Прядь о Рёгнвальде и Рауде

Rögnvalds þáttr ok Rauðs

Одного человека звали Лодин, он жил в Эрвике1. Человек он был богатый, но не отличался отвагой. Его жену звали Гюда. Она была женщина красивая и очень заносчивая. У них было двое сыновей, одного звали Ульв, а другого Рёгнвальд. Лодин был в дружбе с Торольвом Скьяльгом2, да только тот был куда больше накоротке с его женой. Торольв часто подолгу гостил там и всегда проводил много времени в беседах с хозяйкой Лодина. Ходили слухи, что он не слишком-то честно отплатил тому за доброе угощение и дружеские дары.

Однажды, когда Скьяльг гостил в Эрвике, до того как занялся день, в покой вбежали люди и сказали Торольву, что сгорела верхняя горница, в которой спал Лодин, и что сам он убит, но им неведомо, кто бы это мог учинить. Торольв отвечал, что это большое злодейство, однако не было заметно, чтобы он сильно горевал. Многие заподозрили, что это дело рук самого Торольва, поскольку людям показалось странным, что это случилось во время его пребывания там, однако из-за могущества Торольва никто не осмелился заявить об этом вслух. Торольв предложил Гюде заботиться о ней, и она дала на это свое согласие. Тогда он увез ее к себе домой, а все земли и недвижимое имущество присвоил себе. Сыновей же Лодина он пожелал обратить в рабство. Рёгнвальд согласился стать его рабом, а Ульв нет. Поэтому он был продан в рабство далеко в чужие края, и в этой саге о нем больше не будет рассказываться. Рёгнвальд быстро возмужал и сделался человеком рослым, сильным и собой некрасивым. Вскоре он стал выполнять много всякой работы и был весьма искусен. Торольв обращался с ним как с рабом, но когда тот вошел в возраст, поставил его над другими людьми управлять работами.

Как-то раз Рёгнвальд сказал Торольву:

— Я был бы тебе признателен, если бы ты подыскал мне подходящую жену.

Тот ответил:

— Я думаю, это можно устроить, так как у меня на примете есть одна женщина по имени Сигрид. Она дочь небогатого бонда, что живет здесь неподалеку. Для тебя это вполне подходящая партия, а взамен я хочу, чтобы ты обещал мне свою верность.

Рёгнвальд сказал, что он и прежде служил ему верой о правдой. И вот все устроилось так, как было решено, и Рёгнвальд получил в жены Сигрид. Она была женщина красивая и видная. Вскоре у них родился сын, и они назвали его Гуннаром. С ранних лет был он велик ростом и пригож собою. Торольв Скьяльг взял к себе мальчика и любил его, как собственного сына. Так прошло три года.

Торольв уходил в поход каждое лето и оставлял Рёгнвальда управлять всем своим хозяйством, зимой же он спокойно сидел дома и при нем всегда было множество народу. Когда Гуннару исполнилось три года, Торольв по своему обыкновению снарядился в викингский поход, но прежде чем уехать из дому, он пришел к Рёгнвальду поговорить и сказал следующее:

— Я желаю, чтобы этим летом было выполнено больше работы, чем обычно, так как я решил соорудить большую пиршественную палату и возвести ее со всем тщанием. Ты должен будешь надзирать за ходом работ и над другими рабами и раздобыть для этого подходящих мастеров, потому что ты умелый управляющий и знаешь толк в этом деле. Я буду доволен тем, как все было исполнено, если осенью смогу принять там моих друзей и так отпраздновать свое возвращение домой.

Рёгнвальд пообещал все сделать. Торольв отправляется в поход, а Рёгнвальд подыскивает подходящих строителей и за хорошие деньги, поскольку он не жалел средств, нанимает двух самых искусных мастеров, вендов3 по происхождению. Рёгнвальд очень с ними подружился. Строительство продвигалось хорошо и споро. Рёгнвальд велел сохранить и сберечь все щепки и стружки; он распоряжался всеми работами. Когда же палата вместе с окружающей ее галереей были воздвигнуты, он приказал рабам натаскать домой побольше хворосту, а вязанки сложить со всех сторон палаты вдоль стен во всю их высоту. Все это было закончено прежде, чем Торольв приехал осенью домой. А когда тот воротился, он осмотрел постройку и остался доволен. Он спросил у Рёгнвальда, зачем он велел принести домой так много хворосту.

