Прядь об Асбьёрне Тюленебойце

Ásbjarnar þáttr selsbana

Множество песней, которые были сложены о жизни и правлении святого Олава конунга такими скальдами, как Оттар Черный1, Сигват скальд2, Гицур Воспитатель Золотых Ресниц3, Торфинн Рот4, — собственными его дружинниками, а также Ховгарда-Рэвом5, Эйнаром сыном Скули6 и многими другими, ясно и правдиво указывают на то, что сага о святом Олаве конунге и его воинах истинна, и в ней нет ни преувеличений, ни добавлений, как это бывает во многих древних повествованиях, тех, что рассказывались за пределами страны или в отдаленных землях. И хотя здесь и приводится немало историй, которые, как может поначалу показаться, не имеют явного отношения к этой саге, тем не менее все они еще до ее завершения приходят к одному и тому же, поскольку они служат прославлению святого Олава либо за творимые им чудеса, либо за его достославные деяния и подвиги, отвагу и бесстрашие, что и будет показано в последующих рассказах и историях7.

Асбьёрн встречается с Ториром Тюленем, конунговым управителем

Одного человека звали Сигурд сын Торира, он был братом Торира Собаки с Бьяркей8. Сигурд был женат на Сигрид дочери Скьяльга, сестре Эрлинга9. Их сына звали Асбьёрн. Пока Асбьёрн рос, он подавал большие надежды. Сигурд жил в Эмде на мысе Трандарнес10. То был человек очень богатый и весьма уважаемый. Однако он не служил конунгу, а потому из двух братьев Торир пользовался бо́льшим почетом, поскольку он был лендрманном11 конунга. Но дома в своем хозяйстве Сигурд жил ничуть не в меньшем достатке.

У него вошло в обычай, когда еще было язычество, каждый год устраивать по три жертвенных пира: один — в начале зимы, другой — в середине зимы, а третий — летом12, и после того, как он принял христианство, он так и продолжал устраивать пиры по раз заведенному обычаю. Он приглашал к себе много друзей на большой осенний пир и потом опять звал множество народу на пир на йоль. Третье угощение он устраивал на Пасху, и оно также было многолюдным. Он придерживался этого, пока был жив. Сигурд умер от болезни; Асбьёрну было тогда восемнадцать лет13. Он получил отцовское наследство, а также взял себе за обычай, как и его отец, ежегодно устраивать по три пира.

Вскоре после того как Асбьёрн принял наследство своего отца, урожаи стали ухудшаться, а посевы перестали всходить. Асбьёрн все равно продолжал устраивать свои пиры, и был в состоянии это делать, так как у него еще оставались старые запасы зерна и всего необходимого. Однако когда миновал тот год и наступил следующий, урожаи ничуть не улучшились. Тогда Сигрид не захотела больше устраивать пиров совсем или желала, чтобы они устраивались пореже, но Асбьёрн был против этого. Осенью он отправился к своим друзьям и везде, где только смог, купил зерна, а некоторые с ним просто поделились. Так что той зимой он устраивал все пиры, как и прежде. На следующую весну посевов было совсем мало, так как негде было купить посевного зерна. Сигрид говорила, что надобно уменьшить число работников. Асбьёрн не согласился с этим, и все продолжалось по-прежнему. В то лето и вовсе нечего было ожидать урожая. А вслед за этим с юга страны пришло известие, что конунг запрещает вывозить зерно, солод и муку из южных областей на север страны. Тут Асбьёрн увидал, что ему негде будет раздобыть припасов для своего хозяйства. Тогда он принял решение спустить на воду свой грузовой корабль, он был такого размера, что годился для морского плавания. Это был добрый корабль с отличной оснасткой, к тому же на нем был отменный полосатый парус.

Асбьёрн отправился в путь, захватив с собой двадцать человек. Летом они поплыли на юг, и об их путешествии ничего не рассказывается, пока однажды вечером они не вошли в пролив Кармтсунд14 и не пристали у Эгвальдснеса15. На острове Кёрмт16 неподалеку оттуда находится большое поместье, которое называется Эгвальдснес. Там была усадьба, принадлежавшая конунгу. Распоряжался в этом поместье Торир Тюлень, он был тамошним управителем. Торир был незнатного рода, однако он получил хорошее воспитание, отличался усердием и красноречием. Человек он был высокомерный, честолюбивый и непокладистый. Ему многое сходило с рук с тех пор, как он стал управителем конунга и заручился его поддержкой. Он был не из тех, кто лезет за словом в карман или не осмеливается говорить прямо.

