Прядь о Торвальде Путешественнике

Жил человек по имени Эйлив Орел. По нему зовется самая высокая гора на Побережье Дымов в Полуостровном Фьорде. Эйлив Орел был сыном Атли, внуком Скиди Старого, правнуком Барда ярла1. Эйлив Орел был женат на Торлауг дочери Сэмунда с Гебридских Островов2, который поселился на Сэмундовом Склоне. У них было трое сыновей. Одного звали Сёльмунд, он был отцом Гудмунда3 и дедом Барди Убийцы4 и его братьев. Второй был Атли Сильный. Его женой была Хердис дочь Торда с Мыса5. Их дочерью была Торлауг, которая была замужем за Гудмундом Могучим с Подмаренничных Полей6. Третьего сына Эйлива Орла звали Кодран, что жил у Овражной Реки в Озерной Долине7. Он был богатый человек. Его жену звали Ярнгерд. Одного их сына звали Орм, а другого Торвальд. Кодран очень любил Орма, своего сына, Торвальда же любил не слишком, а то и вовсе недолюбливал его. Сызмалу его заставляли работать. Он был плохо одет, и с ним обращались так, как если бы он был неровня своему брату. Какую бы работу ему ни поручали в отцовском доме, он всегда выполнял ее со всем рвением.

Жила в то время на Полуостровном Побережье, в месте, которое с тех пор получило название Гора Прорицательницы8, Тордис Прорицательница9. Одним летом она приняла приглашение погостить у Кодрана с Овражной Реки, поскольку они с ним были друзьями.

А когда Тордис сидела за угощением и увидала, насколько по-разному обходятся с братьями, она сказала Кодрану:

— Мой тебе совет впредь выказывать больше расположения твоему сыну Торвальду, чем ты это делал до сих пор, так как я предвижу, что он во многих отношениях прославится куда больше всех твоих прочих родичей. Однако, если ты его недолюбливаешь, дай ему денег и, коли найдется кто-нибудь, кто стал бы присматривать за ним, пока он молод, отпусти его от себя.

Видит Кодран, что она сказала это из добрых побуждений, и говорит, что, конечно же, даст ему немного серебра. Он достает кошель и показывает ей.

— Негоже ему брать эти деньги, потому что ты добыл их силой и принуждением, отняв у тех, кого заставил платить тебе неустойки.

Тогда он достал другой кошель и попросил ее взглянуть.

— Эти деньги ты стяжал из алчности, взимая бо́льшую плату, чем положено, за ссуды и за пользование землей. Вот почему этими деньгами не должен распоряжаться тот, кому предстоит стать человеком справедливым и щедрым.

Затем Кодран показал ей тяжелый кошель, он был полон серебра. Тордис отвесила из него для Торвальда три марки серебра, а остальное отдала обратно Кодрану.

— Отчего же ты предпочла взять для моего сына часть этих денег, а не тех, что я выкладывал перед тобой прежде?

— Оттого, что они достались тебе праведным путем, ведь ты унаследовал их от своего отца.

После этого Тордис уехала с пира восвояси, получив на прощанье хорошие подарки и заручившись дружбой Кодрана. Она увезла Торвальда к себе домой на Гору Прорицательницы. Он прожил у нее некоторое время, и у него не было недостатка ни в одежде, ни во всем остальном, что бы ему ни понадобилось, и он там очень возмужал.

А когда он достаточно вырос, он уехал из страны по совету Тордис. Он нигде не останавливался, пока не прибыл в Данию. Там он встретился со Свейном, который был прозван Вилобородым10. С материнской стороны Свейн происходил из низкого рода, однако он утверждал, что он сын Харальда сына Горма, конунга датчан. Тогда у Свейна еще не было постоянного пристанища в Дании, так как Харальд конунг не желал признавать своего отцовства11. Свейн проводил много времени в походах, и конунгом его, по обычаю викингов, называли его сподвижники12. Когда Торвальд явился к Свейну, тот хорошо его принял, и Торвальд сделался его человеком и несколько лет кряду ходил вместе с ним в походы на запад за море.

Торвальд успел пробыть со Свейном конунгом совсем недолго, прежде чем тот стал ценить его больше других людей и выделять среди всех своих друзей, поскольку Торвальд был отменным советчиком и его достоинства и рассудительность были очевидны всем. Он был силен и отважен, умел в обращении с оружием и доблестен в бою, великодушен и щедр и показал себя человеком, в чьей верности нельзя было усомниться, готовым служить со смирением и внушающим расположение и любовь всем своим товарищам, и вполне заслуженно, так как, хотя он все еще оставался язычником, он был куда более справедлив, чем другие язычники, и всю ту добычу, которая доставалась ему в походах, он отдавал нуждающимся и пускал на освобождение пленников, и помогал многим из тех, кто попал в беду. И если при дележе в его доле оказывались взятые в плен люди, он отсылал их назад к их отцам или родичам точно так же, как и тех, за чье освобождение он уплатил выкуп. И поскольку в сражениях он проявлял большую отвагу, чем другие воины, они взяли за правило, что при всяком дележе он мог первым выбрать, что ему приглянется. Он же использовал это свое отличие, выбирая сыновей могущественных людей или еще что-нибудь, утрата чего доставляла наибольшее горе тем, кто этого лишился, и с чем его товарищи всего неохотней расстались бы, а затем отсылал это их прежним владельцам. За это его любили даже те, кто подвергся набегам людей Свейна, и они повсюду прославляли его великодушие. С той поры ему не составляло труда освобождать своих товарищей, когда тех захватывали враги, и в не меньшей мере это касалось и самого конунга Свейна.

Однажды случилось так, что Свейн воевал в Бретланде13. Поначалу он одержал победу и захватил большую добычу. Однако когда он покинул свои корабли и двинулся в глубь страны, ему навстречу выступило такое большое конное войско, что он был не в состоянии ему противостоять. Свейн конунг был захвачен в плен, связан и брошен в темницу, а с ним вместе Торвальд сын Кодрана и множество других знатных и достойных людей. На следующий день в темницу явился могущественный военачальник с большим отрядом, с тем чтобы забрать Торвальда из узилища, поскольку незадолго до того тот освободил взятого в плен сына этого самого военачальника и отослал его домой к его отцу. Военачальник предложил Торвальду выйти из темницы и уйти оттуда свободным. Торвальд поклялся, что, пока он жив, он ни за что не уйдет оттуда, если не будет освобожден и отпущен Свейн конунг со всеми своими людьми. Военачальник тотчас же пошел на это ради него, что впоследствии подтвердил Свейн конунг, когда он сидел за отменным угощением с двумя другими конунгами. И когда принесли мясное, один из слуг, прислуживающих за конунговым столом, сказал, что не бывать уже больше такому пышному застолью, на котором бы трое столь же могущественных конунгов ели бы с одного блюда.

— Мне знаком сын чужеземного бонда, в котором одном, ежели судить по справедливости, никак не меньше достоинства и благородства, чем во всех нас троих конунгах, вместе взятых.

Это вызвало большое оживление в палате, и все стали смеясь спрашивать, кто бы это мог быть и что это за человек такой, что он удостоил его этакой похвалы.

— Человек, о котором я говорю, обладает таким умом, какой пристало иметь мудрому правителю, силен и отважен, как самый бесстрашный берсерк14, обходителен и учтив, как самый благовоспитанный конунгов советник.

Потом он рассказал о том происшествии, о котором было написано ранее, как Торвальд освободил конунга благодаря всеобщей любви к нему и его превосходным и похвальным качествам.

