Прядь о Раудульве — Королевские саги — Тексты

Одного человека звали Рауд, а еще у него было другое имя, Ульв1. Он жил в Эйстридалире. Жену его звали Рагнхильд. У них было двое сыновей, Даг и Сигурд, оба люди весьма многообещающие. Они присутствовали на том тинге и держали ответ от имени жителей долины и отклонили это обвинение2. Бьёрн счел, что они держались куда как заносчиво и что они и одеты, и вооружены вызывающе, и тогда он принялся обвинять братьев и говорить, что не видит ничего невероятного в том, что они-то и совершили это преступление. Они отвергли все выдвинутые против них обвинения, и тинг на этом закончился.

Вскоре после этого к Бьёрну управителю приехал Олав конунг со своим войском, и для него там было устроено угощение. Тут конунгу доложили о том деле, которое ранее обсуждалось на тинге. Бьёрн сказал ему, что, по его мнению, всего вернее, это сыновья Рауда учинили такое беззаконие. Тогда послали за сыновьями Рауда. Однако когда они встретились с конунгом, тот заявил, что эти люди не похожи на воров, и отвел обвинение, которое было выдвинуто Бьёрном, сказав, что, на его взгляд, они не замешаны в этом деле. Те пригласили конунга погостить у их отца и провести в его усадьбе три ночи. Конунг пообещал так и сделать, и был назначен день его приезда.

Бьёрн отговаривал его от этой поездки, но конунг тем не менее отправился в путь3 в сопровождении двухсот человек и прибыл к Раудульву на исходе дня. Конунг увидал там высокую и крепкую ограду. Когда конунг и его люди подъехали к воротам, они оказались распахнуты. Сработаны же те ворота были хоть куда: они были подвешены на железных петлях, и если стояли на запоре, за них было не так-то легко проникнуть. Конунг и его войско въехали в ворота, и на дворе их встречали Раудульв бонд с сыновьями и со множеством народу. Раудульв и все они тепло приветствовали конунга и его людей, и те спешились. Усадьба у Рауда бонда и его сыновей была отменная.

— Уж не церковь ли тот красивый дом, что стоит тут на дворе?

— Это, государь, мой спальный покой. Он был построен прошлым летом и только что закончен.

Все кровли на тамошних постройках были незадолго до того покрыты дранкой и просмолены. Затем они направились в дом. Конунг видит, какой он просторный, и здесь стены были заново обшиты и хорошенько просмолены. Во дворе конунг увидал множество строений, больших и малых, и все они были возведены как нельзя лучше. Конунг спросил, нет ли в усадьбе церкви.

— Нет, — говорит хозяин, — поскольку епископ никогда прежде не приезжал сюда.

Тогда епископ4 велел поставить на дворе перед домом шатер и отслужил в нем вечерню, которая продолжалась допоздна. После этого конунг направился в дом, и перед ним несли свечи. А когда он вошел, все там было подготовлено к его приему. Конунг уселся на приготовленное для него почетное сиденье; по правую руку от него сел епископ, а по левую руку конунгова жена, и за нею знатные женщины. Напротив конунга на нижней скамье сидел Бьёрн окольничий, а по обе стороны от него расположились дружинники. Рядом с епископом сидел Финн сын Арни, потом Кальв, его брат, за ним Торберг сын Арни, Кольбьёрн сын Арни, а за ним Арни сын Арни, все эти братья были лендрманнами Олава конунга5.

После того как все, кто сопровождал конунга, были рассажены на помосте, были заняты все сиденья, стоявшие за ним вдоль стен. Домочадцы и приглашенные гости разместились на отдельных скамейках и скамьях, поставленных спереди. Раудульв хозяин занимал переднее сиденье, стоявшее напротив скамьи, на которой сидели лендрманны. Угощение там было на славу и вдосталь всевозможного доброго питья. Сыновья Рауда прислуживали гостям и управлялись со всем самым что ни на есть подобающим образом. Конунг пришел в веселое и благодушное настроение; он находил оказанный им прием превосходным и исполненным вежества и был очень доволен тем, с каким размахом и великолепием было устроено это развлечение.

Затем конунг завел беседу с Раудом хозяином, и ему не понадобилось много времени, чтобы заметить, что хозяин был человек находчивый и мудрый. Все, кто там был, очень развеселились за питьем. Конунг расспрашивал Ульва о многих неведомых вещах, однако у того всегда был наготове ответ. Кое-что из этого конунгу уже приходилось слыхать раньше, так что он и сам знал, как обстояло дело, а о чем-то ему не довелось узнать прежде и было неизвестно вовсе. Да только всё, о чем конунг знал, совпадало с тем, что говорил Ульв, а потому он проникся большим доверием к его речам. Ульв же никогда ни о чем не распространялся и лишь отвечал на вопросы конунга. Тогда Олав конунг принялся расспрашивать его о том, что еще не произошло, а также о том, как это случится. У Ульва и на многие из этих вопросов нашелся ответ. Тут конунг спрашивает:

— Отчего же тогда, — сказал конунг, — ты знаешь наперед о том, что еще не случилось?

— Не стоит придавать этому значения, государь, — сказал Ульв, — ведь многое из того, что я вам наговорил, — пустые россказни, и сказал я это лишь оттого, что мне не хотелось молчать в ответ на ваши расспросы, однако доподлинно мне об этом ничего не известно.

— Я слушал тебя внимательно, и сдается мне, ты не говоришь ничего такого, в чем я не был бы уверен сам. А теперь скажи мне: как так выходит, что ты знаешь наперед о том, что случится, если ты не провидец? Кроме того, мне известно, что ты добрый христианин, и потому ты не стал бы ради этого прибегать к ворожбе.

— Кое о чем я сужу по направлению ветра, кое о чем по расположению небесных светил — по солнцу, луне и звездам, а кое о чем узнаю из сновидений.

Конунг принялся тогда расспрашивать его о каждом из этих способов, и на все его вопросы Ульв давал объяснения, которые пришлись конунгу по душе. Однако больше всего они толковали о том, какие бывают сны.

— Не мог бы ты дать мне совет: как мне во сне проведать о том, что мне больше всего хотелось бы разузнать?

— Не мне наставлять вас, — сказал Ульв, — потому что вам и так все известно наперед и вы знаете куда больше моего. Я же, когда мне бывает нужно узнать во сне о чем-нибудь очень важном, порой поступаю вот как: я надеваю новую одежду и ложусь в новую постель и на лежак, который стоит в таком месте, где никто прежде не спал6, и никогда не надевал той одежды и не ложился в ту постель в том покое. Я придаю большое значение тому, что мне тогда приснилось, и как я истолкую свой сон, так все потом во многом и выходит.

— А нет ли таких искусств, Ульв, которыми ты владел бы лучше всего? — сказал он. — Ведь, как я вижу, человек ты весьма сведущий.

Ульв отвечал, что не отличается никакими особыми способностями.

— Но коль уж мне пришлось упомянуть о чем-то таком, то, пожалуй, лучше всего я все же умею толковать сны и предсказывать, что должно произойти.

— Неужто ты не обучил этим умениям своих сыновей?