Асбьёрн и его люди заночевали там, а наутро, когда рассвело, Торир спустился на берег к кораблю, а с ним несколько человек. Он спросил, кто главный на этом великолепном корабле. Асбьёрн назвал себя. Торир спросил, куда он направляется и по какому делу. Асбьёрн отвечал, что хотел бы купить зерна и солода и сказал все как есть, что на севере страны большой неурожай.

— Но нам передавали, что здесь урожай хороший. А не хочешь ли, ты, хозяин, продать мне зерна? Я вижу тут большие скирды. Тогда у нас не будет нужды плыть дальше и объезжать другие места в Рогаланде17.

Торир отвечает:

— Должен тебе сказать, что ты и впрямь можешь поворачивать назад и тебе незачем плыть дальше, потому что тебе все равно не удастся раздобыть зерна ни здесь, ни в других местах, из-за того что конунг запрещает нам продавать зерно на север. Так что лучше уж вам, халогаландцы, отправиться восвояси.

Асбьёрн отвечает:

— Если все и правда так, как ты говоришь, бонд, и нам будет не купить зерна, то у меня есть еще одно, не менее важное дело — я хочу посетить Эрлинга, моего родича.

Торир спросил:

— Кем же тебе приходится Эрлинг?

Асбьёрн отвечает:

— Моя мать ему сестра.

Торир говорит в ответ:

— В таком случае я, быть может, проявил неосторожность, раз ты племянник Эрлинга, конунга ругиев18.

Затем Асбьёрн и его люди разобрали шатер и направили свой корабль в открытое море. Торир крикнул им вдогонку:

— Счастливого пути! И заезжайте к нам опять на обратном пути.

Асбьёрн сказал, что они так и сделают.

Торир ограбил Асбьёрна

Асбьёрн и его люди плывут своим путем и вечером приезжают в Ядар19. Асбьёрн направился к усадьбе Соли20, взяв с собой десять человек, а еще десять человек остались охранять корабль. Когда Асбьёрн прибыл в Ядар, его там ждал теплый прием. Эрлинг усадил его рядом с собой и принялся расспрашивать о новостях с севера. Он был в прекрасном настроении. Асбьёрн подробно рассказывает ему о своем деле. Эрлинг говорит, что из-за того, что конунг запретил продажу зерна, рассчитывать особенно не на что:

— Я не знаю, — говорит он, — хватит ли у кого-нибудь духу нарушить приказ конунга. У него такой нрав, что с ним нелегко ладить, да и многие желали бы расстроить нашу дружбу.

Асбьёрн отвечает:

— Правда нескоро выходит наружу. С юных лет мне говорили, что моя мать была рождена свободной и что с обеих сторон все в ее роду свободные люди, а еще — что Эрлинг из Соли самый знатный из ее родичей. Однако теперь я слышу, как ты сам говоришь, что из-за рабов конунга ты не свободен распоряжаться своим собственным зерном как тебе захочется.

Эрлинг посмотрел на него и сказал усмехнувшись:

— Вы, халогаландцы, меньше нас, ругиев, наслышаны о могуществе конунга. А смелые речи ты, родич, сможешь вести дома, и тебе не придется долго доискиваться, чтобы узнать, от кого ты это унаследовал. Сядем-ка сначала пировать, родич, а утром посмотрим, что тут можно сделать.

Они так и поступили и провели вечер в веселье.

На следующий день родичи, Эрлинг и Асбьёрн, беседовали. Эрлинг сказал:

— Я тут, Асбьёрн, кое-что надумал насчет того, где тебе купить зерна. А решил ли ты, с кем ты хотел бы заключать сделки?

Асбьёрн говорит, что ему безразлично, у кого покупать, лишь бы у продавца было на это законное право.