После того как Торвальд побывал во многих странах, он принял истинную веру и был крещен саксонским епископом по имени Фридрек15. Потом он постарался убедить Фридрека епископа, чтобы тот отправился вместе с ним в Исландию проповедовать слово Божье и попытаться обратить к Господу его отца и мать и прочих близких родичей. Епископ с охотой согласился на это, и затем они отбыли в Исландию, и их плаванье прошло удачно.

Кодран хорошо встретил своего сына. Первую зиму Торвальд с епископом провели на Овражной Реке вместе с Кодраном, и с ними там было еще двенадцать человек. Торвальд сразу же принялся проповедовать слово Божье своим родичам и всем прочим, с кем ему доводилось встречаться, поскольку епископу был незнаком язык жителей страны, и благодаря его речам той зимой некоторые люди обратились в истинную веру.

Теперь же первым делом надо рассказать о том, как он привел к правой вере своего отца и его домочадцев. Во время одного праздника, когда Фридрек епископ вместе со своими учеными людьми служил мессу и божественную службу, Кодран стоял поблизости, больше из любопытства, чем из желания принять их обычай. Однако когда он услыхал колокольный звон и красивое церковное песнопение, почувствовал сладостный дух благовоний и увидал епископа в великолепном облачении и всех, кто ему прислуживал, одетых в белые одежды и с просветленными лицами, а еще увидал, какое большое сияние шло во всем доме от прекрасного света восковых свечей, а также увидел все другое, что сопровождало празднование, все это ему очень понравилось.

В тот же самый день он подошел к Торвальду, своему сыну, и сказал:

— Теперь я сам посмотрел и смог убедиться в том, как преданно вы служите вашему богу, однако, насколько я понимаю, наши обычаи совсем несхожи, так как мне показалось, что ваш бог радуется свету, тогда как наши боги его боятся. И если дело обстоит так, как я думаю, то человек, которого ты называешь вашим епископом, — прорицатель, ведь мне известно, что ты узнаешь от него все то, что ты проповедуешь нам от имени твоего бога. Но у меня есть свой прорицатель, и мне от него много проку. Он предупреждает меня о множестве вещей, которые еще не произошли, оберегает мой скот и напоминает мне о том, что я должен сделать и чего я должен остерегаться. А потому я очень доверяю ему и издавна его почитаю. Но ты и твой прорицатель, а также ваш обычай сильно унизили его, и он отговаривает меня от того, чтобы я знался с вами, а больше всего от того, чтобы я принял вашу веру.

— Он живет здесь, неподалеку от моего двора, в здоровенном валуне.

Торвальд спросил, давно ли он там проживает.

Кодран сказал, что тот живет там с давних пор.

— Раз так, отец, — говорит Торвальд, — давай заключим уговор. Ты говоришь, что твой прорицатель очень силен, и ты испытываешь к нему большое доверие. Епископ же, которого ты называешь моим прорицателем, — обыкновенный человек и к тому же не больно крепкий. Но если он сумеет, опираясь на могущество того Бога на небесах, в которого мы верим, изгнать твоего прорицателя из его неприступного жилища, то будет правильно, если ты откажешься от него и обратишься к всемогущему Господу, твоему создателю, который и есть истинный Бог, и нет такой силы, которая одолела бы его. Там, где он обретается, вечный свет, и он приводит к нему всех, кто верит в него и преданно ему служит, чтобы они жили там вместе с ним в несказанном блаженстве, которому не будет конца. И если ты обратишься к этому величайшему небесному конунгу, ты вскоре сможешь понять, что тот, кто отвращает тебя от веры в него, — законченный обманщик и что он стремится утащить тебя вместе с собой от вечного света в бесконечную тьму. И если тебе кажется, что он делает для тебя что-то хорошее, то он делает это лишь для того, чтобы ты легче поддался обману, поверив, что он полезен и необходим тебе.

— Ясно мне, что между ним и вами с епископом вовсе нет согласия, а еще я хорошо вижу, что каждый из вас очень старается одержать верх, и все то, что ты говоришь про него, он говорит про вас. Но что проку дальше рассуждать об этом? Уговор, который ты предложил, покажет, на чьей стороне правда.

Торвальд обрадовался словам своего отца и рассказал епископу о том, как обстоят дела, и обо всем их разговоре. На следующий день епископ освятил воду, а потом ходил вокруг валуна, вознося молитвы, распевая псалмы и окропляя его водой, так что весь камень стал влажным.

Следующей ночью прорицатель Кодрана явился ему во сне и сказал с печальным видом и весь дрожа, словно от страха:

— Ты плохо поступил, когда пригласил сюда этих людей, которые злоумышляют против тебя, пытаясь прогнать меня из моего жилища, потому что они облили мой дом кипятком, и теперь мои дети терпят немалые муки от жгучих капель, которые протекают внутрь с крыши. И хотя мне самому это и не причиняет большого вреда, все равно мне тяжко слышать плач моих малолетних чад, когда они кричат от полученных ожогов.

А когда наступило утро, Кодран, будучи спрошенным, рассказал обо всем этом своему сыну. Торвальд обрадовался и стал убеждать епископа, чтобы тот продолжил начатое им дело.

Епископ пошел к валуну вместе со своими людьми и совершил то же, что и днем раньше, усердно моля всемогущего Господа изгнать дьявола и явить свою милость этому человеку.

На следующую ночь коварный прорицатель вновь пришел к Кодрану, и вид его сильно отличался от привычного, так как прежде он имел обыкновение появляться с радостным и веселым выражением на лице и пышно разодетым, нынче же он был в изодранном черном меховом плаще, с потемневшим и злобным лицом. Он сказал бонду печальным и дрожащим голосом:

— Эти люди делают все, чтобы лишить нас обоих как нашего имущества, так и выгоды, поскольку они стараются изгнать меня из моих отчих владений, а тебя оставить без преданной заботы и прозорливых предсказаний. И теперь ты должен поступить как пристало мужу и прогнать их прочь, чтобы мы не лишились из-за этих злодеев всех своих благ. Что до меня, то я никогда не покину своего жилища, как бы ни тяжело мне было сносить невзгоды и чинимые ими бесчинства.

Все это и многое другое из того, что ему говорил дьявол, Кодран рассказал утром своему сыну.

Епископ и на третий день отправился к валуну и совершил там то же, что и прежде.

А на следующую ночь этот зловредный дух в третий раз явился к бонду с печальным видом и вновь принялся изливать на него свои причитания рыдающим голосом:

— Этот злой обманщик, епископ христиан, лишил меня всего моего имущества. Он разорил мой дом, вылил на меня кипяток, насквозь промочил мою одежду, так что она расползлась и пришла в полную негодность. По его вине я и мои домочадцы получили неизлечимые ожоги, и этим он вынудил меня бежать подальше от обитаемых мест и превратиться в изгнанника. Так что нынче нам с тобой придется расстаться и разорвать нашу дружбу, и все это происходит из-за твоего вероломства. Вот и думай теперь сам, кто будет отныне беречь твое добро столь же преданно, как его берег я. Тебя называют человеком справедливым и честным, однако же ты отплатил мне злом за добро.

— Покуда я не ведал правды, я почитал тебя как полезного и сильного бога. Теперь же, после того как я убедился в твоем коварстве и полном бессилии, мне будет только правильно и вовсе незазорно оставить тебя и перейти под защиту того божества, которое намного лучше и могущественнее тебя.

На этом они расстались с неприязнью и безо всякого дружелюбия.

После этого Кодран бонд, его жена Ярнгерд и все его домочадцы, кроме Орма, его сына, приняли крещение. Орм же не пожелал в тот раз креститься16.

Следующей весной епископ и Торвальд отправились со своими людьми на запад в Ивовую Долину17. Они поставили двор у Слияния Ручьев и жили там четыре зимы, разъезжая в эти годы по всей Исландии и проповедуя слово Божье18.