— Ульв, ваш отец, показался мне мудрым человеком. А вы переняли от него его умения?

— Я далек от того, чтобы обучиться всему, что он умеет. Но, пожалуй, по крайней мере одному он меня научил, хотя и этим искусством я не овладел так же хорошо, как он. А ведь это — только одно из множества его умений.

— Определять движение видимых мне небесных светил и различать звезды, которые отмеряют часы, так что я всегда могу узнать долготу и дня и ночи7. Даже когда мне не видно небесного светила, я все равно смогу определить каждый час, будь то день или ночь.

— Это большое умение, — говорит конунг. — А ты что умеешь, Даг?

— Вам это наверняка покажется безделицей, государь, — говорит тот.

— Я перенял от моего отца всего только одно умение, которое заслуживает того, чтобы сказать о нем, однако и им отец мой владеет куда лучше, чем я.

— А то, что если я пристально посмотрю кому-нибудь в глаза и понаблюдаю за всеми повадками и обликом этого человека, то я смогу проникнуть в его естество и понять, что он за человек, и узнать его добродетели и пороки.

— Если все и впрямь так, как ты говоришь, то у тебя острый глаз, и я скоро это проверю.

— Сдается мне, что мы в гостях у бонда, с которым никто из наших людей не сможет сравниться ни в мудрости, ни в умениях, и в этом не сыщешь равного также и его сыновьям. А ведь мы считаем, что с нами тут собрались лучшие люди страны и самые искусные из всех, какие только есть в Норвегии, и все же я думаю, что мы во многом уступаем этому человеку и его сыновьям. А что вы, господин епископ, считаете своим главным умением?

— Если уж мне приходится вести речь о таких вещах, то я бы первым делом упомянул о том, что умею без книги служить все службы, какие положено служить все двенадцать месяцев8.

— Это великое умение в своем роде и подобающее вам, господин.

— А теперь нам хотелось бы узнать, конунг, что ты сам считаешь своим главным умением.

— Быть по сему. Вот что я считаю своим главным умением: каждого человека, кого бы я ни увидел и на кого бы ни пожелал пристально посмотреть, я непременно узнаю после, где бы он мне ни встретился.

— Это умение говорит о недюжинном уме и проницательности, — сказал епископ.

— Пускай теперь в забаве, которую мы тут затеяли, примут участие и другие9. Скажи-ка ты, Кальв сын Арни: что ты считаешь своим главным умением.

— Я никогда не подавляю свой гнев, как бы долго мне ни пришлось носить его в себе10.

— Теперь, Финн, твой черед рассказать о своем умении.

— Нечего рассказывать о том, чего нет, государь.

— В таком случае я назову своим умением то, что я никогда не побегу и не брошу в беде своего государя, которому я присягал, покуда тот жив и готов отстаивать свое дело.

— Надо думать, что ты, скорее всего, так и поступишь.

— Что ж, теперь твоя очередь, Торберг. Мы хотим послушать, что ты считаешь своим умением.

— Раз так, я скажу о том, что не нарушу ни данного мною слова, ни клятвы, принесенной государю, которому я присягал11.

— Громко сказано, однако от такого человека, как ты, можно ожидать, что, скорее всего, так и будет. И все же очень многие из тех, от кого еще совсем недавно трудно, а то и невозможно было этого ожидать, в последнее время изменили мне12.

— Вот что я скажу, — говорит Арнбьёрн, — хотя, быть может, это и не так: я считаю, что я большой мастер стрелять из лука, и сдается мне, здесь в стране не сыскать такого лука, который показался бы мне слишком тугим.

После этого конунг спрашивает у Кольбьёрна, какие из своих умений назвал бы он.

— Я владею тремя искусствами — всеми, как мне кажется, в равной мере и всеми хорошо, но не более того: я метко стреляю из лука, бегаю на лыжах и плаваю13.

Конунг сказал, что тот претендует на меньшее, чем имеет право, — «поскольку в этих умениях ты ничуть не уступаешь самым сноровистым людям из тех, кто может сравниться с тобою в силе».

— Теперь твоя очередь, Арни, — говорит конунг. — Назови что захочешь.

— Если я плыву на моей быстроходной ладье вдоль побережья и сам поставил паруса, меня не сможет обогнать ни один корабль такого же размера с двадцатью гребцами, и я ни за что не стану первым опускать паруса и брать рифы.

Конунг сказал, что никто не осмелится поставить это под сомнение, поскольку, как он считает, ни один человек не умеет лучше него лавировать против ветра.

Конунг спросил тогда Бьёрна окольничего, что тот считает своим главным умением.

— В первую очередь я бы назвал вот что: когда на тинге я говорю от имени или по поручению моего господина, которому я принес присягу, среди присутствующих там я никого не считаю настолько могущественным, чтобы я стал понижать перед ним голос или говорить запинаясь, нравится это ему или нет.

— В это у меня есть все основания верить с тех самых пор, как ты побывал на тинге в Уппсале и прогневил своей речью Олава, конунга шведов14. Мало у кого хватило бы духу на такое.

Затем все принялись беседовать между собой и рассказывать друг другу о своих умениях. Всем пришлось по вкусу это развлечение, и от этого там сделалось большое веселье.

Потом конунг отправился спать. Раудульв хозяин проводил его в тот самый недавно выстроенный покой, который конунг заметил раньше вечером и принял за церковь. Погода стояла тихая и ясная, такая, что на небе не виднелось ни облака. Конунг спросил у Сигурда сына Ульва:

Затем конунг направился в то место, где для него была приготовлена постель, и все там было устроено наилучшим образом. Когда же он вошел в спальный покой, перед ним несли зажженную свечу. В сенях конунг огляделся по сторонам и обратил внимание на то, как был возведен этот дом: он тотчас же заметил, что дом был круглый. Пройдя дальше, он увидал, что с внутренней стороны вся галерея была обнесена дощатой перегородкой. В покой вели четыре двери, и все они находились на одинаковом расстоянии одна от другой. Вдоль стен стояли богато убранные постели и везде, где это было уместно, все было завешано коврами. А еще в этом покое было воздвигнуто двадцать высоких крепких столбов, они стояли по кругу и поддерживали свод, который был сплошь разрисован и украшен всевозможными изображениями15. Между столбами были ниши, и в них приготовлены постели для знатных гостей, так что в каждой четверти там могли свободно улечься двадцать человек и еще сорок в соседнем покое, предназначенном для конунговых дружинников. В середине дома был установлен широкий круглый деревянный помост, на который со всех сторон вели ступени. Наверху же на помосте стояло большое ложе, изготовленное с великим искусством. Деревянные части его были чуть ли не повсюду отделаны резцом, сплошь расписаны, а кое-где выложены золотом. Столбы в изголовье и в ногах были увенчаны массивными медными шарами, покрытыми позолотой, а в стороны от этих столбов отходили металлические перекладины, к которым крепились подсвечники, и в каждый из них было вставлено по три свечи16.