Эрлинг сказал:

— Я думаю, у моих рабов найдется столько зерна, что ты сможешь купить у них все, что тебе понадобится. В отличие от других людей, на них не распространяются законы страны.

Асбьёрн говорит, что согласен. После этого рабам сказали, что им предлагают заключить сделку. Они принесли зерна и солода и продали Асбьёрну. Он загрузил свой корабль, как хотел, и когда он собрался в дорогу, Эрлинг проводил его с богатыми дарами, и они тепло распрощались. Асбьёрн поплыл с попутным ветром и вечером пристал в проливе Кармтсунд у Эгвальдснеса. Они заночевали там.

Торир Тюлень тотчас же, еще до исхода дня, узнал о поездке Асбьёрна, а также о том, что его корабль нагружен доверху. Ночью Торир созвал к себе людей, так что еще до рассвета у него было шестьдесят человек, и как только стало светать, отправился к Асбьёрну. Они не мешкая взошли на корабль. Асбьёрн и его товарищи были уже одеты. Асбьёрн поздоровался с Ториром. Тот спросил, что за груз у него на корабле. Асбьёрн отвечает, что везет зерно и солод.

Торир говорит:

— Эрлинг, как обычно, ни в грош не ставит слова конунга, и ему все еще не надоело идти ему во всем наперекор, и удивительно, что конунг смотрит на это сквозь пальцы.

Так Торир честил их некоторое время, а когда он умолк, Асбьёрн сказал, что это зерно принадлежало рабам Эрлинга. Торир грубо отвечает, что ему нет дела до уловок, на которые идут Эрлинг и его люди.

— А теперь поступим так, Асбьёрн: или вы сойдете на берег, или мы сбросим вас за борт, так как мы не желаем, чтобы вы чинили нам препятствия, пока мы будем разгружать корабль.

Асбьёрн увидал, что у него недостает людей, чтобы тягаться с Ториром, и они сошли на берег, а Торир распорядился унести с корабля весь груз. А когда корабль был полностью очищен, Торир вернулся на него и сказал:

— Уж больно хорош у вас, халогаландцев, парус. Пусть кто-нибудь принесет парус с нашего грузового корабля и отдаст им. Он вполне сгодится им для плавания на порожнем корабле.

Так и было сделано, и паруса поменяли. После этого Асбьёрн и его люди поплыли прочь и направились на север вдоль берега. Асбьёрн нигде не останавливался, пока в начале зимы не прибыл домой. Эта его поездка вызвала много толков. Той зимой Асбьёрну уже не пришлось устраивать пиры. Торир Собака пригласил Асбьёрна своего родича и его мать к себе на йоль вместе со всеми, кого они захотели бы с собой взять. Асбьёрн не пожелал ехать и остался дома. Заметно было, что Торир счел для себя оскорбительным то, как Асбьёрн обошелся с его приглашением. Он немало насмехался над поездкой Асбьёрна.

— Как видно, — говорил Торир, — Асбьёрн весьма по-разному ценит своих родичей. То он взваливает на себя такой большой труд, что отправляется за зерном к Эрлингу в Ядар, как это было нынче летом, а то не желает приехать ко мне в соседнюю усадьбу. Уж не думает ли он, что по дороге в каждой бухте его поджидает Торир Тюлень?

Асбьёрну стало известно об этих речах Торира, а также и о других, подобных этим. Он и сам был очень недоволен своей поездкой, а когда он услыхал такие насмешки и издевки, это вызвало у него еще большую досаду.

Всю зиму он просидел дома и никуда не ездил, несмотря на приглашения.

Асбьёрн убил Торира

У Асбьёрна был боевой корабль, на нем было двадцать скамей для гребцов. Он стоял в большом сарае. После сретения он велел спустить корабль на воду, принести снасти и подготовить все к плаванию. Затем он призвал к себе своих людей и собрал около сотни21 человек, все они были хорошо вооружены. А когда он снарядился и задул попутный ветер, он поплыл на юг вдоль берега.

