В Западных Фьордах жил некий бонд, который держал нескольких работников; одного из них звали Йоуном, и он в некоторой степени вырос у этого бонда. Каждую осень бонд обычно посылал человека ловить рыбу на юге страны. Как-то осенью, едва бонд приготовился послать одного из своих работников на юг ловить рыбу, случилось так, что Йоун пришёл поговорить со своим воспитателем и сказал, что ему хочется отправиться зимой на юг на рыбную ловлю, поскольку Йоун привык рыбачить и стал хорошим моряком. Бонд попытался разубедить его, но всё же они договорились так, что он получил позволение уехать. Затем он собрался в дорогу и взял с собой палатку, две лошади с поклажей и одну для верховой езды. Бонд попросил его поторопиться, чтобы попробовать догнать тех караванщиков, что отправились на юг накануне, среди которых был и тот человек от самого бонда. Йоун сказал, что он не нуждается в том, чтобы ехать вместе с кем-либо, а доедет сам, поскольку он уже путешествовал на юг. После этого он попрощался с бондом и отправился потом в путь и к вечеру достиг пустоши Хольтавёрдюхейди, но те, кто шествовал на юг перед ним, уже ушли оттуда утром, и он остался там на ночь. На следующее утро он поднялся на пустошь, но около полудня началась метель, некоторое время он продолжал идти вперёд, но обнаружил, что заблудился; всё же он продолжил свой путь до полуночи, поскольку немножко светила луна; тогда он пришёл на хорошее пастбище, сделал там привал и поставил свою палатку.
На следующее утро снег завалил палатку до середины, но он не позволил этому помешать его путешествию, взял коней, нагрузил их и затем отправился в путь, и о его странствии рассказывается не раньше, чем через три дня блужданий; он пришёл в глубокую и узкую долину, всю заросшую лесом, и снег там достигал выше середины склонов, и там он устроил ночью привал. На следующий день он направился в конец долины. Он увидел в долине овец, и ему показалось, что они непривычны к людям. Долина постоянно становилась шире по мере продвижения вглубь. К концу дня он вышел к морю, и там долина была шире всего, и по обе стороны реки, которая протекала по долине, была большая низменность. Залив примыкал к устью долины, а в средней части залива был большой пруд, и в него впадала река из долины, а между прудом и заливом была высокая гряда гальки. На берегу он увидел лодку, не очень большую, но крепкую. На песке он увидел человеческие следы, и они были длиной в его шаг и поперёк в фут. А на берегу стоял сарай, построенный на четырёх каменных столбах, и в нём было небольшое количество еды из рыбы. По обеим сторонам залива он увидел высокие скалы, которые были одинаковой величины. Во внешних скалах он увидел отдельные пещеры, и он решил, что наилучшим будет остановиться в самой большой из них. Затем он направился туда, расседлал лошадей и перенёс груз внутрь пещеры. Ему показалось, что из пещеры пахнет дымом, но он не обеспокоился этим, а взял свою палатку, завернулся в неё и заснул. Проснулся он от того, что кто-то толкнул его ногой и сказал:
— Не хочешь высушить свою одежду, человек, и пойти со мной? Тебе ничто не навредит.
Йоун спросил:
— Это мужчина или женщина говорит со мной?
— Я скорее женского рода, чем мужского, иди ко мне и высуши свою одежду; ты измучен и долго страдал от плохой погоды; я не причиню тебе вреда.
Тогда Йоун встал и увидел рядом с собой женщину большого роста. Он поздоровался с ней. Она сказала, что если у него есть с собой сухая одежда, то пусть он возьмёт её, поскольку у неё нет подходящей ему одежды. Он так и сделал. Затем она провела его с собой внутрь. Он увидел, что на поленьях горит огонь, и большой котёл на очаге, а у огня сидела трётль-скесса, она была в куртке из медвежьей шкуры, длинной спереди, но короткой сзади. Он спросил её имя. Она ответила, что её зовут Скиннхетта [Кожаный или Меховой Капюшон]:
— А мою сестру зовут Скиннхува [Кожаная или Меховая Шапка], и она живёт в передних скалах.