Ульв сказал конунгу, что, если он желает увидеть вещий сон, он должен взойти на это ложе, а конунгова жена той ночью должна будет лечь в другую постель. Конунг ответил, что пусть так и будет. И когда он разделся, он взошел на это ложе и улегся спать. Он увидал, что по правую руку от него в средней части покоя лег епископ и его священники, а по левую — конунгова жена и сопровождавшие ее женщины. В той же четверти, что находилась за изголовьем его ложа, расположились Кальв, Арнбьёрн и Кольбьёрн сыновья Арни со своими людьми, а напротив, в ногах его постели, легли Финн, Торберг и Арни сыновья Арни.

Той ночью Олав конунг по своему обыкновению долго бодрствовал. Сперва он прочел свои молитвы, а после много размышлял. Затем он взглянул вверх на потолок и увидал там изображение самого Бога, окруженного сиянием, а вверху над ним — сонма ангелов. В нижней же части небесного свода, который обнимает всю твердь, были нарисованы небесные светила, еще ниже облака и ветры, затем всевозможные птицы, а совсем внизу — земля с ее травами, и деревьями, и всякими зверями, морями и озерами, и разного рода морскими существами. В нижней части потолка, расположенной за столбами, были изображены сцены из древних преданий и сказаний о прославленных конунгах. Конунг долго все это разглядывал. И пока он раздумывал над этим, произошло нечто, показавшееся ему еще более удивительным, чем все остальное: ему почудилось, что то ли ложе под ним, то ли весь дом начали вращаться. Тут на него напал сон, и он уснул на некоторое время. Пробудившись, он поразмыслил над тем, что ему приснилось. Вскоре рассвело, и тогда епископ поднялся, чтобы служить заутреню. Конунг оделся, пошел к службе и выслушал молитвы. Потом он направился в дом и велел позвать к себе Рауда хозяина. Он поведал ему свой сон и рассказал, что ему приснился некий диковинный крест, и затем описал, как он выглядел. Закончив свой рассказ, конунг сказал:

— Нынче же после обедни ты должен будешь растолковать мне, что означает этот сон.

— Твой сон показался мне знаменательным, — сказал Рауд, — и я надеюсь понять в нем кое-что. Однако вам, государь, придется поправить меня, если вы сочтете, что он означает не то, что я решил.

Погода стояла хмурая, и валил снег, как и предсказывал Сигурд. Конунг призвал к себе Сигурда и Дага. Затем конунг послал человека выглянуть наружу, и тот не увидел на небе ни единого просвета. Тогда конунг спросил у Сигурда, насколько высоко поднялось солнце. Тот дал точный ответ. После этого конунг приказал принести солнечный камень17 и поднять его вверх. Конунг посмотрел, куда он отбрасывает луч, и убедился, что все было именно так, как сказал Сигурд.

— Не подметил ли ты в моем нраве какого изъяна?

— Не под силу мне, государь, это заметить, — сказал тот. — Случается, правда, что я и взболтну что-нибудь такое о заурядных людях, но то ведь совсем другое дело. Тут же мне недостает ни ума, ни проницательности. К тому же, я думаю, что в вашем нраве найдется не много изъянов.

— Говори сейчас же, — сказал конунг. — Тебе все равно не удастся увильнуть.

— Коли так, государь, то это изъян, который есть у великого множества людей, — женолюбие.

— Верно говоришь, — сказал конунг. — И вы трое, отец и сыновья, мудростью и прозорливостью далеко превосходите большинство из тех, кого я знаю.

После этого конунг пошел к обедне, а когда служба закончилась, направился в палату для бесед в сопровождении епископа, конунговой жены и лендрманнов. Был там и Рауд со своими сыновьями.

— Ульв, — сказал конунг, — взаправду ль могло такое случиться или мне это только почудилось — будто бы ложе, на котором я спал прошлой ночью — а то и весь дом — повернулись подо мною?

— Все было устроено так, государь, чтобы вы все время были повернуты к солнцу и ваш сон постоянно следовал за его ходом, как и все ваши вопрошания и ожидания.

— А теперь, Ульв, я хочу, чтобы ты рассказал мой сон и растолковал, что он означает18.

— Сперва я расскажу о том, о чем ты меня не спрашивал: над чем ты размышлял перед сном19. Ты молил Бога приоткрыть тебе, чем закончится немирье и усобица, что недавно разразилась20, и о том, что в будущем ожидает страну. А затем, прежде чем уснуть, ты осенил себя святым крестным знамением.

— Все, что ты говоришь, правда, — сказал конунг. — А что ты теперь расскажешь о моем сне?

— Тебе привиделся во сне стоявший на земле большой крест, зеленый, точно трава, а на кресте некий образ. Когда ты взглянул на голову распятия, то увидал, что она сделана из красного золота. Когда же ты посмотрел на его лик, тебе показалось, что он заключен в круг, цветом подобный радуге и великий, подобно сиянию славы Божьей. Внутри этого круга были изображены ангелы и великолепие царствия небесного. Крест же этот и распятие предвещают немирье, а голова распятия, которую ты видал во сне, указывает на тебя как на главного человека в державе21. И подобно тому как эта голова показалась тебе сделанной из красного золота и излучающей сияние, словно блестящее золото в стародавние времена, так и твоя слава будет более великой, чем у всех прочих людей в этой стране, точь-в-точь как красное золото драгоценнее любого другого металла. В лике же, который сопровождают речь и зрение, а также слух, тебе было показано царствие небесное и небесная слава. В этом тебе было открыто то воздаяние, которое ты заслужил за то, что своими увещеваниями и властью обратил в истинную веру множество людей. Из того же, что голова человека, которую ты видал, скорее была круглая, чем вытянутая, я заключаю, что тебе были предсказаны недолгая жизнь и недолгое земное правление.

— А что может означать сияние славы, которое мне явилось?

— Оно означает твою жизнь, — сказал Ульв, — и величие твоего правления. Нимб тот был бесконечен, и такова же будет твоя слава. Он показался тебе заостренным сверху и снизу22 — такова и твоя жизнь: суровым было ее начало, когда ты потерял своего отца и многих знатных родичей, жестоким будет и конец твоего правления. Этот нимб расширялся к середине, и потом убывал с концов — таковы же твое правление и земная власть, — сказал Ульв. — Шея распятия показалась тебе сделанной из меди, а это самый твердый из металлов, из которого отливают колокола, что звучат громче всех. Правление, которое наступит после твоего23, будет блестящим и растрезвонит о себе в уши всем и каждому, подобно могучему колокольному звону. Вокруг шеи там плясал греческий огонь24, а это — самое грозное боевое оружие, внушающее ужас и изменчивое. Медь — металл негибкий и ломкий, и правление это будет суровым. Поскольку же и сверху и снизу металлы там менялись, это правление будет недолгим и не оставит после себя наследников в этой стране. Тебе привиделось, что сверху, с головы до самых плеч, ниспадали золотые локоны, и это может предвещать, что вас станут прославлять как в этой стране, так и далеко за ее пределами25.