В первый год их пребывания у Слияния Ручьев Торвальд попросил руки женщины по имени Вигдис. Она была дочерью Олава, который жил в Лощине Хауков в Озерной Долине.

А когда епископ и Торвальд прибыли на свадебный пир19, оказалось, что среди приглашенных туда гостей было множество язычников. По тогдашнему обычаю, там был просторный, хорошо убранный покой, и через него протекал небольшой ручеек. Никто из них, ни христиане, ни язычники, не желали сидеть вместе за одним столом. Было тогда решено повесить между ними полог поперек покоя, в том месте, где был ручей. Епископ вместе с крещеными людьми должны были сидеть в передней части покоя, а язычники за пологом.

На этой свадьбе среди прочих язычников были два брата, оба могучие берсерки, весьма сведущие в колдовстве. Оба они носили имя Хаук. И поскольку они, как могли, изо всех сил противились правой вере и были готовы на все, чтобы уничтожить христианские обычаи, они предложили епископу, если у того достанет на это храбрости и веры в своего Бога, попытать себя в тех умениях, в которых они имели обыкновение упражняться, — пройтись босиком по пылающему огню или броситься на острие меча так, чтобы остаться невредимым. Епископ же, полагаясь на милосердие Божье, не стал отказываться.

Вдоль всего покоя были разведены большие костры, так как в то время у людей было в обычае пить пиво у огня. Епископ облекся во все свои епископские ризы и освятил воду, а потом в этом облачении, с митрой на голове и с епископским посохом в руке, подошел к огню. Он освятил огонь и окропил его водой. Затем в покой, грозно завывая, вошли те двое берсерков, оба кусали ободья своих щитов и держали в руках обнаженные мечи. Они собрались было пройти через огонь, но все произошло куда быстрее, чем они рассчитывали, и они оба упали ничком, споткнувшись о горящие поленья. Тут пламя охватило их, и притом с такой силой, что они вскорости сгорели, и были уже мертвы, когда их вытащили из огня. Их перенесли в лощину и там похоронили, поэтому с той поры она зовется Лощиной Хауков20.

Фридрек епископ сотворил крестное знамение и шагнул в огонь, в самую его середину, а потом прошел сквозь огонь вдоль всего покоя, и пламя расступалось перед ним в обе стороны, как если бы его сдувало ветром. При этом он вовсе не чувствовал пагубного жара, идущего от огня, и не было опалено ни краешка его облачения. После этого многие из тех, кто видал это величайшее чудо, обратились к Богу.

Гуннлауг монах21 рассказывает, что он слыхал об этом происшествии от правдивого человека, Глума сына Торгильса, а Глум узнал об этом от человека, которого звали Арнор сын Арндис.

Олав из Лощины Хауков позднее воздвиг на своем дворе церковь22, и Торвальд раздобыл ему для этого лесу.

Епископ и Торвальд постоянно прилагали все усилия, чтобы привести как можно больше людей к Господу. Чтобы проповедовать слово Божье, они разъезжали не только по соседним округам, но и по всей Исландии.

Когда подошло время альтинга, они прибыли на запад в Лощину23 в Долины Широкого Фьорда. Торарина бонда24 не было дома, однако его хозяйка, Фридгерд, дочь Торда с Мыса, поначалу хорошо приняла их. Торвальд рассказывал людям о вере, а тем временем Фридгерд в доме совершала жертвоприношения, так что оба они слыхали, что говорит другой. Фридгерд ответила на слова Торвальда коротко и злобно, а Скегги, их с Торарином сын, принялся насмехаться над тем, что сказал Торвальд.

Слово слушать Божье
мужи не охочи;
божницы кропитель
осмеял нас дерзко.
Ветхая, волхвуя,
над требищем скальду
— да накажет жрицу
Бог — слала проклятья25.

Ничего не сообщается о том, чтобы кто-нибудь из жителей западной четверти26 перешел в христианство, прислушавшись к их речам. Однако, когда они ездили по северным округам, то там истинную веру приняли некоторые знатные люди: Энунд сын Торгильса, сына Греньяда в Долине Дымов27, Хленни из Грязей в Островном Фьорде28 и Торвард с хутора Горный Кряж, что у Долины Хьяльти29. Одного брата Торварда звали Арнгейр, а другого Торд. Он был сыном Мудрого Бёдвара сына Андотта, первопоселенца, который жил в Лесном Заливе30. Эти и многие другие люди в северной четверти сделались добрыми христианами, но было там и немало таких, кто, хотя и не пожелал тогда креститься, поверили в Христа, перестали приносить жертвы идолам, оставили все языческие обычаи и не захотели больше платить подати на содержание капищ31. Язычники поэтому были злы на Фридрека епископа и питали вражду ко всем, кто был с ним в согласии.

Торвард сын Мудрого Бёдвара велел соорудить на своем хуторе Горный Кряж церковь и держал при себе священника, которого ему дал епископ, чтобы тот служил для него мессы и совершал божественные службы. Это очень рассердило Клауви сына Торвальда, внука Рэва, что жил на Склоне у Потоков32. Клауви был человек влиятельный. Он отправился к братьям Торварда, Арнгейру и Торду, с тем, чтобы предложить им на выбор, что им больше по душе — убить священника или сжечь церковь.

— Я бы не стал советовать ни тебе, ни кому-нибудь другому из моих друзей убивать священника, так как Торвард, мой брат, прежде жестоко мстил и за куда меньшие оскорбления, чем, я уверен, ему покажется это. Однако я за то, чтобы ты сжег церковь.

Немного погодя Клауви отправился ночью с десятком людей жечь церковь. А когда они поравнялись с ней и зашли в церковную ограду, то почувствовали невыносимый жар и увидали, что из окон церкви потоком летят искры. Они ушли, решив, что церковь внутри охвачена пламенем.

В другой раз явился Арнгейр33, и с ним множество людей, с тем, чтобы спалить эту самую церковь. И когда они вломились в дверь, он решил развести на полу костер из сухой березы. Но поскольку огонь не разгорался так скоро, как ему хотелось, он склонился над порогом, собираясь раздуть тлеющие угли в том месте, где их было довольно, да только пламя все никак не занималось и не переходило на дерево. Тут влетела стрела и вонзилась в пол церкви, прямо рядом с его головой. За ней тотчас же последовала вторая. Эта стрела пригвоздила к полу его одежду, так как она пролетела между его боком и рубахой, что была на нем.

— Эта стрела пролетела так близко от моего бока, что я решил не дожидаться третьей.

Так Господь защитил свой дом. Арнгейр уехал прочь со своими людьми, и язычники больше не пытались сжечь церковь. Церковь эта была построена за шестнадцать лет до того, как христианство было введено в Исландии по закону34, и она так и стояла в целости и сохранности.

Одним летом на альтинге Торвальд сын Кодрана по просьбе епископа открыто проповедовал веру перед всем народом. И когда он поведал с большим красноречием о многих чудесах, и вправду явленных всемогущим Господом, первым ему взялся отвечать один родовитый и знатный человек, бывший, однако же, непримиримым язычником. То был Хедин с Холодного Склона, что на Побережье Островного Фьорда, сын Торбьёрна сына Скаги, сына Скофти35. Хедин был женат на Рагнхейд, падчерице и племяннице Эйольва сына Вальгерд36. Хедин обратился к Торвальду с большой враждебностью и на чем свет стоит поносил святую веру. И вот ему удалось так убедить народ своей злобной речью, что ни один человек не поверил тому, что говорил Торвальд. Напротив, с той поры язычники настолько преисполнились враждой и ненавистью к епископу и Торвальду, а также готовностью их преследовать, что они дали денег скальдам, чтобы те сложили о них нид37. В нем были такие слова:

Девять принес
епископ детей,
всем им отец
Торвальд один.