Тот отвечает:

— Оттого что зимой постоянно жалуются на нехватку топлива, так его много требуется, а кроме того, я не хочу, чтобы на солнце рассохлась свежая древесина, из которой сложены стены, так как они несильно просмолены.

Торольв удовлетворился его ответом и не стал больше об этом говорить. Затем он распорядился устроить в палате пир на славу и созвал на него своих друзей. Там было вдоволь крепкого питья, и им усердно всех потчевали. Рёгнвальд очень следил за тем, чтобы пиво не переводилось и его все время подносили. Вендские мастера также прислуживали гостям. Рёгнвальд все подбадривал их, чтобы они приносили побольше питья, так как его было вдосталь. Он говорил, что ничто не приносит большей славы отменному пиру, как то, что гости на нем сразу же перепились. Разносившие пиво были в сговоре с ним и знали о его намерениях. Торольв очень любил мальчика Гуннара. Он приказал сшить ему алый наряд и усадил подле себя на почетном сиденье. И вот в первый же вечер люди так напились, что каждый уснул, где сидел. Когда же это случилось, Рёгнвальд не стал сидеть без дела, хотя ему и не нужно было больше подносить пиво. Тут-то и выяснилось, для чего предназначались те стружки, что он собирал летом. Венды трудились вместе с ним и сносили груды стружек к дверям палаты, пока не перенесли туда все. Затем они подожгли их вместе с большими вязанками хвороста, и палату сразу же охватил огонь. Рёгнвальд зашел внутрь, забрал мальчика Гуннара, сидевшего на почетном сиденье рядом с Торольвом, отнес его спящего к матери и сказал, что хорошо бы он подольше не просыпался:

— Поскольку у нас сейчас и без того хватает дел, — сказал он.

Она отвечала, что куда уж больше.

Люди, которые находились в палате, были настолько пьяны, что проснулись не раньше, чем все вокруг было охвачено пламенем. Палата сгорела вместе со всеми, кто в ней был. Рёгнвальд поджег также дом, где жили рабы, и сжег всех людей, которые были внутри. После этого они отправились на берег, взошли на корабль и вышли на веслах во фьорд. Тут мальчик Гуннар проснулся и заметил на берегу огонь и дым.

Он сказал:

— Удивительное дело! Я здесь, а ведь еще совсем недавно я спал на почетном сиденье подле моего воспитателя. Видать, это ты, злой Рёгнвальд, подстроил такое несчастье, и твоя вина, что, когда я смотрю на наш дом, я вижу усадьбу в огне. Мне бы гораздо больше хотелось быть теперь там, с моим воспитателем Торольвом, чем здесь с тобой, потому что мне не стоит ждать от тебя добра, раз ты причинил ему зло.

Рёгнвальд приказал, чтобы этот неразумный умолк. Они забрали оттуда много добра — столовую утварь и чистейшее серебро, которое венды вынесли из дому, пока Рёгнвальд готовился поджечь его. В плавании им пришлось нелегко: к югу от мыса Стад4 их корабль перевернулся и там погибли венды и все, кто находились на корабле, однако Рёгнвальду удалось спасти свою жену и сына и он отвез их в усадьбу в Эрвике. Торольв Скьяльг поставил управлять тамошними владениями ничтожных людей; Рёгнвальд прогнал их прочь и поселился в усадьбе. Его родичи были довольны тем, что он забрал себе принадлежавшее ему имущество и отцовское наследство. Когда Рёгнвальд прибыл на север в Эрвик, он сказал, что Торольв Скьяльг дал ему свободу и возвратил ему все, чем он владел, за долгую и верную службу. Люди сочли его рассказ заслуживающим доверия. Весть о сожжении Торольва разнеслась повсюду, однако ни один человек не догадывался, кто бы это мог совершить. Никто особенно и не доискивался, поскольку Эрлинг, его сын5, был в то время еще ребенком, а Торольв был человеком заносчивым и властным, и его мало кто любил, а большинство его друзей сгорело вместе с ним.