— Когда же ты взглянул на грудь распятого и на его распростертые на кресте длани, тебе показалось, что они сделаны из чистейшего серебра. На них был начертан круговорот небесных светил, солнце, и звезды, и луна во всем ее великолепии и блеске. Правление, которое грядет потом, будет весьма славным, подобно тому как небесные светила озаряют небо и землю и все люди радуются солнечным лучам. Солнце приносит пользу всему мирозданию, оно освещает весь свет, согревает землю и делает ее плодоносной. Так и это правление будет любимо всеми жителями страны, пойдет им во благо и принесет изобилие и процветание. А то, что ты видел, что у этого изображения были широко распростерты руки, означает, что этот правитель будет держать в своих руках намного больше, чем все другие правители, которые когда-либо правили в этой стране, и власть его будет простираться куда дальше, и он подчинит себе другие державы и народы, живущие в других землях. То же, что золотые локоны ниспадали ему на грудь, предвещает, что этот достойный правитель кое в чем продолжит начатое вами, и дела его пойдут вам во славу. Но хотя руки его и были широко раскинуты, сами они были коротки, и потому правление его будет недолгим26.

— Затем ты увидал под грудью распятия широкий ремень, который опоясывал его почти до подмышек. Ремень тот был сделан из железа и начищен, точно клинок. Имя ему — Пояс Силы. Правление, которое наступит потом27, будут поддерживать могущественные предводители. А то, что тебе было показано начищенное железо, может означать множество поднятых ввысь мечей — как прежде, так и впоследствии. Тот пояс был разукрашен с большим мастерством. Как тебе привиделось, на нем были вырезаны древние сказания: ты увидал на нем предания о Сигурде Убийце Фафнира и Харальде Боезубе, а еще кое-какие подвиги Харальда Прекрасноволосого28. Так что этому конунгу предстоит совершить великие деяния, такие, что люди сочтут их исполненными благородства, мудрости и отваги. Тебе же там были показаны подвиги самых прославленных предводителей, конунгов и прочих мудрейших мужей; и этот правитель окажется таким же, и будет стараться походить на них. Железо — твердый металл, и оно приносит погибель многим людям. И я ожидаю, что многие будут считать время этого правления суровым и пагубным29, от начала и до конца.

— Когда же ты увидал под ремнем его чрево, оно было цвета сплава золота и серебра, или бледного золота30. Было оно гладко отшлифовано и раскрашено, и на нем были вырезаны цветы, деревья и всевозможные растения, которые произрастают на земле, а также разнообразные звери, которые по ней ходят. Все это было выполнено с величайшим умением. В этом тебе было показано правление, которое наступит потом. Подобно голове, оно отливало золотом, однако красное золото и бледное золото не имеют между собой ничего общего, разве что одно только название. Поэтому, сдается мне, конунг этот будет носить твое имя31 и станет прославленным правителем, но все же он будет не чета тебе. Там были изображены прекрасные земные плоды и великолепие мира, так и этот конунг украсит державу благим правлением. Век его станет временем мудрого правления и великого процветания. А то недюжинное умение, что было тебе показано, указывает на то, что он сможет сделать многое для благоденствия своего народа.

— Когда же ты перевел свой взор вниз и со всем вниманием вновь посмотрел на того человека, тебе привиделось, что ниже пупа у него и на чреслах сияло серебро, причем серебро, пусть и неочищенное, но все же отменного цвета. Такое серебро имеет хождение здесь в стране, и тут на него можно купить все что угодно, однако на него ничего не выменять за пределами страны. Так и грядущий правитель будет велик и всеми прославляем в этой стране, но он не сыщет себе большой славы за ее пределами32, подобно тому как меньше ценится неочищенное серебро. Но поскольку от того серебра шло сияние и оно было прекрасно, этот конунг будет любим всеми, и правление его будет славным и благополучным, и до конца своей жизни он будет исполнять то, что ему предназначено судьбой. От него произойдет несколько ветвей властителей, и его род разделится. И теперь этот человек был рассмотрен сверху и до самых ног, и подобно тому как туловище — это часть целого, конунг этот будет во многом под стать своим предшественникам.

— Когда же ты увидал его бедра, они были светлы, как человеческая кожа. Затем наступит правление, при котором вся страна разделится надвое и будет поделена между братьями33. И поскольку тебе привиделось, что оба бедра у него цвета кожи, решать дела между собой эти братья будут так, как должно, и на равных. И подобно тому, как ноги поддерживают все тело, так и они будут держаться обычаев своих предшественников и следовать их примеру, и правление их будет справедливым и разумным.

— А то, что вам привиделось, будто бы под коленями у него две деревянные ноги, так на это есть старинная поговорка: на деревянных ногах ковыляют дела того человека, у которого все пошло вкривь и вкось. Правление, что наступит после этого, будет жестоким, и жить при нем будет худо, а еще оно будет поделено между родичами34. Сдается мне, что дела промеж ними закончатся скверно, хотя они и одного рода, и между родичами вспыхнут ссоры и усобицы35. Затем ты взглянул на его стопы, и они были целиком сделаны из дерева. Тебе показалось, что ноги его скрещены на кресте, так что железный гвоздь пронзает обе стопы, а пальцы одной ноги покрывают пальцы другой36. Тем самым тебе были показаны беззакония и вред, причиненный этими правителями, когда брат поднимет меч на брата. Когда же ты увидал, что один гвоздь пронзает обе стопы и пальцы одной ноги покрывают пальцы другой, подобно тому как дети, играя, сплетают свои пальцы, изображая ими баранов37, это говорит о том, что впоследствии их потомки будут долгое время пытаться низложить и погубить друг друга. На этом ваш сон завершился, государь, — сказал Ульв, — и я истолковал его в согласии с тем, что, как мне кажется, он и должен означать.

Конунг поблагодарил его за это и сказал, что, по его мнению, навряд ли сыщется какой-нибудь другой, столь же мудрый человек, как он, разве что сыновья его пойдут по его стопам. Затем конунг ушел из палаты для бесед и направился к столу.

На другой день конунг спросил Ульва, какого он рода и кто были родичи его жены. Раудульв ответил, что происходит он из Швеции, человек богатый и родовитый.

— Но я бежал оттуда, — сказал он, — с этой женщиной, которую потом взял в жены. Она сестра Хринга конунга, сына Дага38.

Так конунг узнал, какого они оба рода. Он убедился, что отец и сыновья — люди весьма мудрые. Затем конунг спросил у Дага, не видит ли тот каких изъянов в нраве Бьёрна управителя39. Даг ответил, что Бьёрн вор, и вдобавок к этому рассказал, как тот припрятал у себя в усадьбе рога, кости и шкуры той скотины, которую он украл осенью, а обвинил в этом других.

— Он сам, — говорит Даг, — повинен во всех кражах, от которых осенью понесли урон здешние жители и вину за которые он возложил на других.

Затем Даг рассказал конунгу, по каким признакам и где их следует искать.

А когда конунг уезжал от Рауда бонда, тот дал ему на прощание богатые подарки. Сыновья Рауда уехали вместе с конунгом, поскольку тот решил, что ему без них не обойтись40. Первым делом конунг отправился к Бьёрну управителю, и все оказалось так, как говорил Даг. После этого конунг изгнал Бьёрна из страны, и только благодаря конунговой жене тот сохранил жизнь и остался цел и невредим.