Торвальд убил из-за этого двух человек, которые сложили песнь, епископ же сносил все оскорбления с величайшим спокойствием.

А когда Торвальд убил скальдов, он пошел к епископу, чтобы рассказать ему о том, что он совершил. Епископ сидел в доме и читал книгу. Перед тем как пришел Торвальд, в книге, что лежала перед епископом, появились две капли крови. Епископ сразу же догадался, что это какое-то знамение.

И когда Торвальд вошел к нему, епископ сказал:

— Либо ты совершил убийство, либо оно у тебя на уме.

— Я не смог снести того, что они обзывали нас с тобой женоподобными38.

— Их ложь о том, что ты якобы прижил детей, — невеликое испытание. К тому же ты истолковал их слова в дурном смысле: ведь я вполне мог бы носить твоих детей, если бы они у тебя были39. И не должно христианину вынашивать месть, как бы гнусно его ни порочили, напротив, ему следует терпеть унижения и оскорбления ради Господа.

И вот, несмотря на то что им приходилось сносить много притеснений от злых людей, они не прекращали разъезжать по округам и проповедовать слово Божье.

Они прибыли в Лососью Долину40 и прожили там некоторое время под Горой Эйлива у Атли Сильного, дяди Торвальда по отцу. После их приезда Атли, как и многие другие люди, принял крещение вместе со своими домочадцами, поскольку от речей епископа и Торвальда на них снизошла благодать Святого Духа.

Затем молва о мудрости епископа с Божьей помощью достигла ушей одного малолетнего мальчика, пяти зим от роду, которого звали Ингимундом, он был сыном Хавра из Боговых Долин41. Он воспитывался на Побережье Дымов42. Как-то раз Ингимунд завел разговор с пастухом своего воспитателя и попросил того свозить его тайком к Горе Эйлива, чтобы повидаться с епископом. Пастух согласился. Они отправились через Ущелье Кьяртана и на запад через горы в Лососью Долину. А как только они прибыли на хутор Атли у Горы Эйлива, мальчик стал просить, чтобы его крестили.

Атли взял мальчика за руку и подвел его к епископу, говоря:

— Этот мальчик — сын знатного человека, причем его отец язычник. Мальчик же просит, чтобы его крестили без ведома и согласия и его отца, и воспитателя. Тебе решать, как поступить, так как следует ожидать, что им обоим сильно не понравится, если он будет крещен.

— Воистину, — говорит он, — малолетнему мальчику не должно быть отказано в столь священном обряде, особенно если он способен принимать для себя куда более разумные решения, чем его взрослые родичи.

Затем епископ крестил Ингимунда и прежде, чем тот уехал, научил его всему, что он должен был пуще всего блюсти, став христианином.

Рассказывают, что Фридрек епископ крестил одного человека по имени Мани. И за то, что тот крепко держался святой веры, выказывая многие добродетели и ведя праведную жизнь, его прозвали Мани Христианином. Он жил в Холме на Волновых Болотах43 и соорудил там церковь. В этой церкви он денно и нощно служил Господу своими святыми молитвами и милосердными делами, которые он творил для всяких бедняков. На реке неподалеку оттуда у него было собственное место для ловли рыбы, которое и по сей день носит его имя и зовется Водопадом Мани, а все потому, что в ту пору, когда случился большой голод и мор, ему нечем стало кормить голодающих, и тогда он пошел к реке, а там в омуте под водопадом водилось вдоволь лососей. Он передал церкви в Холме право на ловлю лососей, и, по словам Гуннлауга монаха, впредь этот улов всегда принадлежал ей. Рядом с церковью и по сей день можно увидеть свидетельства того, что его жизнь походила на жизнь отшельника, ибо, подобно тому как всем своим разумением он был весьма далек от большинства людей того времени, он и в плотском своем существовании стремился удалиться от шума мирского. А потому вокруг церковного двора видна ограда, указывающая на то, что летом он заготавливал сено для единственной коровы, молоком которой он питался, поскольку он предпочитал добывать себе пропитание собственноручным трудом, нежели вступать в сношения с язычниками, которые его ненавидели. Эта ограда зовется с тех пор Оградой Мани.

Можно еще упомянуть кое о чем из множества поношений и гонений, которым язычники подвергали Фридрека епископа и Торвальда за то, что те проповедовали правую веру. Случилось однажды, что они собрались поехать на весенний тинг на Цаплин Мыс44. А когда они подошли к месту, где проходил тинг, вся толпа язычников вскочила и с громкими криками бросилась им навстречу. Некоторые швыряли в них камни, другие с бряцанием и лязгом потрясали перед ними оружием и щитами и просили богов, чтобы те уничтожили их врагов, так что у них не было никакой возможности посетить тинг.

— Вот и сбывается тот сон, что в былые дни приснился моей матери, когда ей привиделось, будто она нашла у меня на голове волчий волос, — ведь нынче нас гонят прочь с истошными криками и грохотом, точно диких зверей.

После этого епископ с Торвальдом вернулись к себе домой на хутор у Слияния Ручьев и провели там лето. В то же самое лето после альтинга некоторые предводители язычников собрали войско, так что у них было двадцать дюжин человек. Они решили направиться к Слиянию Ручьев, чтобы сжечь епископа в доме вместе со всеми его людьми. Когда до хутора у Слияния Ручьев оставалось недалеко, они спешились, чтобы отдохнуть. Но стоило им снова сесть на лошадей, как внезапно на них налетело множество птиц. Лошади испугались и настолько обезумели, что все, кто был верхом, попа́дали на землю и покалечились. Одни упали на камни и поломали себе руки и ноги или получили другие увечья. Другие упали на собственное оружие и сильно поранились. Кое-кого затоптали лошади. Меньше всего пострадали те, чьи кони ускакали прочь, — им пришлось проделать долгий путь пешком, возвращаясь домой. После этого они повернули назад. Всемогущий Господь явил такую милость своим людям, что епископ и те, кто с ним был, на этот раз не только не понесли никакого вреда от зловредности и козней язычников, но даже никоим образом не узнали об этой их вылазке и замыслах45. Торвальд с епископом прожили четвертую зиму у Слияния Ручьев.

На следующее лето они уехали из страны и первым делом направились в Норвегию. Там они стояли некоторое время на якоре в одной бухте. В это время прибыл из Исландии и зашел в ту же бухту человек, который уже упоминался ранее, Хедин с Холодного Склона. Хедин сошел на берег и отправился в бор нарубить себе лесу для построек. Торвальд проведал об этом и призвал своего раба. Вместе они пошли в лес, туда, где был Хедин, и Торвальд приказал рабу убить Хедина.

А когда Торвальд воротился к кораблю и рассказал об этом епископу, тот говорит в ответ:

— Из-за этого убийства нам придется расстаться, так как похоже, что ты никогда не перестанешь убивать людей46.

Вслед за тем Фридрек епископ уехал в Страну Саксов и окончил там свой век в величайшей святости, получив вечную награду от Господа Вседержителя за свое рвение и земные труды.