Так они плывут при слабом попутном ветре, а после того как прибывают на юг страны, начинают держаться подальше от берега и избегают обычного морского пути. Во время этой поездки не произошло ничего достойного упоминания, пока вечером на пятый день Пасхи они не подошли к Кёрмту. Этот остров устроен так, что он и велик, и длинен, однако на нем много невозделанной земли. Он лежит к западу от обычного морского пути. На острове много селений, но та его часть, что обращена к открытому морю, по большей части пустынна. Асбьёрн и его люди пристали к берегу в таком пустынном месте. Когда они разбили шатер, Асбьёрн сказал:

— Вы должны оставаться здесь и дожидаться меня, а я схожу на берег на разведку и постараюсь разузнать, что происходит на острове, так как нам пока что ничего не известно.

Асбьёрн оделся похуже, нахлобучил на голову широкополую шляпу, в руки взял багор, а под одеждой опоясался мечом. Он взошел на берег и пересек остров. А когда он поднялся на какой-то холм, откуда он мог разглядеть, что делается в усадьбе на Эгвальдснесе и дальше в проливе Кармтсунд, он увидал, что и по морю и по суше там движется множество народу и что все эти люди направляются в усадьбу Эгвальдснес. Ему это показалось странным. Затем он пошел в усадьбу, прямиком туда, где слуги занимались стряпней. Он услыхал, о чем они говорили, и из их речей сразу же понял, что туда приехал на пир Олав конунг. А еще он узнал, что конунг успел уже сесть за стол. Тогда Асбьёрн направился в палаты, и когда он подошел к дверям, одни входили, а другие выходили, так что никто не обратил на него внимания. Дверь в палаты была нараспашку. Асбьёрн увидел Торира Тюленя. Тот стоял перед почетным сиденьем, на котором восседал конунг. Было уже поздно. Тут Асбьёрн услышал, как один человек спросил у Торира о том, что произошло между ним и Асбьёрном, а Торир в ответ повел долгий рассказ, и Асбьёрн понял, что он говорит явную ложь. Затем он услыхал, что какой-то человек спросил, как Асбьёрн вел себя, когда они опустошали корабль.

Торир отвечает:

— Тогда он еще как-то держался, хотя и не слишком хорошо, но когда мы забрали у него парус, он заплакал.

Когда Асбьёрн услышал это, он тотчас же выхватил меч, ворвался в палату и нанес Ториру удар. Его удар пришелся прямо по шее, так что голова Торира упала на стол перед конунгом, а туловище — к его ногам. Вся скатерть была залита кровью сверху донизу. Конунг приказал схватить Асбьёрна, и это было исполнено, так что того взяли и вывели из палаты. Затем со столов было убрано, труп Торира вынесен вон, а все, что было забрызгано кровью, вымыто. Конунг был в сильном гневе, однако держал себя в руках и хранил молчание.

Скьяльг заступается за Асбьёрна перед конунгом

Скьяльг сын Эрлинга встал, подошел к конунгу и сказал:

— Государь, теперь, как не раз уже бывало, вам предстоит уладить это дело. Я хочу предложить выкуп за этого человека, чтобы он сохранил жизнь и остался невредим, а там уж вам, государь, судить и рядить обо всем остальном.

Конунг говорит:

— Как по-твоему, Скьяльг, разве не подлежит смерти человек, который нарушил мир на Пасху и к тому же совершил убийство в покоях конунга? И вдобавок ко всему, хотя вам с отцом это, быть может, и покажется безделицей, если этот человек превратил мои ноги в плаху?

— Досадно, что вам это настолько не понравилось, государь, — говорит Скьяльг, — ведь иначе это можно было бы счесть настоящим подвигом. Но хотя этот поступок и кажется вам тяжким преступлением, государь, я все же надеюсь, что могу рассчитывать получить от вас в награду за мою службу то, о чем я прошу, а ничего другого мне не нужно. Кроме того, многие скажут, что вы хорошо делаете, соглашаясь на это.

Конунг сказал:

— Хотя я и очень ценю тебя, Скьяльг, я не могу ради тебя нарушить закон и уронить достоинство конунга.

Скьяльг поворачивается и выходит из палаты. Со Скьяльгом было двенадцать человек, и все они последовали за ним, а за Скьяльгом ушли и многие другие.