Примечания

1 …человека звали Рауд, а еще у него было другое имя, Ульв. — В большинстве редакций рассказа имя героя варьируется: он именуется то Раудом, то Ульвом, то своим полным именем, Раудульв, что означает Рыжий Ульв. Только в версии Снорри герой рассказа последовательно называется Раудом.

2 Они присутствовали на том тинге и держали ответ от имени жителей долины и отклонили это обвинение. — Во всех редакциях начало пряди было адаптировано к предшествующему повествованию «Саги об Олаве Святом». Непосредственно перед рассказом о Раудульве в ней сообщалось, что в местности, которой управлял Бьёрн, друг и родич Астрид, жены конунга, стал пропадать скот, после чего управитель Бьёрн созвал тинг и на нем возложил ответственность за это на жителей Эйстридалира (совр. Эстердален), области на востоке Норвегии (см. гл. 163: КЗ, 321). Нет сомнений в том, что в той или иной форме этот предваряющий прядь рассказ первоначально был составной частью истории о Раудульве и его сыновьях.

3 …но конунг тем не менее отправился в путь… — Вплоть до этого места соответствующий рассказ, излагаемый Снорри Стурлусоном в «Саге об Олаве Святом» (гл. 164: КЗ, 321), не отклоняется от текста пряди.

4 …епископ… — В пряди он не назван по имени, но речь, вероятнее всего, идет о епископе Гримкеле, известном из разных версий жизнеописания Олава Святого. Вполне возможно, что заметная роль епископа в пряди, и прежде всего то обстоятельство, что он принимает участие в затеянном конунгом развлечении на пиру, объясняется влиянием на рассказ о Раудульве «Саги о Карламагнусе» (см. ниже), одним из персонажей которой был архиепископ Турпин.

5 …Бьёрн окольничий (…) все эти братья были лендрманнами Олава конунга. — Перечислены знатные приспешники Олава Святого, персонажи повествующих о нем саг и прядей. О сыновьях Арни см. также в «Пряди о Стейне сыне Скафти» и «Пряди о Торгриме сыне Халли». О значении терминов окольничий и лендрманн см. примеч. 3 к «Пряди об Эйнаре сыне Скули» и примеч. 47 к «Пряди о Торстейне Бычья Нога».

6 …ложусь в новую постель и на лежак, который стоит в таком месте, где никто прежде не спал… — Как было замечено (Faulkes A. «Rauðúlfs þáttr». Р. 12 f.), описанный здесь «ритуал» приготовления к провидческому сну восходит к фольклору и имеет ряд параллелей в древнеисландкой литературе. В «Саге о йомсвикингах» (гл. 2: The Saga of the Jomsvikings / Ed. and transl. N. F. Blake. Toronto; N.Y., 1962. P. 2) датский конунг Горм получает совет провести первые три зимние ночи в новом доме, поставленном там, где прежде не было никакой другой постройки, причем увиденный им в результате вещий сон (ему приснился выходящий из моря скот), как и в «Пряди о Раудульве», восходит к ветхозаветному прототипу. В «Отрывке саги о древних конунгах» (FSN I, 367) жена конунга Хрёрека Ауд с той же целью устраивает своему мужу постель посреди комнаты, а сама ложится отдельно от него (ср. советы Раудульва конунгу Олаву, следуя которым, тот видит вещий сон). Однако наиболее заметной и развернутой параллелью к «Пряди о Раудульве», при всех различиях, по-видимому, является эпизод из «Саги о Хальвдане Черном» (гл. 7: КЗ, 41). Согласно последнему, конунг Хальвдан никогда не видел снов и рассказал об этом человеку по имени Торлейв Умный, прося у того совета. «Торлейв сказал, что, когда ему хочется узнать что-нибудь, он ложится спать в свином хлеву, и тогда ему всегда снится что-нибудь. Конунг так и сделал, и ему приснился такой сон: будто у него волосы красивее, чем у кого бы то ни было, и они распадаются на пряди. Некоторые из этих прядей ниспадают до земли, некоторые — до середины голени, некоторые — до колен, некоторые — до пояса или бедер, некоторые — не ниже шеи, а некоторые только торчат из черепа, как рожки. Пряди эти различного цвета, но одна прядь превосходит все другие красотой, блеском и величиной. Конунг рассказал этот сон Торлейву, и тот истолковал его так, что у него будет большое потомство, которое будет править странами с великой славой, однако не с одинаковой, и тот произойдет из его рода, кто будет всех славнее. Люди думают, что эта прядь предвещала конунга Олава Святого».

7 …узнать долготу и дня, и ночи. — Как следует из ученого сочинения по хронологии и астрономии «Rím» (XII в.), в это время в Исландии были достигнуты выдающиеся астрономические результаты, позволившие создать довольно точный календарь (в том числе определены даты весеннего и осеннего равноденствия и летнего солнцестояния, установлены величины солнечного склонения в различные периоды года, а также время солнечного восхода). Исландская традиция связывает все эти достижения с именем Одди Звездочета, героя одноименной пряди (см. «Сон Одди Звездочета»; см. также: Alfræði íslenzk. II / Udg. N. Beckman, Kr. Kålund. København, 1914–1916; Мельникова E.A. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986. С. 14).

8 …служить все службы, какие положено служить все двенадцать месяцев. — То же умение приписывается французскому священнику Рикини в «Саге о Йоне Святом».

9 — Пускай теперь в забаве, которую мы тут затеяли, примут участие и другие. — «Пивные забавы», в ходе которых присутствующие на пиру знатные люди рассказывают о своих способностях — так называемых сноровках, или умениях (íþróttir), или похваляются перед другими (ср. обычай «сравнения мужей»), известны не только из саг, но и из памятников древнегерманского эпоса (например, «Беовульфа»; ср. стихи 636 и след.). Есть, однако, основания полагать, что данная сцена, подобно описанию необыкновенной палаты в следующем эпизоде пряди, имеет своим прообразом одну из сцен «Саги о Карламагнусе» (гл. 6–11: «Karlamagnus Saga ok Карра hans». Fortællinger om Keiser Karl Magnus og hans Jævninger i norsk Bearbeidelse fra det trettende Aarhundrede / Udg. C.R. Unger. Christiania, 1860. S. 473–476), переложения старофранцузской поэмы «Le Voyage de Charlemagne» (высказывалось мнение, что автор пряди мог быть знаком и непосредственно с французским вариантом этой истории; см.: Faulkes A. «Rauðúlfs þáttr». Р. 11 f.). В этой саге подвыпившие на пиру герои, удалившись в спальный покой, ради забавы похваляются друг перед другом способностью совершить невероятные подвиги и посрамить принимающего их в своем дворце византийского императора Хугона. Как и в «Пряди о Раудульве», это развлечение инициирует конунг, предлагающий, чтобы каждый из его воинов «рассказал о своем умении (íþrótt)». В пряди, однако, в отличие от аналогичного эпизода «рыцарской саги», где похвальба персонажей не раз описывается словом gabb (соответствует употребляемому в оригинале ст.-франц. gab «насмешка, нелепица» — по происхождению заимствование из германских языков), в заявлениях состязающихся нет ничего чрезмерного или необычного.

