Этот монастырь расположен на востоке от Сиды в Скафтафелльссисле. «Книга о занятии земли» упоминает о том, что там жили попы́, т. е. христиане, прежде чем Исландия была заселена норвежцами1. Тогда, во времена заселения страны, это место было настолько святым, что бытовало поверье, будто язычники не могли там селиться. Ведь вышло так, что Кетиль Глупый, который занял там землю и избрал своим жилищем Киркьюбайр, был человеком крещёным. Но после смерти Кетиля захотел язычник, которого звали Хильдир, перенести туда своё жилище и потому он не верил в то, что язычник там якобы жить не может. Когда же он подошёл к ограде туна, то внезапно умер и лежит он теперь в Хильдисхёйге [Кургане Хильдира]2; он находится к востоку от Киркьюбайра и сейчас очень выветрен, и его видно оттуда, где монастырь стоял прежде; теперь это называется Форнюгардар [Старинные Ограды]. В 1186-ом году в Киркьюбайре был основан женский монастырь. Оттуда о нём есть следующие рассказы.
Над Киркьюбайром раскинулся прекрасный горный склон, поросший травой до самых вершин, через которые человеку можно во многих местах пройти, хотя они могут быть обрывистыми. Наверху на этой горе есть большой и красивый луг вокруг одного озера, которое называется Систраватн [Сестринское Озеро] из-за того, что однажды двум монахиням из этого монастыря пришлось держать туда свой путь, то ли обеим сразу, то ли каждой в своё время. Рассказывают, что прямо из этого озера там показался золотой гребень необыкновенной красоты, и одна из них первой попыталась войти за ним в воду, но зашла слишком глубоко в озеро и утонула в нём. О другой говорится, что ей тоже якобы захотелось получить тот гребень, но она не видела никакого способа сделать это. В конце концов, она заметила каменисто-серого коня возле озера и решает взять его и поехать на нём верхом, однако он был такой рослый, что ей никак не удавалось забраться ему на спину, пока он сам не приспустился целиком спереди или не улёгся на колени. Так она и въехала на нём в озеро, и никого из них с тех пор больше не видели: ни монахиню, ни коня, ни гребень. Из-за этого озеро и называется Систраватн.
Пока Агата Хельгадоуттир была аббатисой в монастыре Киркьюбайра3, там случались разные странные вещи. Летом 1336-ого года в спальной и столовой комнатах монастыря долгое время слышались громкие стенания, и хотя велись поиски, но ничего так и не обнаружилось. В тот самый год, когда Агата умерла (1343-ий), Йоун Сигюрдссон прибыл [в Исландию] с востока в Рейдарфьёрд с епископскими регалиями и начал оттуда свою визитацию на запад по южной части страны и во время этой своей поездки он посетил Киркьюбайр4. Тогда одна сестра, которую звали Катрин5, была сожжена там за безбожие и другие тяжкие проступки, в которых она была уличена и найдена виновной: во-первых, она якобы письменно заключила договор с дьяволом; во-вторых, она якобы плохо обращалась с телом Христовым (освящённым хлебом) и выбрасывала его потом возле двери в уборную; в-третьих, она якобы возлежала со многими мирянами — и потому было вынесено такое решение, что она должна быть сожжена заживо. Некоторые утверждают, будто тогда были сожжены сразу две сестры, другая — за то, что она якобы плохо отзывалась о папе римском, или кому-то показалось, что она недостаточно почтительно говорит о нём, и потому её сожгли вместе с Катрин. Прямо возле Киркьюбайра протекает река Скафтау, а к западу от неё высится отдельно стоящий отвесный каменный останец, и только с одной его стороны наверх ведёт узкая тропа. На его вершине располагается небольшая ровная лужайка, а на ней — две кочки, и люди рассказывают, будто эти кочки — могилы тех сестёр, и что здесь их сожгли, и одна из этих кочек якобы постоянно покрыта зеленью, а другая — никогда, но на ней растёт терновник. Из-за этого останец и называется Систрастапи [Сестринская Скала].
В то же самое время, пока женский монастырь в Киркьюбайре ещё действовал, в Тикквабайре в Аультавере существовал мужской монастырь, и расстояние между ними не превышало 1,25 мили, если идти по прямой6; но, как известно, между Сидой и Аультавером протекает река Скафтау. В прежние времена через эту реку был мост, и на монастыре Киркьюбайра лежала обязанность по его содержанию, а потому за монастырём было закреплено право на прибрежную полосу, куда выбрасывало плавник, которая и по сей день называется Бруарфьяра [Мостовое Побережье]7. В последующие века мост разрушился, но то место реки, где он раньше был, всё ещё называется Бруархлад [Предмостовая], и сейчас там находится популярный брод через Скафтау.