Скьяльг сказал Торарину сыну Невьольва22:

— Если тебе нужна моя дружба, тогда тебе придется приложить все усилия, чтобы этого человека не убили до воскресенья.

После этого Скьяльг и его люди ушли и сели в лодку, которая у него там была, и поплыли на веслах на юг вдоль берега, гребя изо всех сил. Они прибыли в Ядар перед рассветом, поднялись в усадьбу и направились прямиком в покой, где спал Эрлинг. Скьяльг стал с такой силой ломиться в дверь, что она тут же сорвалась с петель. От этого Эрлинг и те, кто там спали, пробудились. Первым вскочил Эрлинг и подбежал к двери. Он схватил свои щит и меч и спросил, кто это там так ломится. Скьяльг назвал себя и попросил отпереть дверь.

Эрлинг отвечает:

— Если кто-нибудь повел себя как безумный, то скорее всего окажется, что это был ты. Уж не гонится ли кто за вами?

Тут отворили дверь. Скьяльг сказал тогда:

— Хоть тебе и кажется, что я слишком тороплюсь, я думаю, Асбьёрну, твоему родичу, который сидит теперь в оковах в Эгвальдснесе, скорее может показаться, что я медлю, и нам надлежит поспешить ему на помощь.

Затем отец с сыном стали беседовать, и Скьяльг рассказал Эрлингу все, что знал об убийстве Торира Тюленя.

Асбьёрна приговаривают к смерти

После того как в палате было убрано, Олав конунг уселся на почетное сиденье, он был в сильном гневе. Затем он спросил, где убийца. Ему сказали, что тот сидит в сенях под стражей. Конунг спрашивает, почему он не был убит.

Торарин отвечает:

— Разве, по-вашему, государь, не черное дело — убить кого-нибудь ночью?

Конунг говорит:

— Раз так, посадите его в оковы и убейте утром.

Асбьёрна заковали в кандалы и заперли на ночь в одном доме. На следующее утро конунг послушал утреню, а после этого отправился на сходку и просидел там до самой обедни. Потом он пошел в церковь и сказал Торарину23:

— Разве солнце поднялось уже не достаточно высоко, чтобы можно было повесить вашего друга Асбьёрна?

Торарин поклонился конунгу и сказал в ответ:

— В прошлую пятницу епископ рассказывал, что конунг, который правит всем миром, сносил обиды, и благословен тот, кто способен хоть немного походить в этом на него, а не на тех, кто приговорил его к смерти, или на тех, кто совершает убийства. Теперь уже недолго осталось до утра, а тогда наступит будний день.

Конунг посмотрел на него и сказал:

— Пусть будет по-твоему, Торарин, и его сегодня не убьют. Но раз так, ты должен забрать его к себе и хорошенько стеречь, и имей в виду, если он умудрится сбежать, тебе это будет стоить жизни.

После этого конунг пошел своей дорогой, а Торарин направился туда, где сидел в оковах Асбьёрн. Торарин велел снять с него кандалы и затем отвел его в маленькую горницу и там накормил его и напоил. Он сказал Асбьёрну, чем ему пригрозил конунг, если он сбежит. Тот отвечает, что Торарину нечего опасаться. Торарин пробыл там с ним весь день, а потом остался там и на ночь.

В субботу конунг встал и пошел к заутрене. Затем он пошел слушать службу24, а оттуда на сходку решать тяжбы. Туда явилось множество бондов, и у них у всех было много дел к конунгу. Конунг пробыл там очень долго и едва не опоздал к обедне. После службы конунг сразу же пошел к столу, а когда насытился, сидел еще некоторое время и пил, так что столы не убирали. Торарин пошел тогда к церковному сторожу и дал ему две марки серебра25 за то, чтобы тот поскорее начинал звонить в колокола по случаю праздника. А когда конунг посидел и выпил, сколько пожелал, столы унесли. Тут конунг сказал, что теперь настала пора рабам увести и казнить убийцу. И в тот же момент раздался колокольный звон, возвещавший о начале праздника26. Тогда перед конунгом предстал Торарин и сказал:

— Хотя этот человек и совершил преступление, ему должен быть дарован мир на время праздника.

Конунг отвечает:

— Тогда сторожи его сам, Торарин, чтобы он не сбежал.