10 …не подавляю свой гнев, как бы долго мне ни пришлось носить его в себе. — В этих словах Кальва, по-видимому, есть намек на его последующую ссору с конунгом Олавом, одной из причин которой стала казнь пасынка Кальва, Торира сына Эльвира (о которой сообщается уже в следующей главе «Саги об Олаве Святом»). Впоследствии Кальв, единственный из сыновей Арни, сражался в битве при Стикластадире на стороне противников Олава и нанес ему один из трех смертельных ударов (о Кальве сыне Арни см. примеч. 5 к «Пряди о Торгриме сыне Халли»).

11 …не нарушу (…) клятвы, принесенной государю, которому я присягал. — Как рассказывается в «Саге об Олаве Святом», братья Торберг и Финн, сыновья Арни, сохранили верность конунгу и сражались в его войске в битве при Стикластадире и оба были ранены. Еще два сына Арни, названные вслед за тем Арни и Кольбьёрн, пали вместе с конунгом.

12 …в последнее время изменили мне. — Олав намекает на примкнувших к выступившему против него датскому конунгу Кнуту Могучему представителей норвежской знати (среди них были и персонажи некоторых прядей — Эрлинг сын Скьяльга и Эйнар Брюхотряс). В «Саге об Олаве Святом» (гл. 156) рассказывается о том, что многие поддавались на уговоры Кнута, принимали от него подарки и втайне обещали ему стать его людьми и помочь ему захватить страну (КЗ, 317).

13 …я метко стреляю из лука, бегаю на лыжах и плаваю. — Ср. этот же перечень умений в «Пряди о Хеминге сыне Аслака».

14 …побывал на тинге в Уппсале и прогневил своей речью Олава, конунга шведов. — Олав имеет в виду отправленное им в 1018 г. к шведскому конунгу Олаву Шётконунгу посольство с предложением заключить мир, договориться о границах между Норвегией и Швецией, а также с предложением женитьбы на его дочери, шведской принцессе Ингигерд (см. «Прядь об Эмунде из Скарара»). Как сказано в саге (гл. 80: КЗ, 219), услыхав обращенную к нему речь Бьёрна, конунг шведов вскочил и громко крикнул, чтобы тот замолчал. Шведская знать, однако, вынудила конунга принять предложения правителя Норвегии. О геройском поведении Бьёрна в битве при Стикластадире, в которой он, подобно конунгу Олаву, был сражен Ториром Собакой, говорится в стихах скальда Сигвата (гл. 218: КЗ, 364). Как и Олав, Бьёрн носил прозвище Толстый.

15 …украшен всевозможными изображениями. — В оригинале употреблено слово purtréat, заимствованное из старофранцузского pourtraire, однако здесь, как и в других рукописях (pvtreat Flat., puterat, pentat), оно дано в искаженной форме (purcreat), всего вероятнее указывающей на то, что оно не было знакомо писцу. На то, что автор рассказа мог знать французский язык, возможно, указывает также и, по-видимому, самое раннее в исландских текстах появление в «Пряди о Раудульве» другого заимствования — flúr «цветок» (ст.-франц. flor).

16 Считается, что прототипы спального покоя в усадьбе Раудульва следует искать в «рыцарских сагах», в свою очередь заимствовавших соответствующие описания (восходящие к античным образцам; ср. «Метаморфозы» Овидия, кн. II) из средневековых сочинений, действие которых происходит в Византии. Ближайшая аналогия в древнескандинавской литературе и наиболее вероятный источник необычной картины, изображенной в рассказе, — одна из частей «Саги о Карламагнусе», которая носит название «Поход в Иерусалим» («Af Jórsalaferð», предположительно относящееся к началу XIII в. переложение жесты «Паломничество Карла Великого» — «Le Pèlerinage de Charlemagne», середина XII в.) и посвящена пребыванию Карла Великого и его героев в Константинополе при дворе императора Хугона («Karlamagnus saga ok Карра hans»… Christiania, 1860: VII, cap. 4. S. 471 f.; Turville-Petre J. The Story of Raud and his sons. L., 1947. P. 7; Матюшина И.Г. Поэтика рыцарской саги. М., 2002. С. 190–192). Именно из нее (причем не исключено, что из ее более ранней и близкой к французскому оригиналу редакции или даже из французской версии; см. предыд. примеч., а также: Faulkes A. «Rauðúlfs þáttr». P. 37 ff.) автор пряди мог почерпнуть целый комплекс мотивов, часть которых воспроизводится в созданной им сцене почти дословно. В их числе упоминание следующих деталей: круглой и симметричной формы палаты, в которой ночуют гости; венчающего эту палату расписного свода (перечень изображений на котором также вполне может указывать на тот же источник), подпираемого многочисленными мощными столбами; помещенного посреди нее на круглом помосте роскошного королевского ложа, окруженного богато убранными постелями для его свиты, и, наконец, такой характерной черты, как вращение этого диковинного дома. Помимо прямых аналогий с «Сагой о Карламагнусе», на связь рассказа о Раудульве с традицией древнескандинавской «рыцарской саги» указывает обилие описаний, в целом нехарактерных ни для «королевских саг», ни для прядей, героями которых были правители Норвегии, а также некоторые особенности стиля этого произведения. Предпринимались также попытки интерпретировать описание спального покоя, в котором Олаву открывается будущее его державы, как аллегорию, пронизанную средневековой космологической символикой (см., например: Árni Einarsson. Saint Olaf’s dream house. A medieval cosmological allegory // Skáldskaparmál. Tímarit um íslenskar bókmenntir fyrri alda. Reykjavík, 1997. 4. hefti. Bls. 179–209).

17 Солнечный камень (др.-исл. sólarsteinn) — термин, обозначающий минерал, в состав которого входят прозрачный кварц (авантюрин) и полевой шпат. Описание этого камня дается в «Естественной истории» Плиния Старшего (кн. 37, гл. 67): «solis gemma candida est et ad speciem sideris in orbem fulgentes sparsit radios» — «солнечный камень белого цвета, и по подобию светила распространяет вокруг себя блестящие лучи» (см. русск. перевод: Плиний Кай Секунд. Естественная история ископаемых тел, переложенная на Российский Язык в азбучном порядке и примечаниями дополненная трудами В. Севергина. СПб., 1819. С. 314). Помимо настоящего эпизода, в исландской традиции это название несколько раз встречается в «сагах о епископах». Из этих упоминаний следует, что под солнечным камнем подразумевался кристалл, наделенный определенными оптическими свойствами (Biskupa sögur / Udg. Jón Helgason. H. 2. København, 1978. S. 55–56; см. также: Turville-Petre J. The Story of Raud… P. 31).

18 …я хочу, чтобы ты рассказал мой сон и растолковал, что он означает. — Как и большинство мотивов, использованных в последующем эпизоде, требование Олава Святого, чтобы Раудульв не только истолковал, но и рассказал его сон, восходит к библейской истории о видении Навуходоносора (см. след. примеч.), однако, в отличие от Дан 2:5, где царь объявляет, что «слово отступило» от него, в пряди аналогичное распоряжение правителя никак не объясняется.