Рассказывают, что аббат и монахи из Тикквабайра частенько ездили в Киркьюбайр, чтобы повидаться с аббатисой и сёстрами, и это было проще простого, пока был мост через Скафтау. А на их пути к югу или к востоку от реки находится холм Сёнгхоудль [Певчий Холм]; оттуда впервые виден Киркьюбайр, если следовать этой дорогой. Когда монахи доходили до этого холма, они постоянно заводили такую громкую песнь, что её было слышно в монастыре, и из-за этого холм носит такое название и по сей день. Когда эту песню слышали в Киркьюбайре, аббатиса велела звонить в колокола, а сама вместе со всеми сёстрами выходила навстречу аббату и монахам вниз к реке Скафтау; теперь там сплошные песчаные кратеры, и это место называется Гленнарар8.
В Киркьюбайре всегда было очень весело, когда насельники из Тикквабайра прибывали туда, и никогда сёстрам жизнь их не казалась столь же хорошей, как в такие моменты. Но вскоре поползли слухи о том, будто монахи взяли за привычку наносить туда свои визиты чаще, чем подобает, чтобы соблазнять сестёр. Такой образ жизни настолько перешёл всякие границы, что аббатиса и сёстры почти наверняка знали подобное друг о друге, и об этом даже имеются некоторые истории.
Рассказывают, что как-то раз аббат из Тикквабайра провёл ночь в Киркьюбайре, как это неоднократно бывало. На следующее утро сёстры пришли в келью аббатисы и хотели начать одевать её. И вот, стали они искать её исподнее под изголовьем и нашли там штаны аббата, но никакого нижнего белья аббатисы. Они узнали эти штаны и спросили, как они могли там оказаться, и тогда рассказывают, будто аббатиса сказала:
— Все мы виновны… — И потом добавила: — В том, что хранили штаны аббата под своей головой.
В другой раз аббат заночевал в Киркьюбайре не один, а вместе с другим монахом, или даже с несколькими. Поначалу здесь ничего не сообщается о том, где аббат спал в ту ночь; но говорится о том, что посреди ночи аббатиса зажгла свет и отправилась в обход, чтобы проследить за жизнью сестёр. И вот в одной из келий наткнулась она на монаха и монахиню, которые вместе делили ложе. Аббатиса хотела уже начать упрекать эту монахиню, но та присмотрелась к её головному убору и сказала:
— Что это у вас на голове, досточтимая матушка?
Тут-то аббатиса и заметила, что по ошибке взяла штаны аббата и повязалась ими вместо головного платка, так что она смягчила свою речь и в тот момент, когда уходила, сказала:
— Все мы не без греха, сестра.9
1 О том, что до заселения Исландии скандинавами там жили некие христиане (вероятно, ирландцы или шотландцы), именуемые словом papar, сообщается в нескольких источниках: в «Книге об исландцах» (гл. 1), «Книге о занятии земли» (см. Предисловие, а также гл. 85, на которую опирается текст всего этого абзаца), в некоторых редакциях «Саги об Олаве Трюггвасоне». Сообщает о них и норвежский историк XII в. Теодорик Монах в своём трактате Historia de Antiquitate Regum Norwagiensium (гл. 3), где он прямо сообщает, что это были христиане из Ирландии. Все эти сообщения очень схожи между собой, и складывается впечатление, что они восходят к некоему общему источнику. Также существует похожее сообщение из анонимного труда начала XIII в. Historia Norwegiæ (гл. 6), но там речь идёт об Оркнейских островах, и сведения чуть более подробны и отличаются деталями. В частности, автор пишет, что на основе внешнего вида оставленных теми христианами книг и по начертанию букв в них можно сделать вывод, что эти люди были иудеями.
Историческая топонимика как Исландии (Papey, Papbýli, Papóss, Papafjǫrðr), так и Фарерских (Paparøkur, Papurshílsur) и северных Британских островов (Papa Westray, Papa Stronsay в составе Оркнейских островов; Papa, Papa Little, Papa Stour в составе Шетландских; возможно ещё и несколько Pabbay на Гебридах) также наглядно демонстрирует, что некогда там обитали эти христианские первопоселенцы или монахи-отшельники.