Торвальд прожил после этого много лет. И поскольку он был человек могучего сложения, сильный и бесстрашный, и где бы он ни находился, с большим рвением соблюдал Божьи заповеди, он рассудил, что, если он опять отправится в родные края, неизвестно еще, сможет ли он, как ему надлежит, ради любви к Господу постоянно терпеливо сносить от своих соплеменников притеснения и поругание. Поэтому он принял решение никогда впредь не приезжать в Исландию. Тогда он отправился в дальние страны и добрался до самого Йорсалира47, дабы побывать в этом святом месте. Он объездил всю Страну Греков и прибыл в Миклагард48. Сам верховный конунг принял его там с большим почетом и в знак дружбы пожаловал ему множество отменных даров, ибо Господь никогда не оставлял Торвальда своею милостью, и слава о нем облетала всех и каждого, куда бы он ни приезжал, так что его равно почитали и прославляли все, и простой люд, и знать, и чтили его как столпа и поборника правой веры. Сам кейсар Миклагарда49, а равно и все его хёвдинги, и не меньше их все епископы и аббаты во всей Стране Греков и в Сюрланде50 оказывали ему почести как великому исповеднику Господа нашего Иисуса Христа. Более же всего был он прославляем в Восточных Странах51, будучи послан туда кейсаром и поставлен предводителем, или наместником над всеми конунгами в Стране Руссов52 и над всей Гардарики53. Торвальд сын Кодрана основал и воздвиг там по соседству с собором, посвященным Иоанну Крестителю, величественный монастырь и передал ему немало владений. С тех пор это место носит его имя и зовется Монастырем Торвальда. В этой обители он окончил свою жизнь и был там погребен. Монастырь этот стоит под высокой горой, которая называется Дрёвн54.

Фридрек епископ и Торвальд прибыли в Исландию, когда от воплощения Господа нашего Иисуса Христа прошло девятьсот и еще восемьдесят лет и один год, а также сто и еще шесть зим от начала заселения Исландии55. Тремя годами позднее Торвард сын Мудрого Бёдвара соорудил церковь в Горном Кряже.

(Приложение из «Книги с Плоского Острова»)

Рассказывают, что после того, как они с епископом расстались, Торвальд ездил по дальним странам. Ранее также говорилось о том, что Отта кейсар крестил Данию56. Олав сын Трюггви поехал вместе с ним в Восточные Страны, и он был одним из главных советников кейсара, побуждавших его обращать народ в христианскую веру. В этой поездке, как говорят некоторые, Олав повстречался с Торвальдом сыном Кодрана, и поскольку каждый из них был много наслышан о делах и доброй славе другого, они обменялись приветствиями точно старые знакомые, хотя и никогда не видались прежде.

А когда они принялись беседовать, Олав конунг спросил:

— Пока что мне не доводилось совершать дальних поездок.

— Ты человек благонравный и удачливый. А какой ты веры?

— Охотно отвечу вам: я крещен и крепко держусь христианской веры.

— Как видно, ты верно служишь своему Господу и возжигаешь любовь к нему во многих людских сердцах. Мне не терпится послушать множество правдивых историй, которые ты мог бы мне поведать. Первым делом, о великих чудесах твоего Бога, Иисуса Христа, а после о разных странах и неведомых народах, и наконец, о твоих собственных свершениях и доблестных делах.

— Поскольку я вижу, что ты и вправду готов выслушивать мои рассказы о достоверных происшествиях и вещах, которые я видал сам или о которых мне приходилось слыхать, я охотно исполню твое желание. А за это я ожидаю, что ты с такой же охотой согласишься рассказать мне то, о чем я тебя спрошу.

Конунг отвечал, что так тому и быть. Торвальд поведал ему тогда о многих событиях и немало достопамятного как о Боге, так и о благочестивых людях. Конунгу очень пришлись по душе его рассказы, и все, кто при этом был, сочли их весьма занимательными. А когда Торвальд повел речь о том, что происходило в Исландии, когда они были там вместе с Фридреком епископом, конунг стал подробно расспрашивать его обо всем — о том, много ли народу приняло правую веру, прислушавшись к их проповедям, и о том, кого из тамошних людей было всего легче уговорить сделаться христианином, и о том, кто больше всех этому противился. И Торвальд рассказал обо всем этом во всех подробностях.

Когда же конунг услыхал, как много сил они положили на то, чтобы возвестить христианство, и сколько гонений им пришлось вынести во имя Господа, он сказал:

— Теперь мне стало понятно, что эти исландцы, о которых ты только что рассказывал, должны быть людьми упрямыми и дерзкими, так что их нелегко будет обратить в христианскую веру. Но все же я предчувствую, что им суждено сделать это. И сдается мне, что, когда они поверят в праведного Бога, все они станут крепко держаться своей веры, кем бы ни был тот, кто в конце концов наставит их на путь истинный.

— Мне приходилось слыхать от мудрых людей, что ты станешь конунгом Норвегии, и тогда, думается мне, Господь дарует тебе удачу, с помощью которой ты сможешь обратить в правую веру исландцев57 и множество других народов, населяющих северную часть света.

Потом Торвальд расспросил конунга о многих вещах, и какой бы вопрос он ни задавал, тот отвечал ему хорошо и разумно, и все время, что они провели вместе, им доставляло радость, что каждый из них спрашивал либо говорил другому что-нибудь мудрое. Затем они расстались лучшими друзьями.

После этого Торвальд отправился в Миклагард и получил там большие почести от верховного конунга, а впоследствии велел воздвигнуть монастырь и передал ему богатые владения. В этом самом монастыре он и окончил свой век, ведя жизнь чистую и возвышенную58.

Примечания

1 Эйлив Орел был сыном Атли, внуком Скиди Старого, правнуком Барда ярла. — Эйлив Орел был одним из исландских первопоселенцев, прибывших в северную часть страны. Согласно «Книге о заселении страны» (Land., 227), он занял большую территорию на западном побережье Полуостровного Фьорда (Skagafjörðr), включающую в себя долину Лососьей Реки. В этой книге говорится, однако, что Эйлив Орел был правнуком Барда с Рукава (í Ál), тогда как в генеалогии, приведенной в «Саге о Ньяле» (гл. 113), и в «Саге о крещении» (гл. 1) отцом Эйлива Орла оказывается уже Бард с Рукава, сын Кетиля Лисицы, внук Скиди Старого. Среди потомков Эйлива Орла было немало родовитых исландцев.

2 …Сэмунда с Гебридских Островов. — Сэмунд с Гебридских (или Южных) островов, побратим Ингимунда Старого, также упоминается среди предков Гудмунда Могучего в «Саге о Ньяле» (гл. 113) и в «Саге о Греттире» (гл. 31). О его отказе служить Харальду Прекрасноволосому и отъезде в Исландию рассказывается в «Книге о заселении страны» (Land., 217).

3 …он был отцом Гудмунда… — Имеется в виду Гудмунд с Асбьёрнова Мыса, один из персонажей «Саги о битве на Пустоши». Гудмунд сын Сёльмунда упоминается также в ряде других «саг об исландцах», в том числе в «Саге о людях из Лососьей Долины» (гл. 31 и др.), в «Саге о Греттире» (гл. 31) и в «Саге об Эгиле» (гл. 78).

4 Барди Убийца — Барди сын Гудмунда (Барди Убийца) является одним из главных героев «Саги о битве на Пустоши». Помимо того, он упоминается во многих других сагах (среди них «Сага об Эгиле», «Сага о людях с Песчаного Берега», «Сага о людях из Лососьей Долины» и «Сага о Греттире»).

5 Торд с Мыса — исландский первопоселенец, дед Арнора Старухин Нос, упоминаемый во множестве саг (в том числе в «Саге о Греттире», «Саге о людях из Озерной Долины» и др.). Торд возводил свой род к знаменитому викингу, Рагнару Лодброку (или Рагнару Кожаные Штаны; см. его генеалогию в «Пряди о Свади и Арноре Старухин Нос»).

6 Гудмунд Могучий с Подмаренничных Полей — Гудмунд сын Эйольва, могущественный исландский предводитель, персонаж многих саг (см. о нем в «Пряди о Пивном Капюшоне» и в «Пряди о Болли сыне Болли»).