После этого конунг пошел к службе, а Торарин отправился к Асбьёрну и оставался с ним. На другой день к Асбьёрну пришел священник, исповедал его и разрешил ему послушать воскресную обедню. Затем Торарин пошел к конунгу и попросил его прислать людей, чтобы те охраняли Асбьёрна.

— Отныне я не хочу больше, — сказал Торарин, — заниматься его делом.

Конунг поблагодарил его и прислал людей для охраны Асбьёрна. На него надели оковы. А когда все пошли к обедне, Асбьёрна отвели к церкви послушать мессу. Он стоял снаружи у церковных дверей, а конунг с дружиной были в церкви.

Конунг примиряется с Асбьёрном

Теперь надо вернуться к тому, от чего мы отклонились раньше, и рассказать о том, что Эрлинг и Скьяльг держали совет, как им следует поступить в этом нелегком деле. В конце концов по настоянию Скьяльга и других сыновей Эрлинга они решили разослать ратную стрелу и созвать людей, и вскоре там собралось большое войско. Они были готовы отправиться в путь и взошли на корабли, и их войско насчитывало почти пятнадцать сотен человек. И вот они поплыли с этой ратью и в воскресенье пристали у Эгвальдснеса на Кёрмте и направились вверх к усадьбе со всем своим войском. Они прибыли туда как раз, когда закончилось чтение евангелия, подошли к церкви, сразу же забрали Асбьёрна и сбили с него оковы.

Те, кто до этого стояли снаружи, услышав шум и звон оружия, забежали в церковь, те же, кто находились в церкви, стали озираться и выглядывать наружу, все, кроме Олава конунга. Он продолжал сидеть и не обернулся. Эрлинг и те, кто с ним был, поставили свое войско по обеим сторонам улицы, которая вела от церкви к палатам. Эрлинг и его сыновья встали у палат. Когда служба закончилась, конунг вышел из церкви. Он возглавил шествие, и за ним один за другим шли его люди. А когда он дошел до дверей палаты, Эрлинг преградил ему путь, поклонился и поздоровался с ним. Конунг ответил, дескать, храни его Бог. Тогда Эрлинг сказал:

— Мне передали, государь, что Асбьёрн, наш родич, сделал большую глупость, и будет жаль, если окажется, что вам сильно не понравился его поступок. Я приехал сюда для того, чтобы покончить это дело миром и предложить вам за него такой выкуп, какой вы сами назначите, а взамен я хочу, чтобы ему была дарована жизнь и было позволено оставаться здесь в стране целым и невредимым.

Конунг отвечает:

— Мне кажется, Эрлинг, ты считаешь, что теперь в твоей власти рассудить нас с Асбьёрном. Не знаю, для чего ты делаешь вид, будто желаешь предложить мне возмещение за его жизнь. Сдается мне, ты потому явился сюда с целым войском, что вознамерился сам решить это дело.

Эрлинг отвечает:

— Нет, государь, это тебе принимать решение, но такое, чтобы мы расстались с миром.

Конунг отвечает:

— Уж не хочешь ли ты меня запугать, Эрлинг? Не для того ли тебе понадобилось такое большое войско?

— Нет, — говорит Эрлинг.

— Но если у тебя на уме другое, — говорит конунг, — то знай: я не побегу.

Эрлинг говорит:

— Нет нужды напоминать мне о том, что наши прежние встречи чаще всего происходили так, что у меня было меньше людей, чем у вас. А теперь я не буду скрывать от вас, что у меня на уме: я хочу, чтобы мы расстались с миром, а иначе эта наша встреча станет последней.

Тут лицо Эрлинга побагровело. Тогда вышел вперед Сигурд епископ и сказал, обращаясь к конунгу:

— Государь, я нижайше прошу вас ради самого Господа, чтобы вы примирились с Эрлингом и сделали то, о чем он просит, — пусть этот человек получит пощаду и останется невредим, и вы должны сами принять решение, на каких условиях будет достигнут мир.

Конунг сказал:

— Решайте вы.

Тогда епископ сказал:

— Вы должны обязаться выполнить любые условия, которые поставит конунг.