Вскоре после того, как Рёгнвальд поселился у себя дома в Эрвике, он взял своего сына Гуннара и отправился с ним к морю. Он раздобыл маленькую лодку, а затем взял другую, побольше, и уплыл подальше от берега, везя на буксире эту лодку. Потом он посадил мальчика в маленькую лодку, привязав его изнутри к ее ребрам, и пустил плыть по воле волн, а сам вернулся на берег. Сигрид спросила у него про его поездку и про то, что он сделал с ребенком. Он отвечал, что ничего не может ей сказать, кроме того, что мальчик теперь никому не сможет поведать о том, кто сжег Скьяльга.

С тех пор Рёгнвальд сидел в своей усадьбе и считался большим человеком. О мальчике же надо рассказать, что ветер и течение влекли его лодку на север вдоль берега и в конце концов пригнали к одному острову. Рёгнвальд устроил все так, что, хотя он и привязал мальчика изнутри к лодке, чтобы тот не смог освободиться, он все же оставил свободными его руки, а потому тот мог брать еду, которую для него припас отец, чтобы он смог выжить. Островом, к которому прибило лодку, управлял один язычник. Там было большое капище, посвященное Тору. Этот человек обнаружил прибитую к берегу лодку и очень подивился тому, что в ней оказалось. Он развязал мальчика и попытался заговорить с ним, однако тот молчал. Бонд взял ребенка и отнес его домой к своей жене. Мальчик показался им красивым и таким, какого только можно себе пожелать, а они были бездетны. Они старались выяснить, может ли он говорить, но не добились от него ни слова. Бонд рассказал о своей находке соседям и спросил, не знает ли кто чего-нибудь об этом ребенке и откуда он мог прибыть, но никто не смог ничего сказать. Тогда бонд сказал:

— Раз уж никто не узнает этого мальчика, то почему бы мне не взять его к себе и не воспитать как собственного сына? А имя у него будет подстать цвету его наряда: пускай зовется Рауд6.

Он рос и стал человеком высоким и видным. Воспитатель очень любил его и оставил ему после себя все свои владения и хозяйство. Рауд сделался заядлым язычником, и рассказывают, что обильными жертвоприношениями он придал изображению Тора, которое стояло там в капище, такую силу, что дьявол, сидевший в идоле, разговаривал с ним, а сам деревянный бог мог передвигаться, так что днем можно было видеть, как он выходил с ним из капища, и Рауд частенько водил Тора по острову.

Сигрид встречается с Олавом конунгом и принимает крещение

Теперь надо рассказать о Сигрид, жене Рёгнвальда. Однажды она пришла к своему мужу побеседовать и сказала так:

— Мы с тобой долго жили вместе в любви и согласии, но теперь я намерена положить конец нашей совместной жизни, так как я считаю, что дольше так не может продолжаться. Я была с тобой заодно и, как ты знаешь, хранила в строжайшей тайне те большие дела, которые ты совершил. Однако давно проверено, что никому не удается до конца сохранить свое благополучие, если он умертвил хотя бы одного человека, а ведь те великие грехи, что у нас с тобою на сердце, куда значительнее, чем убийство одного человека. Я слыхала, что на свете нынче широко распространен иной обычай, чем тот, которого придерживаемся мы, и те, кто его приняли, называются по имени Бога, в которого они веруют, и что зовут его Белый Христос, а они поэтому зовутся христианами. А еще говорят, что Белый Христос так милостив, что не отказывает в прощении ни одному человеку, если тот готов стать христианином и держаться своей веры, пусть даже он прежде и совершил много дурного. Еще я слыхала, что есть один человек, наш земляк, который разъезжает повсюду и проповедует эту веру. Зовут его Олав, и он сын Трюггви сына Олава7. Я собираюсь теперь же отправиться к нему, и ежели все, что мне рассказывали, окажется правдой, я приму веру, которую он проповедует, и тогда, может статься, нам удастся избежать того, что нас ожидает, однако нам не на что рассчитывать, если оставить все как есть.

Рёгнвальд отвечает:

— Тебе решать, как ты поступишь, и я не стану тебе мешать. Но только если бы решение принимал я, наша жизнь шла бы по-старому.