7 …у Овражной Реки в Озерной Долине… — местности на севере Исландии.

8 Гора Прорицательницы — гора и расположенный по соседству с ней хутор на западной стороне Полуостровного Побережья — в Медвежачьем Фьорде на севере Исландии.

9 Тордис Прорицательница — о Тордис рассказывается также в «Саге о людях из Озерной Долины» (гл. 44) и в «Саге о Кормаке» (гл. 9, 22, 23).

10 …со Свейном, который был прозван Вилобородым. — См. примеч. 11 к «Пряди о Торлейве Ярловом Скальде».

11 С материнской стороны Свейн происходил из низкого рода, однако он утверждал, что он сын Харальда сына Горма (…) не желал признавать своего отцовства. — Как рассказывается в «Саге о йомсвикингах» (гл. 10–12), Свейн был сыном датского конунга Харальда сына Горма, прозванного Синезубым (ок. 940 — ок. 986), от его наложницы Саум-Эсы, и отец, несмотря на его неоднократные требования, так и не признал его. С пятнадцатилетнего возраста Свейн проводил время в викингских походах, разоряя датские земли. После убийства Харальда сына Горма воспитателем Свейна, Пальна-Токи (Токи из Йомсборга), Свейн был провозглашен конунгом Дании, а незадолго до своей смерти стал также правителем Англии (см. примеч. 13 к «Пряди о Торлейве Ярловом Скальде»).

12 …конунгом его, по обычаю викингов, называли его сподвижники. — Предводителей викингов было принято называть «морскими конунгами».

13 …в Бретланде. — Т. е. в Уэльсе.

14 Берсерк (berserkr) — это слово, по-видимому, значит «медвежья шкура». Согласно «Саге об Инглингах» (гл. 6: КЗ, 13), берсерками назывались воины Одина, которые «бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда». В сагах берсерками, как правило, называют воинственных разбойников, которые притесняют мирных жителей, вызывая их на поединок и отнимая у них жен и добро.

15 …саксонским епископом по имени Фридрек. — О саксонском епископе Фридреке известно только из исландских источников, согласно которым он прибыл в Исландию ок. 981 г. и был первым миссионером-клириком, проповедовавшим христианство жителям страны. О его пребывании в Исландии сообщает исландский историк Ари Мудрый в «Книге об исландцах», гл. 8 (1125–1130 гг.), а также исландские анналы, которые относят его приезд в страну к 980 г. (Flat. III, 504); помимо «Пряди о Торвальде», о его деятельности рассказывается в «Саге о крещении». О приезде епископа Фридрека и Торвальда также упоминается в ряде «саг об исландцах» (в «Саге о Греттире» и в «Саге о людях из Озерной Долины»; см. также «Прядь о Свади и Арноре Старухин Нос»). Хотя на это нет прямых указаний, предполагается, что Фридрек был отправлен в Исландию архиепископом Бременским Адальдагом (937–988), а отсутствие упоминаний о нем за пределами Скандинавии может объясняться тем, что у него не было епархии и он был «епископом-миссионером», получившим свой сан исключительно для того, чтобы проповедовать христианство язычникам (см.: Jón Jóhannesson. A History of the Old Icelandic Commonwealth: Íslendinga Saga. Winnipeg, 1974. P. 125).

16 Об обстоятельствах обращения в христианство Кодрана и его домочадцев сообщается и в «Саге о крещении» (гл. 2), однако в ней не приводятся описанные здесь подробности изгнания «дьявола». В этой саге сказано лишь, что епископ молился у камня, где, по словам Кодрана, жил его «управляющий» (ármaðr), которому он и его родичи имели обыкновение приносить жертвы, и что камень раскололся от молитв епископа. Это было расценено Кодраном как победа над «управляющим», в результате чего он и все прочие (кроме Орма) приняли крещение.

17 …на запад в Ивовую Долину… — местность на севере Исландии.

18 …поставили двор у Слияния Ручьев и жили там четыре зимы, разъезжая в эти годы по всей Исландии и проповедуя слово Божье. — Ср. в «Саге о Греттире» (гл. 13): «Все это происходило уже после того, как в Исландию приехал Фридрек епископ и Торвальд сын Кодрана. Они в то время жили у Слияния Ручьев. Они первыми проповедовали христианство на севере страны» (ИС I, 591). Аналогичное сообщение имеется и в «Саге о крещении» (гл. 2). Принято считать, что все эти упоминания миссионеров восходят к одному источнику.

19 Торвальд попросил руки женщины по имени Вигдис (…) прибыли на свадебный пир… — Согласно другим источникам (см. Land., XII), Вигдис дочь Олава из Лощины Хауков была женой Торкеля сына Торгрима (другая дочь Олава, Асдис, была матерью Халльфреда Трудного Скальда). В «Саге о крещении» (гл. 2) и в «Саге о людях из Озерной Долины» (гл. 46) сказано, что Торвальд с епископом были у Олава не на свадебном, а на осеннем пиру.

20 …с той поры она зовется Лощиной Хауков. — Этот же эпизод присутствует в «Саге о людях из Озерной Долины» (гл. 46), кроме того, краткое упоминание о нем имеется и в «Саге о крещении» (гл. 2), однако в этих сагах Олав, его домочадцы, а также его зять Торкель сын Торгрима принимают христианство в результате поражения и гибели берсерков, тогда как сообщение о следующем за тем чудесном спасении епископа, которого пламя не тронуло, отсутствует. Судя по всему, этот же эпизод был положен в основу одной из сцен «Саги о Ньяле» (гл. 103), героем которой стал другой саксонский (или фламандский) миссионер — Тангбранд, посланный в Исландию конунгом Олавом Трюггвасоном проповедовать христианство (997–999 гг.). Как рассказывается в этой саге, исландец Гест сына Оддлейва задал пир Тангбранду и его людям. «Их приехало… шесть десятков человек. А там, говорили, собралось две сотни язычников, и еще ждали берсерка по имени Отрюгг. Все его очень боялись. О нем рассказывали, что он не боится ни огня, ни меча. И язычники были в большом испуге. Тут Тангбранд спросил, не хочет ли кто-нибудь принять новую веру, но все язычники отказались. “Я хочу предложить вам испытать, — говорит Тангбранд, — какая вера лучше. Давайте разложим три костра: вы, язычники, освятите один, я — другой, а третий оставим неосвященным. Если берсерк испугается того костра, который я освятил, но пройдет через ваш, то вы примете новую веру”. “Предложение хорошее, — говорит Гест, — я и мои домочадцы согласны”. Когда Гест сказал это, еще многие согласились. Тут сказали, что на двор пришел берсерк. Развели огонь, и костры запылали. Люди схватили свое оружие, быстро расселись по скамьям и стали ждать. Берсерк вбежал с оружием в дом. Он проходит через огонь, который освятили язычники, и подходит к огню, который освятил Тангбранд, но не решается пройти через него и говорит, что весь горит. Он замахивается мечом на тех, кто сидит на скамье, но при взмахе им попадает в поперечную балку. Тангбранд ударяет его распятием по руке, и происходит великое чудо: меч падает у берсерка из руки. Тогда Тангбранд ударяет его мечом в грудь, а Гудлейв отрубает ему руку. Тут набежал народ и убил берсерка. После этого Тангбранд спросил, не хотят ли они принять новую веру. Гест сказал, что никогда не обещает того, чего бы не собирался выполнить. Тогда Тангбранд крестил Геста, и всех его домочадцев, и еще много народу» (ИС II, 229–230).