Затем Асбьёрну была дарована пощада, и он покорился власти конунга. Эрлинг дал обязательства. Конунг принял их, и Асбьёрн поцеловал ему руку. После этого Эрлинг отправился восвояси со своим войском, так и не попрощавшись с конунгом.

Потом конунг вошел в палаты, и с ним Асбьёрн. Тогда конунг объявил условия мира и сказал:

— А теперь, Асбьёрн, приступим к оглашению условий нашего примирения. Ты обязан будешь подчиниться закону страны, согласно которому тот, кто убьет служилого человека, должен занять его место и нести ту же службу, если этого захочет конунг. И я желаю, чтобы ты стал здесь управителем вместо Торира Тюленя и взял на себя все заботы об этом поместье в Эгвальдснесе.

Асбьёрн говорит, что пусть будет так, как хочет конунг.

— Но сначала мне потребуется поехать домой в мою усадьбу и уладить там все дела.

Конунг сказал, что не видит в этом ничего плохого. Оттуда конунг отправился в другое место, где ему было устроено угощение, а Асбьёрн стал собираться в дорогу со своими спутниками. Все то время, что Асбьёрн отсутствовал, они скрывались в укромных бухтах. Они проведали о том, что с ним произошло.

Асбьёрн поплыл своим путем и нигде не останавливался той весной, пока не прибыл на север в свою усадьбу. С тех пор к нему пристало прозвище Тюленебойца. Он успел пробыть дома совсем недолго, когда встретился с Ториром Собакой. Родичи принялись беседовать. Торир стал расспрашивать Асбьёрна о его поездке и обо всем, что там произошло. Асбьёрн рассказал ему, как было дело.

Торир говорит на это:

— Ты, верно, считаешь, что теперь смыл с себя бесчестье, которым ты был покрыт, когда тебя ограбили прошлой осенью?

— Так и есть, — говорит Асбьёрн, — а что ты об этом думаешь, родич?

Торир отвечает:

— Это я тебе сейчас скажу. Первая твоя поездка, когда ты отправился на юг страны, обернулась величайшим унижением, но все же это дело еще можно было как-то поправить. Что же до этой поездки, то она станет позором и для тебя, и для всех твоих родичей, если дело завершится тем, что ты сделаешься рабом конунга и ровней худшего из людей — Торира Тюленя. Ты поступишь правильно и как пристало мужу, если останешься дома в своих владениях, мы же, твои родичи, окажем тебе поддержку и позаботимся о том, чтобы ты никогда впредь не попадал в такую беду.

Асбьёрну это пришлось по душе, и прежде, чем они расстались, было решено, что он останется дома и не поедет на встречу к конунгу и не станет служить ему. Так он остался дома в своей усадьбе.

Асмунд убил Асбьёрна Тюленебойцу

Той же весной Олав конунг передал Асмунду сыну Гранкеля27 управление половиной сюслы в Халогаланде28. Другую же половину он оставил Хареку с Тьотты29, а прежде тот в одиночку управлял ею целиком, частью получая с нее доходы, а часть земель получив в лен. У Асмунда был корабль и почти три десятка хорошо вооруженных людей. Когда Асмунд прибыл на север, они с Хареком встретились. Асмунд рассказал ему, как конунг распорядился областью, и затем показал знаки, полученные от конунга. Харек ответил, что дело конунга решать, кому управлять сюслой:

— Однако же его предшественники не делали такого: не урезали наших прав на власть, которыми обладают родовитые люди, и не отдавали эти права сыновьям бондов, у которых их прежде никогда не бывало.

И хотя по Хареку было видно, что ему это пришлось не по нраву, он позволил Асмунду забрать половину сюслы, как повелел конунг. Затем Асмунд поехал домой в свою усадьбу. Он пробыл там недолго и потом отправился в свою сюслу на север в Халогаланд.

Он приплыл на север к острову Лангей30. Там жили два брата, одного из них звали Гуннстейн, а другого Карли. Оба они были люди богатые и весьма уважаемые. Гуннстейн был рачительным хозяином. Он был старшим из братьев. Карли был хорош собой и большой щеголь. Оба брата были людьми искусными во всем.