После этого Сигрид уехала из страны вместе с торговыми людьми и направилась в Англию. Она разыскала Олава конунга на западе за морем, и когда ей удалось поговорить с ним, сказала так:

— Я приехала сюда потому, что узнала, что ты проповедуешь иную веру, чем та, которой люди держатся в Норвегии. А теперь я хочу, чтобы меня крестили, и впредь буду следовать той вере, которой ты учишь.

Конунг отвечает:

— Тебя привело доброе намерение, а потому ты достойна того, чтобы получить крещение, и я охотно исполню твою просьбу.

Затем Сигрид крестили. После этого она сказала конунгу:

— Раз вы считаете, что я поступила хорошо, то пускай все будет так, как гласит поговорка: всякий дар требует отдарка. Ты должен приехать в Норвегию и проповедовать там правую веру. Я ожидаю, что твоя удача и Божья милость вместе будут иметь куда больше силы, чем враждебность и противодействие людей страны. А еще я хочу, чтобы ты узнал о человеке по имени Рёгнвальд, могущественном и богатом муже. Он живет в Эрвике, к югу от мыса Стад в Норвегии. Этот Рёгнвальд мой муж. И я прошу тебя, конунг, когда ты прибудешь в Норвегию, чтобы своим милосердием, дарами и добрыми увещеваниями ты склонил этого человека к истинной вере, так как на него скорее можно воздействовать мягкостью, чем суровостью. Есть и другой человек, по имени Рауд, он управляет одним островом на севере. Мне не известно, — говорит она, — есть ли между мною и им какая-нибудь связь. Оба они люди недюжинные и нравом во многом похожи друг на друга, и тебе, конунг, пошло бы на пользу, если бы они стали твоими сторонниками, а не противниками.

Затем она не таясь поведала конунгу обо всем, что произошло между Торольвом и Рёгнвальдом, а также о делах других могущественных людей, которые жили в то время в Норвегии. Прежде чем они расстались, Сигрид дала Олаву конунгу ценные дары, поскольку она привезла с собой из Норвегии много добра. Потом она уехала в дальние страны и благочестиво окончила там свои дни. Олав же конунг вскоре отбыл в Норвегию, как было написано ранее8.

Конунг побывал в Эрвике и встретился с Рёгнвальдом

Олав конунг был на пиру неподалеку от Эрвика. Тут конунг припомнил, что Сигрид говорила ему о Рёгнвальде, своем муже, когда он был на западе за морем, о чем было рассказано раньше. Тогда конунг посылает к Рёгнвальду людей и приглашает его к себе. Посланцы встретились с Рёгнвальдом и доложили ему о поручении конунга. Рёгнвальд отвечает:

— Добро пожаловать к нам. Заходите и садитесь за стол и оставайтесь здесь сколько вам понравится. Однако если вы сами не знаете, чего ради я должен встречаться с конунгом, то мне и вовсе ничего об этом не известно.

Люди конунга воротились к нему и передали ответ Рёгнвальда.

Конунг сказал:

— Раз у него нет никакого дела ко мне, то у меня есть дело к нему, и я намерен захватить с собой побольше народу.

Рёгнвальд бонд узнает о том, что конунг направляется к нему, и отсылает из усадьбы всех, кто там был. А когда конунг и его люди подъехали к усадьбе, они увидали на дворе какого-то человека. Конунг спросил, кто бы это мог быть. Ему сказали, что это Рёгнвальд бонд.

Конунг сказал:

— Могучий человек и удачливый с виду.

Рёгнвальд, как был один, вышел навстречу конунгу и радушно приветствовал его. Конунг ответил на его приветствие. Потом конунг сказал:

— У меня к тебе такое же дело, Рёгнвальд, что и ко всем другим людям здесь в стране: я желаю, чтобы ты поверил во всемогущего Бога, Отца и Сына и Святого Духа, создателя земли и неба, и всех вещей, как видимых, так и невидимых. Приняв эту веру, ты должен будешь отвергнуть дьявола со всеми его соблазнами и ухищрениями и ложную веру в идолов. А затем ты должен будешь, подобно всем остальным, кто желает помочь своей душе и получить вечную жизнь, принять крещение во имя святой троицы с искренним покаянием и исповедовавшись в своих грехах. Бог же, в которого ты должен поверить, настолько всемогущ, мягок и милосерд, что во время крещения он смывает с людей все их грехи — также и с того, кто совершил очень большое зло, если он пойдет на исповедь к священникам и с искренним раскаянием расскажет о своих злодеяниях.