Йоун спросил её, давно ли они живут здесь и здесь ли они выросли. Она сказала:
— Нет, наши родители жили на юге в мире трётлей, их изгнали оттуда за грабежи и кражи, и так они переехали в ненаселённую Гренландию и жили там некоторое время. Однажды они вышли в море; тогда разыгралась непогода, и их унесло в одно пустынное место, которое показалось им пригодным для жилья. Когда ветер стих, они собирались было отнести туда нас и то немногое, что у них имелось, но тут снова разразилась буря, так что нас отнесло в этот пустынный залив, который, я думаю, далеко от всех людских поселений, и мы обосновались в передних скалах и существовали в основном за счёт ловли форели, которая водится здесь в большом озере и никогда не заканчивается. Кроме этого, мы также использовали в пищу скот, который приходил сюда в эту долину. Также мы занимались ловлей рыбы в море, хотя у нас было мало орудий для этого. Но когда наши родители умерли, моя сестра так обозлилась на меня, что я ничего не могла с этим поделать. Она к тому же худшего происхождения, чем я, поскольку я с одной стороны королевского рода. Её ненависть ко мне так возросла, что она избивала меня и морила голодом, и случилось так, что я не могла оставаться с ней из-за голода, поэтому я покинула её и забрела в эти внешние скалы, и я поселилась в этой пещере, поскольку она самая большая их тех, что тут имеются. Но когда я переселилась сюда, вскоре под скалы к моей сестре выбросило синего кита, так что я отправилась к ней и попросила её разрешить мне поработать ради его части, но тому не было никакой возможности. Однако она была рада позволить мне помочь ей, поэтому я оставалась с ней до вечера, а затем она прогнала меня с пустыми руками, так что я плача ушла от неё, а по пути к себе домой мне пришло на ум, когда я увидела луну и звёзды на небе, что должен существовать некто великий, который создал землю, небесные светила, людей и животных как в воде, так и на земле; тогда я сочинила следующий стих:
Пригони полосатика,
могучий, чтобы мне понравился,
прямо к внешним скалам,
владыка небесных светил1.
После этого я вернулась в свою пещеру и спала всю ночь. А на следующее утро, когда я вышла наружу, к моим скалам выбросило синего кита. Затем я забрела под скалы к моей сестре, а она лежала мёртвая возле своего кита. Тогда я взяла то немногое, что у неё имелось, и принесла домой в мою пещеру.
Вечером она сказала Йоуну:
— Хочешь ли ты, мужчина, лечь на полу пещеры или же спать рядом со мной?
Он сказал, что предпочтёт быть с ней. Чтобы не тратить лишних слов, скажем сразу, что он пробыл там в пещере неделю, поскольку ранее непогода не утихала. Йоун рассказал ей, как обычные люди косят траву, запасают её на зиму и дают её скоту, и ей показалось необходимым научиться этому, и она попросила его научить её этому, что он и сделал. Она говорит ему так:
— Когда приедешь на юг, отгони лошадей, — тут она указала место. — Я заберу их и позабочусь о них зимой, поскольку здесь, этой в долине, безусловно лучше всего содержать лошадей, так как в ней достаточно травы и хорошее укрытие; также у меня будет для тебя некий совет, который я сообщу тебе весной, прежде чем ты отправишься к себе домой. Но когда ты поедешь с юга обратно, я попрошу тебя привезти мне одного коня с рыбой.
Потом она дала ему куртку из медвежьей шкуры и сказала, чтобы он надевал её, когда будет в море. Затем Йоун отправился в путь, и она шла с ним, пока они не увидели внизу жилища. Тогда она сказала:
— У меня предчувствие, что после того, как мы были вместе, я уже не одна, и если будет так, как я подозреваю, я попрошу тебя признать отцовство.
Итак, она вернулась к себе домой, а он отправился на место рыбной ловли; затем он отвёл своих лошадей в указанное скессой место. Но весной, за неделю до отъезда домой, одним утром, когда он поднялся, лошади появились, и они были гораздо жирнее, чем осенью. Прежде чем отправиться в путь, он купил себе лошадей и затем отправился в путь, нагрузив рыбой трёх из них. О его путешествии ничего не рассказывается, пока он не пришёл на тот залив к скессе, и она хорошо встретила его. Он отдал ей рыбу, погруженную на трёх лошадях, поскольку зимой у него хорошо ловилась рыба. Она очень обрадовалась этому. Затем она начала говорить и сказала:
— Я могу сказать тебе, что я беременна, и ты такой же истинный отец ребёнка, как я — мать.
Он сказал, что признаёт отцовство.
— Но если дитя, которое я ношу, окажется девочкой, как, я полагаю, и случится, то я воспитаю её, но если это окажется мальчик, как, я полагаю, всё же не случится, однако я знаю это неточно, то я буду заботиться о нём, пока ему не исполнится десять лет, но после этого ты должен заботиться о нём. Я намерена просить тебя прийти ко мне после того, как побудешь некоторое время дома.
— Я не знаю, захочет ли этого мой хозяин, — сказал Йоун, — ведь я обручён с его дочерью.
Она сказала:
— Я не имела в виду то, чтобы ты пришёл жить сюда, но что я была бы рада повидаться с тобой. Также я намерена попросить тебя, — сказала она, — покрестить ребёнка.
