концовъ старушка прислала узнать, почему дѣвочка не возвращается. Тогда ей пришлось собрать обломки рѣшета и идти домой.

— Противное рѣшето сломалось, — сказала она.

— Ну, конечно, рѣшето противное, — замѣтила старушка. — Но есть кто-то, кто еще противнѣе. Ты не умѣешь ухаживать за коровами, и портишь все, что только ни попадетъ къ тебѣ въ руки. А я думала, что хоть съ этимъ дѣломъ ты справишься.

Дѣвочка надула губы, но не смѣла ничего сказать старушкѣ, потому что она сейчасъ же прогнала бы ее и не дала бы ей жалованья за ея службу.

Черезъ нѣсколько дней старушка снова послала за ней. Дѣвочка пошла къ ней и спросила, что ей нужно.

— Въ послѣдній разъ, — сказала старушка, — я убѣдилась въ томъ, что ты не только не умѣешь ходить за коровами, но что ты кромѣ того совсѣмъ не умѣешь носить воду. И вотъ я хочу дать тебѣ новое испытаніе. Посмотримъ, можетъ быть, ты справишься съ нимъ. Вотъ тебѣ нитки, бѣлыя и черныя. Пойди къ рѣкѣ и вымой ихъ такъ, чтобы черныя нитки стали бѣлыми, какъ снѣгъ, а бѣлыя — черными, какъ уголь. Но помни, что къ вечеру, до захода солнца, все должно быть готово. Это твое второе испытаніе.

„Пустяки“, — подумала дѣвочка. Она взяла нитки, пошла къ рѣкѣ и стала мыть ихъ. Но сколько она ни мыла ихъ, а черныя нитки оставались все такими же черными и бѣлыя нисколько не чернѣли. Дѣвочка ломала себѣ голову надъ тѣмъ, что бы такое придумать, но такъ ничего и не придумала. И воробушки къ ней не прилетѣли и не помогли ей. Нѣсколько времени она терла и мыла бѣлыя нитки, но такъ какъ ничего изъ этого не вышло, то она разсердилась и швырнула ихъ въ грязную лужу, нитки почернѣли отъ грязи и дѣвочка страшно обрадовалась, увидя это.

— Вотъ теперь бѣлыя нитки почернѣли, но что же мнѣ дѣлать съ черными? Пожалуй лучше всего будетъ окунуть ихъ въ молоко, тогда онѣ побѣлѣютъ. Если же хозяйка и этимъ будетъ недовольна, то пускай себѣ бранится сколько хочетъ.

Сказано — сдѣлано. Дѣвочка взяла черныя нитки и окунула ихъ въ молоко и послѣ этого довольная пошла домой, неся въ одной рукѣ бѣлыя нитки, запачканныя грязью, а въ другой черныя — вымоченныя въ молокѣ. Когда старушка увидѣла, что дѣвочка сдѣлала съ нитками, она въ первую минуту не могла удержаться отъ смѣха, но потомъ разсердилась и сказала:

— Ты не умѣешь ни ходить за коровами, ни носить воды и даже нитки ты не сумѣла вымыть! Неужели же ты ни на что не годишься?

Дѣвочка надула губы и сидѣла злая презлая, но ничего не смѣла сказать старушкѣ, такъ какъ боялась, что та прогонитъ ее и не дастъ ей жалованья за службу.

Опять прошло нѣсколько дней и снова старушка позвала къ себѣ дѣвочку. Дѣвочка пошла къ старушкѣ и спросила, что ей нужно.

— Въ послѣдній разъ, когда мы видѣлись, — сказала старушка, — я убѣдилась въ томъ, что ты не только не умѣешь ходить за коровами и носить воду, но ты даже не умѣешь мыть нитки. Сегодня я хочу дать тебѣ новое испытаніе. Можетъ быть, ты справишься съ нимъ. Вотъ нитки, которыя ты недавно выпачкала, я велѣла вычистить ихъ. Сотки мнѣ изъ нихъ полотно, но смотри, чтобы оно вышло ровное, безъ единаго узелка. Къ вечеру, до захода солнца, оно должно быть готово. Это твое третье и послѣднее испытаніе.

„Пустяки“, — подумала дѣвочка. Она взяла нитки, пошла къ ткацкому станку и приготовилась ткать. Она вообще не умѣла ткать, нитки у нея путались и рвались и чѣмъ дальше, тѣмъ дѣло у нея шло все хуже и хуже. Она никакъ не могла помочь своему горю, а кошки не пришли выручать ее изъ бѣды и не соткали полотна. Въ концѣ концовъ пришла сама старушка, чтобы посмотрѣть, справилась ли она съ работой.

— Эти противныя нитки все время рвутся, — сказала дѣвочка.

— Ну, конечно, нитки противныя, — отвѣтила старушка, — но есть кто-то, кто еще противнѣе. Ты плохо ухаживаешь за коровами и вообще ничего не умѣешь дѣлать! Это я теперь вижу!

Дѣвочка надула губы и разсердилась, но и на этотъ разъ она ничего не смѣла сказать старушкѣ, такъ какъ боялась, что та не дастъ ей жалованья.


Дѣвочка рѣшила, что теперь ей бояться нечего, такъ какъ всѣ испытанія были кончены. Она попрежнему оставалась грубой и неряшливой: коровы мычали отъ голода, кошки фыркали на нее и на березахъ не видно было ни одного воробья. Дни медленно тянулись одинъ за другимъ. Наконецъ прошелъ годъ. Тогда дѣвочка пошла къ старушкѣ и заявила, что теперь она хочетъ получить свое жалованье и уйти домой.