21 Гуннлауг монах — Гуннлауг Лейвссон (ум. 1218 или 1219), монах бенедиктинского монастыря в Тингейраре (основан в 1133) на севере Исландии, автор утраченного латинского жизнеописания Олава Трюггвасона. Считается, что к его сочинениям восходят «Сага о крещении» и «Прядь о Торвальде Путешественнике», а также главы «Саги о Ньяле», в которых рассказывается о христианизации Исландии.

22 Олав из Лощины Хауков позднее воздвиг на своем дворе церковь… — В «Саге о людях из Озерной Долины» (гл. 46) сказано, что Олав, когда произошли описанные события, был уже настолько стар, что лежал в постели и питался из рожка. Приняв крещение, он прожил недолго и «умер в белых (т. е. в крестильных. — Е.Г.) одеждах». Церковь, согласно этой саге, была построена не Олавом, а его зятем, Торкелем сыном Торгрима.

23 …на запад в Лощину… — Хутор Хвамм (Hvamm, отсюда Hvammverjar — «люди из Лощины») в Лощинном Фьорде (юго-восточное ответвление Широкого Фьорда). В XII в. здесь жил родовитый исландец Стурла сын Торда, прозванный Хвамм-Стурлой (1115–1183), отец Снорри Стурлусона.

24 Торарин бонд — Торарин Жеребячий Лоб, сын Торда Ревуна, внук Олава Фейлана; о нем упоминается в «Саге о людях из Лососьей Долины» (гл. 7) и в «Саге о Греттире» (гл. 26). Торарин был женат на Фридгерд, дочери Торда с Мыса (см. о нем примеч. 5). Их сын, Скегги, также упоминается в «Саге о Греттире».

25 Этот эпизод и произнесенная Торвальдом виса приводятся также в «Саге о крещении» (гл. 2).

26 …западной четверти… — Об административном делении Исландии см. примеч. 15 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога».

27 …Энунд сын Торгильса, сына Греньяда в Долине Дымов… — В «Саге о крещении» (гл. 1), где перечислены эти же жители северной четверти страны, пожелавшие перейти в новую веру, к имени Энунд прибавлено прозвище Христианин (hinn kristni). Энунд и его родичи упоминаются также в «Книге о заселении страны». Долина Дымов — местность в восточной части северной четверти.

28 …Хленни из Грязей в Островном Фьорде… — Хленни сын Эрнольва был воспитателем Кодрана, сына Гудмунда Могучего. В «Саге о Ньяле» (гл. 105) и в «Саге о Глуме Убийце» (гл. 10) сказано, что Хленни носил прозвище Старый, однако в «Саге о людях со Светлого Озера», где он является одним из действующих лиц, он назван Хленни Мудрым (гл. 20). Грязи — Saurbær — название двора Хленни. Островной Фьорд — фьорд в восточной части северной четверти.

29 …Торвард с хутора Горный Кряж, что у Долины Хьяльти. — О Торварде Крещеном сыне Мудрого Бёдвара, см. в «Пряди о Свади и Арноре Старухин Нос». Долина Хьяльти — местность в Полуостровном Фьорде.

30 Лесной Залив — хутор, находящийся неподалеку от южного побережья Полуостровного Фьорда, по соседству с Долиной Хьяльти.

31 Подати на содержание капищ (hoftollr) — букв.: храмовая подать. Как сказано в «Саге о людях с Песчаного Берега» (гл. 4), «все люди должны были платить подать на капище и сопровождать годи во всех поездках…, а годи должен был содержать капище на свои собственные средства, чтобы оно не пришло в упадок, и устраивать в нем жертвенные пиры» (ÍSÞ II, 539; о годи см. примеч. 11 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога»).

32 …Клауви сына Торвальда, внука Рэва, что жил на Склоне у Потоков. — О Клауви рассказывается также в «Саге о Глуме Убийце» (гл. 10, 27). Следующий за этим эпизод пряди присутствует и в «Саге о крещении» (гл. 3), где он изложен менее детально. Склон у Потоков — хутор у подножья горы в местности, находящейся к северо-востоку от Полуостровного Фьорда.

33 …явился Арнгейр… — В «Саге о крещении» (гл. 3) сказано, что Клауви явился вместе с Арнгейром, однако из ее текста остается до конца неясным, кто из них был поджигателем.

34 …за шестнадцать лет до того, как христианство было введено в Исландии по закону… — Христианство было введено на альтинге в 1000 г., таким образом, церковь была воздвигнута в 984 г.

35 …Хедин с Холодного Склона, что на Побережье Островного Фьорда, сын Торбьёрна сына Скаги, сына Скофти. — Этот Хедин был прозван Милостивым. Согласно «Книге о заселении страны» (Land., 269 f.), дед Хедина, Скаги сын Скофти, был знатным первопоселенцем, прибывшим в Исландию из Мёра. Как сказано в этом же источнике, Хедин построил свой хутор Холодный Склон «за шестнадцать зим до введения христианства». О Хедине и его нападках на Торвальда также упоминается в «Саге о крещении» (гл. 4).

36 Хедин был женат на Рагнхейд, падчерице и племяннице Эйольва сына Вальгерд. — Согласно «Книге о заселении страны» (Land., 270), Рагнхейд была дочерью Эйольва сына Вальгерд и приходилась родной сестрой Гудмунду Могучему.

37 Нид — хулительные стихи. См. о ниде в «Пряди о Торлейве Ярловом Скальде».

38 …обзывали нас с тобой женоподобными. — В «Саге о крещении» (гл. 4), где также цитируются эти стихи, Торвальд оправдывает совершенное им убийство тем, что их обидчики «сказали, что мы имели детей вместе», иначе говоря, что их обвинили в гомосексуальной связи, а также в том, что епископ родил детей от Торвальда. Обвинение в «женоподобии», т. е. исполнении роли женщины (др.-исл. ragr, или argr «немужественный», «трусливый»), — одно из тяжелейших оскорблений, которое могло быть нанесено мужчине. Так, в западнонорвежских «Законах Гулатинга» в главе о ниде сказано, что «никто не должен возводить на другого напраслину или клевету (fjölmæli)». Далее разъясняется, что «напраслина» (ýki) — это «если кто-то скажет о другом то, чего не может быть, не будет и не было», а именно когда кто-то говорит, «что он становится женщиной каждую девятую ночь, или что он родил ребенка, или называет его gylfin (волчица-оборотень)». Сказавший такое объявляется вне закона, т. е. может быть убит (см.: Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. М., 2000. С. 457, 461, о ниде против Торвальда и Фридрека: Там же. С. 468–471).

39 …мог бы носить твоих детей, если бы они у тебя были. — Тогда как в хулительной висе глагол bera явно употреблен в значении «рожать» (börn borið «принес (= родил) детей»), епископ придает этим словам невинный смысл, истолковывая глагол bera в его первоначальном значении — «носить».

40 Лососья Долина — местность в северной четверти на юго-западе Полуострова (Skagi), прилегающая к Лососьей Реке.

41 Боговы Долины — местность к югу от Полуостровного Фьорда.

42 Побережье Дымов — западный берег южной части Полуостровного Фьорда.

43 Волновые Болота — местность к востоку от Медвежачьего Фьорда на севере Исландии.

44 …на весенний тинг на Цаплин Мыс. — Ежегодно в конце четвертой недели лета (в мае) в течение недели на мысу южного берега Полуостровного Фьорда проводился один из четырех весенних тингов северной четверти Исландии (см. примеч. 15 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога»).

45 Оба эти эпизода — посещение тинга на Цаплином Мысе и неудавшаяся попытка расправы язычников над епископом и Торвальдом — кратко изложены в «Саге о крещении» (гл. 4).

46 …не перестанешь убивать людей. — В «Саге о крещении» (гл. 4), где также приводится этот эпизод, сказано, что епископ расстался с Торвальдом из-за его мстительности.