Асмунду был оказан хороший прием, и он пробыл там некоторое время, собирая с сюслы все, что только мог получить. Карли рассказал Асмунду о своем намерении поехать к Олаву конунгу и попроситься к нему в дружину. Асмунд поддержал его в этом и пообещал помочь ему добиться от конунга того, что он хочет, и Карли собрался в дорогу вместе с Асмундом.

Асмунд узнал, что Асбьёрн Тюленебойца отправился на торг на юг в Вагар31 на своем большом грузовом корабле, и на нем было двадцать человек. Ожидалось, что он будет возвращаться с юга32. Асмунд и его люди поплыли на юг вдоль берега, им выдался встречный ветер, однако он был слабый. Навстречу им плыли корабли, которые возвращались из Вагара. Они принялись расспрашивать их, не известно ли им что-нибудь о поездке Асбьёрна. Им было сказано, что он направляется на север.

Асмунд и Карли спали на корабле рядом, и между ними была большая дружба. Однажды, когда Асмунд и его люди шли на веслах вдоль какого-то пролива, навстречу им выплыл грузовой корабль. Его было легко узнать: нос этого корабля был выкрашен белой и красной краской, и на нем был полосатый парус.

Карли сказал Асмунду:

— Ты не раз говорил, что тебе очень бы хотелось увидать Асбьёрна Тюленебойцу. Я ничего не смыслю в кораблях, если это плывет не он.

Асмунд отвечает:

— Если ты знаешь его, приятель, окажи мне услугу и скажи, как только увидишь его.

Вслед за тем корабли сблизились. Тут Карли сказал:

— Вон он, Тюленебойца, в синем плаще у руля.

Асмунд отвечает:

— От меня он получит красный плащ.

Тут Асмунд метнул в Асбьёрна копье, и оно пронзило его насквозь и застряло в спинке скамьи, так что Асбьёрн так и остался стоять мертвым у руля.

После этого и те и другие продолжили свой путь. Люди отвезли труп Асбьёрна на север в Трандарнес. Тогда Сигрид велела послать за Ториром Собакой на Бьяркей. Он прибыл, когда труп Асбьёрна уже был обряжен. А когда люди собрались уезжать, Сигрид наделила своих друзей подарками. Она проводила Торира до корабля и, прежде чем они расстались, сказала:

— Вышло так, Торир, что Асбьёрн, мой сын, послушался твоего доброго совета. Но теперь, поскольку его нет в живых, он не в состоянии отблагодарить тебя за него как следует. И пускай у меня для этого куда меньше возможностей, чем было у него, я все же намерена сделать это. Вот подарок, который я хочу вручить тебе, и я надеюсь, что он тебе пригодится. Это — то копье, которое пронзило моего сына Асбьёрна, и оно все в крови. Так ты крепче запомнишь, что этим копьем была нанесена рана, которую ты видел на теле твоего племянника Асбьёрна. Ты бы показал себя большим храбрецом, когда бы метнул это копье так, чтобы оно вонзилось в грудь Олаву Толстому33. И нынче я скажу тебе то, что желаю сказать: ты будешь последним негодяем, если не отомстишь за него.

Тут она повернулась и ушла. Торира так разгневала ее речь, что он не смог вымолвить ни слова. Он не замечал ни того, что держал в руках, ни сходней, и наверняка упал бы в воду, если бы люди не подхватили его и не поддерживали, когда он всходил на корабль. Это было небольшое копье с золотой насечкой на наконечнике.

Торир и его люди уплыли оттуда и направились домой на Бьяркей.

Асмунд с товарищами плыли своей дорогой, пока не прибыли на юг в Трандхейм к Олаву конунгу. Асмунд рассказал, что произошло во время его поездки. Карли стал дружинником Олава конунга. Они с Асмундом оставались добрыми друзьями. Что же до разговора, который Карли и Асмунд вели между собой перед убийством Асбьёрна, то он не стал ни для кого тайной, так как они сами рассказали о нем конунгу. И все вышло так, как говорится: у всякого найдется друг среди недругов, и там были те, кто запомнили этот рассказ, а потом это дошло до Торира Собаки34 на Бьяркей.

Примечания