— Как ты собираешься принести его ко мне? — спросил Йоун.
— Что-нибудь придумаю, — сказала она.
На этом они прекратили беседу, он отправился в дорогу, и нечего рассказывать о его путешествии, пока он не пришёл домой, но вскоре после этого бонд захотел, чтобы он женился на его дочери, а через короткое время после свадьбы он сказал, что он собирается на юг страны и взял с собой трёх лошадей с рыбой и несколько овец. А по дороге он купил косу, грабли и детскую колыбель, и уже не останавливался, пока не пришёл на залив к той скессе. Он вручил ей всё это и научил её, как косить и сгребать сено. Затем он вернулся к себе домой. В этой истории говорится, что жена Йоуна была украшена всеми женскими добродетелями, но у ней было два недостатка: во-первых, она была очень любопытна, а во-вторых, она была вспыльчива. Одним воскресеньем в церкви было много людей, в том числе Йоун со своей женой, и посреди службы какой-то человек вышел из церкви, незамедлительно вернулся и прошептал Йоуну, что сразу за дверью церкви есть кое-что, «что, как говорят, принадлежит тебе». Йоун вышел наружу и увидел детскую колыбель, стоящую у двери церкви, в ней была красивая и подающая надежды девочка, на диво роскошно одетая и с золотым ожерельем на шее. Он взял ребёнка, вошёл с ним в церковь и попросил священника крестить его, и сказал, что её будут звать Аусдис, и назвал её своей дочерью. После того, как дитя было крещено, он вынес его и положил в колыбель, а скесса пришла и унесла её, поскольку, пока ребёнка крестили, она стояла позади хоров, и люди увидели её снаружи сквозь окна. Когда же Йоун и его жена возвращались домой из церкви, она стала расспрашивать своего мужа, откуда взялся тот ребёнок, которого он сегодня попросил священника покрестить. Он долго отказывался сказать ей это, так как полагал, что это станет причиной их развода, но не смог избежать этого и рассказал ей историю, как всё произошло и как трётль-скесса спасла ему жизнь, поскольку в той пещере он был скорее мёртв, чем жив. Она сказала, что для него лучше всего взять ребёнка и воспитать его. Он сказал, что так и сделает. После этого он каждый год отвозил скессе двенадцать овец, а также одежду для неё и ребёнка и прочее необходимое, посещал её каждый год три раза и помогал ей косить сено для скота. В этой истории рассказывается, что он стал очень богатым и удачливым человеком. Но не упоминается ни о чём другом, кроме того, что супруги хорошо ладили.
Однажды, когда Йоун пришёл повидаться со скессой, как часто бывало, сталось так, что она говорит ему:
— Теперь моей дочери семь лет, как ты знаешь, и она совсем не знакома с христианством. Потому я хочу, чтобы ты взял её к себе, хоть мне очень тяжело расставаться с ней, и наставлял её в христианском учении, поскольку я не хочу лишать её драгоценного блаженства веры в Христа.
Йоун сказал, что он не хочет забирать её от неё, научил её читать, затем дал учебник и велел ей изучать его. Когда подошёл возраст её конфирмации, случилось так, что Йоун как обычно приехал повидаться с ними, и когда он пошёл в пещеру, то увидел, что девочка стоит плача у кровати своей матери, а скесса лежит при смерти. Она начала говорить и сказала Йоуну:
— Я прошу тебя побыть здесь со мной, пока я умираю, и когда я умру, похоронить меня недалеко от моей пещеры; потом возьми то немногое, что есть в моей пещере, и отнеси к себе домой. Также я прошу тебя позаботиться о моей дочери и не дать ей расплачиваться за то, что она происходит из трётлей. Я желаю тебе счастья, как преходящего, так и вечного.
После этого она испустила дух, и он сделал всё, что она поручила ему. Затем он взял то, что у неё имелось, и отправился в путь, и об их путешествии ничего не рассказывается, пока они не вернулись домой. Тогда Йоун сказал своей жене:
— Я прошу тебя быть к этой девочке столь доброй, словно ты сама её родила.
И она так и сделала, поскольку относилась к ней точно так же, как и к своим детям. Когда девочке исполнилось четырнадцать лет, она прошла конфирмацию, а когда ей было почти двадцать, она вышла замуж за достойного мужчину и стала одной из самых лучших женщин на западе страны и до самой смерти крепко держалась своей веры. А о Йоуне сказывают, что он стал очень счастливым человеком и окончил свою жизнь на западе страны. Так заканчивается рассказ о Скессином Йоуне.
© Тимофей Ермолаев, перевод с исландского
Редакция перевода и примечания: Speculatorius