47 Йорсалир — Иерусалим.

48 …Страну Греков и прибыл в Миклагард. — Страна Греков (Grikkjaríki, Grikkland) — Византия; Миклагард — Константинополь.

49 …кейсар Миклагарда… — византийский император. До этого он был назван «верховным конунгом» (stólkonungr).

50 Сюрланд — Сирия.

51 Восточные Страны — см. примеч. 21 к «Пряди о Сёрли».

52 Страна Руссов — Rússland (также Rucia, Rusia, Ruzcia, Ruzaland и др.), наименование Древней Руси, проникшее в исландскую топонимию под влиянием ученой латинской традиции. Здесь, как и в некоторых других текстах, это латинизированное название соседствует с традиционным древнескандинавским наименованием Руси — Гардарики (см.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. М., 2009. Т. V. С. 192, примеч. 11).

53 Гардарики — Русь (см. предыд. примеч.).

54 …воздвиг там по соседству с собором, посвященным Иоанну Крестителю, величественный монастырь (…) под высокой горой, которая называется Дрёвн. — В «Саге о крещении» (гл. 13), где приводится аналогичное сообщение о том, как Торвальд завершил свои дни, сказано, что после гибели конунга Олава Трюггвасона (1000 г.) он странствовал «до самого Йорсалахейма» (Иерусалима), «а оттуда до Миклагарда» (Константинополя), «а там и до Кэнугарда» (Киева), «что на востоке, по Непру» (Днепру). Далее говорится, что он «умер в Руции неподалеку от Пальтескьи» (Pallteskiu, т. е. Полоцка) и погребен там «на одной горе у церкви Иоанна Крестителя, и они называют его святым». При этом автор саги ссылается на стихотворное свидетельство некоего Бранда Путешественника, утверждающего, что он побывал в том месте, где Торвальд сын Кодрана был погребен на высокой горе, «вверх по Дравн» (upp í Drafni), у церкви Иоанна (Hb, 144). Судя по всему, утверждение автора пряди, что Торвальд был похоронен «под высокой горой, которая называется Дрёвн», восходит к этому же сообщению Бранда. Между тем якобы принадлежащая последнему фраза grafinn í há fjalli upp í Drafni указывает на то, что Дрёвн (или Дравн) — это название не горы, а водоема (реки или озера), на котором стояли «высокая гора» и монастырь. Название Дрёвн известно из древнескандинавской топонимики: в старину так именовали реку и фьорд, ныне носящие названия Драмсэльв и Драммен соответственно, причем наименование реки Дрёвн встречается в одной из строф тулы (стихотворного перечня) рек в «Младшей Эдде»; кроме того, в поэтическом языке dröfn служит обозначением моря и волны (это имя одной из волн — дочерей морского великана Эгира). Таким образом, присвоив горе, на (или под) которой был похоронен Торвальд, название Дрёвн, автор пряди неверно истолковал тот источник, откуда он почерпнул эти сведения. В «Пряди о Торвальде» и в «Саге о крещении» топоним Дрёвн локализуется, однако, за пределами Скандинавии, как сказано в первой — «в Стране Руссов», и уточнено во второй — «неподалеку от Пальтескьи». Указывалось, что близ Полоцка, на острове посреди Западной Двины, действительно существовал основанный в XII или XIII в. Иоанно-Предтеченский монастырь, что же касается возможного древнерусского соответствия названия Дрёвн, то высказывались предположения, что за ним может скрываться один из гидронимов Полоцкой земли, при этом назывались озера Дривято, Дрисвяты и Дерьбо — на берегу последнего находилось поселение, при раскопках которого было обнаружено множество рунических надписей XI–XIII вв., что говорит о присутствии там скандинавов (см. подробнее: Джаксон Т.Н. Austr í Görðum: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М., 2001. С. 136–140). Употребление топонимов, которыми скандинавы обозначали древнерусские города, реки и озера, не может, однако, свидетельствовать об исторической достоверности сообщения о том, что Торвальд нашел упокоение на Руси. Вполне вероятно, что рассказ о благочестивой кончине Торвальда в основанной им самим отдаленной обители не имеет под собой никакой реальной подоплеки и является не более чем христианским топосом, характерным для всей средневековой литературы (см. также примеч. 58).

55 …от воплощения Господа (…) прошло девятьсот и еще восемьдесят лет и один год, а также сто и еще шесть зим от начала заселения Исландии. — Таким образом, автор пряди относит начало заселения Исландии к 875 г. Согласно «Книге о заселении страны», первый норвежский переселенец, Ингольв Арнарсон, прибыл в Исландию в 874 г., однако историк Ари Мудрый в «Книге об исландцах» приводит другую дату — 870 г.

56 …Отта кейсар крестил Данию. — Оттон II, император Священной Римской империи (с 973 по 983 г.). В «Саге об Олаве сыне Трюггви» содержится рассказ о том, как правитель Страны Саксов Отта кейсар потребовал от датского конунга Харальда сына Горма, чтобы он сам и весь народ Дании приняли крещение. Собрав большое войско (в котором был и будущий конунг Норвегии, Олав Трюггвасон), император выступил в поход и разбил датчан, после чего вынудил их креститься (см.: КЗ, 112–114). Считается, однако, что ко времени похода Оттона II в Данию (974 г.) Харальд сын Горма уже был христианином (полагают, что он принял крещение ок. 960 г.). Олав Трюггвасон был крещен в Англии в 994 г. (см. примеч. 6 к «Пряди об Альбане и Сунниве»).

57 …ты сможешь обратить в правую веру исландцев… — Торвальд изображается в пряди в качестве «предтечи» крестителя Исландии — Олава Трюггвасона, которому, по предсказанию Торвальда, удастся совершить то, что не смогли сделать они с епископом Фридреком. Как рассказывается в саге об этом конунге (в части, обычно именуемой «Kristni þáttr» — «Раздел о крещении»), придя к власти (в 995 г.), Олав сначала направил в Исландию исландца Стевнира сына Торгильса, который столь рьяно разрушал капища, что был объявлен там вне закона (как далее утверждается в этой саге, Стевнир и Торвальд вместе отправляются в странствие после гибели Олава Трюггвасона). После Стевнира в Исландию был послан саксонский (или фламандский) священник Тангбранд, о чьей миссионерской деятельности подробно рассказывается во многих источниках (см. «Сага о Ньяле», гл. 100–103). Ему, однако, также не удалось обратить страну в христианскую веру. Вернувшись в Норвегию ок. 999 г., Тангбранд рассказал Олаву о своей неудаче, после чего конунг в гневе велел схватить и бросить в темницу всех исландцев, бывших в то время в Норвегии, пригрозив казнить их, если жители их страны не примут крещение. Как сообщается, эта угроза возымела действие: несколько родовитых и могущественных исландцев предложили ради спасения жизни заложников поехать в Исландию, дабы осуществить эту миссию. Развернувшаяся вслед за тем борьба сторонников старой и новой веры, грозившая серьезными усобицами, закончилась летом 1000 г. тем, что на альтинге было принято решение о введении в Исландии христианства, при этом язычникам было разрешено совершать свои обряды тайно (см.: «Сага о Ньяле», гл. 105).

58 В этом самом монастыре он и окончил свой век, ведя жизнь чистую и возвышенную. — Ср. сообщение о последних годах жизни Торвальда в приведенной ранее пространной версии пряди (а также в «Саге о крещении», см. примеч. 54). В отличие от нее, в краткой редакции рассказа ничего не говорится о прибытии Торвальда на Русь и упокоении там.

Þorvalds þáttr víðförla

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

(Приложение из «Книги с Плоского Острова»)

Примечания