А когда конунг закончил свою речь, Рёгнвальд отвечает:

— Долгое время я вполне довольствовался своей верой, однако мне очень понравилось твое предложение — кроме одной вещи. Ты говоришь, что надо отказаться от веры в деревянных богов и пойти к исповеди, однако со мной случилось весьма много такого, о чем я не могу рассказать, а потому я не хочу принимать твою веру. Но я не стану препятствовать тому, чтобы другие люди приняли христианство.

После этого конунг приказал взять Рёгнвальда и держать его под охраной9.

Олав конунг является к Рауду

Затем Олав конунг поплыл в Хладир и повелел разрушить там капище и забрать оттуда все добро, какое там было, и снять все украшения с богов. Он снял с дверей капища золотое кольцо, которое приказал выковать Хакон ярл10. После этого он распорядился все сжечь — и капище, и богов. И когда бонды узнали об этом, они разослали по всем окрестным областям ратную стрелу11 и стали собирать войско, намереваясь выступить с оружием против Олава конунга. Конунг продолжал свое плавание по фьорду12. Он направился на север вдоль берега, рассчитывая прибыть в Халогаланд и крестить тамошний народ. А когда конунг добрался до Наумудаля на севере, он решил посетить остров Рауда.

В то утро Рауд отправился, по своему обыкновению, в капище. Тор был очень опечален и не удостоил Рауда ответом, когда тот попытался заговорить с ним. Рауда это очень удивило, и он разными способами пытался вытянуть из него хоть слово и узнать, что же такое стряслось. В конце концов Тор отвечает ему в великой горести и говорит, что поступал так не без причины:

— Потому что меня очень огорчает, — сказал он, — приезд тех людей, которые направляются сюда на остров, и я испытываю к ним отвращение.

Рауд спросил, кто эти люди. Тор сказал, что это Олав сын Трюггви со своей свитой.

Рауд сказал:

— Дунь в их сторону из своей щетины, и мы дадим им достойный отпор!

Тор сказал, что едва ли это сильно поможет, но они все же вышли из капища, и Тор изо всех сил дунул в усы и в бороду. Сразу же вслед за тем навстречу конунгу задул противный ветер, да такой сильный, что конунгу ничего не оставалось, как воротиться назад в ту бухту, в которой он стоял до того. Так повторялось несколько раз, однако с каждым разом конунг все настойчивее стремился попасть на остров, и дело кончилось тем, что с Божьей помощью его благое рвение взяло верх над тем демоном, что ему противостоял. Рауд вновь пришел в капище и увидал, что Тор хмурится и сильно не в духе. Рауд спросил, в чем дело. Тор сказал, что конунг прибыл на остров.

Рауд сказал:

— В таком случае соберем все свои силы и окажем им сопротивление, но не станем сдаваться.

Тор отвечал, что от этого будет не много проку. Тут конунг посылает людей сказать Рауду, чтобы тот явился к нему. Рауд с неохотой говорит в ответ:

— Я не приду к нему на встречу, поскольку я не обрадован его приездом, но еще того меньше ему рад Тор, мой могущественный бог.

Тогда конунг отправился к Рауду и созвал весь народ, который был на острове. Потом конунг принялся проповедовать Рауду и всем, кто там собрался, слово Божье с кротостью и мягкостью и безо всякой суровости, изо всех сил стараясь обратить Рауда и всех остальных в правую веру. Конунг сказал:

— Дело, которое привело меня на этот остров, то же, что и в других местах, — увести тебя, Рауд, и всех этих людей с той ложной тропы, по которой вы все издавна бредете, соблазненные дьяволом, и указать вам прямую дорогу, что выведет к вечной радости всех, кто идет по ней прямым путем божественных заповедей. А это означает поверить в истинного Бога, Отца, и Сына, и Святого Духа, и согласиться креститься во имя его и затем положиться на его великодушие и волю и блюсти его благословенные заповеди и, коли следовать им как должно, получить потом в награду вечное блаженство и пристанище в царствии всемогущего Господа. Истинный же и всемогущий Бог, которого может познать всякий разумный человек, — это тот, кто из ничего, которое было в начале, создал небо и землю, море, солнце и луну и все сущее и с той поры правит и управляет своим творением в соответствии со своей волей и благими установлениями. И не требуется много времени, чтобы понять, что не являются богами, хотя их так и называют, те, чьи изображения сделаны с дурных людей, — да и куда уж им помогать другим, когда они сами слепы, глухи и немы. Они мертвы и сами не способны сдвинуться с места, если только их не переносят люди или дьявол не передвигает их своими хитростями и мороченьями, ведь ему всего легче обманывать людей, когда тем кажется, что идолы, в которых они верят, способны оказать им кое-какую поддержку и они могут использовать их для своих злодеяний. Но эти ложные боги тем более беспомощны, что и сами-то бесы слабы и бессильны против мощи всевластного Бога.