19 …над чем ты размышлял перед сном. — Связь с библейским источником проявляется и в неожиданной в контексте пряди осведомленности Раудульва в том, о чем ему не было рассказано (ср.: «ты, царь, на ложе твоем думал о том, что будет после сего?» и «Открывающий тайны показал тебе то, что будет», Дан 2:29).

20 …чем закончится немирье и усобица, что недавно разразилась… — Речь идет о вторжении в страну Кнута Могучего, поддержанного примкнувшими к нему представителями местной знати. Вскоре после описываемых в пряди событий Кнут подчинил себе всю Норвегию (1028), а конунг Олав бежал в Гардарики (на Русь).

21 …голова распятия, которую ты видал во сне, указывает на тебя как на главного человека в державе. — Ср. сходную символику головы как главного человека в стране в сне конунга Сверрира («Сага о Сверрире», гл. 42). Здесь и далее в аллегорической форме представлены сам Олав и сменившие его на норвежском престоле конунги, правившие в стране до середины XII в. Хотя велика вероятность, что автор пряди использовал и другие, более близкие ему средневековые образцы (нетрудно заметить, что явленный конунгу образ успел приобрести отчетливо христианские черты, что в значительной мере связано со святостью самого Олава и представлением о нем как о страстотерпце), описание сна Олава в конечном счете восходит к библейскому видению вавилонского властителя Навуходоносора. В нем пред царем «в чрезвычайном блеске» предстает огромный истукан, чья голова была из чистого золота, грудь и руки — из серебра, чрево и бедра — медные, голени — железные, ноги — частью железные, частью глиняные (Дан 2:31–33). Согласно толкованию пророка Даниила, золотая голова символизирует самого царя (Дан 2:38), а расположенные под ней и изготовленные из других металлов части тела истукана — другие царства, «ниже» его (Дан 2: 39–43). Трансформируя и распространяя библейский образ многочисленными новыми подробностями и внося изменения в последовательность металлов, что, очевидно, было вызвано стремлением добиться большего соответствия этого заимствованного образа истории норвежской королевской династии, автор пряди, тем не менее, не отступает от него в главном: правитель, чей сон он излагает и толкует, выше всех своих потомков, что и получает аллегорическое выражение в наиболее ценном металле (золоте), который его воплощает. Нет свидетельств того, что «Книга пророка Даниила» когда-либо переводилась на древнеисландский язык, однако цитаты из нее приводятся в исландских гомилиях и житиях XII — начала XIII в., кроме того, не исключено, что автор пряди, чья ученость не вызывает сомнений, мог быть знаком с ее латинским текстом. Об авторитете пророка Даниила как толкователя сновидений свидетельствует приписываемый ему и весьма популярный в Средние века сонник, нередко именуемый «Псевдо-Даниилом», который был известен и в Исландии (см.: Turville-Petre G. Dreams in Icelandic Tradition // Folklore. 1958. Vol. 69. P. 93–111).

22 Нимб тот был бесконечен, и такова же будет твоя слава. Он показался тебе заостренным сверху и снизу… — В этих утверждениях усматривают противоречивость (Turville-Petre J. The Story of Raud… P. 8). Представляется, однако, что и здесь, и далее речь скорее может идти о многозначности используемых в пряди образов, что было характерно для исландской гомилетики XII в. Высказывалось предположение (Faulkes A. «Rauðúlfs þáttr». P. 83), что рисуемый автором пряди образ должен основываться на средневековой иконографии Христа во славе или преображения Господня, где фигура Христа целиком окружена заостренным сверху и снизу ореолом, образуемым пересечением двух окружностей (так наз. vesica piscis, или мандорла). Среди прочих сохранились и норвежские изображения такого рода, относящиеся к XIII в.

23 Правление, которое наступит после твоего… — Имеется в виду правление датского конунга Свейна сына Альвивы (1030–1035), вступившего на норвежский престол после гибели Олава Святого в 1030 г.

24 Греческий огонь — использовавшаяся в VII–XV вв. при осаде крепостей и в морских боях зажигательная смесь, состав которой точно не известен. Подожженную смесь, чье пламя не гасилось водой, бросали на корабли противника в бочках или метали из установленных для этой цели на носу и бортах корабля медных труб. Считается, что этот вид оружия был изобретен в конце 60-х или начале 70-х годов VII в. греком Каллиником из Гелиополя. Вплоть до XII в. им владели исключительно греки, в дальнейшем его стали применять в морских сражениях и другие народы.

25 …золотые локоны, и это может предвещать, что вас станут прославлять как в этой стране, так и далеко за ее пределами. — Ср. упомянутый в примеч. 6 сон Хальвдана Черного.

26 …правление его будет недолгим. — Имеется в виду правление Магнуса Доброго (1035–1047), сына Олава Святого. При том что Магнус после смерти датского конунга Хёрдакнута, его побратима, будет признан также и правителем Дании, утверждение автора пряди, что «он подчинит себе другие державы и народы, живущие в других землях» и его власть будет простираться дальше, чем власть всех других норвежских конунгов, явное преувеличение.

27 Правление, которое наступит потом… — Речь здесь идет о правлении Харальда Сурового (1046–1066), брата Олава Святого, первоначально соправителя Магнуса Доброго.

28 …предания о Сигурде Убийце Фафнира и Харальде Боезубе, а еще кое-какие подвиги Харальда Прекрасноволосого. — Перечислены величайшие герои прошлого: Сигурд (Зигфрид), персонаж сказания о Нифлунгах (см. «Прядь о Норна-Гесте»); легендарный датский конунг Харальд Боезуб, с чьим именем связана битва народов на поле Бравеллир, а также родоначальник норвежской королевской династии и конунг-объединитель Норвегии Харальд Прекрасноволосый.

29 Железо — твердый металл (…) суровым и пагубным… — Ср.: «А четвертое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает все, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать» (Дан 2:40).

30 …цвета сплава золота и серебра, или бледного золота. — Предполагается, что употребленное в оригинале сложное существительное næstagull (букв.: почти золото) обозначает электрум (electrum), сплав золота с серебром, наименование которого используется в церковной литературе при описании ослепительного сияния (ср. его упоминания в видениях в Книге пророка Иезекииля: quasi species electri, Иез 1:4; ut visio electri, Иез 8:2; см. также: Turville-Petre J. The Story of Raud… P. 8 f.).

31 …конунг этот будет носить твое имя… — Имеется в виду Олав Тихий (1067–1093), сын Харальда Сурового. Подобно Олаву Святому, его символизирует золото, однако более низкого качества. В действительности после гибели конунга Харальда в Англии на престол взошел его сын Магнус, который правил сперва единолично, а затем вместе со своим братом Олавом вплоть до своей смерти в 1069 г.