В оригинальных скандинавских источниках зафиксирована только форма мн. числа papa(r). Считается, что форма ед. числа — *papi. Не вызывает сомнений, что, так или иначе, это слово было заимствовано скандинавами у христианских народов и связано с латинским pāpa. Анонимный автор Historia Norwegiæ указывает, что эти люди носили белые одежды, подобно священникам, а поскольку в немецком языке священников называют pape (здесь сложно судить, имеется ли в виду в такой орфографии латинская форма мн. ч. pāpæ, или же средненемецкое pfaffe, или вообще какой-то нижненемецкий вариант), то и этих христианских первопоселенцев тоже стали так называть. Очевидно также, что при переводе этого слова на русский язык мы неизбежно сталкиваемся с затруднениями, и каждый переводчик их решает по-своему. Можно было бы просто транслитерировать (па́пары), но тогда неясно как быть с формой ед. числа этого слова в русском языке (па́пар?). В общем, учитывая, что в русском языке священиков называют «попа́ми», и это слово так же происходит из того же источника, я решил остановиться на этом варианте.
2 В нынешнем столетии [т. е. XIX] этот курган был раскопан и там обнаружили какой-то кусок железа, который по мнению людей некогда мог быть наконечником копья, и рядом с ним там были видны следы железной обмотки (járnvafningur), которая рассыпалась в прах из-за ржавчины, когда до неё коснулись, и предполагают люди, что древко этого копья могло быть оковано железом (járnvafinn); ещё там нашли какой-то гладкий кусок железа изогнутой формы, похожий на край шлема, и глиняный черепок, и это наводит на мысль о том, что в этом кургане когда-то была посуда. Те, кто раскапывали курган, поделили наконечник копья между собой, и каждый из них сделал из своего куска низкопробный нож. — прим. Йоуна Ауртнасона.
[Здесь также можно упомянуть, что о таком окованном железом копье упоминается в «Саге об Эгиле Скалла-Гримссоне» (см. гл. 53), и там сказано, что иначе оно называется brynþvari (‘кол в броне’?). А в «Саге о Сигргарде Храбром» (см. гл. 12) фигурирует палица, обитая железом аналогичным образом.]
3 Агата Хельгадоуттир стала аббатисой в 1293-ем году. Её дядей по матери был Ауртни Торлаукссон (1237–17.04.1298), епископ Скаульхольта, а братом — Ауртни Хельгасон (ум. 21.01.1320), наследовавший своему дяде на этом посту. [Здесь и везде все имена собственные передаются в современном исландском произношении.]
4 Йоун Сигюрдссон (ум. 1348) — епископ Скаульхольта. В 1341-ом году отправился в Норвегию, где архиепископ Нидароса Паудль Баурдарссон посвятил его в сан. С точки зрения церковного территориального деления, Исландия поделена на два диоцеза: северный с центром в Хоуларе и южный с центром в Скаульхольте. Также в первом издании текста имеется примечание, что к тому моменту, как Йоун Сигюрдссон приехал в Киркьюбайр, Агата Хельгадоуттир уже могла скончаться.
5 В исландских анналах её вариативно называют именем Кристин.
6 В действительности, расстояние по прямой между этими монастырями составляет 35 км. По современной автомобильной трассе — 50 км.
7 og því var rekafjara lögð til klaustursins sem enn heitir Brúarfjara — труднопереводимое слово rekafjara (или также rekaströnd) означает прибрежную полосу (fjara, strönd), на которую морской волной выбрасывает всякий полезный в хозяйстве и ценный плавучий «мусор» (reki): обломки судов, вещи, брёвна, деревья, туши китов и т. п. Слово встречается в древнеисландских судебниках (в том числе, в знаменитом своде «Серый Гусь»), где существовал целый раздел, регулирующий вопросы права собственности на такие предметы.
8 Люди полагают, что это имя может происходить от того, что те сёстры делали большие шаги (широко расставляли ноги [hafi glennt sig]), когда устраивали подобные процессии навстречу монахам; с другой стороны, там от монастыря вниз к реке некогда была красивая прогулочная область, пока почва там не выветрилась. — прим. Йоуна Ауртнасона.
9 Этот последний эпизод про аббатису, которая ханжески хотела уличить другую монахиню в прелюбодеянии, а сама по ошибке надела штаны любовника себе на голову, хорошо известен в средневековой европейской литературе. Прежде всего, он поразительно точно совпадает с новеллой IX, 2 из «Декамерона» Джованни Боккаччо. Незадолго до неё этот сюжет зафиксирован в одном из фаблио французского трубадура Жана де Конде. Схожие, но всё же отличные от этих, ситуации с путаницей штанов любовника-священнослужителя и мужа встречаются и в других французских историях. Однако наиболее ранней версией, скорее всего, является сюжет из жизнеописания св. Иеронима Стридонского в знаменитом собрании «Золотая легенда» итальянца Иакова Ворагинского: завистники Иеронима подложили ему женскую одежду, чтобы затем выставить дело так, будто он ночевал с женщиной, а тот по ошибке надевает это платье вместо своей рясы, и так отправляется в церковь.
© Speculatorius, перевод с исландского и примечания