Рауд отвечает на слова конунга:

— Ты хорошо говорил, конунг, и все же я не намерен расставаться со своей прежней верой, которой меня научил мой воспитатель. Да и никак не скажешь, что наш бог Тор, который живет здесь в капище, мало на что способен, ведь он предсказывает всякие вещи, прежде чем они случаются, и надежно пособляет мне в любом трудном деле. А потому, покуда он мне верен, я не стану разрывать с ним дружбу. Но я не стану мешать другим людям придерживаться той веры, какая им понравится.

Конунг сказал:

— Думаю, не много тебе будет проку, если ты один станешь мне противиться, когда все остальные захотят последовать правильному совету. Должно быть, тебе приходилось слыхать, что я нередко лишал жизни тех, кто не пожелал себе же во благо и на пользу прислушаться к моим призывам.

Рауд сказал:

— Придержи свои угрозы! Я не поддамся на них. Но раз уж ты, конунг, так упорствуешь в этом деле и говоришь, что твой бог всемогущ и может сделать все, чего только не пожелает, то, возможно, он захочет наделить тебя такой силой, чтобы ты был на многое способен. Ты тут назвал Тора никчемным и слабосильным, да только, сдается мне, тебе предстоит убедиться в другом. Я сейчас велю развести большой костер, а вы с Тором подойдете к нему каждый со своей стороны и возьметесь за руки, и тот из вас выйдет победителем, кому удастся столкнуть другого в огонь. И я рассчитываю, что Тор пересилит тебя.

Конунг сказал:

— Все слыхали это? Прежде никто из тех, кому я проповедовал святую веру, не осмеливался предлагать мне помериться силой с дьяволом. И все же я готов пойти на это, уповая на милость всемогущего Господа и веря, что дьяволу не превозмочь силу Иисуса Христа. Но я пойду на это испытание при условии, что ни один из нас, ни Тор, ни я, не придет другому на помощь, когда в этом будет нужда, и ни один человек не станет спасать того из нас, кому придется плохо.

После этого сложили и разожгли большой костер. Тор подошел к огню, хотя и с неохотой. Они с конунгом взялись за руки и крепко сцепились. Тор стал уступать конунгу, споткнулся о горящее полено и повалился в огонь. Тут он сгорел, и от него не осталось ничего, кроме золы, а конунг даже не пошатнулся.

Олав конунг сказал:

— Теперь всем очевидно, как плоха вера тех, кто полагается на Тора, ведь он даже самого себя не сумел спасти от сожжения.

Рауд отвечает:

— И то правда, конунг. Ты одержал победу в вашем с Тором поединке, и впредь я больше не стану верить в него. И тем не менее я покамест далек от того, чтобы принять крещение.

Тогда конунг велел схватить Рауда и охранять его. Они с Рёгнвальдом так и не узнали друг друга. Весь же прочий народ на острове принял истинную веру и святое крещение.

Олав конунг узнал, что жители Халогаланда выставили войско и намерены защищать от него свою землю, если Олав конунг явится к ним на север. Предводителями у них были Харек с Тьотты13, Торир Олень14 и Эйвинд по прозвищу Рваная Щека15. Тогда конунг повернул на юг и поплыл в Трандхейм. Там он вошел во фьорд, так как ему донесли, что трёнды распустили собранное ими войско, как только конунг покинул фьорд и они узнали наверняка, что он направляется на север в Халогаланд16.