32 …не сыщет себе большой славы за ее пределами… — Речь идет о сыне Олава Тихого, норвежском конунге Магнусе Голоногом (1093–1103), который пал в Ирландии. Как и в случае с двумя Олавами (ср. предыд. примеч.), Магнуса Голоногого символизирует тот же металл (серебро), что и одного из его предшественников — его тезку, Магнуса Доброго. Однако, подобно золоту, воплощавшему его отца, это серебро имеет изъян: оно неполновесно. В заключение «Саги о Магнусе Голоногом» (КЗ, 480) Снорри Стурлусон так характеризует этого правителя: «Магнус конунг правил Норвегией десять лет, и во время его правления царил мир внутри страны, но его походы за море стоили людям много труда и средств. Люди Магнуса конунга очень любили его, но бондам он казался суровым. Рассказывают, что, когда его друзья упрекали его в том, что он во время своих заморских походов бывает неосторожен, он говорил так: “Конунг нужен для славы, а не для долголетия”».

33 …страна разделится надвое и будет поделена между братьями. — Имеются в виду конунги Сигурд Крестоносец (1103–1130) и Эйстейн (1103–1122), сыновья Магнуса Голоногого, к которым перешла власть после его гибели. Эйстейну принадлежала северная часть страны, а Сигурду Крестоносцу отошла Южная Норвегия. На самом деле они первоночально делили власть со своим младшим братом Олавом (1103–1115/1116), за которого правили старшие братья (об этих конунгах см. «Сагу о сыновьях Магнуса Голоногого»: КЗ, 481–500).

34 Ср.: «А что ты видел ноги и пальцы на ногах частью из глины горшечной, а частью из железа, то будет царство разделенное, и в нем останется несколько крепости железа, так как ты видел железо, смешанное с горшечною глиною. И как персты ног были частью из железа, а частью из глины, так и царство будет частью крепкое, частью хрупкое» (Дан 2:41–42).

35 …и между родичами вспыхнут ссоры и усобицы. — Намек на смутное время, которое началось после вступления на норвежский престол сына Сигурда Крестоносца, Магнуса Слепого (1130–1135, ум. 1139), который был вынужден разделить страну с Харальдом Гилли (1130–1136), называвшим себя незаконнорожденным сыном Магнуса Голоногого. Их вражда закончилась поражением Магнуса, который по приказу своего родича Харальда был ослеплен, искалечен и удалился в монастырь (1135), однако позднее вновь вступил в борьбу — уже с сыновьями Харальда. Единоличное правление Харальда Гилли продлилось недолго: против него выступил его самозваный брат Сигурд Слембидьякон (убит в 1139), также выдававший себя за сына Магнуса Голоногого; их вражда закончилась убийством Харальда в 1136 г. и вступлением на престол его сыновей, Сигурда Рта (1136–1155) и Инги Горбуна (1136–1161), а затем и третьего сына Харальда Гилли, Эйстейна (1142–1157). Одержав победу над Магнусом Слепым и Сигурдом Слембидьяконом, сыновья Харальда Гилли водворили в стране мир, однако впоследствии между ними начались раздоры, которые привели к убийству Сигурда Рта и Эйстейна. Ср. также сон священника Хуги в «Пряди о Хеминге сыне Аслака» (а также примеч. 93 к этой пряди).

36 …железный гвоздь пронзает обе стопы, а пальцы одной ноги покрывают пальцы другой. — Описание пронзенных одним гвоздем скрещенных стоп фигуры на кресте, вероятно, может пролить свет на датировку пряди, поскольку, как принято считать, эта характерная для западного христианства черта иконографии распятия Христа получает распространение не ранее начала XIII в. Этот образ символизирует здесь вражду между братьями — Сигурдом Слембидьяконом и Харальдом Гилли (см. предыд. примеч.).

37 …дети, играя, сплетают свои пальцы, изображая ими баранов… — По сообщениям ряда источников, эта детская игра распространена в Исландии и по сей день. Описывается она следующим образом: при помощи левой руки играющий располагает пальцы правой руки один поверх другого так, чтобы указательный палец оказался внизу, а мизинец сверху. Затем при помощи большого и указательного пальцев правой руки он располагает таким же образом пальцы левой руки, причем порядок расположения пальцев правой руки не должен быть нарушен. В конце концов играющий соединяет кончики среднего и большого пальцев обеих рук и у него получаются два больших и толстых «барана». Тыльные стороны пальцев сталкивают: бараны начинают бодаться, пока один из них не одолеет другого (см: Íslenzkar gátur, skemtanir, vikivakar og þulur / Udg. J. Árnason, Ó. Davíðsson. København, 1888–1892. Bd. 2. S. 163). Здесь этот образ символизирует усобицы между сыновьями Харальда Гилли.

38 Хринг конунг, сын Дага — бежавший из Норвегии в Швецию родич и недруг конунга Олава, один из внуков Харальда Прекрасноволосого (см. о нем в «Пряди об Эймунде сыне Хринга»). О том, что у Хринга была сестра по имени Рагнхильд, более нигде не упоминается.

39 …изъянов в нраве Бьёрна управителя. — С этого момента и вплоть до конца рассказа изложение соответствующего эпизода у Снорри вновь почти дословно следует переведенной здесь редакции пряди. Снорри сохраняет также ответы Раудульва и его сыновей на расспросы Олава об их происхождении и умениях, причем способность толковать сны приписывается в его версии уже не самому Раудульву, а его сыну Сигурду (наряду с познаниями в астрономии). Другое заметное изменение, внесенное Снорри в сохраненную им заключительную часть рассказа, касается подмеченного Дагом изъяна в характере самого Олава: вместо упоминания о «женолюбии» конунга в версии Снорри мы находим лишь краткую констатацию того, что Даг дал правильный ответ («…конунг попросил Дага сказать, какие недостатки он видит в нем. Даг сказал, и конунг нашел, что он сказал правду», КЗ, 322).

40 …ему без них не обойтись. — В следующей главе саги об Олаве Святом рассказывается о том, как Даг вновь применил свои провидческие способности, разоблачив изменника, Торира сына Эльвира, пасынка Кальва сына Арни и родича Торира Собаки, в будущем убийц Олава. Как следует из саги, этот Торир был подкуплен Кнутом Могучим с целью убить конунга Олава (см. примеч. 10). Соответствующий эпизод разоблачения Торира Дагом (весьма напоминающий завязку рассказа в «Пряди о Торарине сыне Невьольва») известен лишь из двух версий «Саги об Олаве Святом», принадлежащих перу Снорри Стурлусона, тогда как в более ранних редакциях саги об Олаве убийство Торира хотя и упоминается, однако никак не объясняется. Поэтому велика вероятность, что появление Дага в последующем и не имеющем отношения к пряди эпизоде саги (надо заметить, что в одной из поздних и отдельных от саги редакций рассказа о Раудульве упомянутый эпизод был на этом основании добавлен к пряди) — не что иное, как часть преобразований, внесенных в текст жизнеописания этого конунга самим Снорри. Тем самым получают объяснение и те далеко идущие сокращения, которым Снорри подверг «Прядь о Раудульве», оставив от всего рассказа только обрамляющую его историю управителя Бьёрна: эта прядь понадобилась Снорри лишь для введения в действие саги достойного доверия провидца с целью оправдания убийства Торира сына Эльвира — убийства, в конечном счете послужившего одной из причин гибели самого конунга Олава.