Когда лёгманн Свейн Сёльвасон1 жил в Мункатверау, он держал управителя по имени Стюртла. Тот был очень деятельным в работе и потому дорог своему хозяину, но считалось, что были в нём и плохие стороны. Однажды во время сенокоса случилось так, что лёгманна ждали домой из Акюрэйри. Стюртла встал рано, спустился на луг и стал косить недалеко от проезжей дороги. Как только он начал косить, как увидел далеко внизу всадников, которые быстро приближались, и понял, что это лёгманн. Стюртле пришло на ум немного одурачить лёгманна. На земле было много ночной росы, а солнце только встало. Он перестал косить, но замахал со всей мочи косовищем, сбивая росу с травы. Так он обработал большой участок, пока не подъехал лёгманн. Стюртла вышел навстречу своему хозяину и учтиво поздоровался с ним. Лёгманн ответил на его приветствие, оглядел покос, удивился тому, что скошено так много (а он судил по блеску росы на солнце) и говорит Стюртле:
— Ты в одиночку это накосил утром, мой Стюртла?
— Да, господин, — ответил Стюртла.
— Ты великий человек, мой Стюртла, — сказал лёгманн.
Стюртла сказал, что это пустяки.
— Вовсе нет! — сказал лёгманн.
После разговора лёгманн подарил Стюртле добрую долю того, что привёз с собой из торгового посада, и затем отправился своим путём.
Осенью у лёгманна был обычай велеть служанкам взбивать масло в качестве арендной платы; у них же в обычае было красть масло. Лёгманн подозревал это, и одной осенью, когда должны были взбивать масло, он решил сам наблюдать, чтобы помешать воровству. Теперь он сидел в маслобойне на страже. Стюртла тоже был там. Однажды, когда лёгманн отошёл ненадолго в сторонку, служанки попросили Стюртлу и предложили плату за то, чтобы он нашёл способ помешать лёгманну сторожить их так тщательно, что они не могут исполнить свой обычай; Стюртла пообещал. Чуть позже лёгманн вернулся, и по прошествии небольшого времени Стюртла стал молча оглядываться, неожиданно схватил что-то тяжёлое и убежал с этим. Лёгманн увидел это и решил, что тот схватил масло, вышел за ним и крикнул:
— Мой Стюртла, что это у тебя?
Стюртла ничего не ответил, а помчался со всех ног на юг через тун со своей ношей. Лёгманн последовал за ним, желая, конечно же, узнать, что́ тот забрал. Стюртла не останавливался, пока не пришёл к реке. Он бросил в неё свою ношу, и преследовавший его по пятам лёгманн увидел, что это был большой камень. Лёгманн уже задыхался от усталости, однако спросил:
— Зачем ты это сделал, мой Стюртла?
Стюртла посмотрел на него и сказал:
— Ах, вы гнались за мной? Мне приснилось совсем недавно, господин, будто вы споткнулись об этот самый камень и сломали ногу. Когда я сейчас увидел вас в комнате, я вспомнил сей сон и испугался, что может получиться так, как в нём. Я не захотел ждать этого и поэтому забрал камень из комнаты, но посчитал, что безопасно его оставить не раньше, чем здесь.
— Ты великий человек, мой Стюртла, и я высоко ценю тебя за такую доброжелательность.
Теперь они беседовали о том о сём, и лёгманн позабыл о том, чтобы поскорее вернуться в маслобойню, а когда они пришли туда, вся работа была окончена. Лёгманн подарил Стюртле один кусок масла за его беспокойство и позволил не заниматься теми делами, которые ему не нравились.
Как-то осенью Стюртла пришёл к своему хозяину; он был очень печален и озабочен.
— Что с тобой, мой Стюртла, ты болен? — спросил лёгманн.
— Нет, я не хвораю, — ответил Стюртла.
— В чём же дело? — спросил лёгманн.
Стюртла сказал:
— Так уж получается, господин, что всех ваших овец нужно забить этой осенью.
Тот удивился тому, что это необходимо. Стюртла попросил его пойти и самому посмотреть, поскольку всех овец пригнали домой. Стюртла сказал, что в загоне нет ни одной овцы, которая переживёт зиму, из-за беззубости, показал лёгманну, и оказалось, что у всех овец нет зубов в верхней десне. Лёгманн сказал, что Стюртла прав, пошёл к своей жене и сказал, что случилось и что его Стюртла, как всегда, дал ему разумный совет. Она же была тут разумнее и сказала:
— Ты дал себя одурачить, дорогой, овцы так устроены.
Благодаря её словам, забой овец той осенью получился меньше, чем намечал Стюртла.
Говорят, будто этот Стюртла проплыл на вёслах весь пролив Гримсэйярсюнд, ни разу не посмотрев вперёд по курсу. Это плавание длиной полных шесть морских миль и многим кажется утомительным. Также говорят, будто в пути он ничего не пил, а вместо этого съел целую четверть кислого масла.
© Тимофей Ермолаев, перевод с исландского
Редакция перевода и примечания: Speculatorius