Конунг освобождает Рёгнвальда и Рауда

Олав конунг держал Рауда и Рёгнвальда у себя под охраной. Конунг часто приходил поговорить с Рёгнвальдом, чьи речи казались ему очень разумными. Однажды, когда они беседовали, конунг спросил, не знает ли тот, кто бы мог быть повинен в сожжении Торольва Скьяльга из Ядара.

Рёгнвальд отвечает:

— С чего бы мне это знать? Я долго был с Торольвом в Ядаре, и до того, как я уехал оттуда, он был здоров и весел, но вскоре после этого до меня дошел слух о пожаре и его гибели, и всякий раз, когда об этом заходит речь, мне на память приходит Рауд с Острова Рауда.

На этот раз конунгу ничего больше не удалось из него вытянуть. Затем конунг встретился с Раудом и спросил, не известно ли тому, кто сжег в доме Торольва Скьяльга.

Рауд отвечает:

— Этого я не знаю. Однако когда бы об этом ни зашел разговор, мне всегда вспоминается Рёгнвальд из Эрвика.

Конунг сказал:

— Не надумал ли ты креститься?

Рауд отвечает:

— Я не дам на это согласия, пока не узнаю, при чем тут Рёгнвальд, и не в том дело, что я что-то против него имею.

После этого конунг велит привести их обоих и снова спрашивает о том же самом происшествии.

Рёгнвальд отвечает:

— Я могу сказать только то, что уже говорил прежде, когда ты спрашивал меня об этом.

Конунг сказал:

— Как я вижу, оба вы весьма осторожны в речах. А теперь, раз уж вы не хотите мне об этом рассказать, я сам вам кое-что расскажу.

Тут он принялся рассказывать и поведал им все от начала и до самого конца о том, что произошло между Торольвом и Рёгнвальдом.

— Я узнал об этом от Сигрид, твоей жены, Рёгнвальд, и надо надеяться, что ее рассказ пойдет вам обоим во благо и ныне, и впредь. И хотя и есть за что, вопреки ожиданиям многих, я не стану сурово карать за это, но только при условии, что вы оба примете правую веру и святое крещение и сделаетесь нашими верными друзьями.

Рёгнвальд отвечает:

— Велика твоя милость, конунг, и доброта. Да будем мы вечно наслаждаться ею, как и все, кто тебе повинуются.

Затем Рёгнвальд выполнил все, что ему велел конунг. Они с Раудом оба согласились принять веру, которую он проповедовал, и никогда от нее не отступать. После этого их крестили, и они стали друзьями конунга. Тогда они посчитались родством, и Рёгнвальд признал себя отцом Рауда. Потом оба они по совету и с дозволения конунга отправились по домам и возвратились в свои владения. Оба крепко держались своей веры и были в дружбе с конунгом, пока тот правил в Норвегии, но ничего не говорится о том, заплатили ли они возмещение родичам Торольва Скьяльга за его сожжение.


Примечания

«Прядь о Рёгнвальде и Рауде» («Rögnvalds þáttr ok Rauðs») сохранилась в двух редакциях «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» — в рукописи AM 61 fol. (ÓT), датируемой 1350–1375 гг. (ÓT I, 313–322, 325–333, 349–351: гл. 146–147, 149, 151, 156) и в «Книге с Плоского Острова» (последняя четверть XIV в.: Flat I, 288–293, 294–295, 296–299). В обеих редакциях саги история о Рёгнвальде и Рауде приводится в связи с представлением Торольва Скьяльга, чьему сыну, Эрлингу, вскоре предстояло породниться с конунгом Олавом. При этом пряди предшествует рассказ о том, как знатные и могущественные жители Хёрдаланда готовились к прибытию к ним конунга Олава, который направлялся в то время на север Норвегии с большим войском, заставляя народ принимать крещение и подвергая «наказаниям и насилию» тех, кто ему противился (ÓT, гл. 144; в «Круге Земном», где содержится более ранняя версия «Саги об Олаве сыне Трюггви», впоследствии расширенная и дополненная интерполяциями в ÓT, изложению этих событий посвящена гл. 54 и следующие за ней главы: КЗ, 134–136). В «Книге с Плоского Острова» (Flat I, 288) пряди предпослано заглавие: «Þaattr Rognvalldz». Помимо названных, имеется также отдельная от «королевской саги» более поздняя рукописная версия рассказа о Рёгнвальде и Рауде, которая входит в собрание саг и прядей, носящее название «Книга из Скальхольта» («Skálholtsbók», AM 557 4to), составленное ок. 1420–1450 гг. (Подробнее об этой пряди см.: Harris J. Folktale and thattr: The case of Rognvald and Raud // Folklore Forum. 1980. Vol. 13. P. 158–198.)