— Хорошо, — отвѣтила старушка, — я съ удовольствіемъ отпустила бы тебя еще раньше и даже готова была бы заплатить тому, кто освободилъ бы меня отъ тебя. Я тебѣ не обѣщала никакого жалованья, да ты и не заслужила ничего, ты не отработала даже своего пропитанія за этотъ годъ. Но тѣмъ не менѣе я хочу по заслугамъ вознаградить тебя за твою службу. Пойди на чердакъ, тамъ ты увидишь много шкатулокъ. Выбери изъ нихъ ту, которая понравится тебѣ больше всѣхъ. Но смотри, не открывай до тѣхъ поръ, пока не поставишь ее на то мѣсто, гдѣ она потомъ будетъ стоять. Если ты откроешь ее раньше времени, то все испортишь.

Дѣвочка даже не поблагодарила старушку, а сейчасъ же побѣжала на чердакъ. Придя туда, она увидала много шкатулокъ, которыя стояли вдоль стѣны. Были тутъ и красныя, и синія, и зеленыя, и желтыя шкатулки — одна лучше другой. А въ самомъ углу стояла черная шкатулка — некрасивая и простенькая. Дѣвочка стояла въ нерѣшительности, не зная которую изъ шкатулокъ выбрать. И кошки не пришли къ ней и не помогли ей добрымъ совѣтомъ.

— Какъ бы мнѣ выбрать шкатулку, въ которой больше всего драгоцѣнностей? — думала дѣвочка. — Если я возьму ту маленькую черную, то на мою долю придется столько же, сколько получила сестра. Нѣтъ, этого мнѣ мало. Возьму-ка я эту большую красную шкатулку, тамъ, вѣрно, больше всего богатствъ!

И она взяла большую красную шкатулку и пошла изъ усадьбы, не попрощавшись ни съ кѣмъ — ни со старушкой, ни съ коровами, ни съ кошками, ни съ воробьями. Да это никого и не огорчило, потому что всѣ радовались ея уходу.

Дѣвочка скоро дошла до большого луга, прошла черезъ калитку мимо яблони, мимо коровы, мимо печи съ хлѣбами и наконецъ перелѣзла черезъ плетень. Но яблоня стояла вся голая, у коровы не было подойника, въ печи не было ни одного хлѣба, а около плетня выросла крапива. Дѣвочкѣ пришлось голодать цѣлый день, а перелѣзая черезъ плетень, она больно обожгла себѣ ноги крапивой. Наконецъ-то она дошла до того мѣста, куда годъ тому назадъ спустилась изъ колодца. Тогда земля надъ ней разступилась и не успѣла она опомниться, какъ очутилась возлѣ своего колодца. Она была мокрая, какъ курица, и въ рукахъ у нея оказалась большая красная шкатулка.

Она пошла къ дому и отворила дверь.

— Вотъ и я, — сказала она. — Я принесла съ собой кое-что, на что стоитъ посмотрѣть!

Когда мать увидала ее, то такъ обрадовалась, что въ восторгѣ всплеснула руками.

— Наконецъ-то! — воскликнула она. — Наконецъ-то ты вернулась домой! Какъ хорошо! И какая у тебя большая красивая шкатулка! Такая нарядная, — гораздо лучше, чѣмъ у твоей сестры!

Дѣвочка была такъ горда, что даже и не поздоровалась какъ слѣдуетъ со своей матерью.

— Ну, ну, — сказала она, — нечего таращить глаза, и болтать зря! Покажи мнѣ лучше мѣсто, куда мы поставимъ шкатулку, тогда увидимъ что въ ней такое.

— Куда ее поставить! — воскликнула мать. — Вотъ странный вопросъ. Ну конечно наверхъ, гдѣ у насъ самая лучшая комната.

— Ну и тащи ее туда, — сказала дочь.

И вотъ онѣ вдвоемъ побѣжали наверхъ по лѣстницѣ съ такой быстротой, что чуть не сломали себѣ головы. Поставивъ наконецъ шкатулку на мѣсто, дѣвочка вынула ключъ. И обѣ онѣ зажмурили глаза, чтобы блескъ золота не ослѣпилъ ихъ. Дѣвочка подняла крышку и… изъ шкатулки полѣзли жабы, лягушки, змѣи и разные гады; потомъ изъ нея вырвалось красное пламя, взвилось подъ самый потолокъ, охватило стѣны, домъ… все запылало и черезъ нѣсколько минутъ отъ всего дома, вдовы и ея дочери осталась лишь одна небольшая кучка пепла.

Уцѣлѣлъ только курятникъ. Въ немъ тихо и спокойно прожила всю свою жизнь падчерица злой вдовы. Черная шкатулка до сихъ поръ еще стоитъ у нея; я самъ видѣлъ ее когда въ послѣдній разъ заходилъ въ курятникъ.

Источник: Шведскія народныя сказки въ обработкѣ для дѣтей Ник. Каринцева. Съ 83 рисунками шведскихъ и русскихъ художниковъ. Стихи переведены Е. В. Гешинымъ. С.-Петербургъ, 1912. — С. 139–187.

OCR: Тимофей Ермолаев

© Tim Stridmann