В настоящем собрании рассказ приводится в редакции «Книги с Плоского Острова». Перевод выполнен по изд.: Fornar smásögur úr noregskonunga sögum / E. Gardiner gaf út. Reykjavík, 1949. Bls. 50–64 (оригинальный текст сверен с изданием Flat.). Перевод печатается впервые.


1 Эрвик — залив (здесь, возможно, название усадьбы) у полуострова Стад в Южном Мёре на западе Норвегии.

2 Торольв Скьяльг — сын Эгмунда, часто именуемый Скьяльгом, знатный житель Хёрдаланда, внук Хёрда-Кари (см. о нем «Прядь о Сигурде Слюне», примеч. 5), и отец могущественного Эрлинга (см. примеч. 5).

3 Венды — германское наименование западнославянских племен (полабских славян и поморян), живших в так называемой Стране Вендов (Vindland) на южном побережье Балтийского моря.

4 …от мыса Стад… — См. примеч. 3 к «Пряди об Альбане и Сунниве».

5 …Эрлинг, его сын… — См. о нем в «Пряди об Эйндриди и Эрлинге» в наст. изд.

6 …пускай зовется Рауд. — Rauðr означает «красный».

7 Зовут его Олав, и он сын Трюггви сына Олава. — По сообщениям саг, отец конунга Олава, Трюггви, приходился Харальду Прекрасноволосому внуком. Сын Харальда, Олав, дед Олава Трюггвасона, был конунгом в Вике. В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» (гл. 21) он назван Олавом Альвом Гейрстадира (подобно Олаву Альву Гейрстадира сыну Гудрёда; см. о нем одноименную прядь).

8 Олав Трюггвасон возвратился в Норвегию в 995 г. Вслед за тем в саге (ÓT, kap. 148; Flat, kap. 245) рассказывается о встрече конунга с бондами, их крещении, а также о том, как он выдал свою сестру Астрид за Эрлинга сына Скьяльга. Присутствие этих эпизодов в «Саге об Олаве сыне Трюггви» в «Круге Земном» (КЗ, 135–136) свидетельствует о том, что они не относятся к пряди.

9 Далее следует не относящаяся к пряди глава саги, в рукописи озаглавленная Capitulum (ÓT, kap. 150; Flat. I, 295: гл. 247).

10 …Хладир (…) Хакон ярл… — См. примеч. 1 к «Пряди о Торлейве Ярловом Скальде».

11 Ратная стрела вырезалась и рассылалась во все стороны в целях немедленной мобилизации населения страны в случае войны (скандинавские законы содержали особое положение о ратной стреле).

12 …по фьорду… — т. е. по Трандхеймсфьорду.

13 …Харек с Тьотты… — См. примеч. 29 к «Пряди об Асбьёрне Тюленебойце».

14 …Торир Олень… — См. о нем в «Пряди о Рауде Могучем».

15 …Эйвинд по прозвищу Рваная Щека. — Один из предводителей халогаландских бондов. В «Саге об Олаве сыне Трюггви» (в ред. «Круга Земного», гл. 76) описываются пытки и смерть Эйвинда, отказавшегося принять крещение, несмотря на все уговоры конунга. При этом утверждается, что «он был большим чародеем», и сообщается, что, по собственному признанию Эйвинда, его упорство было вызвано тем, что он был «духом, ожившим в человеческом теле, благодаря колдовству финнов» (КЗ, 144–145).

16 В отдельной «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» далее интерполированы начальные главы «Саги о Халльфреде Трудном Скальде» (ÓT, kap. 152–155). В более поздней редакции жизнеописания Олава Трюггвасона в «Книге с Плоского Острова» эти же главы «Саги о Халльфреде» следуют непосредственно за «Прядью о Рёгнвальде и Рауде».

Перевод и примечания Е. А. Гуревич

Источник: Исландские пряди. — М.: Наука, 2016.

© Tim Stridmann